0,12

Сехун ненавидит утро. Нет, не потому что ему надо куда-то идти, вставать и покидать свою квартиру, а просто потому что утро — это начало дня, а дни О Сехуна никогда ничего хорошего не приносят. Сехун смотрит в потолок и думает, чем же его порадует жизнь сегодня. Вставать лень, так же, как и солнцу, что лучами ползёт по комнате, пробуждая эту сонную атмосферу. Ветер из приоткрытого окна, подбрасывает белоснежный тюль, и пробирается в квартиру, освежая её, после жаркой майской ночи. Он пробегается по коже, заставляя Сехуна поёжиться и, наконец-то, подняться с кровати и начать собираться на работу. Сехун собирается медленно, не спеша. Нет, не потому что не хочет идти на работу, а потому что не любит спешку. Он смакует утро и думает о том, что, возможно, сегодня всё будет спокойно. Точнее, он надеется на то, что сегодня всё будет спокойно, тихо и медленно. Сехун любит свою работу и, вообще жизнь, но в последнее время всё это — стало пыткой. Стало пыткой до такой степени, что в душе появилось желание купить верёвку с мылом и повесится в своей комнате, на этой ветхой люстре. Хоть и знает, что она не выдержит его и, единственное, что он получит — это просто ушиб от падения. Время подгоняет и Сехун собирается и покидает квартиру. После пары минут в общественном транспорте и ещё чуть-чуть на улице, его встречает душный офис и куча коллег, из которых он и половины не знает. Не успевая занять своего рабочего места, как его шеф к себе подзывает и тут Сехун понимает, вот оно, то, что произойдёт с ним сегодня. Парень тяжело вздыхает и проходит в кабинет, взгляд сразу приковывает сидящий на небольшом диванчике юноша, странный такой, очень странный. — Сехун, это ЦзыТао, — представляет шеф, — Тао, это Сехун. Сехун жмёт мягкую тёплую ладонь Тао и глаз не может оторвать от губ причудливых, что исказились в дружелюбной улыбке. — Я хочу, чтобы ты присмотрел за ним, — строго говорит мужчина и смотрит серьёзно на Сехуна, который, кажется, ещё не осознал его слов. — Что? Я? — удивлённо спрашивает парень и смотрит на растерянность ЦзыТао и, какую-то детскую обиду в глазах. — Да, Сехун, я полагаюсь на тебя. ЦзыТао не может разговаривать из-за того, что у него удалены голосовые связки. Не буду уточнять, но я хочу, чтобы ты помог ему освоиться. Он всё быстро схватывает и понимает. Я могу тебе довериться? — Да, конечно, — Сехун кланяется и поворачивается к ЦзыТао, что улыбается ещё шире, тепло так. Парни покидают кабинет шефа и направляются на рабочее место Тао, чтобы разобрать его вещи. Сехун помогает и каждый раз вздрагивает, когда с Тао соприкасается. Сехун думает, что это бред и всё, что сейчас происходит, это потому что он слишком долго один, слишком долго одинок. Ощущения непривычные и Сехун сам не хочет осознавать их, а прикосновения ЦзыТао всё равно на коже пеплом остаются, и смываться не хотят вовсе. Странно это всё, думает Сехун и поднимается на крышу офиса, чтобы хоть немного побыть одному. Там солнце перегревает и облака, как вата, летят по небу. Неспешно, совсем медленно, как Сехун любит. Сердце его успокаивается, и кожа на ладонях уже не горит. Сехун достаёт и кармана брюк пачку сигарет и долго рассматривает, думая о том, что человек и вправду может влюбиться за какие-то 0,12 секунд. — Господи, какой бред, — говорит сам себе Сехун и сигарету пальцами тонкими подцепляет и между губами зажимает. Зажигалка чикает глухо и загорается голубым пламенем, поджигая сигаретный табак. Лёгкие Сехуна заполняет ядовитый дым, а мозг лёгкая расслабленность. Мысли о секундах и «какой-то любви» покидают, и становится свободно, как будто ничего и не было. Вокруг Сехуна миллионы километров и пара метров вниз. Он подходит к краю и смотрит на маленькие фигуры внизу. Сехун