Мой нежный Тсуру

Порывистый ветер кидал в небо охапки ярко-алых листьев. Тихие слова звучали торжественно, далеко разносясь по полю. - Поздравляю, сыны Журавля и Волка, - длинная седая борода учителя ярко контрастировала с его форменным кимоно, - вы доказали старшим, что способны защитить суету живых и покой мертвых. Идите! – старец взмахнул рукой, не видной из-за многочисленных слоев шелка, - я доверяю вам деревню, что находится под сенью восходящей луны. Её жители отныне переходят под вашу опеку. Затянутое серыми тучами небо, предвещало дождь. Дрожащие тонкие губы предвещали слезы. - Учитель, а как же вы? – в длинные каштановые пряди юноши были вплетены синие ленты. Он напоминал горную реку - тихую, и взрывную, стремительную, и медленную, опасную и спасающую. - Я уже совсем стар, Мичи, - неожиданно добрая усмешка исказила суровое старческое лицо – будто выглянуло осеннее солнце, - не посчитать уж, сколько зим я встретил. Мне пора уйти. - Куда вы уходите, учитель?! – второй юноша был схож с искристым пламенем. Вскочив, он подбежал к старцу, однако сухая ладонь выскользнула из его руки - он схватил только воздух. - Будь спокойнее, Хизар, наследник Волков, - старик ухватился за воротник ученика, вынуждая того немного склонить голову, - позаботься о Мичи, - он шутливо растрепал короткие волосы брюнета, а когда тот, насупившись, заулыбался, учитель совсем по-мальчишечьи хихикнул. - Идите в деревню, ученики, - махнув напоследок рукой, старец направился по дорожке, ведущей в лощину, неожиданно быстро переставляя ноги, будто посох был ему совсем и не нужен. Ветер умело прикрывал его следы оранжевой листвой. Где-то в лесу приветливо зачирикал воробей, застрекотали последние цикады. *** Дождь... У дождя была своя музыка. Незабываемая музыка, окутывающая свежим водяным потоком. Ночью она особенно завораживает и одурманивает, ее хочется слушать, позабыв о сне. - Мичи, ты чего тут? - Амадо распахнулись, выпуская на веранду узкую полоску света и заспанного юношу, растерянно теребящего черные волосы, - уже давно пора спать. Красивый парень, до этого сидевший неподвижно на веранде, вздрогнул и обернулся: - Хиз! – воскликнул он, немного укоризненно глядя на друга, - не подкрадывайся так! - Так ты идешь спать? - Я ещё посижу немного, - улыбнулся Мичи, - иди, ложись. Вздохнув, брюнет постоял немного в дверях, а потом, решившись, задвинул двери и присел рядом, ежась от прохладного ветерка: - И что ты находишь в таких ночах? – риторически спросил он, глядя в темноту. - Мне хорошо думается под песни дождя, - улыбаясь, ответил шатен, - знаешь, теперь я понимаю учителя. - Да, он тоже всегда уходил слушать дождь, - теперь хмурый Хизар тоже не сдержал добрую усмешку, - а потом приходил весь мокрый, будил весь дом и требовал чаю. С данго. А потом всегда звал нас - « и вы, неслухи, садитесь, раз уж встали!» - парень вполне достоверно изобразил сварливый, но ласковый говор учителя. - Да, - Мичи тихо засмеялся, и смешинки хрустальным эхом разнеслись по пустынному двору, затерявшись среди дождя, - интересно, мы ещё встретимся с ним? - Конечно! – с жаром воскликнул Хизар, и погрустневший было, Мичи тоже встрепенулся, вернув на губы улыбку, - нам есть, что ему рассказать. Да и сам, он, думаю, обрадуется, увидев, что мы справляемся. Все три года мы доблестно охраняем эту деревушку. - Но на нее никто не нападал, - справедливо возразил шатен. - Как никто?! А как же банда Крысолова? А Змерр?! А пришлые воины?! – учуяв сомнения друга, брюнет не на шутку разошелся, перечисляя все мало-мальски важные схватки, в которых друзьям «посчастливилось» ввязаться. - Ладно, ладно, ты самый смелый и отважный воин всех времен и народов, - фыркнул в ответ Мичи. Ненароком пошевелившись, он задел плечо друга: - Да ты совсем замерз! А ну в дом, греться! – набросился он на брюнета, и сам встал на ноги, подавая пример, - пошли! *** - Черт! - брюнет носился по комнате, собирая различные предметы