Крепость

Утром следующего дня я лежал на кровати и думал, как хорошо, когда есть друг. После балкона мы с Зиком пошли искать Трис. В комнате ее не было, но Кристина подтвердила что она была тут. Сразу полегчало еще больше. На доске стерли два имени из моей группы. Эдвард и Майра покинули Бесстрашие став бесфракционниками. Раньше я тоже подумывал уйти к ним. Мне казалось это прекрасной мыслью, ни правил, ни контроля, полная свобода. Почему не ушел? Не знаю, слишком уж идеально наверно для меня. Сегодня начинается второй этап инициации. Я собираюсь и иду подготовить к нему необходимую технику. По дороге меня перехватывает Макс и приглашает в свой кабинет. Сейчас опять начнет в руководители приглашать. С чего я так сильно ему нужен? - Четыре, сегодня начало второго этапа инициации. – начинает он. - Да, как раз шел подготовиться к нему. – отвечаю я, недоумевая. - Помнишь наш разговор несколько дней назад? – он вопросительно смотрит на меня. Лихорадочно пытаюсь вспомнить, о чем он тогда говорил. Почему-то вспоминаются только муравьи и их смысл жизни. Не мог же мне Макс говорить о муравьях. Поэтому прямо глядя ему в глаза отвечаю: - Конечно, помню. - Вот и хорошо, наблюдай и жду результатов. Дивергенты опасны и их нужно изолировать от общества. Я выхожу из его кабинета, мозг складывает ребус. Было сказано что-то о дивергентах, сыворотке и как выявлять с ее помощью неправильное мышление. Дивергенты могут управлять симуляцией! Вот что имелось ввиду! Подходя к кабинету симуляции, вижу, что все неофиты уже собрались. С сегодняшнего дня разделения на переходников и бесстрашных отсутствует, перед страхом все равны. О чем я им и сообщаю, прежде чем скрыться за дверью. Украдкой смотрю на Трис, она заметно нервничает, но держит себя в руках. Подготовка не занимает много времени и я начинаю вызывать их по одному, знаю что сидеть там и ждать неизвестности это даже труднее, чем драться. Но таковы правила. - Линн. – она первая в списке, подзываю ее жестом. Вкалываю сыворотку в её шею, она храбрится. Объясняю ей смысл симуляции, в ее глазах непонимание и страх. Это всегда нелегко встретиться в первый раз со всеми своими страхами. Когда симуляция начинается, я сажусь в дальний угол и вытягиваю ноги. Никогда не смотрю страхи подопечных, хотя возможность такая есть. Считаю это вторжением в личное пространство что-ли. Помню, как неуютно себя чувствовал, когда мои страхи видел Амар. Он был моим инструктором, и именно благодаря ему, я занял первое место при инициации и приобрел какой-то смысл в жизни. Через 18 минут, Линн открывает глаза, для первого раза результат неплохой. Она часто дышит, я сообщаю ей результаты и выпускаю. Таким же образом проходит симуляция у всех. Следующая Трис. Сердце начинает предательски быстро стучать. Надо смотреть опасностям в лицо, когда-нибудь она в этот кабинет все равно зайдет. Выдыхаю и открываю дверь. – Идем, Трис. Она медлит в дверях, подталкиваю ее вовнутрь и закрываю дверь. Но тут она отшатывается от увиденного кресла для симуляции и ударяется мне в грудь. Реакция как минимум странная. – Садись, – произношу я, беря ее за плечи и толкая вперед. Надеюсь, она не заметила, как скачет мое сердце. – Что еще за симуляция? – спрашивает Трис, и голос ее заметно подрагивает. – Слышала когда-нибудь фразу «встретиться со своими страхами лицом к лицу»? – спрашиваю я её. – Мы понимаем ее буквально. Симуляция научит тебя контролировать эмоции во время пугающей ситуации. Она судорожно сглатывает и касается рукой лба, стирая проступившую испарину. – Ты когда-нибудь занимался проверкой склонностей? – спрашивает она, когда я готовлю сыворотку. Интересно, почему ее это интересует? – Нет. Я стараюсь избегать Сухарей. – стараюсь не смотреть ей в глаза. – Почему? – она так по детски