Все дело во взгляде...

WARNING!!! NC! Soundtrack: Porcelain Black – I Feel Perfect, визуализация: http://s018.radikal.ru/i515/1302/b4/2dd3f261c90b.jpg _______________________________________________ Причудливыми клубами вился под потолком дым. Он тонкими струями стекал с кончиков сигарет припозднившихся посетителей бара, сплетаясь в вышине в гипнотизирующее марево. МинУ жадно наблюдал за пляской света в дымке, маленькими глотками отпивал из чашки крепкий кофе и думал. Думал о том, что в этом прокуренном маленьком зале с льющимися со сцены блюзовыми мелодиями раньше было легко писать свои песни, а сейчас... Барабанщик мрачно отодвинул от себя нотную тетрадь и блокнот, одним глотком допивая горький напиток. Поморщился, стряхивая пепел со своей тлеющей сигареты — привычка, которой он заместил в себе все мысли об одном актере. Все не так, как хотелось бы, но волнует ли это кого-либо? Загруженные гастроли в Японии должны были привести корейца в норму, но лишь довели его до ручки. Долгими одинокими ночами он лежал без сна в однотипных гостиничных номерах и мечтал только об одном — обрести покой. Выплеснуть все, что накопилось внутри, избавится от этой жуткой ломки, но не знал, как это сделать. Нотная тетрадь — его спасение и отдушина раньше — не спасала, оставаясь пустой вплоть до возвращения в Корею. МинУ тоже стал пустым, как и стоящая перед ним чашка из-под кофе. Музыкант расплатился, измученной тенью самого себя вставая из-за стола и решив поехать, наконец, домой. Припарковав машину, он не спеша отправился в сторону подъезда, перехватывая удобнее пакеты с едой из местного супермаркета, однако движение так и осталось незавершенным: пакеты выпали, когда барабанщика резко прижали к груди, обхватывая руками поперек туловища, а до боли знакомый голос выдохнул прямо в ухо: - Попался... - и мир рухнул. МинУ раненной птицей забился в невыносимо крепких объятьях, но все попытки вырваться были бесполезны. ДжеВук держал так, что, казалось, трещали кости. Дыхание перехватывало, поэтому пламенная гневная речь, так красиво сложившаяся в мыслях, срывалась с губ неясными рваными хрипами. Ким развернул Но к себе лицом, прижимая к себе еще теснее, устраивая голову барабанщика у себя на плече, и ждал, пока у того иссякнут силы. Сам актер готов был стоять так хоть вечность, вторую вечность выслушивать сбивчивые ругательства, ну а третью вечность ловить чужие губы, затыкая самым действенным способом весь этот бред. МинУ разорвал поцелуй, жадно глотая свежий ночной воздух. Он весь едва ощутимо дрожал, будто от озноба, но темный от бушующих эмоций взгляд опровергал предположения о какой-либо слабости. - Чертов ДжеВук!.. - Ощутимый удар в плечо. ДжеВук лишь хмыкнул. - Ты что здесь делаешь? Как ты вообще узнал, когда... - О, это было сложно, можешь не сомневаться. - Ким перехватил занесенную для очередного удара руку. - Мне наотрез отказались давать твой новый телефон, но менеджер все-таки сжалился и сообщил точную дату твоего возвращения. Два дня я дежурю здесь у дверей вторым консьержем, а ты, смотрю, не рад встрече. - Барабанщик снова вывернулся и оттолкнул Кима. - А чему радоваться-то? Ты чего-то не понял с прошлого раза? - Но хотел было уйти, но Ким вцепился в его запястье жесткой хваткой. - Что, опять просто сбежишь? Хочешь послать меня, так и скажи. Глядя в глаза. Два месяца, два гребаных месяца я ждал твоих объяснений, так что даже не думай, что сможешь уйти. Пошли, поговорим. - И ДжеВук, подхватив пакеты МинУ, так и не