думает, что весь их мир похож на какой-то муравейник и, даже, кажется, что предки людей не обезьяны, а эти маленькие рабочие. Сехун делает шаг ещё ближе и вдруг слышит за спиной громкий стук, что привлекает внимание и заставляет повернуться. Там, за спиной, стоит с огромными и напуганными глазами ЦзыТао. Сехун поворачивается и мотает головой, мол «я не больной, я не собираюсь прыгать». Улыбка сама по себе появляется на губах, а в голове мысли о том, что хоть кому-то есть до него дело. И плевать, что он знаком с ним каких-то несколько минут; и плевать, что чувствует к нему «не любовь». — Прости, что напугал, я просто смотрел и всё, — говорит Сехун и смотрит Тао в глаза — не верит. — Честное слово, я не хотел прыгать, зачем мне это? Я не такой глупец, чтобы заканчивать свою жизнь так. На асфальте в лепёшку, всё-таки, не для этого она была мне дана, — ведёт монолог и, как нашкодивший ребёнок смотрит на Тао, прощения просит. Китаец вздыхает смешно и улыбается, кивая. Они вместе спускаются обратно в душный офис и начинают работать, помогая и поддерживая друг друга. Начало июля выходит слишком дождливым и совсем не весёлым. Сехун просыпается в своей кровати и замечает лужу, что собирается медленно из капелек с подоконника. Настроения уже нет, хотя дни его перестали приносить плохие моменты. Вставать Сехун спешит, потому что мысли захватывает ЦзыТао, что появился в его жизни так же внезапно, как и эта лужа на полу. ЦзыТао так же, маленькими капельками влился в душу Сехуна и стал там постоянным, как бы Сехуну не хотелось, жителем. — Лужу можно вытереть, — замечает он вслух и смеётся, потому что Тао уже вряд ли тряпкой сотрёшь и глупо его с лужой сравнивать. Тао скорее дым, что глубоко в лёгких Сехуна осел, осел за те самые 0,12 секунд, которых хватило, чтобы захватить сразу и сердце. — Глупо уже отрицать, что ты мне нравишься, странный мальчишка ЦзыТао, — опять говорит вслух и, кажется, говорить свои мысли стало уже привычкой. С Тао он постоянно говорит и нравится ему, что Тао слышит, что Тао слушает, хоть и не может ответить. Сехуну нравится говорить Тао, говорить только для него и видеть в глазах и прикосновениях ответы на все вопросы, даже самые глупые. Он с Тао всё время на работе, да и не только. Просто потому что сердце к нему рвётся, и кожа осязать его хочет. Сехун не может с этим ничего поделать, и делать не собирается, потому что приятно, потому что ново. ЦзыТао красивый — замечает Сехун, через пару дней их знакомства. ЦзыТао странно красивый — подмечает ещё через несколько дней. ЦзыТао очень странно красивый — думает последние дни. — Кажется, я, даже влюбился, — понимает только сейчас, лёжа на своей кровати и смотря в белоснежный потолок. Внутри что-то просыпается и заставляет подниматься и скорее, спешить. Сехун спешку не любит, просто ненавидит, но сейчас так хочет увидеть ЦзыТао, такого очень странно красивого. С самого начала Тао был странным. Начиная от его внешности и заканчивая его влиянием на несчастное сехуново сердце, что бьётся быстро так, что кажется, грудную клетку в которой заточено сейчас пробьёт. Запыхавшегося, и промокшего к четрям, Сехуна, встречает душный офис и множество удивлённых глаз. Все молчат, пока Сехун оглядывается и понимает, что ЦзыТао здесь нет, совсем нет. — Слишком рано. — говорит себе под нос Сехун и разворачивается, чтобы подняться на крышу и покурить. Весь запал пропадает и осознание того, что это была глупая идея, начинает грызть сердце Сехуна, чтобы успокоилось, чтобы не бушевало, окаянное. На улице закончился дождь, и солнце нежно и ласково освещало город, высушивая эти противные лужи, от которых все ботинки мокнут. Любимая крыша Сехуна встречает не привычным одиночеством, а высокой и такой знакомой