«Прости меня, малыш»

В последнее время люди плачут из-за всякой ерунды. Люди перестали ощущать истинный страх, перестали ценить то, что есть рядом, перестали понимать, какая она, истинная боль. Ведь "страшно" - это не когда ты смотришь ужастик, а потом жалуешься друзьям, что из-за просмотра фильма не спал всю ночь. "Страшно" - это когда ты попал в безвыходную ситуацию и от нее уже никуда не деться. Есть выход из любой ситуации? Что за бред? Например, представим такую ситуацию: Двоих твоих детей придавило камнем. Двух сразу вытащить нельзя, а можно только одного, а другого придавит еще сильнее и он умрет. Кого ты вытащишь? Какого ребенка ты спасешь? На эти вопросы даже отвечать страшно, потому что, каждый родитель любит своих детей одинаково, и принять решение просто невозможно. Вот это и есть истинный страх. Страх, когда ты приходишь домой, зовешь маму, а тебе в ответ тишина. Страх, когда ты знаешь, что у тебя неизлечимая болезнь и тебе осталось совсем чуть-чуть, а дома дети, жена, и они ждут, когда же папа вернется и крепко их обнимет, как это было вчера. Я понимаю почти каждый перечисленный мной страх, но я столкнулся с кое-чем иным – это потеря любимого человека. По-настоящему любимого, а не человека-шлюху, которых используют два-три дня, а потом выкидывают, или убивают. Сейчас у меня все прекрасно, у меня есть прекрасная жена и маленькая дочка, но тот ужасный период, который казался нескончаемым, я до сих пор помню. *** Мне было пять лет, когда родители решили, что не смогут меня содержать. Тогда папа отвез меня в интернат. Я не совсем понимал, что тогда происходит, но когда из большой калитки вышла полная пожилая женщина, детское сердце невольно вздрогнуло. Папа сказал, что когда они с мамой решат все проблемы, они вернутся за мной. Но так прошло ровно десять зим. Я считал именно зимы, потому что мои родители родились именно зимой, и я думал, что именно в это прекрасное время года, они приедут за мной. Мои друзья говорили, что ждать уже бесполезно, и вот когда закончилась десятая зима, я перестал ждать. Я уже забыл, как выглядели мои родители, но я знал, что они у меня есть. Интернат, в который меня отправили, был очень мрачным как и снаружи, так и внутри. Когда тебе исполнялось шестнадцать лет, тебя куда-то забирали, и больше ты сюда не возвращался. Так забирали многих детей, а мне было интересно, куда же их отвозят. Появилось много подозрений насчет этого, дети начали делать страшные предположения, из-за которых становилось жутко находиться в этом заведении. Но я надеялся, что это просто слухи. Спустя две недели к нам в интернат поступил новый мальчик. Он был примерно моего возраста, очень красивый. Его волосы были красивого блондинистого цвета, почти белоснежные. Интересно, как родители могли оставить такого ангелочка в интернате? Он же был идеальным. Мальчишки дразнили его, называя девочкой. Но мне он нравился, и я решил с ним подружиться. - Ты веришь в то, что нас скоро заберут родители? - А ты веришь в то, что скоро все звезды на небе потухнут, так как им на небе очень одиноко? – спросил он меня в ответ, задумавшись. Так было всегда. Я задавал ему довольно-таки обычные вопросы, а он отвечал мне необычными ответами. Я привык к нему и общаться было с ним очень интересно и увлекательно. Правда, он был ужасным флегматиком, и здоровье у него было очень слабое, поэтому я за ним хорошо ухаживал и старался всегда быть рядом. - А ты слышал, что когда тебе исполняется шестнадцать лет, тебя куда-то увозят, и ты больше не возвращается. - Пусть увозят, все равно возвращаться нужно домой, а это не дом. Это место, которое стремится забрать наши души. Уж лучше пусть меня увозят в какое-нибудь другое место, чем я буду гнить здесь, - взгляд холодных голубых глаз устремился на меня, и мне стало