Мы никогда не умрём

Тёмная крепость парила в воздухе, зависнув над долинами, ожидающими вторжения и мучительной смерти. Но ещё не пора, ещё безмятежно светит солнце, совершенно отстранённо взирая на мир и одаряя его своими лучами. Как луна светит всем – и злодеям, и жертвам, так и тепло достаётся всем поровну. Только кому-то оно не по душе. Акерус скалится на Длань Тира своей каменной пастью скелета, а в глазницах лишь чёрная пустота. Люди не видят до поры угрозы, что неотвратимо приближается. Здесь даже тайной магии не нужно: смертные ограждают свой разум от того, что им не нравится, и без этого достаточно эффективно. И до поры до времени это помогает, бережёт психику. А потом становится поздно. Женщина сидела в пасти скелета своей крепости и смотрела вдаль. Капюшон скрывал волосы, ставшие после смерти тусклыми. Рыцарь смерти дышала полной грудью, обдуваемая холодными ветрами, беснующимися на высоте. Она смотрела и силилась вспомнить, как же была связана с ними – с этими людьми. «Прочь, чудовище! Тебе здесь больше не рады!» – выкрикнул с дрожью то ли от страха, то ли от отвращения один из солдат, когда она вчера имела неосторожность попасться ему на глаза. Бородатый, с проседью в волосах, со спокойным взором до встречи, в накидке с нарисованным серебряным кулаком на груди, он казался смутно знакомым женщине, но как и когда – начисто изгладилось из памяти. Память – очень ненадёжный инструмент. Нэсти плохо помнила то, что с ней было до того, как она стала рыцарем смерти. Казалось, что до этого ничего и не было, только пустота, из которой её выудили Хозяин и его слуга – Орбаз. Но всё равно при этом имени хотелось сжать зубы и кулаки. Только почему?.. Иногда перед глазами вставали картины как будто из иного мира, красочного и тёплого. Чудилось, к её, тогда ещё горячим и розовым, губам прильнул высокий и красивый эльф, что нежно взял за плечи и прижал к себе. «Нэсти, я люблю тебя», – едва слышно прошептал он. На нём была гербовая накидка с таким же кулаком. И… на девушке была такая же. Это всё не помешало рыцарю смерти опустить свой клинок на шею солдата Алого ордена. И забрызгать всё вокруг кровью. И вот Нэсти сидела в каменной пасти и пыталась сложить из осколков цельную картину, которая пока что не желала составляться. Спросить же было как будто не у кого. Разве что как-то участливо смотрел Кольтира. Но этот не сделает ни единого лишнего неосторожного движения... Женщина задрожала, когда почувствовала внутри себя какое-то шевеление. Снова… Как будто в ней, мёртвой, было нечто живое… Нечто, что осталось из прошлого и не давало исчезнуть, раствориться в стройных рядах армии Плети. «Не нравится требуха? Выпусти кишки и вшей новые, проблем-то!» – предложил однажды товарищ по взводу. Нет, это ключ к жизни… Нужно беречь и проверить… проверить их с Керри догадку… Догадка, что в ней зародилась и всё ещё растёт новая жизнь. Жизнь продолжалась.

***

Рыцарь смерти ещё раз мотнул головой и скривился. Мир в серовато-жёлтой гамме как через мутное стекло. Затем, ещё раз окинув взором местность с балкона Акеруса, эльф опустил голову и поджал губы. В таком виде мужчина и застыл, колеблясь. Со вздохом он вновь поднял голову и поднёс пальцы к левому глазу. Не давая себе опомниться, он просунул в глазницу три пальца и, осторожно сжав, вырвал себе глазное яблоко. И вот оно в его руке. Рыцарь даже с каким-то мазохистским удовольствием повернул его зрачком к себе и подмигнул ему. А затем мужчина облизнул глазное яблоко и положил в рот. Легонько надавил. И из проколов от зубов брызнула жидкость. Полуразложившиеся ткани не должны мешать чистой магии. Начиналась новая жизнь.