Содержанка

      Пэнси самозабвенно любовалась им. Собственно, как и всегда, когда Люциус Малфой находился в её поле зрения. Вот и сейчас холеный высокий блондин, стоящий у окна, заставлял сердечко волшебницы заходиться в каком-то безумном ритме.        Тонкие пальцы нервно барабанят по стакану огневиски, широкие плечи расправлены, челюсти плотно сжаты, казалось, вся фигура мужчины была напряжена, и он был готов взорваться в любую минуту. В отблеске молний его платиновые волосы сияли, как нимб, а в серых очах сверкали молнии пострашнее, чем в небе. Он был раздражен сегодня. Вновь из-за Нарциссы. Она опять посмела умолять мужа о прощении, о том, чтобы он позволил ей вернуться в Менор. О, как же Пэнс её ненавидела! Она завидовала Нарциссе до дрожи в коленях, потому что та носила самую желанную для девушки фамилию - Малфой. Паркинсон хотела выцарапать ледяные голубые глаза, из-за которых её Люциус медленно горел в персональном Аду, мечтала разбить в кровь точёное лицо Нарциссы, потому что, не смотря на возраст, она ещё была достаточно хороша, чтобы мистер Малфой шептал её имя во сне, желала выдрать великолепные кудри, похожие на расплавленное золото, за то, что Люциус любил блондинок, ночами думала о том, как бомбардой разрывает на кусочки весьма неплохое для её лет тело леди Нарциссы. Да что там, если бы не Люциус, Пэнси бы уже кинулась на соперницу, как разъяренная химера. За всё, что та женщина сделала с их миром. За то, что, не смотря на все её грехи, Люциус Малфой любит свою жену, даже если сам себе говорит обратное. Но Паркинсон знала, что в тот же день, когда она хоть пальцем тронет Нарциссу Малфой, она потеряет своего покровителя навсегда, что для девушки было равносильно смерти. - Инферналы бы её побрали, - рявкнул Малфой, с размаха отправляя граненый стакан с коллекционным огневиски в стену. Хрусталь со звоном разлетелся на осколки, янтарная жидкость расползлась пятном по светлым обоям.        Ничего, она, Пэнси, уберет потом. Очистит голубые шелковые обои своей уютной спальни несколькими заклинаниями, не сказав и слова. Потому что обои оплачивал Люциус. Потому что интерьер всей комнаты оплачивал Люциус. Потому что весь двухэтажный средних размеров домик в спальном районе Лондона купил для неё Люциус. Потому что даже магию, прятавшую домик и скверик рядом с ним от маглов творил Люциус. Даже шелковое зеленое платье на Паркинсон было куплено им. И нижнее белье, состоящее из тугого черного корсета в оборочках и кружевных трусиков покупал для неё Люциус.        Пэнси не привыкла к корсетам и носила их далеко не всегда. Но мистер Малфой мало того, что любил, когда его игрушка выглядела соблазнительно, так ещё и не мыслил её без этого пыточного инструмента. "Ты чистокровная волшебница, твои предки на протяжении веков одевались, как и полагается нашим традициям", - строго выговаривал Люциус. - "И я хочу видеть рядом с собой чистокровную ведьму, а не плебейку."        Мисс Паркинсон не спорила, разумеется. Потому что это был Люциус. Она никогда с ним не спорила. К тому же пресловутая Нарцисса была с юных лет приучена к корсетам, как и многие аристократки того поколения, и уж она носила самые тугие корсажи с элегантным непринужденным видом, словно их и не было вовсе. Пэнси не могла в чём-то уступать сопернице. - Мистер Малфой, не убивайтесь так, - тихонько проговорила девушка, нерешительно вставая с софы и приближаясь к блондину.        Она не всегда осмеливалась называть его по имени и "тыкать", потому что ещё с детских лет Паркинсон питала к мужчине огромное уважение, смешанное с благоговейным трепетом. - Я не убиваюсь, я злюсь, девочка, - отчеканил Малфой, взбешенно сверкнув глазами на Пэнси.        Та вздрогнула. Нет, было глупо бояться его. Не сейчас. По крайней мере, пока она ничего не сделала, чтобы вызвать гнев бывшего Пожирателя Смерти.        