***
- Расскажи мне историю. Люк и Эштон уже давно посапывали в своих автобусных койках, но Майкл знал, что последний член группы все еще бодрствовал. Он мог отчетливо слышать постоянное шуршание и бесконечный звук разблокировки телефона, шедший со стороны противоположной стены. - Ты должен спать. - Сначала расскажи историю, - упрямо повторил Клиффорд. Калум снова перевернулся на другой бок и глубоко вздохнул. - Если ты и дальше собираешься вести себя, как маленькая сучка, то услышишь ту самую, которую никогда не любил! - Я люблю слушать все истории, вини свой голос. Еще одной причиной желания слушать брюнета было постоянно возникающее в груди теплое чувство, переливающееся по венам и сопровождаемое глухим стуком сердца. Оно появлялось из-за осознавания того, что Калум помнил практически все моменты, связанные с ними двумя, и он был готов вспоминать былое время, стоило лишь гитаристу попросить... Да, Калуму совершенно не надо было знать об этом чувстве. (Хотя, учитывая, как хорошо юноша знал друга, он, скорее всего, сам давно до всего догадался) - Хорошо, плевать. Что насчет той, когда я подружился с Люком? - Майкл застонал. - Эй, ты сказал, что готов слушать что угодно. Я могу заткнуться и уйти спать, если хочешь. - Нет. Ладно, давай быстрее покончим с ней. - Отлично, - ответил брюнет, и Майки мог поклясться, что буквально слышал ухмылку парня, этого гребаного придурка. - Итак, ты ненавидел Люка с первого же мгновения, как началась средняя школа. Я думал, что он был вполне нормальным, однако застрял с тобой и твоим никчемным мнением, только потому что мы были лучшими друзьями. Один раз тебя не было целый день, и на музыке задали сделать проект. Лукас предложил стать моим партнером, он был очень скромный, типа "если не хочешь, все супер, я знаю, что не нравлюсь тебе, но ни у кого из нас нет напарника, и я подумал, что мы могли бы сработаться... Если тебе и одному хорошо, это отлично". Знаешь, я не был тотальным мудаком, как ты, и потому согласился. Забавно, Хеммо оказался куда круче, чем я предполагал. Ты был в ярости, когда узнал, верно? - Ну... Черт, просто закончи. Калум знал, что Майкл не сильно фанател от этой истории. Он вообще не фанател от нее. - Уже почти. Да, ты не был самым счастливым человеком на свете, когда на следующем уроке, вернувшись обратно в школу, обнаружил, что я был занят, и, хуже того, занимался проектом с Люком. Ты даже не разговаривал со мной на протяжении двух дней, - юноша снова остановился, задумавшись. Здесь не было смысла делать паузу. - Что? - нахмурившись, спросил Клиффорд, когда тишина понемногу становилась некомфортной. - Я скучал, - тихо прошептал Кэл, будто, понизив голос, слова прозвучат менее похожими на сердечное признание. - Очень сильно скучал по тебе, Майки. А ведь прошло только два гребаных дня. - Я тоже скучал. Мне даже пришлось гулять с этим придурковатым... Как его звали? Джеймс Строган? - Ага. Но ты не выглядел расстроенным или скучающим. Ты был в порядке, и только из-за этого мне тоже пришлось притворяться, что все окей, несмотря на то, что каждый ланч только и пялился в спину, следя, как ты смеялся с Джеймсом и его друзьями. Мечтая, что я мог бы увести тебя подальше от них, обнять и забыть произошедшее. - Честно, так же хотелось все стереть и подсесть за наш личный столик, но ты сидел с блондином, а это было просто... Понимаешь, словно соль на рану. Я чувствовал себя замененным. Именно замененным. - И Хеммо знал, - произнес Калум. - Он сам сказал, что не обиделся бы, если я перестану с ним общаться, потому что дружба с тобой, Майки, была важнее. И еще добавил, что никогда бы не хотел рассорить нас, встав между. - Черт. Майкл не знал. Конечно, Худ нередко рассказывал эту историю, в частности когда хотел, чтоб