Черное облако твоих мыслей

— Я знал, что мы встретимся вновь, Эрик, — скрывая за напускным спокойствием бурные эмоции, произносит Профессор, — но не через неделю после того, как ты сказал мне: «Прощай, дружище» на обломках стадиона. В баре под названием «Black cloud» тихо и непринужденно играет какая-то известная композиция, отдаленно напоминающая рок, который только набирал обороты популярности, но все же не дотягивающая до звания представителя этого жанра. Помещение слабо освещено, словно хозяева заведения экономят на электроэнергии копейку, и в этом полумраке спокойно бурлит жизнь: официантки в черных строгих юбках и белых рубашках с отделанными кружевами воротничками, черноволосый бармен с уставшими глазами, но не выдающими утомления ловкими движениями рук, выделывающими различные фокусы с бокалами и бутылками, посетители бара, сидящие у стойки или на деревянных стульях за круглыми столиками из того же материала. И никто, абсолютно никто и в мыслях не имеет догадку о том, что среди них, в самом дальнем углу сидят два мутанта — явное отклонение от нормы, — напряжение между которыми растет с каждой миллисекундой. — Хватит делать вид, что ты не рад видеть меня в столь… непринужденной обстановке, — отвечает в своей манере Эрик, одарив Чарльза фирменной ухмылкой, но лишь на мгновение, после которого она стирается с его красивого лица. — Это куда лучше, чем валяться в крови, глотая пыль, и молить меня перейти на сторону добра. Это был довольно опасный выстрел со стороны Магнето, но задел он лишь часть сердца шатена, вырвав небольшой кусочек. В общем-то, ничего страшного по сравнению с увечьем, нанесенным им же десять зим назад. Всего лишь царапина, но и она щиплет и дает о себе знать, вызывая злость в душе Чарльза. — Случайности не случайны, друг мой. — Профессор Икс пронзает поляка насквозь до тошноты голубыми глазами. — Почему ты оказался именно здесь? Эрик отвечает не сразу: его скривленных в очередной усмешке губ касается грань прозрачного стакана с янтарного цвета напитком внутри. Он пригубляет виски, чувствуя вкус самой преисподней — после десяти лет сухого закона в камере особого наблюдения даже пиво покажется слишком горьким и обжигающим. Новое видение алкоголя Магнето нравится, но не больше, чем плясать на надгробии тех людей, кто встал у него на пути. Естественно, как считает сам повелитель металла, на праведном пути. — Разве могу я в свободный вечер лишить себя удовольствия выпить немного яда в хорошем баре, м? — наконец отвечает Эрик, и ставит стакан на круглую подставку. — А ты тут какими судьбами? Эрик… Он даже не догадывается, что находится сейчас у Чарльза как на ладони. Все его мысли, даже самые тайные и безобразные — все они открыли свой доступ еще одному мутанту окромя своего хозяина. Вот только шатен не торопится вскрывать эти печати, за которыми находится вереница дум его друга-врага; сейчас не время, думает шатен и отпивает из своего стакана, безотрывно глядя в глаза собеседнику. — Будем считать, что я поверил тебе, — кивает головой Профессор, пытаясь подавить в себе искушение порыться в незащищенной шлемом голове. — Я занесен сюда той же тягой к алкоголю, что и ты. Зеленые глаза без намека на стыд скользят по Чарльзу, цепляясь за отросшие волосы, причесанные, судя по виду, где-то утром, за бороду, которой не было на гладко выбритом лице мужчины, когда тот корчился от боли в песке пляжа Кубы, за яркую бордовую рубашку с вызывающим вырезом, за голубые огоньки под густыми ресницами. Казалось бы, вот он, тот самый Профессор Икс, которому изначально показалось это прозвище детским, тот самый, что сидел напротив, задумчиво глядя на свои неизменно белые фигуры, когда как мог использовать телепатию и сделать Эрика в два хода, тот, в ком горел огонь желания мира во всем мире, тот, кто спас когда-то Магнето из холодной воды и от дурных воспоминаний. И в то же время это был совершенно другой человек: он научился подавлять свои эмоции под маской бога спокойствия, стал одеваться, бросая вызов прошлому, где был тот, кто вряд ли оценил бы новый стиль шатена, запустил себя, как растение, и стал еще больше пить. Что же, думал Эрик, это я сделал с ним это? Все эти метаморфозы… из-за меня? Конечно, трудно было не заметить отсутствия одной вещи, без которой в прошлый раз Чарльз