Ночь семи трав

Однажды осенним вечером Аэгнор приехал верхом к Тарн Аэлуин. Приехал, чтобы забрать светильник, который несколько недель назад оставил около озера. Вечер был теплым и оглушительно пах сохнущими травами и последним вздохом умирающих листьев. Аэгнор отправил коня пастись, а сам зажег свечу в светильнике и долго любовался отблесками огня, отражающимися в озере. Садилось солнце… ...громко пели лягушки в озере, и потрескивал фитиль белой свечи. Аэгнор сидел на берегу и кормил комаров... Солнце садилось, свистела какая-то бессонная птица в тростниках, и разбегались круги по водной глади. Аэгнор расстелил плащ на траве и довольно откинулся на спину. Поездка вышла долгой, а рысь Рокко Сулэ всегда была довольно неровной. Эльф терпеть не мог этот аллюр своего коня. Но в галопе Рокко был великолепен. Так что приходилось мириться с его недостатками ради столь явных достоинств. Нолдо прикрыл глаза, слушая ветер и травы. Он надеялся, что, на исходе лета сможет уловить поступь духа Тарн Аэлуина, но озеро было ясным, спокойным и... обычным. От воды поднимался туман и стелился над камышами, кутая берег в сырость и прохладу. Рокко подошел к валяющемуся эльфу и обдал тому в ухо теплым дыханием. Умный конь намекал, что неплохо было бы поесть перед сном и обойти округу, проверяя, все ли спокойно. Нолдо фыркнул, когда губы скакуна ткнулись ему в закрытые глаза, и , смеясь, оттолкнул от себя наглую морду. Он боялся щекотки, а шерсть, щекочущая веки, это было уже слишком. Свеча в светильнике потрескивала и манила к себе бабочек. И только причудливые стеклянные грани не позволяли крылатым летунам опалить крылья в огне. Но бабочки все равно бились о стекло и летели на огонь… Аэгнор сел, вспугнув бабочек, и вдруг вздрогнул, словно от наползающей сырости, – чья-то тень осторожно шла по краю травяного луга, явно вглядываясь в очерченный светильником круг света и фигуру эльфа. Наконец она приблизилась, раздвигая стебли, в шуршании травы шагов не было слышно. - Здравствуй, князь. А я-то гадаю, кто еще не спит сегодня так далеко от деревни. В голосе Андрет привычно уживались достоинство и легкая насмешка. Впрочем, сторонний внимательный наблюдатель сказал бы, что насмешка эта очень ласкова. – А то, знаешь ли, по нашим обычаям этой ночью полагается не спать девушкам, – пояснила она, подошла ближе и потрепала Рокко Сулэ по пышной гриве. Рывком вскочив с плаща, Аэгнор на мгновение задохнулся, не веря тому, что слышит этот голос. Даже в мечтах он не мог представить, что встретит здесь ту, что стала ему дороже жизни. Нолдо коротко вздохнул и коснулся рукой сердца, приветствуя деву. – Алайо, Андрет. В добрый час я вижу тебя, – улыбнулся он. – А про обычай я не знал. Но даже если юным девам спать в эту ночь не положено, что привело тебя к озеру сегодня? И так далеко от дома? Андрет приопустила ресницы и склонила голову, отвечая на приветствие. Подбирать привычно легкие колкие слова было очень трудно – кто же знал, что она встретит здесь брата их лорда, яркого, как солнце, с таким теплым и ясным взглядом, что век бы смотреть – не отрываться... – Есть поверье такое, что в нынешнюю ночь надо собрать семь трав – самых редких, что ни есть из растущих, и успеть до рассвета, – тогда весь год печали будут обходить стороной, – отвечала девушка, поглаживая коня по шее и удивляясь сама себе. То, что она рассказывала высокому эльфу, вообще-то мало кому полагалось знать, только тем, кто в роду живет. Но почему-то ей было легко и по сердцу рассказывать ему и такое. Хотя того, что лучше не встречать девушке этой ночью кого-то, даже подругу, а коли встретится кто, то от него удача зависеть будет, – того она князю не расскажет... Аэгнор удивленно поднял бровь и заинтересованно огляделся. – И все травы тут?! – спросил он, восхищенно оглядываясь. В какой-то момент в князе проглянул юнец, почти