своего гардероба и напяливая их на себя. То и дело у него что-то падало, и прихотливое эхо разносило грохот по домику, совершенно не считаясь с преградой в виде неплотных бумажно-деревянных стен. - Что-то случилось? – неожиданный вопрос заставил Хизара подпрыгнуть, запутавшись в штанинах и нелепо повалиться на стоящую позади кровать. Глухо зарычав, парень сдернул штаны совсем и повернулся на источник звука. На пороге облокотившись о распахнутые седзи и щурясь от слишком яркого света, стоял Мичи – его явно разбудила возня за стенкой. - Срочный вызов – брюнет скуксился, так как ему в очередной раз не удалось собраться, не разбудив чуткого друга, и кивнул на подоконник. Там, нетерпеливо пощелкивая клювом, сидела крохотная сова, принесшая скорбную весть. - Ты иди, ложись, там работы на одного. К полудню вернусь. - На одного говоришь? А чего так долго тогда? – Мичи подозрительно нахмурил тонкие брови. - Я там пообедать останусь, наверное… - брюнет, наконец, натянул штаны и, подхватив с постели меч, решительно направился к дверям. Проходя мимо друга, он хитро подмигнул ему: - Не волнуйся за меня. И...я рассчитываю на ужин. - Ладно, - беспокойство в глазах Мичи, наконец, сменилось легкой смешинкой, и он крепко обняв брюнета, подтолкнул его к выходу, - удачи тебе в сумерках, - добавил он ритуальную фразу, и усмехнулся когда услышал ответ: - И при свете дня, - Хизар решительно кивнул и широкими, солдатскими шагами пошел прочь. Покачав головой, Мичи вернулся к себе в комнату. *** Когда Мичи проснулся во второй раз, уже рассвело. Ласковое солнце пробивалось через тонкие занавески нестройными лучиками, беспорядочно озаряя все вокруг. Парень сел на футоне и размашисто потянувшись, нежно улыбнулся небесному светилу – такие вот солнечные пробуждения словно заряжали его энергией, благословляли на весь грядущий день. Мимолетом взглянув в большое зеркало, висевшее на стене, Мичи твердо решил посвятить сегодняшний день себе, очень уж его не порадовали темные круги под глазами, следствие ночного пробуждения. Позавтракав и собрав вещи, шатен неторопливо направился к озеру. Идти до него было порядочно, но Мичи любил то место. Спрятанное от людских глаз надежными ветвями ив и облепихи, оно представляло собой настоящий оазис спокойствия, свежести и неземной чистоты. Только там можно было без помех отдохнуть и душой и телом, не боясь, что тебя потревожат. Наверное, за эту тишину и отстраненность полюбили это место серебристые цапли и золотые журавли – птицы невиданной красоты и грации, словно сотканные из холодного лунного свечения и ослепляющих солнечных лучей, считавшиеся в народе вестниками счастья для того кто их увидит. Наконец, преодолев поле и лес, парень достиг желанного места – аккуратно раздвинув ветви ивы, Мичи чуть прикрыл глаза – в солнечном свете озеро сверкало не хуже горы самоцветов. Вдохнул приятно пахнущий цветами воздух и направился к единственной растущей здесь сакуре, она словно хозяйка этого маленького рая росла на совершенно невероятном утесе, непонятно как пробившись сквозь камень. Положив вещи на нагретые солнцем булыжники, шатен провел нежной ладонью по чуть шершавому стволу, ощутимо пахнущему весной, новыми почками и немного смолой. Ветви уже были усыпаны бутонами, но ещё не один цветок не раскрылся, не явил миру свое хрупкое очарование. Вздохнув, Мичи распустил пояс сиреневого хитои , и оно легко слетело на камни, обнажив хрупкое, но сильное тело. Шагнув к воде, парень сперва присел, дотрагиваясь до воды тонкими пальцами, а затем грациозно вошел, полукругом разнеслись тихие волны. Аккуратно переставляя ноги по дну, усыпанному гладкими камушками полукруглой формы, Мичи заходил все глубже, пока вода не достигла пояса. Там он остановился, зачерпнул воду ладонями и плеснул на себя, наслаждаясь контрастом – прохладой и свежестью озера и лучами уже начавшего припекать солнца. Поплескавшись немного и намочив длинные волосы, парень прошел вдоль берега – туда, где над водой возвышалась серая махина булыжников. Удобно усевшись на один из них и скрестив ноги в излюбленную позу лотоса, Мичи повернул лицо к сияющему светилу и прикрыл глаза, наслаждаясь разноцветным мельтешением под веками. В его душу приходило умиротворение, мысли в кой-то веки приходили в порядок, и было так уютно, тепло и спокойно, как бывало только дома с Хизаром. Шальная бабочка, привлеченная сладким ароматом, исходившим от кожи шатена, кружила рядом, опасаясь присесть. Как много времени подчас требуется, что бы в сердце пришел покой, и как мало нужно что бы он разлетелся вдребезги. Мичи внезапно напрягся, его губы поджались, а ресницы затрепетали, готовые распахнуться. Шатен отчетливо чувствовал на себе чужой тяжелый взгляд – так смотрит хищник на ребенка, вторгнувшегося в его владения, так смотрят на золото, на прекрасную женщину, на чашу холодной воды в палящий зной. Вожделение. Оно пронизывало воздух, мешало дышать, оседало на ресницах. Мичи, слез с камня, стараясь не подавать вида, что обнаружил наблюдателя, и широко потянувшись, по берегу прошел к своей одежде. Аккуратно поднял хитои, накинул на плечи и резко затянул пояс, спугнув бабочку. Спиной он по-прежнему чувствовал тревожащий взгляд. Подобрав меч, юноша плавной походкой двинулся от маленького рая, настороженный напряженный, но вместе с тем спокойный, уверенный в своих силах. Ладонь крепко сжимала полированное дерево надежных ножен, которые Мичи предпочел нести в руках. Когда Мичи вступил под сень молодых кленов, его беспокойство чуть притихло – эти деревья, с необычной беловато-прозрачной листвой поселяли в душе безмятежность. Пристанище – так называли подобные подлески местные жители. И, правда – солнечные рощи служили домом сотням птиц, насекомых и зверей. Вот и сейчас следом за Мичи пробиралась совершенно непуганая лисица – яркая, храбрая, хитро улыбающаяся острой мордочкой. Все было спокойно. Может, померещился тот липкий взгляд? Игра расшалившегося подсознания? Шатен, было, усмехнулся краем губ, но за спиной тихо хрустнула ветка. Ни один зверь не ступает так властно, громко, неосмотрительно; ни один зверь не чувствует себя единым правителем на Земле; ни один зверь не срывает столько вздохов ужаса с чужих губ сколько человек. Этот хруст нельзя перепутать – так ветки ломаются только под подошвой. Тревога вернулась вместе со шквалом ветра в лицо. «Будет гроза» - внезапно подумал Мичи, глядя на темнеющий горизонт. В небесах сверкнула молния, и парень невольно ускорил шаг. Природа уже начала играть свою мелодию – рваную скрипичную партию, предсмертный стон ломающегося смычка. Вдалеке бухнули барабаны – гром. Тихо застучали кастаньеты – маленькие капли дробно разбивались о землю. Ощущение тревоги стало почти нестерпимым. Выйдя на середину поля, Мичи вгляделся в небо, оценивая время, что у них было и резко повернувшись, крикнул: - Выходи! Я знаю, что ты здесь! Покажись! На несколько секунд Мичи подумал, что ошибся. Вокруг не раздавалось ни одного постороннего звука – только дождь, шум ветра сгибающего тонкие стволы кленов и громкие удары грома. Фыркнув, шатен обернулся и резко отшатнулся, едва сдержав сдавленный вскрик. Всего в полуметре от него стоял высокий мужчина – тонкие губы изогнулись в жесткой усмешке. Зло сверкнула молния, отразившись от лезвия обнаженного меча. - Заметил, - констатировал мужчина, в упор, разглядывая Мичи, - молодец. Я и не ожидал. - Кто ты? – шатен положил ладонь на оплетенную рукоять и слегка ее сжал, - что тебе надо? - Кто я? Неужели не узнал? – незнакомец громко рассмеялся, демонстрируя удлиненные клыки, - Кучики. Рен. Мичи еле удержал на языке пару крепких колючих словечек – действительно, как он мог не узнать его? Желтые глаза, черные волосы, почти легендарный меч Джарш в руке. Дьявол во плоти. Худшее, что могло произойти с деревней – если сейчас Мичи даст слабину, о мирных жителях можно забыть – они просто умрут от голода. - Убирайся, Кижин ! - лезвие выскользнуло из ножен словно живое. Натренированное тело не подвело, и шатен легко встал в атакующую стойку. - Законы гостеприимства... – насмешливо протянул черноволосый воин, слизнув дождевую каплю со своих губ и тоже поднял меч. Шквалистый ветер бил в его прямую спину, - мне не нужна твоя власть, Мичи. Шатен поморщился, в устах Кучики его имя звучало как-то неправильно, слишком интимно, слишком лично. - Тогда уходи. - Мне не нужна деревня. Мне нужно кое-что другое... – мужчина словно и не слышал Мичи, - давай сразимся? Ты получишь свою деревню, а я получу то зачем пришел. - Что именно? - Желание. Одно желание. Пустяк, правда? – Рен снова рассмеялся, запрокинув голову к небесам, как будто дождь совершенно не волновал его, - жизни сотни людей зависят от тебя сейчас. Знаешь, они такие отзывчивые... даже противно, - он нахмурился, глубокая морщинка пролегла между бровями. Вы не научили их бояться. - Им не зачем бояться. Мы защитим их даже ценой собственной жизни, - Мичи яростно сощурил глаза. - Так защити их! Одно касание моего меча к твоей коже – и ты проиграл, малыш, - Кучики резко бросился вперед, нанося удар. Когда Мичи удалось его отбить, Рен одобрительно фыркнул: - Давай, атакуй! Ты же хочешь меня прогнать! Удар за ударом. Лязг и звон дрожащей в умелых руках стали. Дождь и искры. Противники почти не уступали друг другу ни в умении, ни в ловкости – змея и журавль. Их поединок мог продолжаться бесконечно, пока оба не выдохлись бы до изнеможения, однако, Рен решил закончить его по-своему. Резко подавшись вперед, навстречу Мичи он поднырнул под разящее лезвие и схватил тонкое запястье шатена. Грубый рывок, и парень оказался фактически прижатым к Кучики, заключенным в тесные объятия. Кодекс самураев запрещал подобную близость. Ни один самурай не позволил себе коснуться другого без позволения. Но для Рена как будто не существовало правил. Мичи недовольно втянул сквозь зубы воздух и рванулся высвободиться – его бока коснулась обжигающая острота меча. Скосив глаза, он понял причину самодовольной усмешки брюнета – Джарш легко распорол тонкое кимоно и теперь прижимался к вздымающимся ребрам. - Ты проиграл, - нараспев произнес мужчина, насмешливо отталкивая напряженного, словно струна, Мичи, - чтишь ли ты кодекс, воин? - Да, - Мичи гордо вскинул голову и посмотрел сопернику в раскосые глаза, - я выполню то, что должен – защищу деревню любой ценой. - Любой говоришь? – Кучики не скрывал своего превосходства. Наклонившись, он сорвал пушистый колосок и задумчиво провел им по губам, - хорошо, Мичи. Кстати, не пора ли тебе вспомнить о гостеприимстве? Я устал с дороги. Представляешь, я пересек горы и долину Междуречья, что бы увидеть тебя. - Меня? – шатен непонимающе нахмурился, со свистом вогнал меч в ножны, едва не распоров рукав взметнувшегося от ветра кимоно. - О тебе слагают легенды… умный словно наставник, молодой, словно цветок сакуры и такой же невинный. Тебя сравнивают с горным родником... и теперь я вижу – не напрасно. - Глупости… - шатен откинул за спину длинные волосы и решительно зашагал к деревушке, виднеющейся вдалеке, - если не хочешь отстать, поспеши. Кучики легко нагнал его и скоро они зашагали нога в ногу. От его внимательного взгляда, конечно, не укрылось смущение, мелькнувшее в глазах юноши, когда тот услышал похвалу, и брюнет продолжил говорить: - А как чудно складываются вещи, ты не находишь? - О чем ты? - Ещё пару минут назад шел дождь, а сейчас небо успокоилось, словно ничего и не было. Ещё пару минут назад мы сражались, а теперь идем бок обок и беседуем, словно старые приятели…все так не постоянно… - Кучики резко замолчал, оборвав фразу. Всего в нескольких метрах от них он заметил людей, по-видимому, жителей деревни. - Они явно видели наш бой. Успокой их, скажи, что все в порядке, - увидев непокорность во взгляде, он добавил, - мне ничего не стоит убить парочку плебеев для достижения своих целей. К самураям подбежал