Просто простыл

«Невыносимый».       Шерлок лежит на диване, свернувшись калачиком и обмотавшись собственным халатом. С самого утра он упрямо игнорирует все мои уговоры и просьбы. Обычная простуда. Если вовремя начать лечение, то на следующий день будет намного легче, а если уж совсем постараться, то и вовсе можно будет о ней забыть. Но это же Шерлок. И вот, за последние два часа всё, что я от него слышу — бесконечное шмыганье и - изредка - приглушённое покашливание. — Может хватит уже? Шерлок, я же врач, неужели так трудно послушаться и принять эти чёртовы таблетки?       Снова громко и протяжно шмыгает и переворачивается на спину, вытягиваясь вдоль так, что ниже колена его длиннющие ноги свисают с дивана и достают до пола. «Ишь, эдакий жираф вымахал». — Помимо таблеток ты собираешься влить в меня свой так называемый «Американский эликсир» и на протяжении всего дня поить меня цитрусовым соком, а у меня совершенно нет желания заработать оскомину или несварение, — надменно прогундосил он. — Откуда ты… Хотя нет, не отвечай, — я решил не давать ему шанса блеснуть своими талантами в не совсем подходящее время, а просто продолжил уговаривать и убеждать. — Ты же взрослый человек, в конце концов. Это очень действенные методы лечения. И вообще, оскомина? Шерлок, ты серьёзно? — Разве похоже, что я шучу, Джон? Ты сегодня явно отупел, — с этими не очень-то лестными словами он грациозно встаёт с дивана (временами он как кот, право слово!), запахивает халат и направляется на кухню.       Он выглядит завораживающе, по-аристократически, впрочем, как и всегда, вот только его выдают чуть порозовевшие от уже начавшей подниматься температуры и покрасневшие крылья носа. «Ему однозначно понадобится много бумажных платочков», — подумал я и приглушённо хихикнул. Забавная картина, знаете ли. Шерлок Холмс среди кучи сопливых бумажных платков. Впрочем, я же врач, в конце то концов. «Упрямый».       С кухни послышался звучный такой чих, звук разбившегося стекла, а затем тихое ворчание. — Ну что? — спросил я с порога, наблюдая за тем, как Шерлок убирает уцелевшие колбочки обратно в холодильник, упрямо игнорируя разлетевшиеся по полу осколки. «Ну конечно, есть же Джон. Он же уборщица, мать вашу». — Может всё-таки дашь мне тебя вылечить, м? — Неделю потратил и всё к чертям. Придётся заново упрашивать Молли дать мне… — Шерлок! Прекрати немедленно! — Прервал я его, абсолютно не желая знать, что именно ему там нужно выпросить. — Ты как ребёнок, честное слово! Если тебе подвернётся дело, ты не сможешь носиться по Лондону, потому что сейчас сезон дождей. Сырость и слякоть лишь ухудшат твоё состояние. Обычная простуда, которую качественный врач — то есть я, - может вылечить за пару дней (а то и за день, если бы ты ещё с утра меня послушал), перерастёт в бронхит, и вот тогда-то ты попросту попадёшь в больницу, так что, блять, просто дай мне тебя вылечить! — Ты слишком высокого мнения о себе, Джон. И не знал, что ты ругаешься матом, — его губы изгибаются в слабой, едва заметной улыбке, и внезапно он внешне расслабляется, отчего ещё заметнее становится его болезненное состояние. — Что ж, суровый доктор Ватсон, лечите меня.       Сказав это, он протискивается мимо меня, стоящего на пороге, и оставляет ошарашенно пялиться ему во след. Подумать только, Шерлок Холмс идёт на уступки! А я уже было сдался и приготовился к худшему. — Шерлок! Ты куда? — В свою комнату, очевидно., — чуть раздражённо пробурчал он. — Стой, стой, стой! — затараторил я, догоняя его и поворачивая к себе. — А ты окна там закрыл? Я вот уверен, что нет. Марш в мою комнату. Поспишь пока там.       Удивление на его лице на мгновение сменяется чем-то незнакомым, а затем снова возвращается напускной, полный безразличия вид. — Ладно. — Бросает он и направляется в сторону моей комнаты. Я же отправляюсь закрывать окна, которые и вправду оказываются открыты нараспашку. — Как же, чёрт возьми, холодно. — Проворчал я, и поспешно удалился из этого морозильника, чувствуя, как и у меня самого защипало в носу. Этого ещё не хватало.       