фигурой. Тао держит в руках догорающую сигарету, что потухла от капель дождя. Сехун никогда не видел, чтобы Тао курил; чтобы Тао злоупотреблял в принципе. — Тао? — зовёт тихо и медленно подходит. ЦзыТао оборачивается, и улыбается тепло и нежно. — Куришь? — спрашивает и видит рассеянность. ЦзыТао смотрит на сигарету и выкидывает её вниз, туда, где люди, как муравьи, а потом головой мотает в стороны, отрицая всё. — Ясно, знаешь, нам надо поговорить. Ах, прости, то есть, мне надо тебе кое-что сказать, — Сехун видит у Тао в глазах обеспокоенность, лёгкую панику, поэтому за руку его берёт, вновь прикосновением обжигаясь. — Это… Это очень важно. Я просто сошёл с ума. ЦзыТао, знаешь, ты невероятный, ты просто ужасно невероятный и странный. Да, самый странный человек в моей жизни. Прости, я не умею признаваться в любви, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я влюблён в тебя. Как мальчишка влюблён, честно. Я влюбился ещё тогда, когда увидел тебя, влюбился за эти самые 0,12 секунд, о которых все говорят, хотя я не считал, но думаю, именно столько и было, — договорить Сехуну не даёт глухой смех ЦзыТао, его нет вовсе, но Сехун уверен, что именно это сейчас делает ЦзыТао. Затем он показывает пальчиком на себя, на Сехуна и делает импровизированное сердечко из пальцев. Сехун сам смеяться начинает и руки ЦзыТао в свои берёт, нежно целует и думает, что к чёрту все эти слова, слова они ничего не значат; слова исчезнут в атмосфере. А прикосновения, что кожу опаляют и оставляют невидимую пыль, останутся навсегда — навечно. ЦзыТао улыбается ярко и вздыхает трепетно так, что у Сехуна сердце уходит в пятки и биться через раз начинает. Они стоят на крыше и вокруг них миллионы километров и всего пара метров вниз и, кажется, что сейчас они в середине всего это мира. В самом эпицентре, только они и больше никого. Сехун руками ЦзыТао за талию обнимает и невесомо к губам его прикасается. Всего лишь невесомость, а губы уже горят и требуют ещё, требуют больше. Их первый поцелуй выходит странным, но каким-то особенным, самым особенным. Огромной страсти в этом поцелуе нет, в нём только чувства, которые один не может точно понять, а другой не может высказать. Сехун просыпается, когда на часах четыре утра и снова не спешит подниматься с кровати. До будильника ещё три часа, так что все эти три часа только его. После их с Тао поцелуя прошёл уже месяц и, кажется, не правильно это, если они любят друг друга. Поцелуев больше не было, а Тао начал отдаляться, порой даже исчезать. — Зачем ты так, м? Я ведь люблю тебя, люблю… — шепчет Сехун и понимает, что никто ему не ответит, как и всегда в прицепе. Он берёт свой телефон и набирает номер ЦзыТао, что наизусть выучил, пока смс строгал каждые пять минут. Гудки медленные, противные и, Сехун уже отчаивается, думает, что не подойдёт он, но… — Алло, Тао? — спрашивает Сехун и хочет ударить себя, знает ведь, что тишина там будет, — Я наверное тебя разбудил, прости, но мне хочется поговорить с тобой, всё-таки, ты единственный, с кем я могу поговорить. Можно… Можно, я приеду? — на том конце провода слышно шуршание, а затем лёгкий стук, который даёт положительный ответ. Точнее, так хочет слышать его Сехун. — Я сейчас приеду, жди, — и опять спешка, и рвение сердца. Наконец-то увижусь с ним, смогу его обнять, поцеловать, полюбить. Сехун садится в первое попавшееся такси и едет к ЦзыТао. Дорога занимает совсем немного времени и Сехун уже более спокойно и не спеша идёт к подъезду и поднимается на нужный этаж. Дверь оказывается, открыта, и он спокойно проходит в квартиру, видя уже ожидающего его Тао. Тот делает приветственное движение рукой, и подходит, нежно за талию обнимая и носом в шею утыкаясь. Сехун видит в этом «я скучал» и