Каждый имеет право на счастье 2. Ангельская звезда

В детстве я верила, что погода зависит от настроения. Стоило только расстроиться, так в ту же секунду на землю падали тяжёлые капли дождя, небо хмурилось; а когда случалось что-нибудь хорошее, то ярко светило солнышко и согревало своим теплом весь мир. И все прохожие обязательно улыбались бы тебе. Ты улыбалась бы в ответ… Но в действительности всё по-другому. Погода независима. И сейчас я в этом убедилась лишний раз. Сейчас мне было плохо. Настроение — ноль, на душе неприятный осадок. А на небе ни облачка, даже ветерок не дует. Рано или поздно достоверность фактов подвергается сомнению. Но понимают это, наверное, лишь взрослые… Я медленно плелась по городу, нехотя рассматривая всё вокруг. На глаза попадались влюблённые парочки, и в сердце тут же вспыхивала зависть: у них-то всё прекрасно! А я… Своими же руками разрушила собственное счастье, даже любить толком не умею. Да, Гейб мне очень нравится. Рядом с ним по телу разливается тепло, мир сразу же становится на пятьдесят оттенков светлее… Но можно ли это назвать любовью? Как знать, как знать. Я не замечала, куда иду. Ноги вели меня сами, мне оставалось лишь подчиняться им. И вскоре я заметила знакомый район, знакомую улицу. Многоэтажные дома, красивые бульвары, различные магазины, кафе… и цветущие каштаны. Всё правильно, здесь живёт Сладкая. От этого я передёрнулась и закусила губу. Сейчас меньше всего хотелось с ней говорить. Безумно хотелось помчаться со всех ног домой, в свою квартиру. А там сделать себе чашечку горячего шоколада и засесть за просмотром телевизора, абсолютно не вникая в суть какой-то тупой передачи и прокручивая в голове произошедшие за сегодня события. Для начала мне стоило отойти, а потом уже подумать, что я буду говорить подруге. Но судьба решила иначе. И вот я стояла перед её домом, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. Боялась ли я? О да. Но боялась не предстоящего разговора. Боялась ранить словом и лишиться подруги. Дольче мне была очень дорога, и потерять её я бы ни за что не хотела. Вдох-выдох. Рука автоматически нажала на звонок. Передёрнув плечами, я вскинула голову и выпрямилась. Веди себя увереннее, Раф. Не бойся. Тебя никто не съест. И через минуту на пороге показалась розоволосая девушка с любопытными глазами, в которых весело плясали искорки. Её губы озаряла приветливая улыбка, как и всегда. — Наконец-то ты вернулась, Раф! — нетерпеливо воскликнула она и пропустила меня внутрь со словами «проходи скорее». Я кивнула. Едва только переступила порог и сняла верхнюю одежду, как тут же подруга схватила меня за руку и потащила на кухню. В мгновение ока мы обе оказались сидящими за столом. Сладкая сгорала от любопытства и, барабаня ногтями по столу, ждала, пока я расскажу, как всё прошло. Но я не стала ничего рассказывать. Лишь молча протянула ей запись нашего разговора. Конечно, могла запросто соврать, что телефон сломался или разрядился. Но не стала. Кому от этой лжи было бы лучше? Может, ей, но не мне. Какой же я буду подругой после этого? Всё стало происходить как в замедленной съёмке. Я видела, как девушка, пожав плечами, включила запись. Слышала каждую нашу реплику, как будто это происходило здесь и сейчас. Смотрела на реакцию подруги, усмехаясь. Видела, как улыбка её постепенно померкла, лицо стало выражать пустоту. Даже не боль или ярость, не ненависть или злость. Лишь пустота. Растерянный, безжизненный взгляд. — Как ты могла? — прошептала она, взглянув на меня. Я передёрнулась и нехотя отвернулась, бросила взор на пейзаж за окном. — Прости меня, Сладкая. Но моей вины здесь нет, — тихо произнесла, откинувшись на спинку стула. Повисла тишина. Никто ни о чём не говорил. Может быть, подруга подбирала слова для дальнейшего разговора. А может быть, переваривала информацию. Или, как и я, ждала, что будет дальше… Неважно, впрочем. — Ты его любишь? — наконец спросила она после минутной паузы. Я заметила поблескивающие в уголках её глаз слёзы. Я повернула голову в её сторону. Едва заметно покачала головой, приподняв уголки губ в улыбке. — Даже если и люблю, то что? Он — твой парень, не мой. Я не стану вам мешать. И не собиралась. — Значит, любишь, — констатировала факт Дольче. По щекам её скатились слёзы, которые она тут же смахнула, шмыгнув носом. И добавила сиплым голосом: — Уходи, Раф. Мы больше не подруги! После её слов по сердцу резануло ножом. Я передёрнулась. Больше не подруги, значит… Чёрт, чёрт, чёрт! Ну почему она так говорит? Она ведь не знает, как много для меня значит её дружба. Зачем же рушить её из-за какого-то там парня? А с другой стороны… Поставь себя на её место. Как бы ты несколько месяцев назад отреагировала, если бы у тебя отбили Сульфуса? Не факт, что не набросилась бы на соперницу. Так что, в принципе, я могу её понять. И смириться. — Хорошо. Я вздохнула и поднялась из-за стола. Подойдя к двери, бросила последний, сочувствующий взгляд на рыдающую подругу, прячущую лицо в сложенных на столе руках, тихо прошептала: — Мне жаль, что так получилось. И бесшумно ушла. Отныне вход в её дом мне запрещён. Я не виню подругу. На её месте так любая бы поступила. Наверное. И даже извинениями здесь не поможешь. Ей нужно время. Время и одиночество, чтобы прийти в себя. А мне же, наоборот, немного работы не помешает. Не то я сойду с ума в четырёх стенах.