сухонький мужичок - глава деревни: - Гошуджин , мы рады приветствовать вас и вашего гостя, - он низко поклонился, демонстрируя высшую степень почтения, - не желаете ли вы переодеться в сухое и немного отдохнуть? Мичи тоже слегка склонил мокрую голову в ответ: - Нет, спасибо. Мы тренировались в поле и сейчас спешим домой. - А я не отказался бы немного выпить, - хрипло произнес Рен, с презрением глядя на лебезящего, по его мнению, старика. - Да, государь, - старик оглянулся назад и махнул рукой. Тотчас из-за дерева вынырнула молодая девушка с подносом в руках. На подносе стояла бутылочка с саке, две пиалы и лежало несколько палочек с данго. Рен пальцем подманил ее поближе к себе и налив себе одну пиалу залпом выпил. Налил ещё раз и повернулся к Мичи: - Выпей, друг. Нам предстоит сложный... разговор. - Я не..., - Мичи не успел договорить: Рен пододвинулся ближе, вталкивая в тонкие замерзшие пальцы пиалу. - Выпей, друг, - сказал он с нажимом. Холодный северный ветер шквалом пронесся по земле. Мичи вздрогнул – саке немного пролилось. Шатен поднес чашу к губам и выпил, поморщившись от резкого алкогольного вкуса. - Гошуджин, съешьте, - девушка протянула ему данго. Мичи с благодарной улыбкой принял его и, откусив один шарик, положил обратно: - Спасибо. Мы пойдем, пожалуй, - Мичи нерешительно глянул на Рена и тот кивнул, - до свидания. - До свидания, гошуджин. *** Говорят, путь домой самый краткий и желанный. Говорят, что всё в доме радостно встречает хорошего хозяина после его отлучки. Раньше все так и было... Мичи ощущал себя предателем. Чужие призраки вторгнутся в его родные стены, чужие, недоброжелательные руки, умеющие только ломать будут касаться его вещей. Дом, вопреки обыкновению не был рад – белые стены словно посерели, астры, растущие вдоль дорожки, поникли, даже открытые двери выглядели как-то неприветливо. - Жители деревни любят вас... – насмешливо заключил Рен, окидывая взглядом дом, - да, им повезло с вами, и они это понимают. - Что ты имеешь в виду? – Мичи первым вошел в дом и кивнул Кучики, что б тот тоже входил. - Жителям соседних деревушек живется куда хуже. Их защитники оказались ни на что не способными бурдюками с жиром. Крестьяне голодают, ведь каждый проходящий мимо считал своим долгом ограбить их, отнять последнее. - Ты говоришь, что защитники не защищались... ты убил их? - Конечно. - Значит, из-за тебя крестьяне голодают? – Мичи неожиданно для себя разозлился на безжалостного Кучики. Брюнет сперва удивленно посмотрел на него, перестав рассматривать небольшую фарфоровую статуэтку, взятую с полки, а потом, сообразив, улыбнулся: - Сейчас крестьяне не платят непомерных налогов. Все, что они получают, выращивая, изготавливая и продавая, они оставляют себе. Разбойники же, зная, что территория принадлежит мне, туда стараются не ходить. Знают, чем это закончится. Единственное, что изредка разоряет жителей моих деревень – обязанность встречать меня, когда я туда приезжаю. Мичи недоверчиво покосился на Кучики, и тот, заметив это, добавил, - я не такой уж зверь, Тсуру . - Сомневаюсь, - в полголоса пробормотал шатен и немного громче добавил, - чего ты хочешь, Кижин? Твое желание? - Тсуру не терпится отделаться от меня? – Рен не сдержал смешок, - хорошо, дорогой. Мое желание, - брюнет выдержал эффектную паузу, - это ты. Мичи растерянно отступил от надвигающегося на него Рена, - в смысле? Ты хочешь, чтобы я помог тебе в чем-то? Заштопал одежду или что-то вроде того? - Какой милый наивный ребенок, - Рен широко шагнул вперед и схватил шатена за запястье, больно приминая свежие синяки, оставленные совсем недавно, во время их сражения. Мягко привлек к себе, легко пресекая попытки вырваться, и обвил свободной рукой тонкую как тростиночку, талию. - Я хочу именно тебя, Тсуру. Твое прекрасное тело и твою невинную душу, - в желтых глазах отражался свет заходящего солнца, но Мичи казалось, что в них пляшут черти ада. - Как... я же не женщина! – оскорблено