Все дело во взгляде...

Бывает время, когда в силу складывающихся обстоятельств или судьбоносных случайностей забываешь о данных самому себе обещаниях. После двух бессонных ночей Мин У стоял у кофепоинта и готовился к фотосессии, а заодно общался с ДжеВуком и пытался бороться с одолевающей его дремой. Время от времени музыкант так сладко зевал, что Ким открыто веселился над ним. - Скажи, а ты по ночам не спишь из-за моего предложения? Неужели все так серьезно? - Хен, отста-а-ань... мнммм... ахха... - Мин У поставил стаканчик в кофе-машину и выбрал самый крепкий — эспрессо. Честно говоря, он и сам не знал из-за чего, лежа в просторной, приятно-податливой постели, подолгу не мог уснуть. То ли сказывалось напряжение последних дней, то ли вынужденное одиночество. И хотя барабанщик испытывал облегчение в связи с исчезновением из его жизни японца, но чего-то сладко-запретного все же хотелось. Он гипнотизировал свое отражение, борясь с непослушными прядками волос, и горел. А вчера снятую с их участием рекламу вообще стали показывать по телевизору, и Мин У смог в деталях рассмотреть то, что пропустил на презентации. Неужели это он? И неужели это ДжеВук? Когда, когда они ТАК смотрели друг на друга? А потом мозг услужливо подкидывал одно воспоминание за другим: затягивающая бездна темного взгляда и огненные сполохи эмоций, невидимых для большинства, но так открыто, безапелляционно показанных ему, человеку, на пару с которым они вырезали из мироздания отдельный кусок и теперь наслаждались им, читая в душах. Барабанщик вспомнил этот взгляд: так на него смотрел ДжеВук перед поцелуем, когда звал с собой. Значит, все это время... Мин У настолько задумался, что не рассчитал расстояние при повороте, облив ДжеВука только что налитым кофе. Тот вздрогнул от обжигающего напитка, расползающегося по махре халата, но ничего не успел сделать — в следующий миг в ткань вцепились тонкие музыкальные пальцы и с неожиданной силой развели полы одежды в стороны. - Ох, черт, прости, хен! - Но мало задумывался о том, что сейчас чисто механически делали его руки, а руки эти уже прошлись по коже живота, начисто игнорируя салфетки и заставляя Кима пораженно замереть. Выдавая напряжение, под гладкой кожей обозначились кубики пресса, а Мин У все водил над соблазнительной лункой пупка, собирая остатки влаги. ДжеВук всматривался в его лицо, закусывая губы от рождающегося внизу живота желания, и в какой-то момент не выдержал, перехватывая точенные запястья. - Все в порядке! Уже не горячо. - Актер отстранился и протянул младшему коллеге салфетку, увидев которую тот заметно разрумянился. Однако даже осознав, что творил всего минуту назад, Мин У не сразу отвел взгляд от подтянутого тела Кима. Его еще не успели покрыть «татуировками», из-за узорного плетения которых тот казался почти одетым, и барабанщик смог рассмотреть и красиво вылепленную грудь, и чувственно очерченные ключицы, и тонкую талию. А чуть ниже, над линией богато вышитого пояса, обозначились тазовые косточки, и, кажется, сознание подвело музыканта. Он резко отвернулся и... снова схватил стаканчик для кофе, пытаясь совладать с механической баристой. - Хен, лучше отойди заранее. Я сегодня травмоопасен. - ДжеВук лишь хмыкнул понятливо и запахнул халат, после чего неслышно подкрался к Мин У, выдыхая тому на ухо: - Хорошо. Жду тебя на площадке. - На что барабанщик вздрогнул и облил кофе уже себя. - Бл... Хен!!! Я сказал отойти, а не подойти. Что не понятного? - ДжеВук расслабленно улыбнулся и потянул Но за собой. - Все, мы квиты, а времени на кофе больше нет. Идем, нас ждут. - И началась очередная фото-эпопея. Обжигающая и откровенная. Мин У стоял прижатый к груди ДжеВука и, чуть отклонив голову в сторону, ощущал на своем плече шелковистые пряди и горячее дыхание партнера по съемкам. Музыкант вспомнил — их ведь просто просили добавить образам запоминающейся страстности, поэтому вряд ли во всем этом было что-то настоящее, но вдруг по