Безумный-безумный-безумный... Остров!

Огнемет — это, конечно, здорово. Но агент так и не сказал, где эти плантации, так что Уэйд снова брел наудачу, по дороге включая маяки и освобождая аванпосты. Почему бы нет? Монотонное скучное занятие. А рекьяты даже не узнавали вот уже который раз (наверное, пятый) кто завалил всех пиратов, да еще пожег половину укреплений, просто приезжали, видя, что маяк заработал, считая своим долгом проверить, понимая, что это кто-то из союзников. Обнаруживали аванпосты без охраны с обобранными трупами, поднимали свои флаги и присваивали славу, а Уэйд до их приезда обшаривал владения пиратов в поисках хоть какой-нибудь информации о пропавшей технологии Старка и полях марихуаны Хойта. Несколько раз попадались компьютеры, в которых содержалась информация, переписка, отчеты о продажах то наркотиков, то людей и подобное. Но только обрывки, и Уэйд наугад шел дальше на восток вдоль гористой местности острова, догадываясь, что рано или поздно наткнется снова на океан и методом исключения найдет плантации через радар или волей случая. Награда от агента прельщала, он знал, что такие типы крайне скользкие, но деньги отваливают честно за нужные им дела. Могут, конечно, потом пустить пулю в затылок исполнителю, когда станет не нужен. Но Уэйду не грозило. И он снова шел, методично захватывал аванпосты, как будто вознамерившись очистить остров от пиратов. Или просто хотел кромсать человечков. По крайней мере все встречные машины врагов он метким выстрелом снайперской винтовки просто взрывал, не позволяя даже заметить себя. А винтовка досталась ему на одном из аванпостов. Такая красавица, гладкая, длинная, да еще с красно-черной расцветкой, теперь Дедпул в жизни бы с ней не расстался. А рикьят все еще и не догадывалась, или делали вид, что не догадываются, кто помогает им буквально метр за метров возвращать себе родной остров. Раза два и сами пираты не знали, кто их уничтожает — Дедпул стал жестоким и серьезным, дурачиться было не перед кем, так что он пару раз не счел нужным даже появляться перед врагом. Те аванпосты оказались удобно расположены под лесистыми горами, так что, скрываясь от глаз врагов, обладая одной из лучших винтовок, Дедпул уничтожал весь лагерь, да и все подкрепленье, если таковое вообще успевали вызвать. Так прошло еще несколько дней, потому что одно дело просто идти, может, остров и не очень большой, а другое штурмовать аванпост. Вот опять начал: сперва выхватил нож, всадил в спину замешкавшегося пирата, выхватил его же пистолет-пулемет (быстрая штуковина), изрешетил в счет чужих патронов едва обернувшихся двух врагов, разделся с желавшим поднять тревогу, вырвал провода у столба с сигнализацией, телепортировался на вышку снайпера, прикончил того ножом, слыша и ощущая, как вычурное лезвие ввинчивается в плоть, разрушая жизненно необходимые замкнутые системы тела. Из спины врага брызнула кровь, он повалился ничком, автоматически соскальзывая с лезвия. / Как мило с его стороны! / « Сервис как-никак! Райский остров!» — Турагентство Ваас & Уэйд! Незабываемые впечатления на всю жизнь! — точно не замечая, чем занят, уже накидал адский рекламный план мутант: — Недовольных не остается! / Вот уж точно на всю жизнь. Кстати, у нас включен в стоимость курс вечной молодости! Кто сунется: точно умрет молодым/. Уэйд из винтовки разделался с еще тремя врагами, которые наивно думали, что попытка скрыться за контейнерами и постройками им поможет — не вышло. Стоило им только чуть высунуть голову, или попытаться обогнуть вышку, надеясь с тыла достать Дедпула, как их настигали пули, разрывающие головы, сминающие в кровавую кашу лица и кости. Это все были люди, бесчеловечные люди, вроде бы люди, но едва ли к ним, к их страданиям и смерти, удавалось питать хоть кому-то жалость, хоть кому-то. Даже самому чистому душой. А уж Уэйд таким никогда не страдал. Вот и все. С еще одним аванпостом было покончено. Мутант задумчиво подошел к флагштоку, спустил изодранный красный пиратский флаг, несколько раз потоптав его. Еще бы плюнул, да маску оказалось лень снимать. Странно он все-таки