не обходился. — Ты снова гоняешь по венам свою гадость? — морщится поляк, вновь возвращая взгляд на глаза Профессора Икс. — Я думал, та история научила тебя ценить свои невероятные способности… — Научила, — соглашается шатен. — Но я живу с тем, чей АйКью равен вышине Эвереста. Мы... Он нашел выход. Поначалу Эрик не совсем понимает, что его друг имеет в виду, а затем на секунду, не больше, вдруг растрачивает всю свою самоуверенность. Он делается уязвимым, как его собственные мысли в тот момент, победная усмешка сползает с его лица, как недовольная змея, а широкие плечи оседают. Затем по истечении мгновения он вновь собирается, как стена из разноцветных кубиков в руках ребенка, глядит на телепата смело, но без высокомерия, с каким он снисходит до других, а легкая улыбка возвращается на его тонкие губы. — Ах, вот как... Как говорится в простонародье: и рыбку съесть, и на хуй сесть, — грубо выражается Эрик, чем признает свое безапелляционное поражение. — Впрочем, меня даже возбуждает, когда ты копошишься своими невидимыми ручками у меня в голове. Мне от тебя скрывать нечего. Поляк разводит руки в разные стороны, как бы показывая, что он совершенно открыт и ему нечего стыдиться, хотя это абсолютно не так. Нет еще такого человека на земле, в чьей голове не были бы зарыты старые уродливые скелеты, — уж Ксавье это точно знал. Но дальше происходит то, что Эрик никак не ожидал: раздается слишком громкий скрип стула, и Профессор поднимается на ноги. Между бровями образуется морщинка, и он, упираясь руками в края стола, чуть подается вперед и говорит тихо, но вкрадчиво: — Я не хочу лезть в твою голову, Эрик. Я просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Я совершил ошибку, взяв тебя в союзники, совершил ее дважды, дважды, Эрик. И два раза ты предал меня. Я рад, что хоть во второй раз ты оставил меня с головой на плечах. И сейчас ты пытаешься восстановить канувшие в Лету дружеские отношения, а я не хочу! Потому что эта недодружба еще сильнее ранит меня, чем ее отсутствие. Так что не утруждай себя поисками меня в этом городе. Забудь меня. После этих слов, не дожидаясь реакции, Чарльз резко отодвигается и уходит прочь, едва пытаясь подавить это дурацкое покалывание в глазах, которое ни к чему хорошему обычно не приводит. Профессор огибает один из пустующих столов, и на его запястье смыкается чья-то сильная холодная рука. Вмиг зрачки шатена сужаются, как у очень пьяного человека, а глаза будто бы выкатываются из орбит. От неожиданного физического контакта телепатия берет над Чарльзом верх и сама начинает функционировать. В голову Ксавье ураганом врывается поток громких мыслей: ЧАРЛЬЗ НЕТ НЕ ДОЛЖЕН УХОДИТЬ НАДО МНОГОЕ СКАЗАТЬ СЛОВА СТОЙ ОСТАНОВИСЬ НЕ БРОСАЙ МЕНЯ. От слишком громких слов и с непривычки (все же долгое время Профессор пренебрегал своими способностями) на шатена накатывает тошнота, и он сгибается пополам, зажмурившись. Эрик отпускает его запястье, подбегает к нему с другой стороны и, наклонившись, заглядывает в лицо, держа за подбородок. К этой необычной картине приковываются удивленные взоры, но двоим мужчинам сейчас не до этого. — Чарльз... Ты в порядке? Тот, к кому обращается Леншерр, осторожно отпускающий его подбородок, еще какое-то время глубоко дышит, а затем вытирает от слюны рот рукавом своей яркой рубашки и вытягивается в полный рост. Следом за ним разгибается и повелитель металла, все еще немного обеспокоенно, насколько позволяет его грубое лицо, глядя на друга. — Я все... — Ксавье сглатывает. — Я все слышал. Поляк на мгновение закусывает губу, а затем одергивает себя, словно человек, который избавился от дурной привычки, но спустя года ненароком воспроизвел ее. Его не смущает то, что Чарльз узнал его глупые мысли, он не стесняется выразить их вслух, ведь таков Эрик Леншерр — повелитель металла и сердца одного телепата. — Не уходи, — повторяет свои мысли поляк, но уже не так громко, как это было в голове у Чарльза. — Мне действительно жаль, что у нас все выходит так дерьмово, Чарли. Какое-то время мужчины молча смотрят друг другу в глаза, и на их лицах застывает нечто похожее на смятение, которое случается, когда не знаешь как вести себя в той или иной ситуации, а затем Ксавье говорит: — Пошли. — И взяв Магнето за руку, ведет его в конец зала. Нетрезвые взгляды