Чёрные розы

      Уже далеко за полночь – время полного штиля. Погасли фонари и, если бы не назойливо переливающиеся вывески магазинов и моргающие глаза светофоров, этот маленький городок утонул бы в прекрасном бархатном мраке. Но нет. Эти жалкие крупицы света всё-таки делали своё дело: вместо непроглядной черноты, улицы залила противная тёмная серость. Под ногами мерзко хлюпает, чёртов дождь моросит без остановки уже пятые сутки. Ветер поднялся, да ещё и дует прямо в спину. Плащ промок насквозь, через рубашку чувствуется неприятная влажность. Но уже недалеко, четверть часа, и я буду дома, только надо заскочить по дороге в одно место.       Дверь открывается, петли издают какой-то непонятный скрежещущий звук. Противно. В эту же секунду меня окутывает приятный, хоть и несколько перенасыщенный аромат множества цветов.       - Здравствуйте, желаете что-нибудь? – улыбается мне белокурая девушка, отрываясь от ещё до конца не собранного букета из тюльпанов, ирисов и ещё каких-то незнакомых мне цветов. Чёрт, они ужасно напоминают маленькие оранжевые кочаны капусты на стебле. Надо будет спросить, как они называются.       - Семнадцать роз, будьте добры.       - Минутку.       Она открывает дверцу холодильника, в котором хранятся свежие цветы и уверенно тянет руку к ярко-красным розам. Прекрасные экземпляры: крупные бутоны, бархатные лепестки, тонкие длинные стебли и нет шипов. Ни одного. Новый сорт, очень красивые. Утром я покупал такие же, целую дюжину. У этой же улыбчивой цветочницы.       - Подождите, мне нужны не эти!       Голубые глаза удивлённо распахнуты.       - Простите?       - Мне нужны чёрные. Семнадцать чёрных роз.       Кажется, моё пожелание её немного шокировало.       - Простите, а можно спросить для кого они?       - Для девушки. А это важно?       - Ну, знаете, чёрные розы это немного…       Она замялась, явно не зная как выразить своё «фи», чтобы я тут же не развернулся и не вышел из магазина. Что ж, я, как истинный джентльмен, помогу даме выйти из затруднительной ситуации.       - Необычно?       - Именно.       - На это и рассчитываю. Упакуйте, пожалуйста.       - Ещё раз, сколько нужно?       - Семнадцать.       - Что-нибудь ещё? Может подобрать упаковку для подарка? Нам недавно привезли…       - Спасибо, не стоит, - перебиваю её, даже не дав закончить предложения. Рука сильнее сжимается на ручке непрозрачного пакета. Хорошее профессиональное чутьё, сразу поняла, что это подарок. – Знаете, даже заворачивать, пожалуй, не надо. Просто перевяжите лентой, - я киваю в сторону мотков с разноцветными атласными лентами. – Бордовой, если вас не затруднит.

***

      И снова пронизывающий ветер, и всепроникающий дождь. После тёплого магазина это настоящая пытка. Да ещё и плащ приходится расстегнуть, чтобы хоть как-то укрыть цветы. В сотый раз за вечер кляну себя за забывчивость, помешавшую мне взять зонт.       Но ничего, потерпеть осталось совсем немного. Чёрт, вспоминаю, что так и не спросил, как же называются те цветы. Ладно, спрошу в следующий раз. Только не забыть бы, интересно же всё-таки.       Машин мало, людей ещё меньше, всё тихо и спокойно. Скучно. Сколько таких дней прошло? А пройдёт? Жаль, я живу уже долго, по крайней мере, мне так кажется, а толку? Дурацкая погода. Из-за неё в голову лезут дурацкие мысли. И в ботинках хлюпает. Но я уже близко. Осталось только перейти дорогу и буду дома. Интересно, она уже спит? Свет в окне не горит, но это ничего не значит. В последнее время она немного странная, ну то есть, чуть более странная, чем обычно. Может часами сидеть, глядя в одну точку. И улыбаться. Знать бы, что у неё в голове творится. Хотя боюсь, что это как раз тот случай, когда знать лишнего не стоит.       Двери лифта открываются, меня обдаёт запахом множества людей прошедших через него. Отвратительно. Он въедается в кожу и одежду, оседает кислой и противной плёнкой. Он как водяная взвесь после дождя, почти видим и почти осязаем, но только почти. Выхожу из лифта с единственной мыслью: «поскорее бы в душ». Но перед этим…       Ключ поворачивается в замке привычно легко, дверь открывается с неизменным лёгким скрипом. Прихожая окутывает приятной полутьмой с горьковатым запахом лаванды. Всё ровно так же, как и всегда. Так, как и должно быть. Оставляю цветы на стоящей в углу деревянной тумбе, пакет пристраиваю рядом. Скидываю мокрый плащ, ботинки, после секундных размышлений за ними следуют носки и влажная рубашка. Невольно замираю, прислушиваюсь. Ни звука, только слышно, как за стеной у соседей работает телевизор, похоже, я успел прямо к началу вечерних новостей. По телу бегут мурашки, но не от страха. От предвкушения. Я умею ходить тихо-тихо, но сейчас нарочно наступаю на каждую скрипящую половицу.       - Мог бы и потише.       Едва зайдя в комнату, я ощущаю направленный на меня из темноты взгляд. В нём нет ни злости, ни раздражения, ни обиды, только усталость. Воздух будто становиться гуще, тяжелее, моё тело словно наполняется свинцом и даже губы еле двигаются.       - Прости.       Я не могу вымолвить больше ни слова.       - От тебя несёт, - губы презрительно изгибаются. – Цветами и шлюхой. Что очередная принцесса?       Последнее слово так и сочиться желчью, ядом и разъедающей кислотой. Она ненавидит принцесс. Нежных, утончённых, добрых, красивых, тех, которыми все восхищаются и кого обожают. Тех, кого выбирают. Потому что она не такая.       Я молча заключаю её в объятия, давая почувствовать запах, что въелся куда сильнее, чем запах женского тела, и что для неё куда приятнее аромата цветов. Чувствую на шее её дыхание и почти вижу, как раздуваются её ноздри. Она чует.       - Откуда?       Слова не нужны. Мне хватает несколько секунд, чтобы выйти в коридор, взять пакет и вернуться.       - Она предложила мне своё сердце. А я от таких предложений не отказываюсь.       Я протягиваю ей пакет, раскрываю его, ведь точно знаю, как будут дрожать её руки.       - Это…?       Она не успевает закончить вопрос.       - Да, это для тебя.       Я вижу, как в темноте её глаза блестят от радости, и как прекрасно смотрится красная темнеющая кровь на её длинных белых пальцах. Будто всё ещё до конца не веря, она подносит к самым глазам раскрытые ладони, на которых словно уродливая тёмно-красная жемчужина лежит юное ещё недавно бившееся сердце. Мгновение и радость в глазах сменяется неутолимым животным голодом, ещё одно, и перламутровые зубки раздирают сочащуюся кровью плоть. В считанные минуты от сердца не остаётся ничего и она медленно, смакуя, слизывает с пальцев остатки своего «ужина». На её губах блуждает мечтательная, чуть безумная улыбка. От этого жуткого, завораживающего, прекрасного и отвратительного зрелища невозможно оторвать глаз. Я не могу. Я очарован.       А на тумбе в коридоре перевязанные бордовой лентой чёрные розы ждут. Мою злодейку.