улыбается, обнимая в ответ. Дыхание Тао на шее ложиться невидимыми следами, что остаётся приятной дымкой на коже, а затем Сехун чувствует и губы, что целуют изгиб и поднимаются лёгкой дорожкой к мочке. — Тао? — спрашивает Сехун, разрезая тишину квартиры. ЦзыТао отрывается и в глаза ему смотрит: с желанием, с просьбой, с любовью. — Пошли, — тихо говорит Сехун и за руку его ведёт в спальню. Для Сехуна это не первый раз, но волнение за ЦзыТао слишком высокое и мысли о том, что ему не понравится, подливают бензина в огонь. Сехун укладывает Тао на кровать, и садиться сверху, совсем невесомо руками по его телу водя. Сейчас, Сехуну, кажется, что весь этот мир, в котором они остались тогда, вселился в ЦзыТао и плавно разместился в нем одном. В глазах его это огромное небо и солнце, что светит и пробуждает Сехуна каждое утро и, Сехун даже не против, если это солнце в глазах ЦзыТао будет будить его, может, и утро для него перестанет быть таким хмурым. Руки сами по себе стягивают с Тао эту смешную домашнюю футболку и начинают каждый сантиметр кожи ласками одаривать. Губы Сехуна терзают губы ЦзыТао и, кажется, что он никогда ими насытиться не сможет. Они слишком красивые, слишком манящие, слишком сладкие: они просто одно больше слишком. Сердца стучат в унисон мелодию только для них двоих и рвутся к друг другу всё сильней. Сехун начинает раздеваться и чувствует горячие ладони Тао, которые помогают; горячие губы Тао, что начинают целовать каждый участок открытой кожи. Сехун начинает негромко постанывать, потому что слишком хорошо, потому что с любимым впервые. Он закусывает губу и заставляет Тао лечь обратно. ЦзыТао весь извёлся уже по Сехуну и поэтому послушно ложиться и дышит глубоко пытаясь с ума не сойти. Сехун стаскивает с Тао всю одежду разом и боится прикасаться. Тао кажется хрупким, хоть и не выглядит так вовсе, но для Сехуна он, почему-то в вазу фарфоровую превращается и Сехун касается осторожно, чтобы не разбить. Тао руками тянет Сехуна к себе и целовать его губы начинает, умоляюще, ведь передать больше никак не может. И Сехун понимает, потому что уже сердце Тао чувствует всё, что он хочет. — Сейчас, малыш, — шепчет Сехун и сам медленно насаживаться на плоть ЦзыТао начинает. У китайца в глазах удивление и испуг, а у Сехуна на губах улыбка и призраки поцелуев Тао. — Не бойся, мне не больно, — говорит негромко на ухо Сехун и целовать шею изящную начинает, медленно двигаясь. Тао качает головой и слёзы еле сдерживает, ведь больно, больно это, а Сехун всё равно продолжает, с ума сводит. Руки Тао начинают любовно Сехуна обнимать, и сам Тао начинает на встречу двигаться. Он выбивает из Сехуна стон и становится смелее, резко их местами меняя. Тао целует Сехуна куда попадётся и делает всё так, что Сехуна выносит из реальности, просто выбрасывает в другую вселенную, которая собралась в одном ЦзыТао. Они оба выбиваются из сил и теряются в друг друге, когда точки соприкосновения их реальностей находятся слишком близко, критически близко и в один момент превращаются в одну. Сехун просыпается в чужой кровати и смотрит в непривычный потолок. Кожа горит следами от чужого тела, а на губах всё ещё лежит тень чужих поцелуев. В комнату заходит Тао и улыбается любовно, подходя и садясь рядом с Сехуном. — Знаешь, когда-нибудь, я хочу услышать твой голос. — Тао молчит, лишь улыбается грустно, от осознания того, что этого никогда не случится. — А вообще, больше всего я хочу в тебя влюбляться. Каждый раз, вновь и вновь. За каких-то 0,12 секунд. И любить тебя вечно, так же вечно, как и космос. Тао улыбается и притягивает к себе, целуя нежно, а за тем, берёт бумагу и пишет аккуратно. «Мне хватило 0,12 секунд, чтобы полюбить тебя. И мне хватит тебя одного, чтобы любить вечно.»