Скоро у Таньки зарябило в глазах от переплетений коридоров и она уже начала думать, что они никогда не выберутся наружу, как вдруг шедший впереди Виктуар воскликнул:
- Voilà! Ми пгишли! Если не возгажаете, то я пгиглашаю фас выпить со мной.
Прежде чем малютка Гроттер успела что-то возразить, Гробыня энергично закивала:
- Да, мы согласны. Мне срочно требуется залечить пережитый стресс.
Таня вздохнула и потащилась за подругой, которая уже начала мило о чем-то щебетать с Виктуаром. Компания прошла еще немного вперед, и скоро они оказались в длинном полутемном помещении с огромной барной стойкой в центре, над которой мигали разноцветные лампочки. Юноша подошел к стоявшему за стойкой бармену - мускулистому юноше с длинными рыжими волосами до плеч, и приглашающе помахал ведьмам рукой, что-то крича сквозь грохочущую музыку. Подойдя к ребятам, Таня опустилась на обитый черным кожзамом высокий табурет и с любопытством огляделась. Она никогда не бывала в такого рода заведениях. Зато пришедшая в себя Гробыня чувствовала себя как рыба в воде и, оглядев помещение, изрекла:
- Ого, куда нас притащили! А клубы-то у них тут очень ничего, грех в таком не потанцевать, пока есть возможность. Ты ж не сдашь меня моему благоверному, правда, сиротка? А то он меня не пускает, гад ревнивый, а маленькой Гробынюшке так хочется веселья, - канючила Аня.
Таня, которой больше всего на свете хотелось прийти домой, плюхнуться в горячую ванну, а потом проспать часиков эдак семь, обреченно кивнула, прекрасно зная, что переупрямить ее подругу может разве что осел, возомнивший себя бульдозером.
- Танечка, я тебя обожаю! - заверещала Склепова, чмокнув подругу в щеку.
Через пять минут, она уже вовсю строила глазки рыжему бармену, позабыв о существовании Гроттер. Танька же, продолжая уныло подпирать стойку, обводила взглядом помещение. Огромный зал, оформленный в черных и фиолетовых тонах, казался бесконечным и был полон самой разнообразной и загадочной публики. Вампирши, одетые в короткие черные платья с пышными юбками и туфли на каблуках-стилетах, танцевали с юношами-фейри, из спин которых росли прекрасные полупрозрачные цветные крылья. Молоденькие ведьмочки в остроконечных шляпах с хихиканьем облепили барную стойку недалеко от нее. А на танцполе парень, очень напоминающий их нового знакомого бодро отплясывал в обнимку с высокой девицей не то с фиолетовыми, не то с синими, не то с розовыми волосами.
- Эй,Склеп, ты только посмотри, Виктуара-то у тебя уже увели! - воскликнула Танька, но ответа не последовало.
Удивившись отсутствию у подруги реакции на такую важную, даже, можно сказать, животрепещущую новость, Гроттер обернулась и обнаружила, что соседний стул давным-давно пустует.
Бармен, поняв, кого она ищет, сочувственно улыбнулся и кивком указал на переливающуюся всеми цветами радуги танцплощадку. Девушка молча покачала головой и стала наблюдать за двигающейся в одном слаженном ритме парочкой. Смотрелись они вместе великолепно, было бы глупо это отрицать. Фиолетовые кудри Гробыни развевались за ее спиной, а Виктуар нежно обнимал ее за талию.
Таня ощутила болезненный укол зависти. "Почему я не могу хоть в чем-то быть такой, как Склепова? Они с Гуней счастливы уже не первый год, ей кроме него никто не нужен, и вокруг тем не менее, толпа поклонников. А от меня маечник и то к Лизке ушел!" - крутились в голове девушки печальные мысли.
Почувствовав, как глаза начинает щипать от подступивших слез, Танька упрямо мотнула головой и, протянув руку, не глядя, схватила со стойки бокал с, как ей показалось, минералкой. Сделав глоток, девушка закашлялась: прозрачная жидкость обожгла горло, оказавшись текилой. Облепившие стойку ведьмочки мерзко захихикали, глядя, как рыжая давится, кашляет и плюется. Бармен, по-прежнему сочувственно улыбаясь, подал ей стакан воды.
- Merci, - прохрипела Гроттер, залпом осушая его наполовину.
- De rien, - улыбнулся он. - Как зфать тибя, прекгасний незнакомка?
- Таня, - выдавила Гроттер.
- Танья... Красивий имья, - протянул юноша, - а я Жан, énchanté*!