мальчишка, открывающий для себя мир и жадно познающий новое. – Нет, травы везде, куда за ночь дойдешь. Озеро-то вот далеко, по пути и рядом много чего найдешь. Или кого, – улыбнулась девушка. – А что же ты здесь делаешь, князь? Комаров кормишь, я погляжу. – Кормлю, – рассмеялся нолдо, – и комаров кормлю, и Рокко гоняю, и лягушек слушаю и светильник нашел… как видишь дел у меня много. Но я с радостью оставлю их и, если позволишь, помогу тебе в твоих поисках. – Аэгнор, улыбаясь, смотрел на силуэт Андрет, темный на фоне неба, освещенного осколками заката. Смотрел и думал: "Я шел, чтобы искать ответы на вопросы у духов природы, а нашел только один ответ… Ее". – Воистину, рук не покладаешь от дел княжеских, – негромко рассмеялась Андрет. – Да только вот беда – коли кто сегодня девушке встретится, того должна она две дюжины раз хворостиной отходить, чтобы не сглазил. – Она вопросительно приподняла бровь, словно и извиняясь и бросая вызов эльфу. – Горе мне, – вздохнул Аэгнор, опустив голову, чтобы скрыть усмешку, – горе... Нарушил я удивительный человеческий обычай. Навлек на тебя, Прекрасная, опасность... – Тут эльф осекся и поинтересовался: – А что значит сглазил? Андрет увидела, что он плотно зажмурил глаза, да еще и отвязывает с пояса длинный узорный шарф. – Я так понял, что это связано с глазом, и потому обещаю, я не буду смотреть, хотя это наполняет мое сердце печалью. Этот высокий и могучий воин был так покорно-доверчив в своих словах и жестах, что у Адрет екнуло в груди. "Берегись, девочка, – сказала она себе, – много бабочек летит на светильник – но разве живут бабочки в огне?" Впрочем, совсем глубоко в душе она понимала, что уговоры плохо помогают... – Сглазить, – произнесла она, – это если кто дурным глазом глянет, с завистью или злобой. Мало ли кто может встретиться. Но к тебе, князь, это не относится. – Она не удержалась и шагнула вперед, легко коснулась рук Аэгнора, отводя шарф. – Я пошутила, князь, – негромко сказала она, – нет такого обычая. Но раз уж ты мне встретился, то и вправду можешь помочь. Аэгнор опустил шарф и открыл глаза. – Чем же я смогу тебе помочь? – спросил он, повязывая шарф обратно на пояс. – Но, быть может, ты присядешь и расскажешь мне о вашем обычае? Он указал на расстеленный плащ и встал на колени с чересседельной сумкой, вынимая из нее флягу с яблочным вином и хлеб. – Спасибо, князь, – кивнула Андрет. – Вот и узнаю я, правду ли говорят, что глаз эльфа видит и сквозь землю и под воду, – то ли всерьез, то ли в шутку продолжила она. Есть и пить ей не особо хотелось, но отказываться от угощения, сделанного от доброго сердца, негоже было. Так что она тоже опустилась на плащ, и лицо эльфа оказалось еще ближе. Ей показалось, что оно сияет не только отблеском светильника, но и словно изнутри, своим собственным светом. – А про обычай особо больше нечего рассказывать, – призналась она. – Разве что травы кладут в мешочек, который сшили руки матери, ну и хранят... в тайном месте. А как вы привечаете удачу? – Погоди, – поднял ладонь Аэгнор, – зачем нужны листья в мешочке? Он положил флягу и хлеб на плащ и предложил Андрет угощаться. Рядом с людьми жизнь всегда казалась такой скоротечной, быстрой, словно бурный поток. Нолдо всегда это поражало. Только что он словно плыл в потоках мгновения, был един с миром и чувствовал себя таким же бесконечным, как ветер или шелест трав. Но пришла дева из народа Беора – и время словно с цепи сорвалось, пустившись вперед с яростью лесного пожара. – Вот затем, – несколько недоуменно ответила Андрет, отламывая кусочек хлеба, и подняла глаза на Аэгнора. – Эти травы будут приносить удачу, так делали наши деды и прадеды, и нам завещали. Она положила хлеб в рот и подивилась чудесному вкусу: такой хлеб на праздничный стол не стыдно подать – а князь его носит в сумке седельной. Впрочем, на то он и