Ночь наяву.

Была на удивление тёмная ночь. Редких звёзд, что сейчас были раскиданы по всему огромному небу, явно не хватало, а луна робко пряталась за тучами, надвигавшимися с запада. Даже свет фонарей остался позади, и человек, облачённый в серый потрёпанный плащ, сейчас двигался сквозь тьму улочки, на которой не было ни одного источника освещения. Видимость была только в пределах пары метров: вот дерево, вот куст, а там забор и дом. Еще один... Опавшие желтые листья хрустели, сминаемые подошвами ботинок. Для середины ноября было удивительно сухо - дождей не было уже неделю, и на земле не было даже лужицы. Резкий шорох из кустов заставил человека вздрогнуть. - Спокойствие, Федя, это всего лишь кошка, - облегченно вздохнул он, когда чей-то домашний питомец, покрытый казавшейся в темноте абсолютно черной шерстью, пробежал перед ним, - Кого тебе бояться? Все уже давно спят. Всё будет хорошо. Фёдор всегда успокаивал себя таким образом, когда начинал нервничать. Ему редко доводилось добираться домой в такой темноте, и так... поздно. Но сегодня у него был совершенно особенный день, и закончиться он должен был в мягкой и тёплой постели, дома, при ласковом свете ночного светильника. Так он считал. А его судьба считала иначе. Прокашлявшись, мужчина поправил шарф и стряхнул со лба чёлку, снова оглянувшись вокруг. Он был высокого роста, почти сто восемьдесят сантиметров, широкоплечий и крепко сложенный мужчина в самом расцвете сил. Это, к слову, было еще одним фактом, которым он себя успокаивал. Думалось, что если кто на такого и решит с дуру напасть, то получит по полной. А во всякую нечисть вроде призраков и пришельцев Федя не верил. Тогда в чем же было дело? Почему он так нервничал, пробираясь по тёмным улочкам домой в третьем часу ночи? Ни в одном из окон, что смотрели на прохожего с окрестных домов, не горел свет. Это настораживало. Да, обычно люди спят в это время суток. Но бывает так же, что кто-то смотрит телевизор, сидит за компьютером, или читает книги до самого утра... - Это всего лишь мои предрассудки, - кампания по успокоению самого себя продолжалась, но было нетрудно заметить, что волнение возрастало. Фёдор неплохо ориентировался в этом районе днём, однако ночью он был тут впервые, - Сейчас... Еще немного. Через пару десятков метров будет поворот, и я снова выйду на освещенную ули... Договорить он не успел. Он так увлёкся процессом разговора самим с собой, что не заметил в листьях на земле корягу, о которую споткнулся и больно ударился коленом. Кряхтя себе под нос проклятия, мужчина встал и потёр ушибленное место. Как ему показалось, это был просто лёгкий ушиб, однако эта оказия заставила его сбавить обороты и идти гораздо медленнее, да и, к тому же, прихрамывая. На этой улице не было многоэтажек. Все дома, что медленно плыли по сторонам от пути следования Фёдора, были частными и пестрили на фоне друг друга. Нельзя было сказать так же и того, что этот район выделялся какой-то особой прослойкой граждан. Шикарные трёхэтажные особняки, укрытые за каменными стенами, здесь соседствовали с покошенными старыми деревянными домиками, в коих живут, обычно, пенсионеры. Поворота всё не было. После падения Федя сохранял подавленное молчание. На самом деле, это напрягало его еще больше, но он уже понял, к чему ведут попытки расслабиться. В лучшем случае он свалится в какую-нибудь канаву, а то и шею свернуть можно. Темнотища-то, хоть глаз коли. Где-то вдалеке на какие-то секунды загорелся малопонятный огонек, и тут же погас. Фёдор заметил его, но так и не понял, что это такое было. В любое другое время он бы даже не придал этому значения, но сейчас... Он нервничал, он был напряжен, а теперь еще и напуган. - Что это было? - еле слышный шёпот под носом, - И почему я еще не пришел? Должно быть, от страха моё чувство времени исказилось. Когда твой единственный спутник - шорох листьев под ногами, долго сохранять молчание не получается. Когда ты разговариваешь с кем-то... Да хоть бы и с самим собой, на душе становится легче. Иллюзия того, что рядом кто-то есть. Смешно звучит, но ведь помогает. Рядом, буквально за забором, внезапно взвыла собака. Не залаяла, не заскулила, не стала издавать каких-то других звуков... А завыла, да так, как в фильмах волки воют на луну. Громкий, жуткий, леденящий душу звук напугал мужчину до истерики. Он бросился бежать, несмотря на боль в ноге, сломя голову к тому месту, где по его мнению, уже должен был появится поворот. Мысли путались в голове, и его уже не интересовало, почему на такой громкий и жуткий вой никто не обратил внимания. Ни в одном окне не загорелся свет, никто не проснулся, будто бы ничего и не было, и спокойствие ночи ничем не было нарушено. Он не помнил, как долго бежал, но в конце концов боль в ноге, отдышка и усталость заставили его остановиться и перевести дух. Трудно было признать, но взглянуть правде в глаза было просто необходимо. Фёдор заблудился. Дома не переставали плыть по обеим сторонам улицы, дорога пустовала, и вокруг не было ни души. Мужчина посмотрел на свои руки. Они дрожали, как и всё его тело. Разум охватила паника. Что