друг, будучи болью в заднице, заткнулся. Но брюнет никогда раньше не упоминал такого. Господи, Клиффорд почувствовал себя еще большим мудаком, чем считал раньше. - Даже понятия не имел. - Зато теперь имеешь. И в любом случае, не думаю, что кто-либо когда-нибудь сможет встать между нами - этим я ответил Лукасу, несмотря на то, что ты сидел позади и громко хохотал с новыми друзьями. Сказал, что никто не сможет отобрать тебя. Никогда. - Блондинчик был близок. Калум хмыкнул в ответ: - Только потому, что кое-кто позволил ему, - на что Клиффорд надул щечки, ибо был не согласен. - Не следовало сдруживаться с моим смертельным врагом. Какой же ты лучший друг после этого!? - Ох, извини, - саркастически произнес басист. - Ты бы хотел повернуть время вспять и расфрендить его? Где бы мы сейчас были? - Ну уж точно не лежали бы в этих чертовых гробах каждую ночь, - почти стукаясь носом о потолок койки, прошипел парень. - Возможно, но еще бы провалили наши экзамены. Не жили своими мечтами. Не дружили бы с Джеком Баракатом. Мудак. В курсе про слабые места Майкла. - Без разницы, - промычал он. - Мы могли бы достичь того же в одиночку. - Правда, Майки? Мы не были достаточно хороши вдвоем, слишком много лажали. Нам нужен был человек, как Люк, чтоб удерживать все на своих местах. - Мы могли бы быть вместе. - Мы сейчас вместе, - подметил брюнет. - И всегда будем. - Обещаешь? - Обещаю. Юноша улыбнулся, ведь Калум звучал настолько уверенно и искренне, перевернулся на другую сторону, встречаясь лицом со стеной и решая, что настало время лечь спать. Да, Кэл не дорассказал историю до конца, но зато сделал нечто более важное. Он дал обещание, которое ни за что не разрушит.***
- Расскажи мне историю. - Иисус гребаный Христос, Майкл! - воскликнул голый по пояс Худ, резко вытаскивая руку из штанов. - Я, если не заметил, был немного занят. Меньшее, что бы ты мог сделать - это постучать! - Ты дрочил? - игнорируя возгласы Калума, поинтересовался гитарист и захлопнул за собой дверь. Брюнет хмуро окинул того взглядом. - Нет, знаешь, просто так сунул руку в боксеры, для веселья, - ответил он. - Обожаю чувствовать свой отвисший член. - Заткнись, - на автомате пробормотал ярковолосый, подходя ближе к кровати и вставая напротив потного друга. - Двинься. Худ застонал: - Майки, прошу, серьезно! Мне никогда не удается подрочить. - Ты можешь заняться этим позже. Хочу историю. - Наслаждайся. Однажды, бедный, лишенный секса мальчик по имени Калум хотел подрочить, но его раздражающий друг не оставлял парня в покое наедине на достаточно долгое время, - сказал басист. - А теперь, отвали и дай мне довести себя до оргазма! Клиффорд нахмурился. - Три из десяти за креативность, - проворковал он в сопровождении с очередным стоном Кэла, который от отчаяния откинул голову назад. Майку захотелось поцеловать друга в шею. - Пожалуйста, сгинь, я был так близок. - Надо было закрываться на замок, - лишь пожал плечами парень, полагая, что лучшим для себя вариантом будет залезть на кровать. Что он и сделал. - Так или иначе, если ты был близок, почему не снял штаны? - Неужели мне нужно объяснить весь процесс? - хмыкнул брюнет, совершенно не возражая, что в эту же минуту Клиффорд перелезал через, немного калеча длинными ногами, пока окончательно не устроился удобно у бока басиста. Последний сразу обвил приятеля рукой, щеки Калума были ярко-розовыми, а глаза широко распахнутыми. Да, Майки нравилось видеть лучшего друга... таким. - Дерзай, просвети меня, - сказал он. - В любом случае, хотел услышать историю. - Ты прикалываешься? - шокировано переспросил Кэл. Сарказм и серьезность Майкла разделялись очень тонкой, практически незаметной границей, но когда он пожал плечами, пробормотав в ответ "ага, почему бы и нет", Худ тихо