- Я тоже, - через силу улыбнулась Таня, и хотела уже завязать разговор, когда на соседний стул плюхнулась раскрасневшаяся Склепова.
- Танцует он, конечно, просто замечательно, но как же я устала, Грызианка меня побери! - воскликнула она по-русски, наклонившись к Тане, и жестом потребовала у Жана магхито.
Не успела она отпить и половины бокала, как вернулся Виктуар и, обняв ее за талию, что-то прошептал.
- Ну ладно-ладно, потанцую я с тобой еще раз, - буркнула Склепова и, мило улыбнувшись французу, поднялась на ноги.
- Не скучай, сиротка! И можешь допить мой магхито, не зря же за него деньги плачены, - подмигнула она Тане, уходя.
Гроттер уныло кивнула и, протянув руку, механически принялась пить коктейль не чувствуя вкуса. Через некоторое время, огни и танцующие пары, из которых она без отрыва смотрела только на одну, стали расплываться перед глазами. В свете огней, темные волосы Виктуара почему-то начали отливать золотом. Еще через мгновение, Танька поняла, что сидит, уткнувшись лицом в барную стойку, и горько рыдает, шепча имя Валялкина. Ощутив спиной участливое прикосновение чьей-то руки, девушка инстинктивно шарахнулась в сторону, резко отклонив голову назад. Услышав сдавленное "ой", Таня обернулась и увидела уже знакомого ей рыжего бармена, держащегося рукой за подбородок. Несмотря на то что она, очевидно, едва не выбила ему зуб, зеленые глаза юноши светились теплом и сочувствием. Судорожно всхлипнув, Гроттер попыталась убежать, но высокий тонкий каблук ее туфли с хрустом надломился и она рухнула прямо в объятия Жана.
Спустя десять минут, глазам вернувшейся Гробыни предстала изумительная картина: Гроттерша рыдает, уткнувшись головой рыжему в грудь и измазав его клетчатую рубашку дорогущей косметикой от Хлора и повторяя имя Валялкина. Растерявшийся бармен неловко гладил девушку по голове, бормоча по-французски что-то успокаивающее, и выглядел так, будто сам сейчас заплачет. Аня решительным шагом направилась к нему.
- Что ты ей налил, солнце мое? - проворковала она тем самым медово-сладким голоском, услышав который, каждый, кто был знаком со Склеповой дольше получаса бежал проверять противосглазные амулеты. Если успевал.
Но юноша не был знаком с мадемуазель Склепофф и не уловил в ее голосе опасных нот, невозмутимо ответив:
- Ничего, она фсего лишь допила фаш магхито, m-lle, и тут же принялась плакать и насывать миня "Фанещкой".
Прищурившись, Гробыня хотела было шарахнуть незадачливого парня каким-нибудь убойным сглазом. Но посмотрев на захлебывающуюся в рыданиях подругу, решила не тратить время. Наградив бармена убийственным взглядом, она стащила хлюпающую носом Гроттер с табуретки и потащила к выходу из клуба.
- Все, сиротка, тусовки на сегодня окончены, надо домой добираться. И не реви уже, ради Древнира, думать мешаешь. Пристрелила бы этого маечника, чумиха его побери, - последнее она тихо прошипела она себе под нос.
К счастью девушек, прямо перед клубом стояла повозка, запряженная вороной лошадью с белой звездочкой на лбу. Животное фыркало и прядало ушами.
Гробыня без проблем забралась в повозку и, устроившись на подушках, обитых винно-красной тканью, помогла залезть Тане.
Когда подруга устроилась рядом с ней, Аня крикнула извозчику:
- На улицу Шмэр-Шэрмен!
Седой ведьмак, сидевший на козлах, кивнул, и повозка тронулась. Откинувшись на подушки, Гробыня увидела, что Танька заснула, уткнувшись в спинку сидения. На перемазанных тушью и румянами щеках до сих пор поблескивали невысохшие слезинки. Изредка она начинала метаться и звать Валялкина.
"Хоть к Цирцейке ее вези, чтобы отвернула", - сочувственно подумала Аня, гладя девушку по рыжим кудрям.
Повозка мерно качалась из стороны в сторону, мимо окон желтыми расплывающимися пятнами проплывали фонари. Внезапно подул сильный ветер и в воздухе затанцевали крупные пушистые снежные хлопья. Склепова, завороженным взглядом уставившаяся в окно, тряхнула головой, приходя в себя. Определенно, нужно меньше пить, размечталась тут, как какая-нибудь дурочка вроде Пупсиковой. Снежинки, фонари, луна, романтика - это все по ее части. Остаток пути, Гробыня просидела, глядя в портативный зудильник и оставляя язвительные комментарии в соцсетях:
"И с каждым Вашим словом я всё больше убеждаюсь в том, что Ваш внутренний мир так же богат на недоразумения, как и внешний."