Пэнси замялась, не зная, что сказать. Она всегда чувствовала себя полной дурой в такие моменты. "Нарцисса бы знала, как его успокоить и как на него повлиять" - злорадно зашипел внутренний голос. - Она не стоит этого, - выпалила Паркинсон прежде, чем успела остановиться.        От взгляда серых глаз ей сделалось дурно. - Я хотела сказать, что никто не достоин ваших переживаний, - робко уточнила Пэнс.        Кажется, это её спасло, потому что Люциус только презрительно хмыкнул и смерил девушку уничтожающим взглядом. Наверно, он всё-таки считал любовницу дурой, поэтому делал некоторую скидку. "Черт, надо ещё что-то сказать, пока он не решил, что я конченая хаффлпафка" - судорожно подумала Паркинсон. - Что я могу сделать, чтобы вы забыли все проблемы? - жутко стесняясь и запинаясь, спросила Пэнси, заглядывая в холодные очи.        Глупо было рассчитывать, что он пришел за моральной поддержкой. Люциус не Драко, он не будет плакаться ей на плечо. Люциус хочет просто отвлечься от семейных ссор.        Вроде бы за год таких отношений она уже должна была привыкнуть, но нет, девушка всё ещё терялась и чувствовала себя неловко. Наверно, Люциус Малфой навсегда останется для неё важным и грозным отцом школьного друга, а потом и парня. Влиятельным человеком с фотографий в Пророке, грозным и беспощадным Пожирателем Смерти из Ближнего Круга Тёмного Лорда, а не любимым мужчиной, с которым она делит постель.        Люциус растянул губы в той самой ухмылке, которую Паркинсон окрестила бы, как жестокую. В серых глазах не было и намека на улыбку. "Почему он всегда улыбается так, что у меня сердце уходит в пятки!?"        Мужчина не ответил на её вопрос, только поднял руки к броши, удерживающей его парадную мантию, и расстегнул её. Тяжелый черный атлас с шорохом опустился на ковер. Черный Люциусу особенно шел, впрочем, как и любой другой цвет по глубокому убеждению девушки. Очевидно, мужчина заявился к ней прямиком с семейного ужина, даже не удосужившись одеться попроще. Под дорогой мантией оказался черный камзол с серебряной вышивкой на рукавах и лацканах. Разумеется, вместо обычных пуговиц вились маленькие змейки.        Не обращая внимания на вспыхнувшую Пэнси, Люциус с непроницаемым лицом одну за одной расстегнул все пуговицы и скинул камзол на ближайшее кресло. Рубашка с кружевными манжетами обрисовывала широкие плечи, а пояс брюк подчеркивал узкую талию.        Малфой властно положил руки на талию Паркинсон и припечатал её к себе так, что у той ребра затрещали. Девушка с некоторым злорадством подумала о том, что Люциусу, кажется, нравится то, что она намного ниже его, в отличи от высокой и статной Нарциссы. Малфой грубовато впился в приоткрытые уста Паркинсон, больно покусывая пухлые губы, а затем уверенно раздвигая их горячим языком.        Так волшебницу никто не целовал. Год назад, когда она лила слёзы после разрыва с Драко, одного такого поцелуя хватило, чтобы весь её мир сузился до Люциуса Малфоя. Разве могли слюнявые поцелуи Драко сравниться с властными губами его отца, а торопливые жадные ладони с сильными руками Люциуса?        Драко всегда мучился с одеждой и злился, когда не мог справиться с завязками и застежками. Ловкие пальцы его отца несколькими движениями расстегнули ряд крючков на спине Пэнси, и платье скользнуло с её плеч. Люциус на секунду оторвался от губ девушки, чтобы в своей излюбленной манере откинуть голову назад и довольным взглядом смерить молодое тело Пэнс из-под полуопущенных век. Ему вроде бы даже чулочки понравились, это хорошо. Девушка гордилась собой, потому что в кои-то веки угадала, что хочет видеть на ней мистер Малфой. - Корсет затягивают туже, - всё-таки заметил Люциус.        Разжав крепкие объятья, он оставил Пэнси, чтобы сесть на кровать и откинуться на подушки. - Раздевайся, - коротко приказал блондин.        Паркинсон опять залилась краской, мысленно обругав себя. Она всё-таки стеснялась. Зачем он хочет шоу, почему нельзя довольствоваться тем, чем обычные люди? Но нет, девушка была содержанкой Малфоя. Он её купил и имел право требовать всё, что захочет. "Интересно, Люциус заставлял её делать для него подобное? Или Нарцисса была не против и всегда знала, как ублажить мужа?"        