удивлена – Ты действительно думаешь, что я отвечу? – бурчу я в ответ. – А почему ты отвечаешь расплывчато, если не хочешь, чтобы тебя расспрашивали? Я не знаю, что ей ответить, она для меня загадка, всегда задает неудобные вопросы. Потому вместо ответа я откидываю ее волосы, чтобы вколоть сыворотку. На ключице только сейчас замечаю татуировку, три черные летящие птицы. Что они значат? Надо будет спросить при случае. – Укол? – она немного отодвигается от иглы. – Мы используем усовершенствованную версию симуляции, – объясняю я ей. – Другая сыворотка, никаких проводов или электродов. – Но как она работает без проводов? – ох, и любопытная. – Ну, у меня есть провода, так что я вижу, что происходит, – отвечаю я. – Но у тебя есть только крошечный передатчик в сыворотке, который посылает данные на компьютер. Беру ее за рукучтобы не дергалась, ввожу в иглу. Она немного морщится и смотрит на меня. Надо срочно что-то сказать. – Сыворотка подействует через шестьдесят секунд. Эта симуляция отличается от проверки склонностей, – быстро говорю я. – Сыворотка не только содержит передатчик; она стимулирует миндалевидное тело – часть мозга, которая участвует в обработке негативных эмоций, например страха, и тем самым вызывает галлюцинацию. Электрическая активность мозга затем передается на наш компьютер, который переводит галлюцинацию в симулированный образ, который я могу увидеть и отследить. После я переправлю запись руководителям Бесстрашия. Ты останешься в галлюцинации, пока не успокоишься, то есть пока твое сердцебиение и дыхание не придут в норму. Она начинает отключаться и я беру ее лицо в ладони и заглядываю в глаза. – Будь храброй, Трис, – шепчу я тихо. – В первый раз всегда сложнее. Я сажусь на свое место и засекаю время. Трис судорожно сглатывает, затем вскрикивает и размахивает руками. Впервые очень хочется посмотреть, что она там видит, но я стойко запрещаю себе. Внезапно Трис замирает, открывает глаза и тут же утыкается лбом в колени. Я смотрю на время, три минуты. ЧТО!?!? Может программа сбилась? Результат небывалый. Я подхожу к ней и кладу руку на плечо, Трис бьет меня, пытаясь освободиться. – Не трогай меня! – говорит она, всхлипывая. – Все закончилось, – я пытаюсь ее успокоить и машинально глажу по волосам. - Трис, я провожу тебя в спальню, хорошо? – Нет! – она кричит и глаза ее сверкают яростью. - Они не должны меня видеть… в таком состоянии… – Да успокойся уже. – я закатываю глаза – Пройдем через заднюю дверь. – Мне ни к чему, чтобы ты… Она качает головой и вжимается в кресло. – Чепуха. - я фыркаю, ее пугает не страх, а нежелание выглядеть смешной в глазах неофитов. Хватаю ее за руку и выдергиваю из кресла. Она сейчас выглядит такой потерянной, что покорно следует за мной. Мы молча идем по коридору. Я просто не знаю, что ей сказать. Пожалеть? Зачем ей моя жалость? Жалость оскорбляет по-настоящему смелых людей. Отругать? Не могу я ее ругать, тем более в таком состоянии. Поэтому молчу и она ничего не спрашивает. Внезапно она останавливается и вырывает свою руку из моей. Она так спокойно шла рядом со мной за руку. Это так странно. Но подумать об этом времени Трис мне не оставляет – Зачем со мной так поступили? – спрашивает она со слезами на глазах. – В чем смысл? Я не подозревала, что обрекаю себя на недели мучений, когда выбирала Бесстрашие! – Ты думала, преодолеть трусость будет легко? – Преодоление трусости здесь ни при чем! Трусость – это то, как ты ведешь себя в реальной жизни, а в реальной жизни никакие вороны не заклюют меня до смерти, Четыре! Она закрывает лицо ладонями и рыдает. Вороны, вот что она видела. Что ей ответить я тоже не знаю – Я хочу домой. – наконец произносит она. Как-то это не правильно. Она не слабая, я это точно знаю. С чего вдруг распускать нюни и