делать? Как быть? Как вернуться домой? Может, стоит постучаться к кому-нибудь и спросить, как добраться к Строительной улице? И что тогда скажут люди? Федя же сейчас выглядит, как заправский алкоголик. Дрожит, хромает, от нервов лицо то краснеет, то бледнеет, как молоко. Да и будить людей нехорошо... Но что же делать? Выкручиваться-то как-то надо. И дома котята маленькие, совсем одни. Их и покормить надо, и погладить. От мыслей о котятах у Феди совсем голова кругом пошла. Он поймал себя на мысли, что может сойти с ума еще до конца этой ночи. Скрипнула калитка, что была по странному стечению обстоятельств открыта. Тук-тук - в дверь стук. За дверью никто не откликнулся, свет не загорелся, и ничего, в общем-то, не произошло. Еще раз, более настойчиво. Тот же результат. Решив попытать счастья со следующим домом, Федя уже развернулся и собрался уходить, как за его спиной распахнулась дверь. За дверью была лишь тёмная пустота. Неизвестно, что тёмные духи заставили Фёдора зайти внутрь, но он сделал это. Он был напуган, он был в отчаянии, он был на грани нервного срыва, и совершал сейчас поступки, которые бы в трезвом уме и адекватном поведении никогда бы не совершил. Он зашел во тьму, и тьма приняла его в себя. Когда глаза немного привыкли, Федя увидел, что вокруг не было ничего необычного. В прихожей стоял сервант с набором посуды, какие-то столики, вешалка, на которой не было одежды. На полу лежал ковёр, с потолка свисала красивая люстра. Если бы хозяин дома сейчас проснулся, то принял бы Федю за грабителя и хорошенько огрел бы чем-нибудь тяжелым по голове. Но никто не проснулся. Мужчина попробовал включить свет, но электричества, кажется, не было. Вот и объяснение тому, что ни в одном доме не горели окна... Но совсем не тому, что происходило именно в этом доме. Фёдор быстро осмотрел дом. Никого. На кухне было прибрано и чисто, в спальне тоже никого, да и кровать заправлена. Сегодня на ней никто не спал. Более сумасшедшей мысли не могло и прийти в голову уставшему человеку - подождать хозяина дома, а то и заночевать здесь. Но Федя решил сделать так. Живот, жалобно заурчав, напомнил о том, что последняя трапеза была около десяти часов назад. - Я всё оплачу хозяину, - с этой мыслью Федя полез в холодильник на кухне. Есть такая поговорка, про холодильники вроде этого. Говорят, что в таких "мышь повесилась". Но где-то в углу был кусок сыра, а в дверце почти закончившаяся упаковка майонеза. Но всё было лучше, чем ничего. - А может тот, кто в этом доме живет, того, за хлебом пошел? В три часа ночи... - пожевывая сыр, подумал Фёдор. И сам же нервно пару раз хохотнул. Да, он определенно сходит с ума. Из спальни раздались шорохи, заставившие незваного гостя поперхнуться. Как-то совсем не хотелось бродить по чужому тёмному дому, но он ведь был тут один, так? Ничего плохого не будет, если пройтись в спальню и убедиться, что там шуршат мыши. Так будет спокойнее. Но спокойнее не стало. Фёдор чуть ли не заорал, когда увидел, что кровать, мгновения назад аккуратно заправленная и прибранная, сейчас была в таком состоянии, будто на ней всю ночь кувыркались, прыгали и скакали. Одеяло было на полу, подушки раскиданы по всей комнате, а простыня была скомкана, как невесть что. Федя закрыл и открыл глаза, снова обошел дом и убедился, что спальня здесь лишь одна - эта, и другой такой быть не может. Снова задрожав всем телом, он вернулся на кухню, о чем, опять же, сильно пожалел. Холодильник был открыт. Другой бы уже закричал, завизжал и выбежал бы из проклятого дома, да что есть мочи рванул бы куда глаза глядят, но не Федя. Он на подкошенных, ватных ногах подошел к холодильнику и заглянул внутрь. Что он ожидал там увидеть? Свежий борщ, что ли? В холодильнике лежала чья-то рука. Человеческая, отрубленная, подгнившая и вонючая. Кровь ударила к голове, и Федя ощутил непреодолимые рвотные позывы. Собственно, туалет искать он был не в состоянии, а потому сыр, еще не переваренный, тут же оказался на полу, плавая в зловонной жиже желудочного сока. Он не помнил, как вновь оказался на улице. Он шёл, озираясь круглыми глазами-пятачками, под которыми уже всплыли огромные синяки, по сторонам, тяжело дыша и вздрагивая от каждого, даже самого незначительного, шороха. В конце концов он снова упал, но подняться уже был не в состоянии. Из кустов выбежал огромный волк. Он стал лизать лицо Феди, и внезапно всё, что было вокруг, закружилось, и мужчина потерял сознание. Открыв глаза, он увидел, что лежит в собственной постели, а его котёнок, Рыжик, лижет ему лицо. - Неужели это был просто сон? - поднявшись из кровати, надев свои пушистые тапочки, Фёдор последовал на кухню. Было утро, часов девять. Быстро сделав себе кофе, он сел за стол и, поглаживая котёнка, стал пить. Внезапно зазвонил телефон. - Федя, привет! - из трубки зазвучал звонкий женский голос, - Мы сегодня отмечаем день рождения Сашки. Пойдешь? Правда, мы допоздна гуляем... Хотя, ты, конечно, можешь и пораньше уйти, тебе далеко всё таки до дома добираться. Пойдешь? - Пойду, - с улыбкой ответил Фёдор, уже зная, что возвращаться домой он будет в третьем часу ночи.