Пэнси плохо слушающимися пальцами принялась за шнуровку корсета, благо она была спереди на этом.        Малфой смотрел на неё тяжелым немигающим взглядом свинцовых глаз, и было невозможно что-либо сказать по его лицу. Мужчина лениво и неспешно расстегивал пуговки своей рубашки, оголяя торс, накаченный в тренировках в юности и поддерживаемый в рейдах последние годы. Пэнси скользнула взглядом по прессу. Не слишком большие кубики, но куда эффектнее, чем у худощавого молоденького Драко. Вид широкой груди с негустыми золотистыми волосками и дорожки, направляющейся к паху, разбудил что-то в Паркинсон, и она, облизав пересохшие губы, скользнула рукой по своему телу от тонкой шеи, по линии груди и до бедра.        В светлых глазах полыхнуло страстью, а тонкие губы тронула ухмылка. Как же Люциус Малфой был красив, когда смотрел на неё так... В такие моменты мужчина словно скидывал несколько лет, и Пэнси видела перед собой человека, на которого не наложили свои отпечатки Азкабан и война.        Дернув за шнуровку, Паркинсон заставила ненавистный корсет отпустить её тело и упасть к ногам. Девушка даже не стала прикрываться, как обычно, наоборот провела ладонями по пышной груди и узкой талии. Малфой всё-таки усмехнулся более-менее по-доброму. "Наконец-то я заставила его забыть белобрысую гадину. Что, Цисси в свои сорок с лишнем не может похвастаться такими формами?"        Сила, которую Пэнс сейчас имела над любимым мужчиной, опьяняла её. Смущение отступило, и девушка, отстегнув от пояса один чулок, провела руками вниз по ноге, стягивая его. Она наклонилась, отклячивая аппетитную попку, и расстегнула пряжку туфли, снимая и её вместе с чулком.        Люциус подался вперед, прожигая её взором. Да, Пэнси была на верном пути, она торжествовала. - Продолжай, - хриплым голосом велел волшебник. Желание, которое горело в его глазах, передавалось и Пэнси.        Проведя рукой по густым темным волосам и отводя их назад, девушка разжала застежку второго чулочка с полоской кружев, и подчеркнуто медленно стала снимать его, поглаживая ногу, опять наклоняясь и соблазняя мужчину позой.        Выпрямившись, волшебница удовлетворенно заметила, что мистер Малфой сел на кровати и нетерпеливо смотрит на неё так, словно для него ничего в мире больше не существует. - Иди сюда, - с той же хрипотцой приказал бывший Пожиратель Смерти.        Осмелев, Паркинсон неспешно поправила трусики, оттянув резинку так, чтобы та с негромким хлопком вернулась на своё место. - Быстро, - повелительно проговорил Малфой.        Покачивая бедрами, Пэнси подошла к кровати. Люциус, сняв с себя рубашку, сидел на краю постели. Он притянул к себе любовницу, сжав ладонями её ягодицы. Рука Пэнси легка на великолепные светлые волосы. Стоя перед мистером Малфоем, девушка застонала от удовольствия, когда горячие губы прошлись дорожкой поцелуев по её животику.        Малфой как пушинку перетянул волшебницу на середину кровати и навис над ней. "Мерлин, как же я его люблю..."        Платиновые волосы приятно щекотали лицо, а за подобный пламенный взгляд девушка была готова убить. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй дарили ей незабываемые ощущения. Руки, исследующие её тело, губы, припавшие к ключицам и опускающиеся к груди, колено, которым Малфой раздвигал ножки Пэнси - от всего этого у Пэнс голова шла кругом.        Люциус не хотел возиться с одеждой. Дотянувшись до трости, поставленной у изголовья, он вытащил волшебную палочку, разом избавляя себя от брюк с ботинками, а Пэнси - от уже влажных кружев. Отложив волшебную палочку, Малфой с новым пылом накинулся на Паркинсон.        