Среди мёртвых грифонов

Когда дети теряют родителей — это горе. Когда родители теряют детей — это трагедия.

Многие наивно полагают, что самым посещаемым местом в Троллинбурге является Главная площадь. А поточнее — скамья возле памятника Славянину. На самом деле, если подумать, то самое посещаемое (но не самое популярное) место в городе — Дом Знахарей. Каждый волшебник, наверное, хоть раз в своей жизни побывал здесь, если не с насморком или переломом ноги, так с какой-нибудь другой травмой, магического происхождения. А самое главное, что чаще всего именно в этих стенах, в окружении многочисленных повитух, рождаются новые волшебники и ведьмы. О том, что в этом же здании и в тот же самый миг может умирать человек предпочитают не думать. Если палаты с самыми тяжёлыми больными находятся практически на чердаке, то уснувшие вечным сном лежат в подвале Дома. Вход туда находится с противоположной стороны строения, потому многие даже не предполагают, что в больнице есть подвал, а тем более морг. Зайти туда могут лишь знахари и работники ритуальных услуг. Остальные — только в особых случаях и только с представителем Милиции. Поэтому возле небольшой двери практически всегда собирается очередь. Тогда передо мной стояло пять человек. Хотя, похоже, что все они были родственниками: ещё молодой, но уже поседевший мужчина и женщина, одетая, несмотря на тёплую погоду, в пальто — скорее всего муж и жена — держали за руки плачущую старушку, а два мальчика-подростка — наверное их дети — не зная, как себя вести, лишь неловко переминались с ноги на ногу. От лицезрения горя этих людей меня отвлёк звук шагов. Даже не оборачиваясь, я догадывался, кто бы это мог быть. — Сократ… Да, лучше бы я тогда ошибся в своих предположениях. — Что ты хочешь от меня, Велемир? Это прозвучало довольно резко, однако повернувшись я не заметил в зелёных глазах своего старого друга ни капли осуждения. Он всё прекрасно понимает. Я могу обмануть себя, но Владыку Велемира Мудрого — никогда. — Мне нужно поговорить с тобой. — О чём? Сегодняшнюю почту я сжёг, не читая, именно потому, что и так знал, о чём мне будут писать мои не очень хорошие знакомые и, пожалуй, слишком дальние родственники. Хуже было с людьми, которые постоянно пересекаются со мной — от них просто так не отделаешься. Я даже взял отгул, впервые за двадцать лет, чтобы лишний раз не выслушивать соболезнования. Однако вряд ли Глава Научной палаты покинул Думгрот, просто чтобы сказать мне пару слов сочувствия. Нет, тут что-то другое. Владыка не спешил отвечать на мой вопрос. Сначала он долго, изучающе рассматривал практически сливающуюся со стеной дверь, ведущую в подвал, и лишь потом соизволил посмотреть на меня. — Послезавтра должны быть похороны Гарика. Я подумал, что его друзья должны знать, когда состоится церемония. Твоего сына очень любили в школе — многие захотят проститься с ним. Велемир хотел добавить что-то ещё, но мне это уже надоело. Тем более, что я решил всё ещё вчера. — Похорон. Не. Будет. После каждого слова — удар тростью по мостовой. Аквамарин в набалдашнике начинает искриться. Ну зачем, зачем я вспомнил вчерашний день? Владыка молча переждал приступ не совсем немой истерии. Лишь прикрыл глаза и начал поглаживать бороду. — Я ожидал, что ты примешь такое решение. Это твоё право, не буду спорить. Но подумай о друзьях своего сына. Почему у них не должно быть права попрощаться с Гариком? — Всё уже решено. Его тело будет погребено в фамильном склепе Суховских. Лично я не понимаю, зачем молодёжи присутствовать на подобном мероприятии. Я не хотел больше продолжать этот разговор, но мой приятель придерживался другого мнения. — Я не знаю, известно тебе или нет, но у Гарика была девушка, — при этих словах он грустно улыбнулся. — Её зовут Мила. Мила… Что ж, теперь хоть понятно, почему Гарику не всё равно, как обращается к его напарнице отец. Было не всё равно… От необходимости отвечать меня избавил лекарь, громко выкрикнувший мою фамилию. Поспешно (пожалуй, даже слишком) кивнув Владыке Велемиру на прощание, я развернулся и пошёл обсуждать с целителем бюрократические вопросы. Я обманывал себя, заявляя, что таким образом забочусь о психическом здоровье подрастающего поколения. Дело ведь было совершенно в другом…