князь, хотя у эльфов вроде всё сообща делается, и все такой хлеб едят. Иначе отчего бы они были такими красивыми и юными? – Удача и травы… это странно, но очень интересно, – эльф был преисполнен воодушевления. – Ты сказала, травы должны быть особенные? – Он поднял светильник и огляделся. – С чего начнем? – Оно и верно – не стоит рассиживаться, а то время уйдет. – Андрет резво вскочила на ноги – ей и в самом деле не терпелось исполнить задуманное, да и не любила она ждать. – Не особые, просто редкие. И не ядовитые, конечно, – усмехнулась она. – Но ты, верно, все травы наперечет знаешь в этом краю: живешь-то тут, поди, дольше всех нас. Голос ее зазвучал иначе – в самом деле, она говорила и в очередной не могла поверить, что этот эльф, который по виду был старше ее от силы лет на пять, на самом деле видел мир еще до солнца и луны. – Я травы нарочно не изучал, но некоторые знаю. – Аэгнор посмотрел на девушку и невольно улыбнулся, видя ее задор. – Так что в травах я плохой помощник, – пожал плечами нолдо, мечтая, чтобы поиски и встреча продлились подольше. Он шагнул к Андрет и встал на колено у ее ног, срывая невзрачный стебель с прорезными листками и желтыми цветочками. – Вот этот, к примеру, подойдет? Он был таким высоким, что даже когда опустился на землю, Андрет не пришлось сильно наклоняться, чтобы посмотреть на сорванный стебель. Вот ведь еще диво – она видела высоких людей, но почти все они были несоразмерными какими-то. А эльф... она тряхнула головой, чтобы отогнать лишние мысли… – Нет, это горечавка, не годится, надо или ближе к воде подойти или в лощину спуститься. Редкие травы потому и редкие, что напогляд не растут. – Но как понять, какие нужны? – вздохнул эльф, вставая и бездумно роняя из длинных пальцев стебелек. – У этих редких трав есть названия? – Он смотрел на Андрет сверху вниз, стоя перед девой и держа на ладони светильник. В отблесках свечи лицо девушки было столь прекрасно, что Аэгнор залюбовался им, забыв, о чем шел разговор. Не мигая, он смотрел на Андрет, и чувствовал, как время для него остановилось. – Названия есть, – отвечала Андрет, – да только тебе, наверно, неведомы, у вас же свои... – она прервалась, потому что эльф так смотрел на нее – и правда как солнышко ясное, насквозь, но не страшно, тепло так. Ох, вдруг и правду старые люди говорят, что эльф у человека может волю забрать. И ведь человек за таким до края земли пойдет, в пропасть бросится, да еще радоваться будет. Вот и она сейчас стоит и ждет, что еще скажет или сделает этот великан с волосами цвета пламени... Андрет судорожно вздохнула, прикусила губу – и наваждение отступило немного. – Пойдем вперед, ты будешь светить, князь, а я искать. Но ты примечай – коли увидишь траву с листьями красными, или цветы желтые, у которых каемка бахромой пурпурной, или листья такие, как... как груша – мне скажи. Аэгнор согласно тряхнул головой и зашагал по берегу, огибая озеро. Пройдя несколько шагов, он останавливался, освещая для Андрет неверную тропинку. – Красные листья, желтые цветы, каемка бахромой пурпурной, листья как груша, – тихо проговаривал он приметы трав. Невольно эльф прислушался к живому дыханию растений, отыскивая среди множества корешков и листьев звучание и тональность единственно нужных. Он отступил на шаг в сторону, потом покружил на месте и, присев, вытянул из зарослей какой-то стебель. – Вот. Кажется это то, что нужно, – улыбнулся Аэгнор, – и звучит как раз, как ты сказала. Подходит? – Ой, ты гляди! – Андрет обрадовалась почти как девчонка. – И правда нашел, да быстро как! И не заморыша какого, – она протянула ладонь. – Спасибо, князь, теперь осталось еще три найти. – Пойдем дальше, – приободрился Аэгнор и двинулся вперед, привычно слушая мир. На сей раз идти пришлось долго. Тонкий голосок звенел в зарослях цветов. Цветы, вернее, кусты и заросли цветов