Он опалял горячим дыханием её шею, ласкал грудь с затвердевшими темно-розовыми сосками, его рука бесстыдно скользнула вниз и теперь поглаживала клитор девушки. Внизу живота сжимался комок желания. Паркинсон не удержала стон и выгнулась дугой, когда два тонких пальца скользнули в неё. - И зачем сначала разыгрывать смущение, - плотоядно улыбнулся аристократ. - Ты же хочешь этого не меньше меня. - Да, - согласно простонала Пэнси, насаживаясь на умелые пальцы. Сейчас она бы созналась в чем угодно, только бы Люциус не прекращал. - Дааа, - от томящего возбуждения она с силой вцепилась в широкие плечи мужчины. «Главное не царапать, а то это плохо кончится».        Когда рука Люциуса покинула своё место, девушка протестующе завозилась, но в ту же минуту твердая плоть уперлась во внутреннюю сторону бедра.        Пэнси протяжно застонала, когда разгоряченный член скользнул в неё, давно готовую к этому. Люциус тихо застонал низким голосом. - О даа, - выдохнула девушка, зажмуриваясь от удовольствия.        Малфой, сев и поддев руки под её поясницу, крепко сжал бедра Паркинсон и приподнял их, с размаху входя в любовницу до основания. - Моргана, - пискнула та, вцепившись руками в простыню.        В виду скверного расположения духа сегодня Люциус не был склонен особенно думать о партнерше. Набирая темп, Малфой эгоистично имел её, сильно сжимая попу и оставляя на ней синяки. Но Паркинсон была в восторге. Перед глазами рябило от резких толчков, с губ срывались громкие стоны и крики, нарастающее удовольствие медленно расходилось по телу, а напряженный комок внизу живота постепенно таял, даря сладкую истому. Грубость и сила мужчины только заводили девушку.        Затуманенным взором Пэнси любовалась Люциусом. Его напряженным торсом, руками, на которых обрисовались мышцы и вены, волосами, рассыпающимися по плечам, и лицом. Мужчина быстро дышал, крылья тонкого носа сильно раздувались, губы кривил самодовольный оскал, в глазах появилось что-то пугающее.       Он вдалбливался в Пэнси с грудным рычанием, ничуть не щадя её, но именно эта не сдерживаемая страсть давала Паркинсон самое острое удовольствие.        Девушка пронзительно закричала и забилась, когда первая волна яркого оргазма сотрясла её тело. Пэнси прогнулась в спине, впившись пальцами в смятые простыни, и её лоно сжалось, плотно обхватывая член. Не обращая внимание на слабое сопротивление, Люциус яростно продолжал своё дело. - О, пожалуйста, хватит, я сойду с ума, - простонала запыхавшаяся Пэнси. "Только маленькую передышку, это слишком для меня..."        Малфой обожал доводить её до такого невменяемого состояния. Заставлял получать удовольствие несколько раз подряд, чтобы девушка кричала в голос под ним и умоляла отпустить её сквозь сладостные стоны блаженства.        Выйдя из неё, Люциус рывком перевернул любовницу на живот и заставил приподняться. Пэнси послушно вцепилась дрожащими руками в изголовье постели, вновь принимая в себя Малфоя. - Да! - закричала она, не в силах держать себя в руках. - Не останавливайся! О, Люциус... Люциус... - Сама же минуту назад просила о другом, - злорадно прошептал волшебник ей на ухо сбивающимся голосом, обжигая кожу горячим дыханием.        Обхватив её поперек талии, Пожиратель продолжил мощные толчки, вновь вырывая у Пэнси стоны. - Двигайся мне навстречу, - потребовал он.        Паркинсон чувствовала, что у неё совсем нет сил. А Люциус проникал слишком глубоко и двигался слишком быстро, чтобы Пэнс могла отвечать ему хоть как-то. Перед глазами плясали искры, голова совсем не соображала. Хотелось обмякнуть в сильных руках, но грубый укус в основание шеи слегка отрезвил Пэнси.        Охнув от неожиданной боли, девушка выполнила желание любовника и поймала его темп. Рычание за её спиной стало громче, Люциус теперь тоже приближался к вершине наслаждения. Он жестоко собрал в растрепанный хвост темные волосы любовницы, доходящие ей до плеч, второй ладонью сжал подтянутый животик Паркинсон, и теперь сопровождал каждое своё движение грудным рыком.        Пэнси кусала губы, чтобы не вопить в голос. Мысли рассыпались на осколки, невозможно было собраться, чтобы выдавить из себя хоть слово.       