"Есть такой типаж мужчин, в которых невероятно приятно влюбиться, но жить с ним, всё равно что вариться в котле с самыми несносными чертями. Увы. Нужно понять и простить."
"Если мужчина не может обеспечить вам тепло, комфорт и защитить от жизненных неурядиц - его лучше оставить там, где Вы его нашли."
Скоро повозка остановилась перед домом Плесеней. Окна уже были темными и немудрено - шел третий час ночи.
- Эй, Гротерша, просыпайся, приехали, - затормошила она подругу.
- Иди нафиг, Склеп, - промычала та, слабо отбиваясь. Наконец, спустя четверть часа, Гробыне удалось вытащить подругу из повозки и подтащить к двери. Она хотела было попасть в дом при помощи старого доброго
тумануса прошмыгуса, но не успела поднять руку с кольцом, как раздался оглушительный звон - Танька упорно жала на кнопку звонка.
- Сиротка, ты сдурела? Перебудишь всех, - зашипела перепуганная Гробыня, оттаскивая подругу. Но было уже поздно: в окнах вспыхнул свет и дверь распахнулась.
На пороге стояла Шанталь Дю'Плесень в кремовом халате с розовыми розочками и вид у нее был такой, словно она сейчас же вызовет маглицию.
- Сто тут пгоисходит? Cто за тагагам ви устгоили сгеди ночь? - возмущенно осведомилась она.
- Экскюзе муа, мадам, nous nous sommes perdues dans le centre-ville**, - произнесла Склепова голосом Анечки Морозовой.
- Склепофа, это ви? Пащему ви ф таком вите? И что с фашей ами Гготтег?
- Ей нехорошо, - протараторила Гробыня, протаскивая пьяную подругу в дверь, но тут Танька открыла глаза и выдала:
- Бонжур, бабуля! Вы так похожи на попугая в халате!
Игнорируя ошарашенное лицо мадам Дю'Плесень, по счастью, понявшей из эпитета Гроттер лишь "бонжур", Гробыня потащила упирающуюся подругу вверх по лестнице.
- Ну ты даешь, Гроттерша, слава Древниру, что она была без гнома. Про попугая было мощно, но, боюсь, не оценили бы и прощай работа, - восхищенно говорила Гробби, помогая подниматься полусонной подруге по ступенькам.
Гроттер, слабо ориентировавшаяся в действительности, лишь кивала. Дотащив свою нелегкую ношу до спальни, Аня рухнула на кровать, по-прежнему прижимая Таньку к себе.
- Уф, сиротка, ты знаешь, что тебе нужно худеть? Бедная Гробынюшка чуть не надорвалась, пока тебя тащила, - пропыхтела она, отталкивая подругу. Танька протестующе замычала, но откатилась в сторону.
Поднявшись на ноги, Гробыня увидела, что подруга спит, уткнувшись лбом в одеяло и свесив ноги. Пыхтя, Склепова кое-как уложила Таню на подушку и хотела было улечься рядом, но внезапно из шкафа послышался смех. Дверца приоткрылась и наружу, болтая пухлыми ножками, выплыл Жозеф Дю'Плесень, одетый в ярко-фиолетовую пушистую дамскую кофту с большим вырезом и черную юбку-миди, открывавшую его неизменные бриджи до колена. На ногах у призрака красовались белые лодочки с острыми носами, на голове - соломенная шляпка с персиковыми атласными лентами, а на шее было небрежно перекинуто пышное боа из черных и белых страусиных перьев.
- О, bonjour, mon amiе*** Склепофа, - кокетливо пропищал он, с хихиканьем кружа вокруг нее.
- Жозеф, ради Древнира, что ты на себя нацепил? - давясь смехом, выдавила Гробыня.
- Я не Жозеф! - весело завопил толстячок. Я Жозефина Моника Дю'Плесень, знаменитая певица, - томно произнес он, кокетливо хлопая ресницами и напевая песню из старого мюзикла.
- Жозефина, Жозефина, - хохоча, выдавила Склепова, - но сейчас я спать, так что выступай где-нибудь в другом месте, а то брыгну, - буркнула девушка, забираясь на подушку и отворачиваясь к стене.