переплелись в этой части берега так густо, что Аэгнору пришлось оставить на истончившейся траве светильник и пройти несколько шагов вперед. Ветер весело свистнул, и эльф провалился по пояс в цветы. – Ну вот... тут, оказывается, ямы, – прошипел он и побрел дальше, раздвигая травы, как воду. В конце концов, нырнул куда-то в сплетение стеблей и исчез из поля зрения Андрет. Девушка стояла, вдыхала свежий ночной ветер и размышляла, что, конечно, оно не очень честно выходило, что эльф так споро находил в ночи и гуще нужные травы. Но обычай ничего не говорил об участии эльфа в поисках, и тем более он сам предложил. Да и, страшно признаться, Андрет сейчас больше думала не о травах. Охохохооо... Пышные шарообразные кусты, покрытые цветами, раздвинулись, и из них выглянул Аэгнор. На носу паутина, в волосах листья вперемешку с лепестками. Эльф добрел до тропы и вылез наверх. – Вот, похоже, я нашел еще одну травинку, – сказал он, сдувая с носа паутинки и протягивая Андрет ладонь. На ней лежал небольшой стебель с несколькими листиками. – Теперь я понимаю, почему обычай предписывает искать именно семь трав, а не семьдесят семь к примеру. Атани, если не слушают мир, будут кучу времени блуждать в поисках. Странно еще, что искать нужно ночью. – Ох, спасибо тебе, князь, – Андрет благодарно приняла стебелек, – мы так, глядишь, до луны управимся… А почему семь – так это ж яснее ясного. Семь – число заветное, удачливое. А искать ночью – чтоб никто не сглазил. И ночь – женское оно время, – наставительно-лукаво объяснила она. – И ты пригнись-ка, князь, а то голова у тебя – что тот еж по осени, вся в листьях. – Да, там в зарослях мешанина листьев. – Аэгнор присел на землю и наклонил голову. – Если поможешь мне от этого украшения избавиться – буду благодарен. Андрет протянула руки и начала осторожно вытаскивать лесной сор из взъерошенных волос эльфа. Они были довольно жесткие и торчащие от природы, и она не удержалась: – Жил бы ты у нас в роду, неминуемо Ежом бы окрестили. Эльф был горячий, как печка, и в прохладной ночи ощущение было приятным... – А меня так и зовут, Эрка, – задумчиво произнес Аэгнор. – «Колючка», значит. Так что Ежом мне не быть, только его частью, – рассмеялся он. – Кстати, нам осталось собрать всего пять трав. – Колючка? Забавно, – улыбнулась Андрет. – Это из-за волос? А трав нам осталось найти всего две, я до того, как тебя повстречать, три нашла уже. – А ты поняла, что мы нашли вторым? – полюбопытствовал эльф. – Я названий не знаю, просто голос растения услышал и пошел на него... – Он умолк, зажмурившись от удовольствия. – Последним ты принес клювец, не знаю, как оно будет по-вашему… услышал голос? – задумчиво переспросила девушка, замедлив движения пальцев в жестких прядях. – Да, и среди людей, говорят, бывают те, кто голос деревьев и трав слышит. Но я таких не встречала и сама не слышу. – Да, я слышу голос трав, – кивнул Аэгнор, еще больше запутавшись волосами в пальцах Андрет. Казалось, что волосы обладают своей собственной волей и жизнью. Они бодро наматывались на девичью руку, и в конце концов тонкие пальчики оказались в ловушке шевелюры эльфийского лорда. – Ох, князь, давно ли ты расчесывался? – фыркнула Андрет, разбирая спутанные пряди. – Но ты так и не сказал, отчего тебя Колючкой-то прозвали? – Колючкой меня поименовали братья, давно еще, дома... – Аэгнор умолк, но затем продолжил: – В основном за несдержанность речей. Так что это скорее детское прозвище. – И то видно, что в детстве прозвали, – кивнула головой девушка. – Сейчас-то говоришь ты вежественно да по-доброму. – Она слегка пригладила ладонями волосы эльфа. – Ну все, князь, пойдем, а то застынешь, на земле сидя, да и время идет. Эльф пружинисто поднялся с земли в ответ на ее слова. – Тогда идем дальше, – он махнул рукой в сторону поля и поднял светильник. Андрет кивнула и пошла вперед, теперь