себя ощущал: никому не принадлежал, но почему-то морально оставался на стороне изгнавшего рикьята, зная, что ему не заплатят. Но ведь ему там верили, но ведь его там считали героем! / Уже не считали! / «Нам просто нравится кромсать человечков. Да», — оправдывались голоса. И что еще оставалось? Между прочим, помимо технологии Старка надо было найти какое-то летательное средство. Да еще вызволить пилота, о котором Уэйд чуть ни забыл, но включая очередной радар вспомнил разговор, еще больше злясь на Старка. Впрочем, не хотелось бы что этот миллиардер мешался под ногами. / До чего филантропичная сволочь! / — рычали голоса, в то время, как Дедпул мочалил чей-то пиратский череп от землю, наткнувшись по пути от радара на машину, выстрелив в нее и не сумев взорвать с одного выстрела. « Значит оружием он больше не торгует», — усмехнулся первый голос, добивая кого-то прикладом винтовки. Стрелка на джипе они уничтожили первым. Машина загоралась, через некоторое время рванула, распространяя клубы удушливого черного дыма и запах жженного резины со жженым же мясом. — Но тратит миллионы на свои шоу, — отвечал Дедпул недовольно, он все еще не поднял себе настроение, а то, чего успел навидаться на острове тому не способствовало: — А все оружие, которое он поставил за бугор так там и используется. Хорошо ему баловаться. И всем этим туристам с жиру беситься и лезть в экзотические страны. / Это все от жизни происходит. Люди стали путешествовать, искать впечатления. А от выживания не особенно попутешествуешь. Да… Так цивилизованный заплывший мозговым жиром человек, так ему подавай сервис, развлечения, психолога, он же тонко организованная структура, если впадет в депрессию — конец мира, пальчик порежет — коллапс Вселенной. А вот тут дикарей каких-то убивают, детей сжигают, женщин в рабство продают — да что уж! У них же чувства совсем другие, им же все равно, они же не люди… Противно/, — рассуждал сам с собой Уэйд, выбивая дверь очередного захваченного штаба аванпоста, залезая в очередной ноутбук. А потом пошел дальше, не замечая, что над головой уже ночь, как всегда ломанулся через джунгли, да и по дорогам ходить не очень-то было безопасно: водить, как оказалось, не умел не только он, но и местные, которые порой чуть сами не переворачивались, а пираты просто носились всегда обкуренными, да и сбить не боялись ни своих, ни чужих. Видимо, брали пример с Вааса, который вовсе не заботился о целостности кадрового состава, особенно, если злился, а злился он сейчас наверняка, ибо мутант сбежал, то ли проиграв, то ли не проиграв, так еще и всплыл, да еще и Бедтаун с таверной взорвал и решительно вгрызался в остров, освобождая так тщательно расставленные в свое время аванпосты. Сколько усилий пустил под откос! Как пошел слух, что чудовище движется на восток, так сразу на его поиски бросили несколько отрядов, судьба которых описывалась чуть выше. И главное шантажировать Дедпула оказалось нечем. В любом случае по дорогам ходить не стоило. Зато в джунглях подстерегали невиданные звери. Если с медведями и тиграми он как-то еще научился ладить, обходя их, не отвлекая от охоты за травоядными, то к комодским варанам привыкнуть не удавалось. Сухопутные крокодилы… А в ночной мгле на этот раз встретилось еще одно невиданное диво: птица, явно нелетающая, но не страус, на синей голове торчал гребень, точно у динозавра, оранжевые глаза смотрели хищно, а вместо оперенья висело что-то вроде черного меха, да еще не тяжелых ногах красовались три острых когтя. И вообще возникали сомнения не из эры ли динозавров выпрыгнуло это существо. — Что это за курица-переросток? — рассматривал представителя фауны человек, остолбенев. « Еще раз о вреде генномодифицированных добавок!» — заключил первый голос. / Это казуар, дурни! Он тут исторически жил/. Но на справку по орнитологии не оставалось времени, казуар заметил чужака, понесся с явным намерением забодать, вернее затоптать и порвать когтями. Уэйд от неожиданности телепортировался на скалу. Птица недовольно закричала. Хорошо хоть летать не умела! Со скалы открывался вид на дорогу. Снова донесся