***

Наверное, впервые в жизни я шла на работу со столь сильным желанием. Да, именно сегодня я хотела работать, потому что мне просто необходимо было чем-то себя занять. Это поможет быстро забыть о произошедшем. А мне именно этого и хочется. Забыть об этом, как о каком-то кошмаре, страшном сне. Подумать только, что я стала причиной страданий двух людей! Только я виновата в том, что поссорилась с подругой. Не Гейб. Только я виновата, что это произошло. Согласилась по доброте душевной помочь Дольче… А что из этого вышло? Путаница. И как мне это распутывать? Подняв голову и перестав рассматривать землю, я увидела перед собой привычный ресторан. Всего пара шагов — и я со вздохом распахнула входную дверь, по привычке осмотрелась. Можно смело утверждать, что здесь красиво. Нежно-молочного цвета стены и плитка на полу; столики деревянные, укрытые бежевой скатертью, стулья обиты наверняка кожей или кожезаменителем; на стене — одно широкое окно с красивыми многослойными шторами; потолок украшен хрустальной люстрой. Да, мне ещё повезло, что я работаю в самом потрясающем ресторане Парижа. Переодевшись в рабочую форму, я принялась за работу. Посетители уже появились, и пришла пора их обслуживать. Ну что же, ладно. Слегка вздохнув, я подошла к столику, за которым сидел молодой парень в очках. — Здравствуйте. Что будете заказывать? — вежливо спросила, натянув приветливую улыбку. — Хм… я могу просмотреть меню? — Конечно. Я протянула ему коричневую тонкую широкую книгу, именуемую меню. Тот полистал её пару минут, после чего с улыбкой заказал: — Пожалуй, печёночный торт с овощами и красное вино. Его голос казался мне до ужаса знакомым. Бархатный… Я его точно уже слышала. Но когда и где? И почему не могу вспомнить? Да небось потому, что это не имеет значения. — Хорошо. Кивнув, я принесла заказ и аккуратно поставила его на стол. — Ваш заказ, месье. — Спасибо, — ослепительно улыбнулся клиент. Он снял чёрные солнцезащитные очки. Я вздрогнула. Пошатнулась и заморгала ресницами от неожиданности. Неужели?.. — Ты? — только и смогла произнести.