***
Когда Таня проснулась, в окно уже бил яркий солнечный свет. Девушка неохотно открыла веки и тут же снова со стоном их закрыла - ей показалось, что в глаза ей насыпали толченого стекла. При попытке поднять голову, виски будто сдавили клещами, а к горлу подкатила тошнота.
- Что, страдалица, очнулась? - раздался рядом насмешливый голос Склеповой и на лицо плюхнулась холодная мокрая тряпка.
Проведя ей по лицу, Танька откашлялась и хрипло выдавила:
- Что вчера было?
- О-о-о, вчера много чего было, - коварно улыбнулась Гроб, - тебе с чего начать, с трех текил и криков "смотри, он так похож на Валялкина!" в адрес всех не-брюнетов в зале, включая двух девушек, или сразу перейти к размазыванию слез и косметики по рубашке рыжего бармена?
- Кошмар какой, - от стыда Таньке хотелось спрятать голову под подушку, останавливало лишь осознание того, что, проделав подобный трюк, она, скорее всего, умрет.
- А еще ты обозвала маман нашего Плесневого "попугаем в халате", но не бойся она была без гнома и ничего не поняла, - засуетилась Аня, глядя как подруга меняет цвет от белого к синему, а от синего к зеленому и обратно.
Услышав это, Гроттер перестала менять цвета, но по-прежнему выглядела так, будто ей на голову опрокинули ушат ледяной воды. Аня, которой быстро наскучило это зрелище, схватила слабо сопротивляющуюся Гроттер за руку и потащила сперва в ванную, а потом на кухню. Приняв душ и выпив чашку крепкого кофе, ведьма немного пришла в себя. Не успели они обсудить новости, рассказанные Гробыней, как на кухню разноцветным вихрем влетела мадам Дю'Плесень:
-Ой, тевочки, ви пгоснулись! Это хогошо, ведь ского Гожество! Пойдемте скогее нагяжать елку!
***
Спустя полчаса Гробыня и Таня уже стояли на двух стремянках возле огромной упирающейся макушкой в потолок живой елки, развешивая на ветках золотые, сиреневые, синие и серебряные шары, звезды из серебряной фольги и оберточной бумаги, шоколадных улиток, Санта Клаусов и орехи в цветных обертках. Жозеф Дю'Плесень кружил вокруг елки, распевая рождественские песенки, Оливье водружал на макушку дерева огромную электрическую звезду.
Когда процесс наряжания елки уже подходил к концу, в окно кто-то постучал. Таня, державшая в руках огромный радужный шар, вздрогнула от неожиданности и выронила его. Посмотрев на льющуюся из двух глубоких царапин кровь, девушка судорожно всхлипнула и помчалась на кухню. Склепова недоуменно развела руками и, спрыгнув с табуретки, впустила в комнату замерзшего гневно пищащего купидона. Сунув бедняге орех в шоколадной глазури, Гробыня выхватила у него письмо и, взвизгнув, помчалась на кухню, где Танька в компании мадам Шанталь пекла имбирное печенье.
- Сиротка, тебе Пуппер письмо прислал! - воскликнула она, всовывая в перепачканные мукой и цветной глазурью руки подруги пергаментный конверт, внутри которого оказалась оживающая открытка с Биг-беном.
Пробежав открытку глазами, Гроттер улыбнулась и, отложив ее, вернулась к очередному человечку.
- Сиротка, если ты мне сейчас же не скажешь, что там, я задушу тебя от любопытства и сама прочитаю! - вскрикнула Гробыня.
- Счастливого Рождества, видел тебя в магвазине и прочее в том же духе, ничего особенного, - пожала плечами Таня, возвращаясь к фигурке.
Правда, человечек вдруг независимо от ее воли стал приобретать Пупперовские черты, а в его руках как-то сама собой появилась метла.
- Гроттер, ты неправильная девушка! Тебе пишет сам Гурий Пуппер, а ты как ни в чем не бывало печешь человечков.
- Иди ты погуляй, Склеп! Ты же знаешь, мне Гурий не нравился никогда, ну почти, - сдалась Таня под шутливо-грозным взглядом подруги.
- Ну же, сиротка, у нас же работа! Плесень же уволит! - взмолилась Аня.
- Ладно, отправлю я ему приглашение встретиться и печенье, довольна? Но никакой Джейн, я этого не вынесу.
Удовлетворенная ее ответом, Аня удалилась, а Танька принялась лепить пятые по счету круглые очки. Налепив их и метелок побольше, девушка свистом вызвала купидончика, и вручив ему наспех написанное приглашение встретиться и коробочку со свежеиспеченными сладостями, выпустила за окно.