желать домой? Единственное что я могу сейчас сделать, это не дать ей расклеится. Поджав губы, смотрю на нее и как можно жестче произношу. – Рационально думать, невзирая на страх, – это урок, необходимый каждому, даже твоей семье Сухарей. Вот что мы пытаемся тебе втолковать. Если ты не способна этому научиться, тогда убирайся отсюда, потому что ты нам не нужна. – Я пытаюсь. – губы ее подрагивают. – Но у меня не получилось. У меня не получается. Она просто считает, что провалила этап, вздыхаю от облегчения. – Как по-твоему, сколько времени ты провела в галлюцинации, Трис? – говорю я Трис. – Не знаю. – она качает головой. – Полчаса? – Три минуты, – я слегка улыбаюсь. – Ты справилась в три раза быстрее, чем остальные неофиты. Это что угодно, только не провал. – Завтра у тебя получится лучше. Вот увидишь. – Завтра? Я подталкиваю ее вперед, все таки пока я не могу понять ход ее мыслей. – О чем была твоя первая галлюцинация? – спрашивает Трис. Вот опять вопрос из разряда невозможных. В голове мелькают пустые глазницы и ремень. – Не столько о чем, сколько о ком. – говорю я ей пожимая плечами. – Неважно. – И ты преодолел этот страх? – Пока нет. –я прислоняюсь к стене и засовываю руки в карманы, чтобы унять дрожь. – Возможно, никогда не преодолею. – Так значит, страхи не покидают нас? – Иногда покидают. Иногда на их место приходят новые. – пытаюсь направить течение разговора в иное русло. – Но цель не в том, чтобы стать бесстрашным. Это невозможно. Цель в том, чтобы научиться сдерживать страх, освободиться от него, – вот в чем цель. Она медленно кивает и сосредоточенно смотрит в пол. – Как бы то ни было, твои страхи – редко то, чем кажутся на симуляции, – добавляю я. – В смысле? – она вопросительно выгибает бровь. – Ну, ты действительно боишься ворон? – я криво улыбаюсь ей – При виде вороны ты с криками бежишь прочь? – Нет. Наверное, нет. – она тоже улыбается и делает шаг ко мне. Расстояние между нами настолько мало, что я могу почувствовать, как она дышит. Сердце начинает биться о грудную клетку, как птица. Я замер на месте, пытаясь успокоится. – И чего же я боюсь на самом деле? – спрашивает она, чуть наклоняя голову ко мне. – Я не знаю. Это можешь сказать только ты. – я приказываю себе дышать. Она медленно кивает и отстраняется. – Я не знала, что стать бесстрашной будет так сложно. – Говорят, так было не всегда. – когда она не так близко я даже могу разумно мыслить. – В смысле, быть бесстрашным? Что изменилось? – Власть, – очень странный у нас разговор, почему-то я рассказываю ей спокойно, то о чем думал месяцами, то из-за чего хотел когда-то покинуть фракцию. – Тот, кто контролирует обучение, задает стандарт поведения бесстрашных. Шесть лет назад Макс и другие лидеры изменили методы, сделав обучение более состязательным и грубым, якобы чтобы проверить силу людей. И это изменило приоритеты Бесстрашия в целом. Спорим, ты не угадаешь, кто новый любимчик лидеров. – Если ты был первым в своем классе неофитов, – спрашивает она, – каким по счету был Эрик? – Вторым. – отвечаю я, улыбаясь. Все таки я не ошибся в ней, она очень умная. – Выходит, он был вторым кандидатом на лидерство, – говорит она медленно. – А ты – первым. – Почему ты так думаешь? – Из-за того, как Эрик вел себя на ужине в первый вечер. Завистливо, хоть и получил то, что хочет. – и обращает внимание на мелочи. – Заметно, что я плакала? – спрашивает Трис, шмыгая носом.. – Гм. Я наклоняюсь ближе, щурясь, как будто изучаю ее лицо и улыбаюсь как идиот. – Нет, Трис, – отвечаю я ей серьезно. – Ты выглядишь просто железной. Она скрывается за дверью, а я разворачиваюсь в сторону своей комнаты. Видимо ее отношение ко мне переменилось. Человек, который ненавидит, не может так смущаться. Теперь на ширине моей улыбки можно построить мост.