выругался. - Хорошо. Не могу поверить, что буду делать это, Господи. Окей, все равно. Я... эм, обычно, занимаюсь этим, когда заведен. Как бы, жду, пока не напрягусь до полного стояка, чтоб начать что-либо. Знаешь, смотрю порно или типа того, до того, как... ты понял. Боже, мне кажется, будто сейчас занимаюсь сексом по телефону. Ну, раз уж у нас нет много времени во время переездов, я... э, я, как правило, не снимаю штаны, что ли? - У тебя есть время снять футболки, а штаны - нет? - Ага, потому, что если нужно будет куда-то быстро свалить, не закончив "дела", будет вполне нормально появиться без майки. В крайнем случае, нормальнее, чем сверкать членом. - Из душа ты выходишь только так, - подметил Клиффорд, за что, вполне заслуженно, басист щипнул за ладонь, заставляя ярковолосого надуться и рассерженно бурчать. Так продолжалось, пока провинившийся не начал рассеянно успокаивать друга и нежно потирать ушибленное место. - Итак, да. С надетыми штанами. Я трогаю себя через джинсы до того, как, типа, становлюсь очень напряженным, чтоб остальное произошло очень быстро, и тогда я... эм, высовываю свой член. Боги... - щеки Калума покрылись густо-красным румянцем. До этого Майкл несколько раз палил друга, который, заигрывая, говорил пошлые шутки, и он знал, что из-за рта Худа могут вылететь куда больше грязи и извращения. Поэтому сегодняшний рассказ и близко не лежал к тем разговорам, это было просто подробным объяснением, не больше. - Эм, вот, я продолжаю трогать себя, чуть дольше, прежде чем... засовываю руку внутрь. Потом, типа, обхватываю себя, обычно это быстрая работа, так что, ну, немного воображения, иногда порно... И тогда я... Ты понял! - М? - решив домучить приятеля, Клиффорд поднял бровь, наигранно не понимая, о чем пытается допыхтеться юноша. - Господи, перестань быть таким мудаком! И тогда я кончаю. Счастлив? - Ага, - удовлетворенно пропел Майки и, приподнявшись, уперся о плечо Калума, чтоб держать баланс. Он мягко коснулся губами шеи разгоряченного брюнета, ибо был его лучшим другом. А лучшим друзьям позволено все. - Мне понравилось. - Понравилось что? Заставлять мои яички синеть и использовать, как какую-то извращенскую игрушку для секса? - В точку, - радостно согласился Майкл. - Прости за синие яички, - нет, ему не было жаль парня. Сама идея о разрядке Кэла очень заводила гитариста. - Конечно, тебя однозначно сейчас совесть загрызает, - сварливо пробурчал Худ. Клиффорд хмыкнул, опустил глаза вниз к паху друга. Было явно заметно, что басист все еще заведен (это не являлось неожиданным сюрпризом, он, как все остальные участники группы, был мальчиком-подростком) - это горячо. По-странному горячо. В любом случае, никого не волновало, что за химия происходила между ребятами, когда дело касалось Кэла и Майки. Последний уже давно привык к совершенно разным эмоциям, возникающим при касаниях или появлении Калума. Они могли напугать парня, только если Майки начал бы чувствовать что-то подобное к Люку или Ирви. Но Калум... нет, с ним все слишком просто и обычно. Ведь это Калум. - Было жарко, - проронил он, не останавливаясь покрывать поцелуями дорожку от шеи до подбородка лежащего снизу басиста, чье дыхание потихоньку начинало сбиваться. - И очень понравилась эта история. - Я никогда не расскажу ее еще раз, - шепотом ответил Кэл, наклоняя голову налево и открывая более широкий доступ для маленьких нежных поцелуйчиков. - Одноразовая сделка. - Увидим, - промычал ярковолосый, утыкаясь носиком в кожу юноши, далее не отрываясь от парня, пока не дошел до уголков его губ. - Возможно, в следующий раз я заставлю тебя придумать что-нибудь похуже. - Я расскажу все способы твоего убийства, которые когда-то запланировал, - сказал брюнет, еле двигая ртом, потому что Майкл был слишком близко. Слишком. - Гарантирую, не будет ни одного эффективного, раз тебе пришлось еще и нумеровать их. - Заткнись, ясно же, что я планирую повеселиться во время процесса. - Ага, конечно. И Майки, не переставая улыбаться, последний раз поцеловал Калума, накрывая его губы своими.***
