Behind Blue Eye

- Приготовься, пятнадцать минут до выхода, - объявил женский голос, и дверь гримерки вновь закрылась, утопив слышные крики. - Хорошо, - ответила уже сама себе девушка, оставшаяся сидеть в полном одиночестве перед зеркалом. Она осмотрела себя и не нашла к чему бы можно было придраться. Она была идеальна. Без какого-либо изъяна в макияже, в прическе, в прекрасном платье, которое лишь подчеркивало все ее достоинства. Но она была какой-то не такой. Слишком уж не похожа на обычного человека, хотя бы своим взглядом. В голубых глазах была грусть, плескающаяся в обнимку с волнением. И дело было не в новой песне, которую она оставила напоследок для сегодняшнего вечера. Нет, она не раз выступала, и каждое произведение пользовалось невероятным успехом. Зная несколько языков просто великолепно, написать текст на французском, немецком, английском и японском не составляло никакой сложности. Тревожило ее вовсе не то, что песня может не понравиться, а один конкретный человек. Парень, терзавший ее сердце вот уже несколько лет. Один единственный, кому она посвящала свои песни в тайне, но все они были без каких-либо намеков. Сейчас же она собиралась почти открытым текстом высказаться. Ей просто важно донести слова лишь одному человеку. Лишь ему. Тишину в комнате разбавлял лишь голос женщины, идущий с большой плазмы на стене. До этого беловолосая красавица не обращала никакого внимания, но, услышав свое имя, перевела взгляд с зеркала на экран, неволе сосредоточив свое внимание. - Сегодня знаменательное событие – ровно два года, с тех пор, как мы впервые услышали песни молодой исполнительницы Мираджейн Штраус, старшей сестры известной теннисистки Лиссаны Штраус и начинающего владельца сети спорткомплексов Эльфмана Штраус. За этот, казалось бы, столь малый срок, ее песни занимали первые строчки в хит-парадах, а знает ее чуть ли не каждый. Я лично сама очень люблю слушать ее произведения, потому как в них рассказывается куда больше, чем лишь словами. Лишь читая между строк, можно узнать о том, что не называется напрямую, но подразумевается на самом деле. И сегодня пройдет концерт, который вот-вот должен начаться на самом большом открытом стадионе в Лос-Анджелисе. Скажу вам по правде, здесь творится самый настоящий хаос! Желающих так много, а количество мест ограничено, поэтому многие просто стоят на улице, потому как им будет прекрасно все слышно и отсюда. Ходят слухи, что сама певица так пожелала, но это не подтвержденные сведения, - потом показали вид стадиона с вертолета, где внизу толпились люди; они кричали, аплодировали, в ожидании начала. – И вот, до начала считанные минуты, напряжение можно словно потрогать рукой, а позитив, витающий в воздухе, добавляет какую-то волшебную нотку в происходящее. Не переключайтесь, только на нашем канале, вы сможете увидеть прямой эфир. А сейчас прервемся на короткую паузу. И экран потух по команде пульта, покоившегося в руке певицы. Мира вздохнула, разгладила ладонями складки на платье и подошла к двери. Как только та была открыта, огромный поток звуков появился, будто из ниоткуда, словно волна захлестнул, топя в себе. Коридор был не освещен ничем, кроме неоновых холодных ламп, но девушку вела не интуиция, а гул, который становился все громче и громче с каждым ее шагом. Сомнений нет – путь верный. Когда же она вышла на сцену, чуть раньше, чем полагалось, то лицом к лицу встретилась с огромным количеством людей, лица которых разглядеть не могла. Зато ее все видели. Не долго думая, даже не колеблясь, беловолосая сняла микрофон со стойки и поприветствовала всех собравшихся, поблагодарив за то, что пришли. Тут же вышли и музыканты. Концерт начался. *** - Спасибо, спасибо огромное, - девушка чуть поклонилась, колыхнув золотой и черной юбками платья. – А сейчас, я бы хотела представить вашему вниманию мою новую композицию. Признаться, сегодня в зале есть один человек, который очень много для меня значит. Я посветила эту песню ему и, надеюсь, он, наконец, поймет, все поймет. Просьба включить Sheryl Crow – Behind Blue Eyes (The Who cover) Тишина опустилась на зал, когда микрофон был аккуратно поставлен обратно на стойку. Выдержав короткую паузу, девушка запела. Сопровождаемый игрой гитары и ритмом, который аккуратно отстукивал барабанщик, делая акцент на каждый первый такт из четырех, ее голос лился, словно свет, нежно струящийся сверху от прожекторов и ламп. Голос ее кое-где подрагивал, отдавал хрипотцой, вызванной переутомлением связок, но это лишь добавляло некий шарм, загадочность песни. То, какие чувства и как вкладывала девушка в свою песню, передавая каждое ощущение каждого фибра души, затмевало всяческие чуть фальшивые нотки. Затем, вступили и остальные инструменты на проигрыше. И опять припев, который окутывала песня гитары. Когда же песня закончилась, зал вновь взорвался одобрительными криками, а зажигалки и экраны телефонов, которые раскачивались в такт мелодии, потухли. - Эта песня не могла не тронуть за живое, - услышали голос ведущей люди за сотни километров от стадиона. - Спасибо, - прошептала беловолосая в микрофон и стерла одну единственную слезинку, предательски скатившуюся по ее щеке. Но тут произошло то, чего не ожидал никто – на высокую сцену, минуя охрану и ограждение, взобрался парень, лет двадцати пяти. Мираджейн удивленно уставилась на знакомую фигуру, а когда поняла, кто перед ней, то неуверенно отступила на несколько шагов назад. Руки ее невольно поднялись наверх и сжались возле сердца. Она просто не могла поверить глазам. А на сцене стоял высокий блондин с букетом белых роз в руках. Он остался все таким же, как в ее памяти. Этот шрам, эти взъерошенные волосы с легким беспорядком, этот пробирающий взгляд, эти сильные и большие руки – она досконально помнила все его особенности, всю его внешность, ведь успела насмотреться за школьные годы. Блондин сделал к ней несколько шагов и подошел вплотную, возвышаясь почти на две головы, не смотря на то, что девушка была на высокой шпильке. - М-Джейн, я, кажется, все понял, - ее нижняя губа предательски задрожала, а глаза вновь заполнили слезы. - Долго же ты, - улыбнулась она, принимая букет. - Прости за это и позволь извиниться. В качестве извинений, видимо, блондин притянул ее и поцеловал. Не веря, она еще с несколько секунд стояла, не двигаясь и даже не дыша, а затем отпустила прекрасные белые розы, чуть царапнувшие освобожденную от золотой ткани шарфа нежную кожу. Хрупкие же руки аккуратно обвили шею. Овации, оглушительно раздавшиеся на округу, и свисты, заставили девушку разорвать поцелуй и смущенно раскраснеться, отводя взгляд в сторону. - Ты, конечно же, прощен, - она тепло улыбнулась, наплевав на то, что о ней могут написать, и на то, что дала желтой прессе новую мишень для изучения. – Лаксус.