расцепляя пальцев, потащил его за собой. В подъезде на вечном посту стоял все тот же мужик, вежливо спрятавший заинтересованный взгляд. Ну точно молодец! Надо будет все-таки подкинуть ему чего-нибудь на чай, чтобы ни на миг не усомнился в своей же собственной верности. А дальше знакомые лифты, холл, дверь, квартира. Старший актер скинул обувь и молча прошел на кухню, усаживаясь на один из высоких стульев. МинУ прошел за ним, отрешенно садясь напротив. Два месяца музыкант пытался убежать от этого разговора... да он вообще предположить не мог, что разбор полетов состоится. Разве что в мечтах. ДжеВук ждал его? Зачем? Кажется, последнее барабанщик произнес вслух. Ким все так же молча рассматривал Но, и прочитать что-либо по его лицу было не возможно, но когда мужчина заговорил, то голос дрожал от еле сдерживаемой ярости: - Зачем я тебя ждал? А ты не догадываешься? - Но сложил руки на груди и приподнял бровь. - Даже если и догадываюсь, скажи это. Ну же? Неужели за все это время не было никого, кто смог бы удовлетворить тебя? Извини, но я больше не даю. Собственно, я думал, что и тебе это уже не интересно. Тебе ведь все равно, с кем трахаться... - Речь была прервана размашистой пощечиной от вскинувшегося ДжеВука. МинУ поднял руку к горящей щеке, а в следующий миг мужчина схватил его за грудки и притянул вплотную к своему лицу: - Какой же ты все-таки придурок, МинУ... - Но усмехнулся. - А ты все такой же ублюдок. Что, пришел поглумиться? Да, даже Роуз не устоял против тебя, побывав в твоей постели. Как бы там ни было, этого больше не повторится. Предлагаю все забыть и разойтись в разные стороны. Ты мне ни чем не обязан, я тебе тоже. - Но резко откинулся назад, однако Ким не выпустил его, а подался вслед. Опираясь одной рукой о мебель, а второй удерживая барабанщика, мужчина плавно забрался на стол, садясь перед МинУ на чувственно разведенные колени. ДжеВук смотрел на младшего актера с затаенной горечью и чем-то еще, чего МинУ боялся даже больше, чем безразличия и ненависти. Неужели все это время он ошибался? Нет... нет! Не может быть! Барабанщик зажмурился, чтобы не видеть ответ во взгляде напротив. Ким ждал его, и это значит, что для рокера случившееся значило больше, чем МинУ мог предположить. И эти дурацкие гастроли, бессонные ночи, кофе литрами и блоки сигарет — все было напрасно. Он мог потерять что-то не в пример важнее, но даже не рассматривал этот вариант, сам ограничив себя глупой, предвзятой обидой. В горле образовался ком, глаза предательски защипали и стало отчаянно не хватать воздуха, и, словно желая отогнать все ненужное, губы барабанщика обожгло чужое дыхание. - Посмотри на меня. МинУ... - Тонкие пальцы скользнули по его скуле вниз, очертили подбородок, подразнили невесомым касанием шею. Но осторожно открыл глаза, впиваясь взглядом в само воплощение секса. ДжеВук сидел перед ним, смотря из-под полуопущенных ресниц, разомкнув пухлые соблазнительные губы, и звал. Звал всем своим видом, нарочито-продуманными движениями, едва заметным покачиванием бедер. Ким коснулся кончиками пальцев губ МинУ, а свободной рукой стал ласкать себя. Начав томительное путешествие ладони от шеи, он спускался ею ниже, отметив впадинку между ключицами, поиграв с возбужденно очерченными под легкой полупрозрачной тканью рубашки сосками, нырнул в лунку пупка, обвел границу пояса и беззастенчиво накрыл свой пах, толкаясь навстречу руке, резко выдыхая. Его выдох автоматически стал вдохом для барабанщика, и того повело от насыщенной