Самое сильное.

Иногда стоит спросить себя - что сильнее всего? Есть ли что-то, что невозможно сломить? Скорее да, чем нет, хотя у каждого свое мировоззрение, как ни крути, но человека не подстроить. Можно ломать его сколько угодно, но глубоко в душе он не сломается. Внутри каждый из нас несгибаемый. Только есть нечто, что может согнуть, но сломать - никогда. Бог создал нас такими. Фран сидел на холодном полу в старой квартире. Рваные, потускневшие обои, ободранные шторы, облезший диван, шкаф, с оторванной дверцей, огромное зеркало, затянутое паутиной, и вездесущий ледяной полумрак - уже вечные поселенцы этой квартиры. Иллюзионист неспроста зашел сюда. Этот холодный осенний вечер, дождь за окном, и память стали проводниками его сюда. Как бы невзначай, в кармане оказались ключи, по невероятной случайности подходившие к ржавой замочной скважине двери. Все здесь осталось таким, как помнил Фран. Все было таким, как и в его последний визит, только было некое отличие. Этот воздух, пропитанный болью, пылью и тоской, сжимал легкие иллюзиониста. Невольно вспоминались события, что происходили в этой ветхой квартире. Все, что помнил, было лишь счастье. Счастье, вперемешку с болью. Лучшие моменты, проведенные с Белом. Прошло 4 года после расставания. Иллюзионист и сам не помнил, что стало причиной. Последнее, что он запомнил, это лишь глаза принца, которые смотрели ровно и надменно. Его губы прошептали страшные слова, что и по сей день эхом отзываются в сердце Франа дикой болью. Этот блеск зеленых глаз, он в миг стал колючим, и, наверное, чужим. В сознании иллюзиониста не укладывалось то, что больше эти глаза не будут смотреть так, как когда-то - равно, чуть сощурясь, улыбаясь, играя туманными зрачками на свету. Переведя взор на окно, Фран вспомнил, как когда-то, проснувшись по утру, еще в то время, когда он был беззаветно счастлив, иллюзионист смотрел на силуэт своего принца - рассветное солнце подсвечивало его золотые волосы, белую кожу. Когда кохай подошел ближе, Бельфегор обернулся. Теперь, Фран мог видеть его лицо, и совсем иную окраску улыбки - нежную, трепетную, сладковатую, и глаза - зелено-карие, они излучали такой свет, что могли бы соревноваться с солнцем. Да, принц был идеален. Уже наплевав на безразличие, Фран признавался в этом себе снова и снова. Снова и снова смотрел в эти дивные, неземные глаза, что так нежно улыбались, а главное, были полны любви. В тот миг, иллюзионист обнимал Бела, слышал биение его сердца, чуть учащенное, и согревался тем, что мог ощущать, как золотые пряди волос щекочут шею, а руки гладят выступающие лопатки. Было тепло. Теплее, чем летом. После, будто по чьему-то желанию, в памяти всплыл тот взгляд, когда они расстались. Холодный, надменный, зрачки были расширены и будто бы протыкали насквозь. Было во много крат больнее от того, что принц знал, куда бить. Знал слабые места Франа, а так же знал, как сильно любит его лягушонок. Нужна ли была эта боль?.. Иллюзионист на миг отвлекся от воспоминаний, так как почувствовал, как стало трудно дышать, будто дым... Он поднял глаза на окно. Этот силуэт, подсвечиваемый солнцем был знаком. Кохай поднялся и подошел к нему. Так и есть. Тот, кого он любил, тот кто причинил ему боль был рядом. Бель-фе-гор. В тонких аристократических пальцах тлела сигарета. Вот и источник дыма. Фран скользил взглядом по этим знакомым чертам лица, идеально белой коже. Затянувшись, принц выпустил дым из бледных губ. Тряхнув головой, он откинул назад челку. Сбросил пепел на подоконник. Иллюзионист лишь смотрел. - Зачем?.. - сдавленно произнес Фран. - Так было нужно. - голос принца был прежним, но приобрел хрипотцу. - Мне было больно. - как будто в никуда произнес Фран. Бел в ответ лишь потушил сигарету. - Я ведь знаю, что тебе было больно. Не думал ли ты, что мне так же? - немного капризно произнес принц. - Но ты же вернулся. - Фран посмотрел ему в глаза. - Ровно, как и ты. - спокойно ответил Бельфегор. - И давно ты начал курить? - как бы невзначай бросил кохай. - Четыре года назад. Ненавижу себя за это. Хотя и не только за это. Ненавижу за то, что ушел тогда. Фран... Я знаю, как было тебе больно, и не в праве просить прощения, да и... - принц не успел договорить, как его перебил иллюзионист. - Бел... - Бельфегор невольно вздрогнул. То, как звал его Фран, ему всегда нравилось. Это была особая интонация, с чувством, чуть шепотом, но так искренне, что сердце разрывается. - Знаешь, что самое сильное? - Вдруг спросил Фран. Принц посмотрел в его изумрудные глаза. - И что же? - Бел взял руку иллюзиониста в свою. - Любовь. Спустя эти годы я люблю тебя. - Сказал Фран. - До сих пор? - Немного тихо, даже не спрашивая, а скорее утверждая проговорил принц. - Всегда. - Твердо ответил кохай, и обнял Бельфегора. Сильно, крепко, вжимая в свое холодное тело, вздыхая аромат самого принца. Знакомы, родной, терпкий. - Почему же?.. Любовь, это ведь смерть. - Произнес Бел, отстраняясь, и заглядывая в глаза иллюзиониста. - Ибо крепка как смерть, любовь. - Проговорил Фран, смотря в эти родные, безмерно любимые, горькие, и в то же время сладкие глаза. Иллюзионист понял, что самое сильное в жизни. Самое сильное в жизни - это любовь.