Крепость

      Утро и холодный душ заставляют меня по-другому взглянуть на события вчерашнего вечера. Анализ произошедшего дает понять, что у меня есть проблемы. Ха, нашел чем удивить! ПРОБЛЕМЫ! Вот так надо говорить. Сам себе улыбаюсь. Признание этого уже огромный шаг к пониманию самого себя. Трудное детство заставило меня рано повзрослеть, поэтому наверно подростковые игры в ухаживания меня не привлекают. Хочется чтобы сразу и навсегда. «Да, ты максималист, Четыре.» - Прекрасно, разговариваю сам с собой, кажется пора лечиться. Ладно, перейдем к вспышкам ярости, тут все просто, не люблю, когда меня не слушают. «Может ты такой же, как отец?» - травит мое подсознание. «Нет! Я борюсь с этим!» - твердо возражаю я своему отражению.       Пора в тир, первое занятие у неофитов по стрельбе. На втором повороте, понимаю, что подсознательно иду непривычным путем. Почему бы это? Не хочу встретить Зика, я хотя бы честен с собой. Неприятного разговора все равно не избежать и тяжело вздохнув, сворачиваю в нужный тоннель. И, конечно же, почти сразу вижу укоряющий взгляд видимо уже бывшего друга, который идет и о чем-то разговаривает со своим младшим братом. Пальцем руки он имитирует выстрел из пистолета сначала в мою голову, а потом в свою. Невольно улыбаюсь, он тоже, все таки мужская дружба не должна закончится из-за одного неудачного свидания. Ладно, не одного, а пяти, раз уж сегодня день честности с самим собой. Настроение заметно улучшается, я готов научить неофитов чему-нибудь. – Первое, чему вы сегодня научитесь, – стрелять из пистолета. Второе – побеждать в схватке. – Не глядя, вкладываю пистолет кому-то в ладонь и иду дальше. – К счастью, поскольку вы здесь, вы уже знаете, как садиться на движущийся поезд и спрыгивать с него, так что мне не нужно учить вас еще и этому. Неофиты явно не выспавшиеся, смотрят на меня без особого интереса. Я хожу вдоль тира как заправский учитель в школе, заложив руки за спину. Не хватает указки и очков для полной картины. Старательно прячу улыбку от возникшего образа за потоком слов. – Инициация разделена на три ступени. Мы будем измерять ваш прогресс и ранжировать вас по успехам на каждой ступени. Ступени имеют разный вес при определении вашего заключительного ранга, поэтому возможно, хоть и сложно, кардинально улучшить ранг со временем. Мы верим, что подготовка искореняет трусость, которую мы определяем как неспособность действовать вопреки страху. Таким образом, ступени инициации предназначены для разносторонней подготовки. Первая ступень в основном физическая, вторая в основном эмоциональная, третья в основном интеллектуальная. – Но что… – Высокий, брюнет сопровождает слова зевками. – Что общего между стрельбой из пистолета и… отвагой? Проворачиваю пистолет на пальце, как настоящий ковбой в старых фильмах и прижимаю дуло ко лбу парня, взвожу курок. Он замирает с открытым ртом, не завершив зевка. – Проснись! – рявкаю я на него. – У тебя в руках заряженный пистолет, идиот. Веди себя соответственно. Опускаю пистолет, зеленые глаза нахала леденеют. Он молчит, заливаясь краской. Эффект знакомый и я иду дальше по протоптанной дорожке – Что касается твоего вопроса… намного меньше шансов, что вы наделаете в штаны и приметесь звать мамочку, если научитесь защищаться. – Останавливаюсь в конце ряда и поворачиваюсь. – Также эти сведения могут пригодиться вам позже на первой ступени. Итак, следите за мной. Стрельба, как и метание ножей мой конек. Никогда не промахиваюсь. Эти умения не в последнюю очередь позволили мне занять первое место в дни собственной инициации. Расставив ноги, держу пистолет обеими руками и стреляю. Пуля делает аккуратную дырочку ровно посередине мишени. Приглашаю группу начать стрельбу, они кто лучше, кто хуже, но все справляются с заданием. Я хожу среди них и периодически поправляю положение рук, ног, рассказываю об отдаче и важности дыхания. Хм, а мне нравится этим заниматься, сегодня явно удачный день. После занятий всей группой идем в столовую. Сажусь на этот раз отдельно от своих подопечных. Хочется побыть в тишине, хотя гул, который производит столовая полная людей тишиной назвать трудно. Зато никто не пристает с разговорами.       Попивая кофе, смотрю на своих «детей» пытаясь вычислить, кто из них чего стоит. Моя склонность к анализу всего происходящего, совершенно не свойственна моему возрасту. Подростки должны быть импульсивны и совершать поступки под влиянием желаний, начинаю ощущать себя киборгом. Через два стола от меня двое из моей группы целуются. Я конечно уже не раз видел как люди выказывают, таким образом, свои чувства, но воспитание заставляет меня отвернутся от этого процесса. Интересно какого это чувствовать что-то такое к человеку, что тебе плевать на мнение окружающих тебя людей. Сморю на остальных ребят, Уилл, Ал и Кристина что-то доказывают, заметно покрасневшей Трис. Она тоже отвернулась, воспитание то у нас одинаковое. Вот она рассмеялась, остальные подхватили, есть все таки различия между нами, она легко заводит друзей.       После обеда веду всех в комнату рукопашного боя. Она просторная, с потрескавшимся и скрипучим деревянным полом и большим кругом, нарисованным посередине. На левой стене – зеленая доска для записей мелом. Имена неофитов написаны на доске в алфавитном порядке. Вдоль одной из стен через интервалы висят выцветшие черные боксерские груши. – Как я уже говорил утром, далее вам предстоит освоить борьбу. Цель – научить вас действовать, научить ваше тело отвечать на опасности и угрозы, а это потребуется, если вы намерены жить в Бесстрашии. – говорю я, стоя между груш. – Сегодня мы разучим технику, а завтра вы начнете сражаться друг с другом. Поэтому советую быть внимательными. Кто не будет ловить на лету, должен готовиться к синякам. Называю несколько разных ударов, демонстрируя их сначала в воздухе, затем с боксерской грушей. Все старательно повторяют за мной движения. Стараюсь всем помочь, у парней более менее все хорошо, у некоторых девчонок тоже. Хуже всех приходится Трис, она слишком маленькая и слабая для груши. Подхожу к ней и пытаюсь оценить, что можно использовать из имеющегося в ее арсенале средств. Результат не утешительный. – У тебя мало мышц, а значит, лучше использовать колени и локти. В них можно вложить больше силы. Прижимаю руку к ее животу, она такая маленькая, что я касаюсь своими пальцами обеих сторон грудной клетки. Трис смотрит на меня широко распахнутыми глазами, полными отчаяния. Таким взглядом и убить можно. Чувствую себя не уютно. – Не забывай держать живот напряженным, – говорю я тихо. Быстро убираю руку. Странное чувство. Отпускаю всех на ужин. Что это было, черт возьми, надо подумать.