страсти. МинУ словно загипнотизированный потянулся вперед, повторяя горячий маршрут уже своими пальцами. Одновременно барабанщик расстегивал рубашку Кима, припадая к открывающейся коже нетерпеливыми поцелуями. В какой-то момент он приподнял голову, чтобы считать эмоции с лица хёна, и неожиданно утонул в неприкрытых чувствах. Ответный тягуче-шоколадный взгляд четко давал понять, что ДжеВук хочет сделать, и что хочет, чтобы сделали. Но сглотнул, еще минуту любуясь абсолютным разрешением в глубине темных глаз, и позволил увлечь себя бушующему урагану эмоций. Барабанщик поднялся со стула, придвигаясь ближе к Киму, усаживая музыканта удобнее и оказываясь между его бедер. Положив ладони на талию ДжеВука, МинУ языком провел линию от пупка до подбородка, завершая влажный рисунок игривым укусом, уходя поцелуями в бок и теребя уже мочку уха. Старший актер ответил тягучим выдохом и откинул голову назад, где ее тут же зафиксировала в таком положении ладонь Но. Барабанщик вплел пальцы в тяжелые смоляные локоны, сжимая их в кулак, и продолжил свое томительное исследование, не оставляя ДжеВуку ни единой возможности сбежать или закрыться от этой ласки. Однако тот и мысли подобной не допускал, обнимая младшего стройными ногами за талию и подталкивая к себе. Пахи соприкоснулись, выдавая возбуждение обоих, и Ким заставил Но двигаться, издавая тихое «ммм...» каждый раз при особо чувственном касании. МинУ вылизал ямку за ушком, место, где бьется пульс, словно слушая его языком, а после признался в любви ключицам ДжеВука. Изящные, вечно открытые и манящие из-под распахнутых рубашек или свободных воротов джемперов, они давно манили младшего актера. Когда Но, наконец, смог оторваться от них и перешел к соскам, Ким уже откровенно стонал, извиваясь, и впечатывая бедра барабанщика в свои. МинУ отпустил волосы ДжеВука, руками надавливая на плечи, чтобы тот лег на стол, а сам, не разрывая визуального контакта, расстегнул ему брюки, стягивая их вместе с бельем. Ким сексуально закусил нижнюю губу, а Но приподнял его ноги, чтобы в следующий миг покрыть поцелуями тонкие щиколотки, подарить мягкую ласку подколенной впадинке, распалить еще больше вниманием к внутренней стороне бедер. ДжеВук закинул руки за голову, хватаясь за край стола, и развел ноги шире, открываясь полностью. МинУ застонал от представшей взору картины и склонился к паху мужчины, пользуясь приглашением. Он облизал нежную головку возбужденной плоти языком и подул на нее, играя на контрастах ощущений. Снова и снова, то припадая губами, то скользя языком по всей длине, мимолетно обхватывая мошонку, но лишь дразня ускользающей глубиной рта. В какой-то момент ДжеВук не выдержал, вскидывая бедра вверх, и Но пустил его в жаркий плен своих губ. Плотным кольцом он обхватил возбуждение мужчины, языком с силой проводя по уздечке, и, лишь наигравшись вволю, вобрал член глубже. Ким прогнулся в пояснице, откликаясь, и застонал, а МинУ нашел тот самый темп, чтобы раз за разом доводить старшего актера до грани и жажды разрядки, но не позволять сорваться в бездну удовольствия. Щеки ДжеВука порозовели, а губы приоткрылись в беззвучном «о». Его тело дрожало от испытываемых ощущений, казалось, еще немного и он умрет. Не помня себя, мужчина хрипло выдохнул: - МинУ-у-у... - И тот моментально отозвался на просьбу, скользнув языком дальше. Обвел по кругу колечко мышц, надавливая, лаская, заставляя открыться и впустить его. Удерживая бедра Кима, он толкался внутрь, щекоча тугие горячие стенки, обильно