Feelings

Сначала Лу Ханю кажется, что он ненавидит Чанеля, когда тот тащит его за собой на башню Намсан, заставляя сесть в стеклянную кабину, которая с черепашьей скоростью везет их к вершине, при этом противно дребезжа и пошатываясь от порывов ветра. Он вцепляется с силой обеими руками в предплечье младшего, прижимаясь щекой к его плечу; так надежнее, решает про себя Лу. У него дрожат колени, но показывать себя еще большим трусом нет никакого желания, поэтому он устремляет свой взор в сторону потолка, не решаясь глядеть сквозь стеклянные стены, а про себя ругается, потому что поддался уговорам младшего пойти на прогулку. Лу Хань-то рассчитывал на спокойные посиделки в кино с огромной чашей попкорна, но разве приходится надеяться на адекватность, если рядом вечно укуренный человек? - За что мне все это? - причитает Лу, подавляя желание прикусить ворот кофты Пака, чтобы не визжать подобно первокласснице, испугавшейся большого майского жука. - Все в порядке, хен, у нас сегодня насыщенная программа, - старшему остается только нервно сглотнуть, предпочитая даже не думать об уготованном, ведь довольная улыбка Ёля ничего хорошего не сулит. Но через пару часов он понимает - Чанель просто-напросто сумасшедший, когда тот ведет его кататься на колесо обозрения, затем тащит безвольное тело на американские горки, при этом вприпрыжку и весело щебеча о том, как ему нравится проводить время с хёном. Лу остается только подавлять рвотные позывы и отсчитывать часы до наступления вечера, когда будет необходимо вернуться в общежитие, чтобы не отхватить гнева Чунмена и Кенсу. Чанёль словно испытывает Лу Ханя и силу его воли, но гэ, как подобает настоящему мужчине, каждый раз до побеления костяшек цепляется за руки Чанёля и жмется к нему, не переставая голосить о том, как ему страшно. Если поездку до Сеульской башни можно было пережить, то крутые перевороты и висение кверху ногами вышибают из него остатки разума. - Чанёль, - надрывно выдыхает Хань на каждом повороте и смотрит на забавляющегося Пака, который поднимает руки вверх и тянет ладонь старшего за своей, отчего в животе появляется щекочущее чувство, а из уст срывается нервный смешок, перерастающий в громкий крик. Мертвая петля позади. Домой они возвращаются уставшие, но если Пак спешит на кухню, дабы успеть урвать что-нибудь оставшееся от ужина, то Лу Хань плетется в комнату и под вопросительные взгляды Минсока только качает головой. - Ёль просто псих, - а друг понимающе улыбается, возвращаясь обратно к просмотру передачи, от которой отвлекся из-за шума в коридоре, когда вернулась парочка. *** По прошествии всего пары дней, за которые Лу Хань дает себе с сотню обещаний больше не ходить в такие экстремальные походы с Паком, тому удается вытащить старшего на спортивную площадку вместе со всей остальной частью группы. - Небольшой матч по баскетболу, - под дружный гул голосов Чанёль выуживает из рюкзака мяч, отдавая пас Сехуну. Спорт - та стихия, в которой Хань чувствует себя более-менее уверенно и даже обыгрывает игроков, превосходящих его по росту, на что Сехун дует губы, говоря о том, какие нынче хёны вредные пошли и совсем не уступают младшим. Но не проходит и тридцати минут, как он обижен на Пака - во время баскетбольного матча тот попадает ему мячом по макушке, отчего приходится приложить лед. Перед глазами плывут цветные круги, но он категорически отказывается идти к врачу, отчего младший вызывается нести его на своей спине весь обратный путь. Хань чувствует, как вместо раздражительности и гнева появляется благодарность, ведь не виноват же Пак в своей... тугодумности и неуклюжести. *** Лу Хань находит Чанёля красивым, видя, как тот выходит из душа с банным полотенцем на бедрах, когда капли воды играют на подкачанных мышцах рук и живота. Щеки старшего начинают полыхать из-за взявшегося будто из ниоткуда румянца. Скоростной забег до освободившейся ванны, пока никто ничего не