она вела эльфа прочь от берега, к холмам, с тут и там брошенными пятнами рощиц и перелесков. Желто-белый шар света покачивался у нее над плечом, и светло было, как днем. Из-под ног прыскала всякая мелкая живность, но ночь была довольно тиха, и только осенний ветер выводил свою щемящую песню. Андрет внимательно прислушивалась – близилась волчья пора, впрочем, у этого озера, что, говорят, благословила однажды Владычица Мэлиан, никогда ни с кем дурного не случалось. К тому же ей встретился такой попутчик, что никакой волк близко, поди, не сунется. – Князь, я спрашивала тебя, но ты не ответил, прости, коли что не так – а как вы, эльфы, удачу привечаете? – Удачу? – откликнулся Аэгнор удивленно. – У нас и слова такого нет. Но есть судьба. Пожалуй, это то же самое. Некое предопределенное хорошее событие. Но мы не испытываем судьбу. Мы знаем, что все случится так, как предпето и как должно. Все, что не зависит от нас, – все даруется свыше. А что не даруется, – то в наших руках. Андрет удивленно вскинула брови. – Но если зависит от тебя, – значит, ты можешь изменить судьбу. Не пойму... – она хмыкнула. – Да и как узнать, что предначертано, а что нет? Так чем сидеть и ждать, лучше идти и делать. – Каждый эльф видит, что предначертано, а что нет, – пожал плечами Аэгнор. Андрет на секунду замолчала, задумавшись. – И не скучно вам так жить? Не страшно? Ладно бы только хорошее видеть, так ведь и дурное тоже. И не иметь сил отвратить. – Скука? Пожалуй, нет, – откликнулся Аэгнор. – Страх? Нет, я знаю, что все равно, рано или поздно, так или иначе будет хорошо. Илуватар не даст своим Детям сгинуть и не желает нам зла, – тихо прошелестел голос эльфа. – Да и сейчас жить можно, – с какой-то мрачной усмешкой сказала девушка. – И нет у нас, людей, времени ждать этого "когда-нибудь". Но почему ты говоришь, что рано или поздно будет хорошо? Тебе-то разве плохо живется – молодой, здоровый, красивый, княжеского рода... Эльф, наконец, – чего тебе еще желать? – в голосе Андрэт звучало пытливое удивление. – Мне есть чего желать, – легко рассмеялся эльф и остановился. – К примеру, я очень хочу помочь тебе найти растения. Помочь приманить удачу. Ты не поверишь, но я никогда еще не пытался ловить судьбу. Как думаешь, у меня получится? – А вот и попробуешь, – улыбнулась девушка в ответ. – Наши бабки так делали и не жаловались. Но, конечно, без эльфов. Может, и себе трав-то насобираешь. А через годик-другой встретимся, и узнаем, как оно вышло. – Через год, – в голосе эльфа что-то дрогнуло, как показалось Андрет. – Год – это многовато. Много для разлуки. – Для разлуки? – как-то раздельно повторила девушка. – Да кто ж тебе мешает тут гостить или наезжать, когда вздумается, – ты же князь. А разлука... да разве ж ты мне сват или брат? Ты князь эльфийский, я аданет, встретились в дороге и разошлись, теплым словом когда вспомним. Андрет вдруг как холодной волной окатило. Эльф отступил на шаг, помедлил секунду и сказал: – Пожалуй, ты права. – Он аккуратно обогнул стоящую девушку, прошел по тропе вперед пару шагов и принюхался к воздуху над полем. – Впереди в двадцати шагах поет нужная тебе травинка, – ровным голосом сообщил Аэгнор. – Попробуешь искать сама, аданет, или эльфийскому князю дальше ковырять окрестные кусты? От эльфа теперь веяло прохладой, он словно оказался выше ростом и стал невообразимо далек. И даже в темноте было видно, как в ответ на его слова Андрет побледнела слегка, потемнела глазами от тревоги и... испуга, показалось Аэгнору. Потом шагнула решительно вперед и поклонилась в пояс. – Прости, князь, девку глупую, – сказала она дрогнувшим голосом и выпрямилась, глядя эльфу в глаза. – Вижу, обидела тебя. Не со зла то. Просто... – она вдруг опустила ресницы и приотвернулась, силясь унять зачастившее сердце. – Просто... – повторила она и замолчала, ища слова, которые не