Тишина

      Они сидят напротив друг друга, уставшие, брошенные, и молчат. Молчат так до боли оглушительно, что странно, почему в окнах до сих пор не дрожат стекла. Тишина сплетается петлями, обхватывает горло, и сам мир, кажется, боится лишний раз шелохнуться, разорвав хрупкий покой маленькой кухни.       На улице быстро темнеет, но по немому обоюдному согласию они не включают свет, довольствуясь мягким вечерним полумраком, льющимся из распахнутого окна. Шан упорно пытается поймать ускользающие черты родного лица, следя за тем, как ласково играют тени на скулах Грей, и губы ее на миг вздрагивают, приподнимаясь в смущенной улыбке.       Грей не выносит, когда на нее так смотрят. Словно снимая все защитные оболочки, обнаженную душу прожигают взглядом. Но Шан не могла иначе, и она постепенно смирилась. Не сразу, конечно. Поначалу она часто отводила глаза, не находя в себе сил столкнуться с этим до ужаса чистым и внимательным взглядом, Грей злилась и отворачивалась нарочно, только бы снова почувствовать себя в безопасности. Но услышав очередное тихое «прости» с неизменной смешинкой в голосе, все равно таяла, забывая сердиться. На Шан невозможно было сердиться…       И сейчас они смотрят друг на друга, без слов понимая [все], и в этом молчании находят спасение. Который раз эти два одиночества на ощупь прокладывают дорогу друг к другу, спотыкаясь на каждом шагу. Гибнут от невыносимой подкожной боли, но воскресают в объятиях друг друга. Невероятно-теплым рукам доверяя себя целиком, без страха или нелепых сомнений разделяют воздух, пронизанный их близостью. И нет ничего кроме. Нет никого. Кроме.       Темнота вползает в комнату голодной змеей, съедая предметы и время, накрывает с головой звенящее пространство кухни, прячет оттенки и тушит свет. Шан встает, чуть неуверенно из-за стола и, отводя взгляд, делает несколько шагов в сторону выхода. Плечи мелко дрожат.       -Не уходи.       Тишина взрывается, и Шан взрывается вместе с ней.