не по себе. - А ты не боишься неизбежности? - Неизбежность только закаляет, - усмехается парень и откидывается на спинку дивана. – Нам уже скоро шестнадцать. Интересно будет посмотреть, куда же нас отвезут. И я стал ждать вместе с ним. Этот парень был старше меня на месяц, поэтому его увезли первым. Я спрашивал у директрисы, куда его везут, но она не ответила, лишь сказала, что это прекрасное место и ему там обязательно понравится. - Увидимся через месяц, - улыбнулся он мне своей холодной улыбкой. – Я буду тебя ждать. Я кивнул и помахал ему рукой. В этот момент мне казалось, что его увозят навсегда, и я его больше никогда не увижу. Он такой безразличный, такой спокойный, кажется, он совершенно ничего не боится в этой жизни. Я восхищаюсь этим его равнодушием, ведь не каждый сможет так спокойно реагировать на эту спокойную жизнь. Многие ломаются, многие не доходят до конца, а мне кажется, что у него все получится. Спустя месяц мне исполнилось шестнадцать лет. Я очень ждал свой день рождения, ибо я мог, наконец, увидеть свое голубоглазое чудо. Я вспоминал о нем каждый день и считал дни до нашей встречи. Интересно, как ему там, в этом замечательном месте, откуда никто не хочет возвращаться? Нравится ли ему там? - Дин, тебе пора отправиться к своему другу, - в мою комнату заглянула директриса, заметив, что я собрал вещи, она очень обрадовалась. Меня посадили в ту же машину, в которую сажали Дэниэла. Наконец, я тоже смогу увидеть то прекрасное место, в которое его отвезли месяц назад. Ехали мы довольно долго, а я все представлял, каким же будет это место. Спустя несколько минут раздумий я уснул, а проснулся я когда, почувствовал, как меня толкнули в плечо. Открыв глаза я понял, что мы уже приехали, но место, которое я увидел через окошко машины, оказалось полной противоположностью того, что я себе представлял. Место выглядело еще хуже, чем наш интернат. Оно было похоже на заброшенное здание прошлого века. Когда я вышел из автомобиля, мне в нос ударил резкий больничный запах. Запах боли и отчаяния. Мои колени невольно подкосились. Что-то не казалось мне это место сказочным и прекрасным. - Где мы? – обратился я к человеку, который меня сопровождал. - Обычная больница. Ты никогда больниц не видел? А теперь иди, врачи знают, что ты должен был приехать. Пока я рассматривал это здания, я не заметил, как автомобиль уже тронулся с места и на всех скоростях уехал. Мое сердце готово было ухнуть в пятки, паника буквально охватила меня. Зачем меня привезли в больницу? Для чего? Я стоял около входа в здание, не зная, войти внутрь или быстрее бежать отсюда. Но внезапно в голову ударила мысль о том, что Дэниэл здесь и он ждет меня. Я сделал нерешительный шаг вперед и все-таки открыл двери больницы. Внутри было мрачно и ужасно страшно, создалось ощущение, что именно здесь проходили съемки всех ужастиков, связанных с больницами. И пахло здесь тошнотворно, и, кажется, что только что я услышал крик ребенка. - Н-надо бежать! – шепотом и на вздохе произнес я и кинулся обратно к двери, но меня резко схватили за запястье и больно сжали. - Ты ведь Дин, не так ли? Госпожа Грей сказала, что ты должен был приехать, мы рады видеть тебя в нашей больнице, где рушатся все мечты. Это был страшный мужчина с больничной маской на половину лица и маленькими черными глазами. Вдруг мимо нас проехала больничная койка, которую везли такие же страшные врачи. Запах стоял просто отвратительный. Запах… запах смерти. - Вырезали? – спросил мужчина, который держал меня за запястье. Врачи утвердительно кивнули. - Можно закапывать? - Можно. - Что… что здесь происходит? – заходясь в истерике, произнес я, пытаясь вырваться из железной хватки. - Неужели ты не знал, на что идешь? – саркастично спросил врач, доставая из своего кармана огромный