Самым странным было то, что девушка совсем теряла голову даже когда Малфой был особенно груб, как сегодня. И Пэнси могла с уверенностью сказать, что когда его страсть совершенно выходила из-под контроля, это было не менее приятно, чем обычные чувственные ласки.        Эта непередаваемая смесь боли от укушенной шеи и волос, за которые мужчина тянул её к себе, смешивались с возбуждением от его руки на животе и растекающимся блаженством от сильных размашистых толчков.        Наконец-то беспощадная рука разжала хватку на волосах Пэнси, и Люциус с размаха шлепнул девушку по ягодицам. Паркинсон взвизгнула, вызвав низкий смех Пожирателя Смерти. - Люциус... Люциус... - в забытьи стонала она, подаваясь ему навстречу и ощущая новую разрядку.       Удовольствие мощной волной прошло по всему дрожащему телу девушки, и та взвыла. - О, Люциус! - закричала Паркинсон, когда Малфой стал быстро массировать её клитор, продлевая вспышки перед глазами и делая ощущения ещё острее.        Наконец-то бешеный темп стал замедляться, а Пэнси уже всхлипывала от непрекращающихся волн оргазма. Люциус последний раз насадил её на пульсирующий член, а лоно Пэнси опять сжалось. Малфой излил своё семя в её чрево, вызвав у девушки изнеможенный тихий стон.       Когда аристократ вышел из любовницы и по её бедрам потекла вязкая белая жидкость, Паркинсон без сил рухнула на кровать, скрестив ноги и тяжело дыша. Промежность горела, а перед глазами стояла пелена. Малфой опустился рядом, специально прижав её к себе так сильно, что девушка жалко вцепилась в его руку дрожащими пальцами, потому что не могла сделать и вздоха. Люциус благосклонно поцеловал её в плечо и ближе к шее, где расцветал синяк от его укуса.        Когда Малфой немного отдохнул, он всё так же грубовато развернул Пэнси к себе. Та, кажется, не могла даже руку поднять от усталости. Темно-зеленые глаза с немым обожанием глядели в цепкие серые. Темная подводка на очах девушки потекла и размазалась по пылающим щекам, тушь слегка осыпалась. "Почему мне обязательно быть таким ублюдком с ней, как только я хочу отвести на ком-то душу? Девчонка влюблена по уши и позволяет делать с собой абсолютно всё, надо как-то щадить её," - нехотя подумал аристократ.        Паркинсон слабо улыбнулась, наслаждаясь такой близостью любимого мужчины, лежащего вплотную к ней. Ей нравилось находиться в кольце его сильных рук, нравилось утыкаться ему в шею, чтобы мягкие шелковые волосы ложились на лицо, нравилось чувствовать, как их разгоряченные тела прижимаются друг к другу плотно-плотно. Нравилось это ощущение безопасности и уюта. Как будто они - одно целое. Как будто нет никакой Нарциссы. И не было никакого Драко. Всегда только Пэнси и Люциус.        Люциусу тоже всё это нравилось. Его девочка, его Пэнси, ужасно отличалась от Нарциссы во всём и заставляла забывать леди Малфой хоть на какое-то время. С Цисси такие номера не пройдут. Она жестокость в постели не переносила. Когда её супруг выходил из себя от ярости, или терял голову от страсти, нежная избалованная Нарцисса начинала плакать и просить его остановиться. Однажды, вскоре после своего предательства Милорда, она серьезно разозлила Пожирателя и сегодняшние игры с Пэнси были цветочками по сравнению с тем, как жестоко и свирепо Люциус овладел женой, которую временами хотел убить. После этого женщина на следующее же утро трусливо покинула Менор, а уже из Парижа написала разгромное смелое письмо, в котором напомнила, что она не дворовая девка из его слуг, а урожденная Блэк и мать его наследника, а так же пообещала убить мужа во сне, если он ещё раз такое с ней вытворит. По крайней мере, следующие полгода он не слышал о Нарциссе, что можно было считать личным достижением. - Я люблю тебя... Ты - вся моя жизнь, - прошептала Пэнси, обняв мужчину и отвлекая его от воспоминаний. "А я люблю свою проклятую жену, девочка. Наверно, когда-нибудь я её всё-таки убью, потому что только это освободит меня от чар Нарциссы Малфой".        Люциус молча отвел темные волосы от вспотевшего лба Пэнси и задумчиво поцеловал её в лоб.