пояснице неуловимо прошлась чужая рука, и Но прогнулся от неожиданной ласки, размыкая губы и чуть щуря глаза. - Прекрасно! - Тут же воскликнул фотограф. - Очень тонко и чувственно! Мин У-шши, дайте мне еще соблазна! ДжеВук-шши, нагнитесь ближе к плечу мистера Но, посмотрите немного исподлобья. Да, вот так! Отлично! - Барабанщик чуть не застонал в голос, так явственно ощутил губы в миллиметре от своей кожи. От продиктованного руководителем съемок движения грудь Кима скользнула по его лопаткам, а настырные кончики пальцев получили еще больший доступ к телу. Скользнув немного под пояс, они очертили эту линию, вызывая волну жара, и Но окончательно расплылся, делая уже не просто фотографии, а настоящий секс. Фотограф скинул безрукавку и расстегнул несколько пуговиц на рубашке, умирая в восторге от каждого кадра — он не слышал тихого «нравится?» на ухо Мин У и судорожного выдоха в ответ. ДжеВук прижимался и оглаживал, очерчивал едва ощутимыми касаниями напряженные спину и ягодицы, а барабанщик поддавался и плавил взглядом окружающее пространство. Все закончилось неожиданно. Ким отстранился первым и пошел смотреть на отснятый материал. Видно было, как он довольно заулыбался: - Вот это лучший кадр! Его сразу на плакат и в прихожую! - Фотограф согласно кивнул, быстро щелкая мышкой и, видимо вернувшись к отмеченной фотографии, еще раз сказал: - Определенно, это уже готовая реклама, и обрабатывать почти не нужно. - Но тоже подошел к рабочему месту и заглянул коллегам через плечи, а спустя миг почти бегом скрылся в зоне отдыха. Было ясно, что фотограф подсмотрел за ними за минуту до оргазма, и еще что Мин У не против повторить все от начала до самого конца. Он хочет ДжеВука, глупо отрицать. Потеряться в нем, забыться. Любить до мушек перед глазами. Ведь Ким и сам не просит больших чувств, так почему бы не отдаться заманчивому предложению о более близком союзе. Совместная работа так остра и плодотворна, кто знает, какие еще бонусы она принесет. С другой стороны... он устал от пустого времяпрепровождения и ни к чему не обязывающих отношений. Барабанщик не успел подумать о чем-либо еще: в комнату вошел ДжеВук и подмигнул ему: - Проснулся? Ну и хорошо, а то пить много кофе вредно! - Мин У поперхнулся и уже собрался ответить что-либо, как Ким мечтательно добавил: - А спина у тебя чувствительная... ты ведь не отстранился и не сбежал. Доверяешь мне? Хотелось бы, чтобы это было так — может тогда ты согласишься поехать со мной. - Да нет. Я просто не знал, что ты экстремал, хен, вот и не среагировал вовремя. Как бы то ни было, фотки удались, мы выполнили контракт, а насчет остального я еще не решил. - Ты просто не видел, куда я тебя приглашаю. - Протянул ДжеВук. - Это не работа, а отдых. Лазурное море и черный вулканический песок... на таком прекрасно смотрятся белоснежные тела. А еще я умею делать массаж. - Это ты меня сейчас соблазняешь? - Мин У аж подался вперед, не веря в происходящее, однако коварная улыбка на губах старшего актера говорила яснее всяких слов, что тот снова лишь дразнит и наблюдает. - Что ты, что ты... я лишь констатирую факт. Не дай бог тебе увидеть, как я соблазняю. - А вот это уже интересно. Но прищурился и скрестил руки на груди: - Почему же? - Потому что тогда тебе уже никуда от меня не деться. - И так просто, без всякого хвастовства это прозвучало, что барабанщик моментально поверил. Он сглотнул и отвернулся в другую сторону, решив скрыть неожиданное волнение сухостью фраз: - Я говорил, что подумаю, хён. Я позвоню тебе за два-три дня... когда ты улетаешь? - Ким подсел ближе, потянувшись за ручкой и бумагой, и столько в этом движении было кошачей ленивости, что пробрало до самого нутра: Мин У задержал дыхание, ловя свои руки в секунде от стремительных объятий. ДжеВук быстро написал на листе всю информацию — даты, страну, отель, телефон, график работы — и передал Но. Тот бегло просмотрел и пошел переодеваться, однако, кажется, уже принял решение.