увлажняя вход, а свободной рукой одновременно избавлял себя от брюк. Тело мужчины манило невероятно, и Но больше не мог ждать. Он встал, прижимаясь к промежности актера пахом, и обхватил себя у основания, направляя изнывающий член внутрь. Введя головку и видя, как крепко сомкнулись густые ресницы мужчины, он скользнул обратно, чтобы поддразнить вход легкими надавливаниями, и снова вошел немного глубже. Легко покачивая бедрами, МинУ медленно продвигался внутрь, пока не почувствовал, как стенки ануса обхватили его, затягивая. Тогда он одним слитным движением вошел до основания и впился в губы вскинувшегося ДжеВука. Барабанщик обхватил его член, лаская и давая время, а сам не думал, не хотел думать, что он явно первый. Когда-то давно ДжеВук говорил ему, что никому не дает себя иметь, и то, что происходит сейчас, важно. Очень важно. Но уткнулся лицом в плечо мужчины, безмолвно благодаря того умелыми поцелуями, а Ким снова откинулся назад, подталкивая младшего пятками в ягодицы. И МинУ начал двигаться, делая этот миг совершенным в своей правильности. Они должны быть открыты друг другу, потому что... они созданы Вселенной, чтобы быть вместе в это мгновенье. Кто сверху, кто снизу — не разобрать в плотном переплетении тел. Бедра танцуют свой танец, с силой подаваясь навстречу друг другу, завершая широкий размах резким толчком до упора. Ким разметался на столе, притягивая к себе Но, усиливая его движения своими ладонями, и беззвучно молил о большем, а МинУ выполнял любую его просьбу. Он был везде — поцелуями на шее, руками на талии, плотью глубоко внутри, и не было ничего слаще этого единения, когда они, наконец, разобрались в себе. Ловя прекрасное тело ДжеВука в восхитительных волнах оргазма, барабанщик сам изливался тому на живот. А после мучительно-нежно прижимал к себе в душе, смывая следы страсти, разминая измученное страстью тело. Говорить не хотелось, не сейчас. Может позже. А пока они лежали в его кровати, сплетая пальцы рук, и ДжеВук хитро поглядывал в зеркальный потолок. МинУ сквозь дрему выцеловывал узоры на предплечье мужчины, но тот привстал на локте, поднимаясь, и в следующий миг уселся сверху. - Любишь наблюдать? Уверен, ничего подобного ты еще не видел... - И все повторилось снова. МинУ сходил с ума, ловя через зеркало прекрасно-развратный взгляд откинувшегося на нем ДжеВука, подхватывал его ритм, и задыхался от ощущения обладания этим невероятным созданием. Когда ДжеВук уснул рядом, все так же по-хозяйски обнимая барабанщика, тот еще долго не мог прийти в себя. Сознание его жило своей собственной жизнью, возвращая только что пережитое отголосками музыки. Ноты лились одна за другой сжигая кончики пальцев потребностью записать, и музыкант не выдержал. Выбравшись из объятий Кима, он как был, обнаженным, прошел по квартире за нотной тетрадью и сигаретами, чтобы на кухне излиться творческим оргазмом... Снаружи занимался рассвет, когда к нему неслышно подошли сзади, заключая в твердые объятья. Изящнная кисть перехватила из его руки сигарету. - Красиво. - Прошептал ДжеВук, заглянув в ноты, сделал полноценную затяжку и выкинул недокуренную сигарету в окно. МинУ откинул голову ему на плечо, накрывая ладони Кима своими. - Прости. Я был дураком. - Да. На кухне на долгое время воцарилась тишина. Чуть повернув голову, барабанщик шепнул в поцелуе: - И что дальше? - Ким ответил на утреннюю ласку, словно не расслышав вопроса, но улыбнулся и тоже прошептал: - Все будет хорошо, пока ты так на меня смотришь...