шприц, а через секунду я почувствовал жуткую усталость и помещение начало плыть перед глазами. - У него все органы в прекрасном состоянии. - Значит, когда выпадет случай, можно вырезать любой? Ко мне начало медленно приходить сознание, медленно открыв глаза, я увидел, как надо мной стоит какой-то врач. Спиной я чувствовал жесткую металлическую поверхность, я понял, что лежу на больничной койке и возможно, я последний раз вижу свет, который ослепительно светит в глаза. - Отведите его в палату и закройте дверь на ключ, скоро он пригодится нам. Какой-то врач поднял меня и слегка ударил по щекам, но в нормальное состояние я не пришел. Голова гудела, а ноги казались ватными, поэтому врачу пришлось тащить меня, закинув мою руку ему через плечо. Сейчас я мало, что понимал, но знал, что моя жизнь сложилась просто ужасно. Я хотел бы бороться, но знал, что уже все бесполезно. Спустя несколько минут меня грубо впихнули в какую-то комнату, а следом я услышал хлопок металлической двери. Если бы я мог сейчас здраво соображать, я бы смог в точности описать комнату, в которой я оказался. Внезапно сбоку от себя я услышал плач. Еле повернув голову, я увидел мальчика, который сидел на койке, обняв коленки. Его спина вздымалась от всхлипов. Еле перебирая ногами, я подошел к нему и поднял его за подбородок. Когда я увидел его лицо, мое тело тут же пробила дрожь. Это был Дэниэл. Его лицо было грязное, а с губы текла кровь. На щеках блестели слезы, а тело охватила судорога. Мне казалось, что я сплю. Как они смогли довести его до такого состояния? Вечно спокойный и равнодушный Дэниэл, сейчас выглядел очень страшно. Его голубые глаза потускнели, а кожа стала бледнее, чем была раньше, хотя мне казалось, что это невозможно. - Малыш, - еле произнес я, а он припал к моим рукам и крепко обнял меня за плечи, заплакав навзрыд. - Д-дин… у-убегай отсюда, - заплетаясь, говорил он. – Это страшное место! Они… они вырезают органы у бездомных. Они относятся к нам, словно нас не существует, но мы-то есть, мы живые! Они уже вырезали у меня почку… и сказали, что вернутся еще, когда появится новый клиент, которому понадобится какой-нибудь орган. Дин… мне страшно. Дин, я хочу исчезнуть, испариться, улететь. Хоть что, но только не быть здесь. Слушая его монолог, мое сердце сжималось. Что за ерунда здесь происходит? Какого хрена? Так страшно мне никогда не было и мне на секунду показалось, что я пришел в себя. Я резко отпрянул от Дэниэла и побежал к железной двери, но она оказалась заперта. - Малыш, малыш не переживай! Мы выберемся отсюда. Я вытащу нас, - сказал я, почти задыхаясь. Это ощущение было неописуемое. Страх обволок каждую частичку моего тела. Я никогда не чувствовал себя так. Обычно я всегда знал, как вести себя в самых страшных ситуациях, но сейчас мне казалось, что я ничего не могу. Что я жалкий человек, который попался на эту уловку насчет «прекрасного места, из которого никто не хочет уезжать». Кто же знал, что все закончится именно так. - Я верю, что когда-нибудь нас спасут. Ты только верь и жди, - снова обратился я к Дэниэлу. Больнее всего было смотреть на него. Как же может сломать жизнь, что вот из спокойного человека, ты превратился в сумасшедшего, который боится каждого шороха. Это страшно. Это ужасно. Это неизбежно. Нас поили только водой и даже не кормили. Мой организм ужасно истощился, и каждый раз перед сном мне казалось, что я умру. Я продолжал жить лишь ради того, чтобы дать Дэниэлу надежду, что и у нас есть шанс на жизнь, а не на выживание. Когда он хотел спать, я пел ему мною придуманные песенки. Странно, но он засыпал только благодаря им . Прошло немало времени, а нас еще не трогали, словно каждый день бог давал нам шанс пожить еще денек. Но вскоре жить становилось все труднее. Каждый день мы слышали