Жизнь Софи после венчания

      Софья Горчакова, выйдя замуж за графа Воронцова, стала графиней. Софи была очень рада, но радость ее была душевная. Уже с институтской поры она научилась ценить счастье и жить тем, что есть, а не строить воздушные замки.       Владимир с его верными друзьями — Евгением Бутовым и Платоном Матвеевым — организовал целую «развлекательную программу» для любимой жены. Эта «программа» продолжаться должна была три недели. Каждый понедельник, вторник, четверг Вольдемар дарил жене цветы (правда, с каждым разом места для них было все меньше и меньше). По средам, пятницам, субботам он выводил ее на прогулку в лес на лошадях, поручая Сереженьку Петру и Акулине. А уж каждое воскресенье, после обязательного для их семьи посещения церкви, Владимир берет коляску и катает Софью по городу, заезжая по пути в те магазины, в которые захочет сама Соня. Читая это, можно подумать, что Софи — «шопоголик». Однако, нет. Раз она начальница в самом Институте благородных девиц, она должна и выглядеть подобающе. Иногда они покупают украшения в дом, новые иконы, чтобы пополнить иконостас, одежду для Сереженьки... Так и прошло три недели.       Софья отблагодарила Владимира по-своему: накупила много новой мебели, заменив совсем старую (хотя что там такого уж старого?). Некоторую мебель приказала починить, обшивку новую сделать. Но самая главная благодарность Софи — взаимная любовь. Все те объятия и поцелуи, которые дарит ей граф, она принимает как должное и отвечает ему тем же.       Время проходит, Сережа растет: надо ему же читать учиться. И Софья учит его этой, казалось бы, трудной науке. Но кажется она трудной только ленивым детям, а Сережа не из таких — воспитан правильно. Через две недели, результатом упорных трудов, Серж уже складывает буквы. А еще, через дней пять, совсем уверенно берет книгу и читает вслух. Он любит читать стихи, рассказы о войне, сказки (будучи ребенком), а также Библию и религиозные книги.       Теперь надо учить его арифметике! Это было немножко труднее. Владимир был занят, но и он принимал немалое участие в воспитании Сережи. Вычерчивая на черной доске мелом палочки, он вспоминает, как сам учился, складывал, думал, размышлял об арифметике... Но вот из Института возвращается Софья, и вместе с графом объясняет ему, как считать, прибавлять, вычитать. Софи вспомнила, как их, маленьких «седьмушек»*, учил их преподаватель. В памяти Софи восстанавливается всё, и она говорит мысли вслух, чтобы, тем самым, передать способ учения и Владимиру. Но мысли графа, оказывается, сходны были с мыслями его супруги. И тогда уж через какое-то время Сергей сам смело берет мел и пишет правильные ответы.       Владимир был вне себя от счастья, когда узнал, что Софья беременна. Он кружил ее на руках, целовал еще чаще, чем обычно! Софья была несколько смущена. «Неужели, чтобы получать такую порцию заботы, поцелуев и радости, достаточно носить под сердцем ребенка?» — спрашивает она. А Вольдемар отвечает, смеясь: «Теперь-то ты и когда беременной не будешь, будешь столько же получать!»       Родилась маленькая девочка, которую назвали Марией. Красавица, чудо! Глаза как у мамы, характер, видимо, в отца: спокойная, уравновешенная. Хотя ведь и Софья такая. Подросла Машенька; волосы золотые, взгляд непоседливый. С Сережей играются, бегают, прыгают. Вдвое радости приносят в дом. Машенька не любит сидеть на месте. Если и во время игры с Сережей она неуловима, то когда к ним, к Воронцовым, приходят Бутовы с Манечкой и уже тремя мальчиками, тогда Машу не остановить вообще! Самый младший Бутов, Александр, еще только учится ходить и пока со старшими не играется. Бывает, Манечка во время игры в дочки-матери, берет его вместо куклы: с живым ребятёнком ведь интереснее! Два старших Бутова, Дмитрий и Алексей, точно так же играются с Машенькой и Сережей. Манечка редко играет в быстрые игры: характер у нее тихий. Но что же тогда делать? Манечке в играх достается не последняя роль (не выгонять же ее!): ей надо смотреть за тем, чтобы никто ничего не обронил, не разбил. Иногда Манечка выполняет роль судьи или следит за тем, чтобы никто не жульничал. В общем, все на равных позициях!       Прошло еще несколько лет, и появились у Софьи три мальчика: Илюша, Василий и Михаил. Все трое тоже непоседы! Все хорошие на лицо, на характер удалые! Радость Воронцова уже не передать!.. Ведь Софья ждет пятого! По внешним признакам должна была родиться девочка. Софьюшка так рада, что у нее много детей... Много детей... «А знаете, душечки, через пять лет у меня будет пять детей!» — говорила Варенька. «Ты пять не успеешь родить!» — отвечает Мириам. «Не успею?.. Ну, ладно, трех!» На глазах Софи выступают слезы, и ребеночек, которого ждет Софья, сразу начинает шевелиться, почувствовав, видимо, грусть матери. «Ведь Варенька так хотела много детей!.. Как же так?..» Тут приходит граф, и по глазам Софьи читает, что та скучает по Варе...       — Прелесть моя, не грусти. Нельзя грустить по тем, кто отдал Богу душу. Варенька всегда жила и будет жить в наших сердцах. Ну же, утри слезы, дорогая.       Он аккуратно проводит рукой под глазами Софьи. Та сразу улыбается, кладет руку на животик и получает поцелуй от Владимира.       Пятое дитя — девочка. Назвали Людмилой. Софья, прочитав вышедшую только-только в свет книгу Лидии Чарской «Записки Институтки»**, так полюбила главную героиню, — Людмилу Влассовскую, — что решила сразу же: «Мою дочь будут звать Людмилой!» И муж ее тоже согласился. Людмила Воронцова по характеру была донельзя похожа на Людочку Влассовскую. «Милая девчушка» — было ее прозвище среди братьев и сестер.       Каждые выходные к ним приходят Мириам и Аслан с детьми, Ася и брат Полины Гардениной, Катя и Миша с детьми, Тата и Зотов...       Действительно, теперь в жизни Воронцовых все чудесно: не зря же говорят, что, если легко найдешь счастье, легко и потеряешь, и если счастье через трудности получил, то через не меньшие трудности и потеряешь.