были бы ложью, но и правды не открыли. – Просто чуднОе это все. Небывалое. – Она попыталась улыбнуться. – Поди, будешь по полям разъезжать, забудешь дела княжеские, и брат старший с тебя взыщет. Она говорила, а где-то между сердцем и горлом билось, так и норовя вылететь наружу глупое, ох какое глупое "люб ты мне, князь". И боялась отважная Андрет, боялась и ошибиться, и правой оказаться. А эльф улыбнулся, легкой, быстрой улыбкой, и, подняв руку, коснулся головы Андрет, нежно и осторожно. Накрыв макушку девушки ладонью, на мгновение остановился, и она ощутила тепло его руки. Словно солнечный зайчик, оно скользнуло в душу, согревая сердце. Но глаза эльфа оставались печальны. Опуская руку, Аэгнор мимолетно коснулся щеки Андрет, молча протянул ей светильник и пошел вперед в темноту поля. Туда, где, по его словам, пела травинка удачи. А Андрет судорожно перевела дыхание и решила про себя, что и впрямь эльфы – не люди. Страшные и переменчивые. И ничего-то вполсилы, видно, не делают – гневаются, так до обморока, а привечают, – так как душу родную. Или этот один такой? И ведь не сказал толком, простил ли. Только щеку теперь как огнем жжет... Андрет прикусила губу, вглядываясь в темень впереди. На фоне звездного неба, раскинувшегося над равниной, силуэт Аэгнора был хорошо виден. Вот он прошел вперед, немного потоптался на месте, покружил, а потом сошел с тропы и сделал несколько шагов в сторону. Там он присел и скрылся из виду. Не было эльфа довольно долго. Ждать Андрет не любила, поэтому пошла вперед. Эльф конечно эльф, но со светом и ему, поди, легче искать будет. Дойдя до места, где в последний раз она видела Аэгнора, девушка покружила на месте, ища глазами его фигуру, и, не найдя, решила позвать. Решив, что в шелесте травы слово "князь" пропадет, она набралась храбрости и окликнула его по имени: – Аэгнооор! Звук этого имени полетел над травами, как зов далекого охотничьего рога. Не дождавшись ответа, Андрет повторила призыв громче, поднимая голос от первых распевных гласных до верхнего звенящего слога: – Аэгноооор!! – Чего кричишь? – прошелестело из-за спины девушки. Аэгнор появился оттуда, откуда она недавно ушла. – Что стряслось? – Эльф настороженно огляделся, напряженный, как куница перед прыжком. Андрет резко повернулась и схватилась за поясной нож, но, увидев, что это Аэгнор, перевела дух. – Тебя долго не было, князь, вот я и подумала, не нужна ли тебе помощь. Хищный эльф глянул на Андрет на миг, и тут же черты его лица расслабились. Кинжал, спрятанный в его ладони, перекочевал в ножны. Девушка вдруг рассмеялась. – Вот ведь безобразие какое – травы собирать пошла я, а ты помогать, а теперь ты собираешь, а я хочу помочь. Аэгнор внимательно глянул на нее, а потом протянул немного помятую длинную плеть с листьями. – Держи, еще одна травинка в цепочку судьбы. Девушка бросила на него быстрый цепкий взор, но осторожно приняла плеть из рук, уложила аккуратным кольцом в поясную сумку, и сказала только: – Последняя, стало быть, осталась. Какие еще стОящие? – произнесла она, спрашивая сама себя. – Мятлик двурогий, колосок такой пушистый, но двойной. Змеиный цвет – во мхе таится, колючий ствол у него, да еще вот карантай, он долго цветет, цветы у него почти как голова твоя, князь, – улыбнулась она, – только махонькие да пестрые. – Я понял. – Только и я тоже искать буду, а то и правда непорядок получается. Пойдем, я знаю, где карантай может быть, – и она решительно направилась к скалистым холмам на северном берегу озера, над которыми как раз всходила луна. Аэгнор пошел следом, было слышно, как он что-то тихо бормочет себе под нос на эльфийском. Андрет шагала легко и уверенно, с явным удовольствием подставив лицо лунному свету, и что-то тихо напевала. В какой-то момент она резко остановилась, развернувшись к Аэгнору. – Ох, я забыла спросить, князь, что я по