Шерлока обнаруживается уже лежащим на моей кровати. Состояние его заметно ухудшается с каждой минутой: яркий румянец, затруднённое дыхание, светобоязнь. — Ну же, Шерлок, снимай халат. — Зачем? — с неподдельным удивлением спрашивает он, грациозно принимая сидячее положение, не отрывая при этом от меня взгляда внимательных серых глаз. — Я же должен осмотреть тебя. Шерлок, ты простудой не особо часто болеешь, согласен. Но ведь болел же когда-то? — он утвердительно кивает, отчего одна из прядей падает ему на лоб, но убирать он её не спешит. — Ну и как же ты лечился? — достав всё необходимое из шкафа, я присаживаюсь на край кровати и рука непроизвольно тянется к непослушному завитку, отводит его со лба. — Я… — голос его хрипит и он откашливается, прежде чем продолжить. Я награждаю его притворно злым взглядом, ведь чёртова простуда уже прогрессирует. Голос ведь от этого охрип, верно? Конечно же от этого, от чего же ещё. — Никак. Ждал, пока само пройдёт. — Шерлок! — с искренним непониманием возражаю я. — Это же не шуточки. Ты ведь мог запустить всё до… — Мог, но всё обошлось, Джон! — на удивление спокойно отвечает он и покорно начинает стягивать халат. Внимательно наблюдаю за его длинными пальцами. Красивые у него руки. — А как же… — теперь у меня голос охрип. Да что же это, я тоже заболеваю? Нужно тоже выпить пару таблеток, для профилактики. — Неужели не было никого… — о чём это я. Это ведь Шерлок. Лучше тему сменить. — Ладно. Встань ровно, дыши медленно и глубоко. — он встаёт с кровати и я прикладываю стетоскоп к его груди, он едва ощутимо вздрагивает от прикосновения холодного металла к коже.       Вначале я спокойно слушаю его дыхание, сливающееся с сердцебиением, но внезапно врачебная этика отходит на второй план. Понимание наваливается внезапно, заставляя смущённо покраснеть. Под моей левой ладонью, покоящейся прямо напротив сердца, его тёплая кожа. Белая, но тёплая. «Естественно тёплая, он же не труп.» — произнёс внутренний голосок, у которого, между прочим, очень знакомая язвительная интонация. Тут же мой взгляд скользит чуть левее и натыкается на сосок. Такой тёмный… «Блядь!» — только и успеваю подумать я, когда слышу смешок где-то над ухом. И когда это он успел оказаться так близко? — Хрипы есть, но не сильные. Повернись спиной ко мне, — делаю вид, что ничего не случилось, стараюсь как можно быстрее расправиться с этой задачей, при этом не забывая о цели проведения осмотра: я должен убедиться, что здесь ничего серьёзного. — Измерь температуру, а я пока схожу на кухню и принесу лекарства. «Красивый.»       Я с ума схожу. Определённо. Вылетел из комнаты как ошпаренный, что от Шерлока, конечно же, не укрылось. «Так, нужно не задерживаться.»       Прихватив всё необходимое, возвращаюсь. На кровати Шерлока уже нет. Непонимающе оглядываюсь и вдруг резко вздрагиваю — сзади щёлкает дверной замок. Не знаю почему, но ожидаю чего-то страшного (скорее, пошлого), а потому тревожно сглатываю, не решаясь обернуться. На мгновение холодные пальцы касаются шеи, от чего по телу бегут мурашки, а дальше… Ничего не происходит, лишь в месте соприкосновения легонько покалывает. — Сквозняк, — как ни в чём не бывало говорит он и обходит меня стороной, снова присаживаясь на кровать. — Сквозняк, — повторяю я и прочищаю горло. — Вот, для начала — горячий чай. Пей быстро и большими глотками. Потом, если захочешь пить, цитрусовый сок. Через полчаса выпьешь таблетки. Температуру измерял? — Да, — протягиваю руку, но Шерлок никак не реагирует, молча принимая полусидячее положение, сжимая в руках белую чашку, над которой вздымается пар. Взглядом ищу градусник и обнаруживаю его на другой стороне кровати. Чтобы достать — нужно перегнуться прямо над моим соседом, а это нежелательно в данной ситуации. Встаю и терпеливо обхожу кровать. 37 и 9. «Горячий. Нет, то есть, горит, то есть, пылает… Да что за херня со мной. Температурит. Вот. Мне почудилось или он ухмыльнулся?» — Горло болит? — слабо кивает, ставит чашку на стол. — Выпил? — не отвечает, откидывается на подушку и прилично так ударяется затылком. — Шерлок! Больно? Длинный ты идиот. — Шерлок морщится и издаёт звук, больше похожий на смешок. — Ты со мной разговаривать планируешь?       