адские крики детей. Сидели в темнице, где было лишь одно окошко, на стенах был мох и плесень, а по полу бегали насекомые. Пили одну воду. Не хватало всего: еды, света, тепла. Единственное, что заставляло меня жить, это Дэниэл. Я жил только ради него, потому что обещал, что вытащу его отсюда. В один день я договорился с одной санитаркой, чтобы она принесла мне листочек и ручку. Она была очень доброй женщиной и работала она тут против воли. Иногда она поздно ночью приходила к нам и рассказывала на ночь сказки. Хоть нам и было по шестнадцать лет, но сказки мы всегда слушали с удовольствием. Листочек с ручкой мне нужны были для того, чтобы написать послание. Глупо конечно, но когда находишься в этой ситуации, наконец-то начинаешь верить в чудеса. «Помогите, пожалуйста», - написал я на листке и нарисовал эту больницу. Я давно не видел ее снаружи, но ее вид запечатлился в моей голове очень четко и ясно. Докончив послание, я засунул его в бутылочку и скинул из окна. Я слышал звук воды, и мне казалось, что там речка. Господи, пожалуйста, пусть послание кто-нибудь найдет. Умоляю. - Эй, Дэниэл. Нас спасут, уже очень скоро, - обратился я к своему чуду, но он не ответил мне, а просто смотрел на железную дверь безразличным взглядом. Малыш, неужели ты потерял веру? Но ничего, когда нас спасут, она к нему вернется. Как я понял, про нас совсем забыли. Каждый день мы слышим адские крики, но до нас очередь никак не доходит. Это давало мне огромную надежду, значит, шанс есть. Нам дали шанс. Он у нас есть. Прошло очень много времени, а последние несколько дней нам не приносили даже воду. Дэниэл все время спал, видимо, он очень измотан, а мой взгляд по истечению времени стал таким же пустым. Санитарка больше не приходила и не рассказывала нам сказки и мой голос сел, поэтому я не мог петь моему солнышку песни. Настали самые трудные времена, но я справлюсь, я буду идти до конца. Вдруг снаружи я услышал вой сирен, сердце вздрогнуло, а через секунду я услышал громкий голос: «Адам Джонс! Мы знаем, что вы здесь и знаем, чем вы тут занимаетесь! Выходите с поднятыми руками и выпустите всех детей, которых вы здесь держите!» Этот голос… этот голос пришел вытащить нас из этого мрака? - Дэниэл… - осевшим голосом позвал я парня и подполз к его койке. – Малыш… я же говорил, что нас спасут… малыш, проснись… - я начал трясти его за плечо, но он не реагировал, поэтому мне пришло его развернуть. После того как я это сделал, я резко отскочил. Его лицо было словно стеклянное, а глаза широко распахнуты, как и ротик. Он был таким холодным, таким… неживым. - Малыш! – закричал я и, схватив его за ледяную ладонь, потерял сознание. *** Это время, я помню до сих пор. Иногда Дэниэл приходит ко мне во сне, а меня мучает совесть, ведь я обещал ему, что МЫ сможем выбраться, не Я, а МЫ. Но я не смог сдержать обещания. Я по-прежнему люблю его и очень скучаю. То послание, которое я скинул с окна, нашла одна девушка, которая теперь и стала моей женой. Я часто плачу ночью, и моя жена говорила, что я кричу «Дэниэл, малыш, прости меня». Это была самая ужасная история, которая приключалась в моей жизни и она никогда от меня не уйдет, вплоть до того времени, когда меня положат в гроб и опустят в яму. Сейчас, наблюдая за подростками, которые такого же возраста, какого я был тогда, мне становится не по себе. Они лишают себя жизни, режут вены, употребляют наркотики, в то время, когда мы хотели жить, когда мы пытались, когда надеялись на то, на что можно было бы уже давно поставить крест. Прыгаете с крыш, имея все. Сколько много глупостей сейчас происходит и никто никогда не поймет истинной боли и страха. Интересно, когда мир успел настолько упасть в бездну? Ответа на этот вопрос я, возможно, никогда не найду. Дэниэл, прости меня, малыш. Я люблю тебя.