имени тебя звала, – это ничего? – А как ты могла меня еще звать? – удивился Аэгнор. – Ну вдруг, не знаю я всех эльфийских обычаев, – просто ответила девушка. – Тогда славно. Она улыбнулась и пошла дальше, осторожно придерживая рукой сумку и примеряясь к шагам Аэгнора. – Позволь еще спросить? – заглянула она в лицо эльфу. – Так и дорогу скоротаем, и вообще... – Тебе не нужно спрашивать разрешения, – голос Аэгнора был мягок, но серьезен. – Хорошо, – Андрет улыбнулась хитро. – Видно, не знаешь ты, князь, присказки, что одна женщина задаст столько вопросов, на сколько сто мужчин не ответят. А ты сюда взаправду зачем приехал? Только ли лягушек слушать да комаров кормить на ветру холодном? – Я светильник забыл, – просто ответил Аэгнор, – тот самый, который у тебя в руке. Приехал забрать его... да и ветер не холодный – хорошая осень. Еще я приехал, чтобы вспомнить. Вдохнуть запахи и вернуться памятью к тому дню, когда я встретил одну... одного человека. – Ох да, – кивнула девушка, невольно посмотрев на светильник, – жаль было бы такую красоту потерять. Странно, что раньше никто не увел, звери не побили... а это воспоминание – оно хорошее? Или просто, чтобы не забывать? – тихо закончила Андрет. – Светильник... да, – эльф рассеянно посмотрел на металлические прутики и кристаллы. – неплохой светильник. А воспоминание хорошее, очень хорошее. Я бы сказал - самое лучшее. – Даже так! Вот славно, – бесхитростно обрадовалась девушка. – Странно тогда, что ты сюда редко ездишь. Или нам просто не повезло встретиться? Я-то здесь то и дело бываю. – Нам повезло встретиться... однажды... здесь, около Тарн-Аэлуин. Андрет сделала еще пару шагов и вдруг остановилась и, недоверчиво нахмурившись, заглянула в лицо Аэгнору. – Прости, князь, ослышалась я или нет? Или, может, поняла тебя не так? Румянец вдруг окрасил ее щеки, в свете фонаря Аэгнор видел это ясно. Она хотела что-то сказать, но поймала взгляд эльфа – и замерла, словно зачарованная. Аэгнор смотрел ей в глаза и молчал. Все стало так, как он помнил: доверчивый открытый взгляд, тишина и звездная ночь. – Что же ты молчишь, князь? – в тишине голос Андрет прозвучал неожиданно. – Какая судьба привела тебя сюда сегодня, в ночь полнолуния, ночь семи трав? Или это то, что мы делаем сами? Ответь мне? Она шагнула ближе, запрокинув лицо, чтобы смотреть эльфу в глаза, и он мог видеть, как трепещет жилка у нее на шее, как колотится сердце. Аэгнор молчал, все так же неотрывно глядя на Андрет. Он просто коснулся ее ладоней и переплел свои пальцы с ее пальцами. Андрет вздохнула, закрыла глаза – и ответила прикосновением на прикосновение. – Не очень хочу думать, судьба это или нет, но точно знаю: сюда я ехал сам, – услышала Андрет шепот эльфа. – И знаю, что люблю тебя, Андрет аданет. – И ты люб мне, князь, – прошептала Андрет в ответ, – как солнышко ясное люб. Ничего о тебе не знаю, второй раз вижу, – а вот оно как бывает. – Она вдруг распахнула глаза, тревожно вглядываясь в его лицо. – Ведь не обманываешь, князь Аэгнор? Эльфы ведь не умеют лгать? Об эльфах чего только не говорят... – неверным голосом закончила она, отводя взгляд, но рук не отняла. Аэгнор удивился. – Но зачем мне врать? – спросил он, отступая на шаг. Андрет снова посмотрела ему в глаза, краснея и хмурясь одновременно. – А что – эльфы все-таки умеют лгать? – спросила она вместо ответа. – Не знаю, – Аэгнор отпустил ладони девушки. – Может быть, умеем, но мне еще лгать не приходилось. – Неожиданно это все, князь. Как не взаправду. – Андрет вздохнула. – Прости, коли снова обидела, но уж вот так... небывалое оно. Дай привыкнуть к тебе немного, – улыбнулась она и снова взяла эльфа за руку. – Вся ночь еще впереди, и дело у нас незаконченное. Хочешь ли еще помогать мне, Аэгнор-князь? – Я помогу, – кивнул эльф. Посмотрел на запад и тихо добавил: – Ночь, и правда, вся впереди...