теряют к необычной парочке всякий интерес, возвращаясь к расфокусированным глазам собутыльников, с которыми ведется непринужденная беседа. Мутанты сворачивают за угол, где в выемке находятся две черные двери со значками, определяющими пол. Эрик вжимает Чарльза в стену, и тот больно ударяется поясницей о какой-то включатель, который, судя по всему, уже не работает, но боль — ничто по сравнению с возбуждением, одолевающим двух очень сильных людей. Магнето целует щеки, подбородок, шею, оголенные благодаря большому разрезу ключицы Ксавье. Тот тоже не отстает, но более неумело тычется губами во все, что подвернется, попадая и в веки, и в плечи. Кое-как мужчины все же отрываются друг от друга, чтобы открыть дверь и ввалиться в ярко освещенный в отличие от помещения бара мужской туалет. Держа Профессора за отвороты столь ненавистной рубашки, Эрик вталкивает его спиной в одну из открытых кабинок и наощупь, не глядя под руку, закрывает дверцу и защелкивает замок. Чарльз прижат к стенке и рвано дышит; на щеках выступает легкий румянец. Леншерр упирается рукой в перегородку над плечом Ксавье, как заигрывающий со старшеклассницей школьник во время перемены. Он крепко стискивает зубы, пытаясь обуздать слишком сильное возбуждение, чтобы не затрахать малышку Чарли до смерти. Эрик рассекает ребром ладони воздух, и пряжка ремня шатена ломается, и он обвисает. Леншерр готовится проделать то же самое с пуговицей, но голубоглазый хватает его за запястье и с легкой улыбкой мотает головой: — Я сам. Дорогого ремня я уже лишился. Эрик не сдерживает улыбки и, пока Чарльз справляется со своими джинсами, быстро стаскивает свои, давая свободу вставшему как кол на плахе члену. Голубоглазый бросает на орган быстрый взгляд и тут же отводит его. Магнето усмехается, завидев, как зарделись щеки его любимого. Наконец шатен справляется с джинсами и проделывает то же, что и его друг. Он берется рукой за отвердевший орган Эрика и полноценно целует его в губы. Зеленоглазый зеркально отражает позу телепата и сильно сдавливает его член со стекающей с него смазкой в руке так, что мужчина протяжно стонет ему прямо в губы. Их языки страстно переплетаются, словно кружа в пьяном танце, а глаза закрыты, дабы ощутить все более ярко. Ксавье не отстает от повелителя металла и принимается водить сомкнутой на члене рукой туда-сюда, размазывая смазку. В ответ на это Эрик горячо выдыхает ему в губы, прикусив нижнюю и оттянув ее, и тоже принимается надрачивать шатену, но более грубо. Даже в сексе они проявляют свои истинные характеры: мягкость и жесткость. Но обоим это нравится: Эрику — нежность своего партнера, а Чарльзу — твердость. Они стонут друг другу в губы, телепат открыто, а Леншерр более сдержанно в виду своего характера. Стенка между кабинами дрожит; поляк проводит свободной рукой по руке шатена и, найдя пальцы, перекрещивает их со своими. Они пытаются целоваться, но поцелуй выходит рваным из-за того, что дыхания на него попросту не хватает. Чарльз не выдерживает и начинает толкаться бедрами в руку Эрика, усилив напор и на ладонь, схватившую орган поляка. — Эрик... Эрик... — задыхаясь стонами, шепчет Ксавье. — Да, Чарли, да, — вновь закусывая губу, вторит мужчина. Первым сдает позиции Профессор, обильно изливаясь в могучую руку своего партнера, а через пару движений кончает и сам повелитель металла. Он падает на голубоглазого, уткнувшись носом в ложбинку между шеей и плечом, а Икс обнимает его за спину руками, прижимая к себе. — Я люблю тебя, друг мой, — не успев восстановить сбившееся дыхание, говорит Чарльз и прикрывает глаза. — Я тебя сильнее, Чарли, — произносит в ответ Эрик. Через какое-то время оба мутанта стоят у раковин, умываясь ледяной водой. Ксавье закрывает кран и, повернувшись к нему спиной, облокачивается о раковину, скрестив ноги. Он одет опрятно, не считая отсутствия кожаного ремня. Эрик в последний раз споласкивает лицо водой и тоже закрывает вентиль. Он упирается руками в края раковины и поворачивает голову на любовника. Они молча друг друга созерцают пару мгновений, и Профессор Икс нарушает тишину: — В следующий раз приходи ко мне в особняк. Сегодня был легкий, как говорят сейчас тинейджеры, перепихон, а там мы займемся любовью по-взрослому. Если хочешь, конечно. — Хочу, — коротко кивает поляк. — Я приду.