- Расскажи мне историю. - Знаешь, что? - не отрывая взгляда от басс-гитары, сказал Худ. - Я напишу эту фразу на твоей могиле. "Расскажи мне историю, Калум, расскажи мне историю. Я нуждающийся маленький мальчик, который застрял в возрасте семи лет!", - он насмешливо повысил голос на несколько октав, чем Майк остался недоволен, присаживаясь на пол возле брюнета и скрещивая ноги. - А я удостоверюсь, что на твоем памятнике будет написано: "Огромный мудила, по заслугам убитый Майклом Клиффордом", - басист фыркнул, продолжая неуверенно наигрывать незнакомую мелодию. Майки стал наблюдать за движениями длинных пальцев, он оценивал руки друга, которые за гриф удерживали гитару. - Что это? - спросил он через некоторое время, когда парень приглушил звенящие струны ладонью. - Просто дурачился со звуком. - Неплохо. - Спасибо, - брюнет мягко улыбнулся. - На днях написал тебе что-то типа песни. - Мне, чтобы петь или чтобы слушать? - Оба варианта, если хочешь, - басист пожал плечами, но от глаз его собеседника не скрылась нервозность, своего рода напряжение, бушующие в юноше. - Послушаешь? - Давай, - Клиффорд откинулся назад. Кэл кивнул, поставил гитару недалеко от себя и взял в руки другую, с более растянутыми металлическими струнами. - Ничего супер особенного, хорошо? Теперь уж это однозначно было волнением. - Даже не думал ожидать, - хмыкнул Майки, на что Худ нахмурился. - Придурок, - пробурчал он, прежде чем начать петь. Это не было "ничем особенным", только не для Майка. Возможно, песня не несла огромного значения кому-то за пределами этих двоих, но она и не должна была, она была личной, только их. И именно эти недовысказанные обычными словами любовь и забота, так буквально показанные в стихах, заставили Клиффорда привстать на коленки, переместившись немного вперед, и остановить Калума на середине второго куплета резким поцелуем. Басист незамедлительно и чуть отчаянно ответил на порыв друга. На часах было около 3 утра, и нечто волнительное запало в сердце брюнета, какая-то мысль застряла в голове, принуждая притянуть Майкла ближе, настолько ближе, сколько позволяла висящая между ними гитара. Казалось, они целовались на протяжении получаса, пока Майкл не начал думать, что страдает острой нехваткой кислорода, остро поражающей все органы, пока губы Кэла не стали двигаться еще медленнее, еще ленивее, еще тягуче, пока руки басиста упали на талию парня. - Черт, - простонал он, когда пара отпрянула друг от друга. Не то, чтоб ребята не целовались ранее - нет, целовались постоянно, может быть, лет с двенадцати, тринадцати, - но легкие касания губ никогда не доходили до такого, никогда не придавались эмоциональному весу на двух сердцах, не в три часа ночи. - Ага, - пропыхтел Кэл, смеясь в лицо лучшего друга . - Господи, не думал, что мои песни настолько хороши. - Ошибаешься, - начал убеждать в обратном Майкл и, еле касаясь нежной кожи Худа, провел по линии скул указательным пальцем. - Они просто ужасны. Я поцеловал тебя, чтоб заткнуть. - А зачем тогда прилип, будто на все десять дней вперед? - Не смей расспрашивать меня. - Я и не расспрашивал, - подметил Калум. - Только показал промашки твоим же способом. - Ты не Иисус, Кэл. - А могу и быть им, - Клиффорд усмехнулся, брюнет усмехнулся тоже, и они простояли так несколько минут, не двигаясь, глазами запоминая каждую черточку чужого лица. - Знаешь, я имел это в виду. - Имел в виду что? - Все это... - Благодарю за шикарное объяснение, - саркастически воскликнул Майкл. Басист закатил глаза. - Забей. - Я забью тебя. - А я никогда не уйду. Да, слова не должны были значить больше, чем глупая шутка, типа: "Ха-ха, твой ответ - отстой", но когда до Майки дошел настоящий смысл брошенной фразы, парень не мог скрыть широкой улыбки. - Прекрати так улыбаться, - прохихикал Кэл. - Ты становишься похожим на Чаки. И в этот раз юноша по-настоящему поцеловал друга, чтоб тот заткнулся.***