выкрикнул он, предпринимая очередную попытку вырваться из стальной хватки. В его рваных движениях было свое очарование, которого не мог не заметить Кучики – так нежная бабочка бьется в липкой паучьей паутине, точно так же журавль пытается вырваться из силка. Отчаянное беззащитное создание, превратностью судьбы брошенное погибать. Смелое и решительное создание, не прекращающее бесполезной борьбы до последнего вздоха. Совершенство. Шедевр. Чудо. - Ты прекраснее многих женщин, - ухмыляясь, ответил брюнет, пробегаясь тонкими пальцами по изогнутой спине, - и уж точно желаннее. Ты ведь сказал, что чтишь кодекс, самурай. Так не отвергай его! Плечи шатена поникли. Он перестал вырываться и покорно прижался к груди Рена: - Я не отказываюсь от своего слова. Я исполню твое желание, каким бы оно ни было. - Хороший мальчик, - Рен наклонился и, приподняв цепкими паучьими пальцами, подбородок Мичи, впился в его губы поцелуем-меткой – грубым, собственническим, с привкусов крови. В кровь раздирая нежную кожу, оставляя темные отметины, не жалея не щадя. Мужчина грубо толкнул шатена к стене, вжимаясь бедрами в его бедра и оторвавшись от губ, прошипел, обжигая свежие царапины разгоряченным дыханием: - Проводи меня в свою комнату. Или… - он насмешливо прищурился, - ты не хочешь осквернить ее моим присутствием? Вместо ответа Мичи уперся ладонью в плечо Кучики и легко толкнул того: - Моя спальня дальше по коридору, Кижин, - шатен попытался оттиснуть мужчину, но тот неожиданно зло ударил его об стену: - Кижин?! Кижин… да что ты знаешь о дьяволе? - Ты – дьявол, - тихо и уверенно произнес Мичи, отводя взгляд. Быстро глянул вверх – в желтые глаза, в которых все ещё плескалась отрава гнева, и спросил, меняя тему: - Что ты собираешься со мной сделать? - Что я собираюсь делать? Ты ведь не так невинен, Мичи. Ты хорошенький, как девушка, такие, как ты, любят сильных мужчин с большими членами. Ты будешь кричать подо мной, - Рен аккуратно прикусил мочку аккуратного ушка, провел языком по щеке и, стиснув напоследок, оттолкнул: - Веди меня в спальню, - рыкнул он стаскивая с плеч темный бордовый плащ – его одежда, в отличии от одежды Мичи осталась почти сухой. А вот тонкое хитои промокло почти насквозь – Мичи чувствовал жадный взгляд, которым Кучики провожал каждое его движение – при ходьбе ткань облипала стройное тело, больше открывая, чем скрывая. *** Попав в вожделенную комнату, брюнет разулся и, стащив с себя непривычные в этих краях камзол и рубаху, уселся в плетеное кресло стоявшее в углу: - Раздевайся, - он покровительственно кивнул. Шумно выдохнув, Мичи принялся распутывать пояс, путаясь в завязках тонкими пальцами, покрывшимися после хватки Рена синяками. Когда он справился с поясом – кимоно распахнулось само по себе, открывая похотливому взгляду молодое здоровое тело. Юноша перекинул через плечо длинные волосы и потянул его с плеч. Когда оно упало на пол, рядом с поясом, Рен одобрительно хмыкнул и поманил шатена к себе: - А теперь, помоги раздеться мне, радушный хозяин. Не бойся, Тсуру. Подчинись мне и ничего страшного не произойдет, - он легко дернул Мичи за прядь волос, вынуждая наклониться, а затем, под давлением сильной руки и вовсе присесть на пол рядом со стулом. Взяв ладонь Мичи в свою он положил ее на пояс собственных штанов из дорогой иностранной ткани, явно привезенной из-за моря: - Приступай, Тсуру. Не стоит медлить – тебе предстоит насыщенный вечер. Сверкнув на Кучики свирепым взором, Мичи аккуратно, стараясь избежать тесных прикосновений, расстегнул ременную пряжку и развязал шелковые завязки. Расстегнул – и сразу отпрянул, словно испуганный кролик. Рену это не понравилось. Рыкнув, он снова схватил Мичи за руку, грубо прижимая ее к своему паху: - Чувствуешь, Тсуру? Ты в этом виноват! – даже через одежду Мичи чувствовал большой, под стать Рену горящий член. Он попытался отдернуть руку, но Кучики крепко сжал его запястье, грозя переломить как тростиночку.