По-прежнему молчит. Детский сад какой-то. Что ж, я тоже решаю молчать. Заставляю принять таблетки и укладываю на кровать. Беру согревающую мазь и распахиваю халат — не свой, его, конечно. «Потрясающий.»       Мазь довольно быстро впитывается и по его лицу замечаю, начинает печь. Из шкафа достаю свой любимый шарф — Гарриет подарила пару лет назад. Расцветка омерзительна, но очень мягкий — самое то, чтобы обмотать горло. А вот дальше получается неловко. Шерлок лежит с закрытыми глазами, а нарушать тишину я не намерен. В общем, на коленях сажусь на краешек кровати и обхватываю его шею левой рукой. Он распахивает глаза и хватает мою руку, тянет на себя. Чёрт знает, как так получилось: я теряю равновесие, приглушённо вскрикиваю и валюсь поверх него, носом утыкаясь в эту самую шею, пахнущую Шерлоком и ментолом.       Несколько секунд лежу неподвижно, пытаясь представить, насколько сильно покраснел и заметно ли, что именно я ощущаю, вдыхая этот запах — весьма ощутимо потеплело внизу живота. Больше всего на свете хочу провалиться сквозь землю. Или проснуться и осознать, что всё это — сон. Но вместо этого ощущаю, как он аккуратно вытаскивает из-под меня правую руку и пробирается к моему подбородку. Приподнимает моё лицо и заставляет смотреть ему прямо в глаза.       Знаете, что я могу сказать? Вам не повезло, потому что вы не видели этих потрясающих глаз. Словно хамелеоны, они меняют цвет в зависимости от освещения и настроения. Так вот, стоило мне заглянуть ему в глаза, как я был шокирован. Радужка стала серо-зелёной и никогда ещё его взгляд не излучал столько тепла.       А потом… Потом я просто перестаю думать о его глазах, о взгляде, обо всём. Он подаётся мне навстречу и прижимается к моим губам своими. «Заразишься!» — злорадно захихикал внутренний голос. — Я не болен, Джон., — заставляет опомниться чуть хриплый знакомый голос. — Что, прости? — переспрашиваю я, не до конца понимая, что происходит, но явно ощущая, что всё ещё лежу на этом невыносимом гении, и его правая тазовая косточка ощутимо давит мне в бедро. «Откормить». — Я не болен. Имитировал, — он аккуратно приподнимается, устраиваясь поудобнее, при этом не отпуская и устраивая меня на себе с удивительной лёгкостью. — То есть как? Зачем? — вырываюсь и сажусь рядом. В голове тысячи вопросов. Сумасшествие какое-то. И ещё этот новый Шерлок — это так… непривычно. — Попробуй догадаться. — он тоже садиться ровно, придвигается ближе и берёт меня за руку. Боится, что я уйду. «Ненормальный».       Смотрю ему в глаза и половина вопросов отсеивается. Ответы на них я уже увидел. И всё же есть несколько, которые нельзя не задать. — Давно? — С самого начала. Хотя понял гораздо позже, — неохотно признаёт он. — И ты хочешь…? — пытаюсь переварить поступившую информацию. Но на самом деле, внутри всё уже дрожит от счастья, от предвкушения, от осознания. — Ммм… Как это называют? Встречаться? То есть, то, о чём ты говорил. Когда двое приятно проводят время вместе. Прогулки, походы в кино, рестораны и прочая романтическая ерунда. Но, да, я хочу всего этого с тобой. — Шерлок, двое! Двое приятно проводят время! Кино и прочее — для обычных пар, но ведь это ты. Ты — исключение, и это не для нас. — Это значит да?       Улыбаюсь и протягиваю руку, несмело касаясь его щеки. Сколько всего теперь можно сделать! Можно запустить пальцы в эти роскошные локоны, спутать их. Можно водить большим пальцем по этим потрясающим скулам. Можно целовать эти невероятные губы. Господи, можно будет делать всё то, что снилось в самых откровенных снах! Нет, конечно, не всё сразу и только если Шерлок этого захочет, но… Боже. Он хмыкает и склоняется ко мне, максимально приближаясь к моему лицу. — Давай, Джон. Начнём с простого. — шепчет он мне в непроизвольно приоткрывшиеся губы и перемещает мою руку себе на волосы, давая тем самым разрешение. — Действуй.       Долго упрашивать не нужно. Запускаю пальцы и впиваюсь в его губы жадным поцелуем. Чувствую, как он большим пальцем правой руки поглаживает меня где-то за ухом. «Любимый».