шум мотора. И снова ехали пираты по уэйдову душу, да еще в сторону только недавно отбитого аванпоста. Наемник прицелился из винтовки. Хороша винтовка, но уж больно высоко он забрался: не попал в бензобак. Машина остановилась, пираты не видели его, высыпали из транспортного средства, направляя черные стволы автоматов на гору, не различая пока в темноте врага, но присматривались очень внимательно. Уэйд тоже целился, но враги как на зло мельтешили, не желая хоть на секунду остановиться, а выстрелить и промазать означало выдать себя, и спускаться с горы не хотелось, потому что на той стороне дороги он успел заметить комодских варанов и вовсе не хотел снова оставаться с откушенной ногой, потому что шипящие твари обожали подкрасться сзади и тяпнуть за икру или щиколотку, развивая при это какие-то космические скорости. На джипе не случилось стрелка с пулеметом. Пока пираты глядели наверх, прицеливаясь, надеясь засечь красную тень в зарослях. Они не заметили, как к ним подобрались совершенно недовольные поднятым шумом казуары, выбежавшие из зарослей. Бесстрашные курицы. Нормальная животные бежали от опасности, а эти как начали подпрыгивать, ударяя сразу шестью когтями, так Уэйду работы и не осталось. Наемник только нервно сглотнул, видя, что случилось с четырьмя пиратами, которые безуспешно открыли огонь: — Пожалуй, не буду больше есть курицу. / Почему это? / — Боюсь прогневать бога птиц. Если он покровительствует таким тварям… « Ты стал язычником?» /Остров к тому располагает, а еще говорят, что не окружение делает человека/. Уэйд пошел дальше, карабкаясь наверх по холму, наткнувшись на какую-то заросшую тропинку, спускаться не стоило, раз уж проблему решила за него сама фауна, как будто тоже постановивши бороться с Ваасом и Хойтом, потому что ее тоже уничтожали, продавая в разном виде — живом и шкурами — на черный рынок наряду с рабами. Жестокие законы жестокого мира. Пока забирался, пока разбирался с казуарами, настало уже утро. А на вершине холма оказалась деревня, затерянная в джунглях. Состояла всего из пяти домов. Смуглые люди с обветренной кожей, как всегда в каких-то обносках, грязных тертых джинсах. Но выглядели они все ж не так жалко, как те, кто сотрудничал с пиратами. Им пока везло, а в деревне не наблюдалось оружия, вероятно, до нее просто пока не добрались. А Уэйд пришел как приблудный пес. Жители насторожились, о мутанте они, вероятно, уже слышали. Но что они могли противопоставить? Куда могли бежать? И многим ли отличались от таких же цивилизованных и безоружных, запертых в каменных лабиринтах городов, что одним лишь мановением чьей-то властной руки могли пасть в огонь и хаос… Дедпул подошел к чьей-то лачуге, заглянул: хозяйка-женщина, достаточно опрятная, смотрела беззлобно ясным глазами. Дедпул надеялся на отзывчивость, спросил, перевешиваясь через окно без рамы: — Поесть дадите? Я не пират! Он догадывался, что у местных ничего лишнего нет, но гнать его не стали, и объедков, словно шакалу, не выкинули, пригласили за стол, как человека, куда подтянулись муж женщины и еще парочка более молодых людей, практически подростков. Женщина на вид происходила из местных, а муж ее из переселенцев Европы, которые на острове превращались так или иначе в маргиналов, хоть и считали себя когда-то законными хозяевами. Уэйд заметил, что компания перед едой совершила какую-то молитву, притом не языческую, а, очевидно, протестантскую. Притом казалось, что главный адепт здесь именно женщина. Да не суть важно. Сам Уэйд ни строчки отродясь не знал, поэтому только нервно поскреб череп, стараясь не привлекать внимания. Потом накинулся на еду, вспомнив, что за штурмом аванпостов совершенно забыл о том, что все-таки еще человек. Может, он мстил пиратам? А за кого? За свой проигрыш. / Пока не доберемся до Вааса, он не успокоится теперь/. « Да! Я не успокоюсь!» Но люди за столом начали говорить, пришедшие серьезно-наивные подростки, свободные от снобизма, присущего подросткам больших городов и скованные печатью преждевременного взросления от тягот жизни, с надеждой смотрели на женщину, точно она несла для них