заметил. Минсок только одобрительно хмыкает, скрываясь за дверью, ведущей в спальню. Кто, как не лучший друг, может понять все переживания, даже если они тебе самому еще не совсем понятны. - Глупости, глупости, - причитает Олень, наскоро обмывая лицо холодной водой, но в голове пометочку напротив пункта про Чанёля ставит, обдумать этот вопрос он еще успеет. Пак же просто стоит, прижавшись спиной к стене рядом с ванной комнатой, задумчиво потупив взгляд и сложив руки на груди крест-накрест, пока Кенсу не запускает в него диванной подушкой, прося привести себя в божеский вид. - Жираф лопоухий, - бросает До, наблюдая, как Ёль уходит к себе, косо посматривая на ванную и смешно шаркая тапками по полу, словно специально играя на нервах мамочки. *** Он находит Ёля интересным собеседником, когда, мучаясь от бессонницы, выбирается из теплой постели и идет на кухню, заставая там одинокого рэпера. И почти до рассвета Пак его смешит, рассказывая обо всем, что приходит в голову, а Ханю остается только зажимать ладонью рот, чтобы не перебудить общежитие и не снискать злобы остальных мемберов, иначе придется всю следующую неделю по очереди готовить, мыть посуду и стирать чужие носки в наказание. - У тебя красивая улыбка, - почти шепотом говорит Чанёль, а Лу смущается, пока тот не продолжает. - Но смеешься ты отвратно, хён... А Лу Ханю даже возразить нечего, особенно после тех подборок фото с его лицом, которые сделали заботливые фанаты. Потому он тоже тихо посмеивается и наслаждается беседой, заваривая на двоих ромашковый чай. Теплая и уютная атмосфера дарит умиротворение. Старшему хотелось бы добавить в сутки еще пару часов, но это не в его власти, а чай расслабляет, разморив и подарив желание лечь спать. Но дослушать очередную байку от младшего хочется, пока за окном не начинает светать... - Ты забавный и хороший, - старший не знает, какие слова еще можно добавить - это все, что приходит на ум перед тем, как он отправляется в кровать. Чанёль лохматит волосы и под тихое "йеееес", залпом допивает свой напиток, совершая победный круг по комнате, прыгая, и в итоге сшибая пару стульев. Он бежит в зал, кутается в плед и притворяется спящим. Как раз вовремя - сонный Чунмен выходит из спальни с целью обнаружить нарушителя спокойствия, когда до подъема еще почти два часа. Пак спит крепко и сладко оставшееся время, как и сам Лу Хань. *** Ханю кажется, будто Пак ему нравится, когда тот сидит рядом и смиренно смотрит на экран телевизора, где разворачиваются действия одной из сопливых дорам, и даже не смеется над слезами старшего, а подает ему салфетку и кулек конфет, приговаривая, что у главных героев все будет в порядке. Ведь он уже прочитал спойлеры в интернете. Это успокаивает, но не останавливает новой порции слез, и приходится уткнуться Чанелю в шею и горько заплакать, пока довольный рэпер кладет ладонь к нему на плечо, прижимая плачущего вокалиста ближе, шепча что-то успокаивающее и хорошее. Становится так необычно тепло и приятно, что рука сама прижимается к груди, словно пытаясь остановить ускорившее ритм сердце, но Лу все списывает на переживания за главных героев. Но так ли все это? - Иногда ты хуже Тао, хён, - Пак получает ощутимый удар в плечо, но из своих объятий не выпускает; просто он не был бы Пак Чанёлем, не скажи чего-то этакого в столь интимный или значимый момент, кому как нравится. *** Лу Ханю кажется, что он любит Чанеля. Почему? Он и сам не знает, просто складывает воедино все кусочки пазла, все чувства, что дарит ему Пак. А потому, как в известной сцене сериала "Наследники", тянет его на себя, одновременно произнося: - Ты мне нравишься, - и неловко целует в уголок губ, получая в ответ фирменную зубастую улыбку и счастливые смешинки в глазах. - Ты мне тоже, хен... Лу Хань и не догадывается, как долго и тщательно продумывал каждую деталь и мелочь, как планировал, как тщательно Чанёль составлял план по завоеванию Лухана.