Крепость

Держась за руки, мы идем к пропасти. Мое сердце грозит выскочить из груди, мысли лихорадочно сменяют одна другую. Трис пытается успеть за мной и мне приходится снизить скорость. — Ну… — немного отдышавшись спрашивает она — Четыре страха? — Четыре страха тогда, четыре страха сейчас, — я киваю. — Они не изменились и никуда не делись… Я по-прежнему не прогрессирую. — Невозможно быть полностью бесстрашным, помнишь? — говорит она мягко. — Потому что тебя все еще волнуют определенные вещи. Вещи, связанные с твоей жизнью. — Знаю. – хочется сказать больше, но слов не хватает. Мы идем по краю пропасти, по узкой тропинке, ведущей к нижним скалам. Год назад я обнаружил это место, и до сих пор оно оставалось моим тайным убежищем, позволяющим подумать о многом. — Ты собирался рассказать мне про свой тест, — Трис не забывает мелочей. — Ох. — произношу я, почесывая затылок. — А это важно? — Да. Я хочу знать. — Какая ты настойчивая, — я невольно улыбаюсь. Мы доходим до конца пути и оказываемся у края пропасти, где скалы образуют выступ с обточенными водой краями. Он ведет то вверх, то вниз через небольшие щели между хребтами. Я сажусь на свое любимое место и свешиваю ноги с краю. Поток воды с бешеной скоростью бурлит под моими ногами. Ярость, с которой вода разбивается о камни, напоминает мне мою. Но сейчас я непривычно спокоен и даже умиротворен. Трис присаживается рядом со мной и молча, смотрит на скалы. — О таких вещах я не рассказываю людям, ты же знаешь. Даже друзьям, — решаюсь я прервать молчание. Трис заметно нервничает и пальцы на ее руках непроизвольно сжимаются. — Мой результат был таким, как и ожидалось, — говорю я. — Отречение. — Ох. — в ее глазах удивление смешанное с недоверием. - Но ты все равно выбрал Бесстрашие? — Из необходимости. — Почему ты должен был уйти? Я не могу смотреть ей в глаза, Трис знает о моем детстве и отце. Каким слабаком и ничтожеством наверно я ей кажусь. — Ты должен был уйти от своего отца, — говорит Трис. — Поэтому ты не захотел стать лидером Бесстрашных? Потому что, если бы ты стал, ты бы снова должен был с ним видеться? — Из-за этого, а еще из-за того, что я не чувствовал до конца, что принадлежу к Бесстрашным. Во всяком случае, не к таким, какие они сейчас. — Но ты… невероятен, — произносит она и в голосе нет ни тени жалости. — В смысле, по стандартам Бесстрашных. Четыре страха — это неслыханно. Как ты можешь не принадлежать этому месту? Я безразлично пожимаю плечами, такие вещи как статус меня никогда не волновали. — У меня есть теория, что самоотверженность и храбрость не так уж и различны. Всю твою жизнь тебя учили не думать о себе, поэтому, когда ты оказываешься в опасности, это становится твоим первым инстинктом. Я мог бы с тем же успехом принадлежать Отречению. — Ну, да, — медленно говорит Трис. — Я покинула Отречение, потому что не была достаточно самоотверженной, как бы сильно я не старалась. — Это не совсем, правда, — улыбаюсь я ей. — Та девушка, которая встала перед летящими ножами, чтобы избавить друга от этого, та девушка, что ударила моего отца ремнем, чтобы защитить меня… эта самоотверженная девушка… это не ты? Её глаза сначала широко распахиваются, потом она хмурится. — Ты внимательно следил, не так ли? — Мне нравится наблюдать за людьми. — Похоже, ты не подошел Искренности, Четыре, потому что ты ужасный лгун. Я кладу руку на камень рядом с пальцами Трис и у меня почему-то перехватывает дыхание. — Отлично. — Я наклоняю лицо ближе, взгляд скользит от подбородка к губам, к носу. — Я следил за тобой, потому что ты мне нравишься. — Откуда только смелость взялась. — И не называй меня «Четыре», ладно? Я хочу вновь услышать свое имя. Трис заливается краской: — Но ты же старше меня… Тобиас. Я невольно улыбаюсь, такого ответа я точно не ожидал. — Да, этот ужасный двухлетний разрыв совершенно непреодолим, не так ли? — Я не пытаюсь быть самоуничижительной, — говорит она быстро. — Я просто не понимаю. Я младше. Я не симпатичная. Я… Я уже не могу удержаться от смеха, значит всё что ее волнует, не моя слабость перед отцом, не боль что я причиняю, а то что она не достаточно красива для меня. Действительно женская логика не поддается анализу. Я легонько прикасаюсь губами к виску Трис. — Не притворяйся, — говорит она. — Ты знаешь, что это так. — Я не уродина, но все же и не красотка. — Ладно. Ты не красотка. И что? — Я целую её в щеку. — Мне нравится, как ты выглядишь. Ты убийственно умна. Ты храбрая. И даже узнав о Маркусе… Ты не одарила меня тем самым взглядом. Как будто я побитый щенок, или типа того. — Ну, — отвечает Трис. — Ты точно не такой. В этот момент я понимаю, что наконец я встретил человека, который способен меня понять и принять со всеми недостатками. Я перестал слышать звук ревущей реки и пространство сузилось до минимума в котором помещалось только лицо Трис. Я осторожно дотрагиваюсь кончиками пальцев до её лица, она смотрит на меня и прикрывает глаза. Я касаюсь губ Трис своими губами и отстраняюсь. Мозг послушный до сих пор отказывается работать и требует продолжения. Она едва заметно дрожит, но не отталкивает меня, тогда, набравшись смелости, я беру её лицо в ладони и снова целую, на этот раз более настойчиво. Руки Трис обвиваются вокруг меня и скользят по шее. Кажется мое сердце перестало биться и воздух перестал поступать в легкие. Всё что мне нужно сейчас это она, она стала для меня воздухом и сердцем.