новые откровения, спрашивали: — А, правда, что даже у самого злого человека есть свой ангел-хранитель? / Не хватало нам только таких разговоров/, — вздохну мрачный голос, но Уэйд слушал, а женщина отвечала, кивая: — Да, как окрестят человека… Тем временем трапезу закончили. И, видимо, уже просто говорили. / Как будто других тем нет более актуальных! Вас хотят повесить, сжечь, расстрелять, а вы все печетесь о какой-то ерунде/. « Ты атеист? А я-то не знал, с кем приходится соседствовать!» — посетовал маньяк. Очевидно, они даже моральные убеждения поделили, главный-то вообще в язычники подался. — Даже у самого-самого злого? — спрашивали наивно и искренне, но с некоторой долей сомнений подростки, кажется, не им одним на ум сразу же пришли Ваас и его босс в качестве самых-самых злых. — Да, — с сожалением отвечала женщина, как будто у нее самой не содержалось ответа, но надо было как-то ответить, чтобы не разбить робкую надежду. — Плохо ему, наверное, ангелу, со злым человеком всю жизнь… Больно… — грыз грязные ногти смуглый мальчишка со шрамом от ожога на щеке и следами веревки на шее, как будто его повесили, а он выжил. Уэйд ощутил, как по спине его пробежал холодок. И снова вспыхнул гнев за всех бесполезных супергероев. Они-то герои! А он-то почти злодей! И ему не положено проявлять сострадание и альтруизм. Не в его характере, не в его стиле. И умник из головы не выдержал, уставился на женщину, влезая в разговор вечным тупиковым вопросом: — А от чего этот ангел вообще бережет, если люди становятся злыми? Женщина вздохнула, смиренно отвечая, виновато поджимая губы: — Возможно, от того, что не видно нам, людям. Просит за нас… Дедпул торопливо заговорил, спешно хватая обрезки здравых мыслей: — Но ведь у хороших людей и ангел должен быть сильнее? Почему же тогда плохих только силой можно победить? Ладно, пойду, не сердитесь… Я умею быть благодарным, да. Уэйд встал из-за стола, чтобы дальше не биться в стену такого тупика. « Добро-зло… Да чего ж все так сложно-то?» / Будь проще, и микробиологи к тебе потянутся/. — Если есть сила, которая бережет нас ото зла, почему люди предают, делают больно, а порой рушат все своими руками? Ладно, в путь, зануды. Кроме нас этот путь никто не сможет пройти. Дедпул побродил еще по деревне — нет, ни магазина оружия, ни каких-нибудь патронов, даже ножи только для разделки свинины и охоты. Если уж здесь остались протестанты, то им еще стоило опасаться Цитру с рикьятами, но, похоже, они не знали, что надо держать оборону с оружием в руках, чтобы попытаться выжить. И, что главное, пока им удавалось выживать без оружия! А потом увидел, как муж той самой женщины входит в соседний дом, воровато осматриваясь. В такой-то маленько деревне! Уэйд прильнул ухом к стене и все понял. Стало как-то совсем противно на душе, и в тоже время странно смешно: — Сказать ей, что он изменяет? / Мне кажется, она догадывается. Это будет нехорошо. Это их дело. Да. Здесь везде опасности, пираты, хищники, не выбраться, а люди живут и волнуются о том же, что и везде. Такие уж люди/. Наемник спускался с холма, радар показывал, что где-то недалеко есть какие-то поля подозрительных масштабов, как раз на юго-востоке острова, близко к океану, где значилась пристань. Вполне удобное место для выращивания и немедленного перемещения, сбыта «товара». Агент, конечно, обещал заплатить, но больше всего хотелось опробовать еще раз огнемет, да напакостить врагам хотя бы так. Деревня оставалась в памяти еще одним легким непониманием того, как люди вообще так могут жить. / Мы живем в тот век, когда обманам чудес фотошопа рядовой идиот верит больше, чем в чудеса всех мировых религий/. « Ты это к чему, умник?» / Да так, узнал, что та классная фотка с облачком над горой — тупо фотошоп/. « Че, реально? Вот (…)!» / Но ты сам знаешь, что все намного серьезнее. Не в фотографии дело, что-то сломалось во всех этих людях/… — Да бросьте Вы! Нам это не лицу! У нас нет лицензии рассуждать на высокие темы, мы должны быть отвратительным скоморохом. Должны… — Уэйд приставил указательные пальца к краям губ и вытянул их в улыбку.