- Расскажи мне историю. Меньшее, чего ожидал Клиффорд - долгий стон, наполненный страданием, и закатывание глаз. Однако, ничего, кроме тихого гула не последовало в ответ. - Помнишь, когда мы были детьми? - Спектр немного большеват, - произнес Майк, присаживаясь рядом с брюнетом на траву. - Не хочешь быть чуток конкретнее? - Не уверен, что смогу, - Калум уставился в открытое ночное небо, освещаемое яркими огнями города. Группа находилась в Лос-Анжелесе. Или в Сан-Франциско. Люк с Эштоном решили, что им всем пошло бы на пользу выбраться наружу от постоянной людской суеты, поехать на какую-то возвышенность и поглядеть на мегаполис в сумерках. Хеммо сидел недалеко от парочки, барабанщик стоял чуть подальше, нежно улыбаясь блондинчику. Майкл был готов поспорить, что сейчас кудрявый вытащит из кармана телефон и сделает несколько снимков младшего. - Кажется, как было в семь лет, осталось и в семнадцать. - О чем ты? О своем психологическом возрасте? - уточнил гитарист. - Это была ужасная история. Хочу другую в возмещение. - Я говорил о влюбленности в тебя. Отчасти Майкл забыл, как дышать. Только отчасти, просто неожиданные слова Кэла привели его в шок. Что это, это все? Поцелуи, обещания, песни, проведенные вместе ночи и дни, воспоминания - что это? Влюбленность? - В смысле? - переспросил он через пару мгновений, когда смог снова доверять своему голосу и способности внятно разговаривать. - Не знаю, - поежась, ответил брюнет. - Я чувствую к тебе сейчас тоже самое, что чувствовал в семь. - И это значит... ? - Значит, что ничего не изменилось. Что я хотел поцеловать тебя в пятнадцать и захочу в пятьдесят. Значит вечность. - Думаешь, мы влюблены? - Никто не говорил про "нас", - сказал Кэл. - Лишь только про себя. - Верно, но если ты влюблен, то и я тоже, - пробормотал Майкл, сжимая и распрямляя ткань на рукаве рубашки. - Возможно, не был достаточно взрослым, чтобы знать, какова на самом деле любовь. - Наверное. Я полюбил тебя, когда был ребенком, поэтому, скорее всего, не замечал. Типа вошло в привычку. - Как ты мог влюбиться в семь лет? - прошептал гитарист. - Как ты мог влюбиться в меня? - Не говори так, - воскликнул Кэл. - Понимаешь, эм... Я не уверен наверняка, но только так происходящее вокруг начинает приобретать смысл. Хотя, думаю, оно приобрело с момента нашей встречи, щелчком все переместилось на правильные места. - Знаю, но... Черт, Калум, в семь лет! - Я увидел падающую звезду в тот год. Не успел даже желания загадать, просто повернул голову в твою сторону, спиной к ней, потому что всем, в чем я когда-либо нуждался, был ты. Ты светился так ярко, Майки. Ты до сих пор не погасаешь. Это будто... Знаешь, когда смотришь на Ирви или Люки, в голове сразу "о, эти чуваки, они мои лучшие друзья". А когда смотрю на тебя, все по-другому, сложнее. Словно ты мой. Словно ты светишься только для меня. - Я твой. Щелк. Все стало на свои места. И Майк принадлежал Худу. Парень был кем-то Лукасу, кем-то Эштону, кем-то фанатам и своей семье - он был их лучшим другом, кумиром, сыном, племянником, кузеном, - но никем из этого списка Кэлу. Майкл просто принадлежал Калуму. - Да? - переспросил брюнет под неуверенный выдох Клиффорда. - Да, - кивнул юноша. - Только твой. Рука Калума нащупала в темноте ладонь гитариста, крепко сжала ее, и Майкл снова почувствовал семилетним. Вновь и вновь.