***
Когда Нишики просыпается, то обнаруживает себя лежащим в незнакомой комнате на постели. Рядом с кроватью на коленях сидит Кими, уложив голову на руки, видимо, только недавно забывшись сном. Гуль чувствует, как его сердце щемит от нежности, и легонько гладит любимую по волосам, стараясь не вырвать из сна. Она перенесла так много… Из-за него. Кофта сползла с её плеча, обнажая чудовищный шрам, обозначающий вырванный кусок плоти. Нишики закрывает лицо рукой и поднимается с постели, покидая комнату в поисках кого-то ещё, кто может дать объяснения — он не хочет тревожить сон Кими.***
Ранее гуль ни разу не задумывался о своих отношениях с Нишино, зная только, что она — всё, что у него есть в жизни. Таким образом Нишики эгоцентрично ставил в центре событий себя. Но после случая с Гурманом его озарило понимание — он тащит Кими в бездну. Сестра погибла, из последних сил желая его защитить. Кими была готова погибнуть ради этого. И ни одна из них не спросила — а хочет ли он быть спасённым такой ценой? Прижавшись спиной к холодной каменной стенке ближайшего дома, Нишики дрожащими руками нашаривает пачку сигарет и прикуривает одну. Так жадно, что лёгкие тянет. Кими должна прийти с минуты на минуту. И тогда он причинит ей боль в последний раз. В последний раз заставит страдать. Нишики страшно от одной мысли, что Кими заплачет, но он старается взять себя в руки. Чёрт возьми, он же всегда был хладнокровным подонком! Ему всегда и на всех было плевать! А потом появилась эта глупышка, и. стала его жизнью. И то, что он может сказать другим, ей никогда не скажет. Но сейчас придётся открыть своё истинное лицо, лицо бессердечного мерзавца, это, как считает Нишики, будет правильно. Кими — человек, и должна жить среди людей. Он — гуль, и должен жить среди гулей. Кими приходит вовремя. Нишики отмечает лёгкую бледность её лица, заострившиеся линии скул и тёмные следы под глазами. Она тянется поцеловать его, но, сделав усилие над собой, гуль отстраняется. Это действительно сложно, так как ему хочется поцеловать её, сжать в объятиях и никогда не отпускать, но… — Кими, — его голос хриплый, но твёрдый, — нам нужно поговорить. Она недоумённо моргает, но кивает, готовая выслушать. И приходит пора становиться мерзавцем. — Мне было весело с тобой. Но, знаешь… всё проходит. Больше мне не весело. Так что, прощай, Кими. Он говорит это ей в лицо, справедливо ожидая пощёчины, хотя бы крика — но Кими молчит, просто глядя на него. Потом резко поворачивается и уходит быстрым шагом. Ну, вот и славно. Только, когда Нишики возвращается домой, он понимает — ничерта не славно! Да, он поступил благородно, оградив любимую от самого себя и всех остальных, связанных с ним, но всё равно — больно.***
«Антейку» помогает ему. Кто-то из малявок подсуетился, Канеки или Киришима, неважно. Еду поставляют через день, таким образом освобождая Нишики от необходимости уходить из дома. Он ничем не занимается. Курит. Так много, что в комнате плавают облачка никотина. Смотрит телевизор. Не бреется. Не хочется. Нишики не видит в этом смысла. Далось ему это всё без Кими. И когда в дверь звонят, он думает, что это очередная поставка мяса. Встав с дивана, как есть, с обнажённым торсом идёт к дверям, открывая их — и замирает на месте, потому что в дверях — Кими. — Что ты тут делаешь? — Нишики честно пытался сделать голос строгим и безразличным, но получилось плохо. — Нишики, — девушка хмурит брови, проходя внутрь комнаты, морщится, тут же бросаясь открывать окно, — что ты творишь? Он стоит, повернувшись к ней спиной, сжимает зубы и злится. — Зачем ты пришла? Стук каблучков сзади. Кими обвивает руками его шею, прижимаясь всем телом к спине. Шепчет на ухо: — Нишики, ты правда думаешь, что я тебе поверила? Горячее дыхание опаляет мочку уха. — Нишики, — она уговаривает его таким тоном, каким разговаривают с детьми, — зачем ты это делаешь? Кими проводит пальцами по обнажённой спине мужчины, осторожно гладя те места, куда вонзались шипы кагунэ Гурмана. Прикасается губами к его шее, нежно покрывая поцелуями. — Я слышала, что ты кричал там. Я была, как во сне, но твои слова я слышала. Отчётливо. Ты спас мне жизнь уже дважды. — Нет, — он скрипит зубами, но не может оттолкнуть её, — ты ничего не понимаешь. Я гублю тебя, Кими. Ты не можешь быть счастлива со мной! — почти кричит. Кими улыбается, когда Нишики поворачивается к ней лицом и хватает за плечи. Поднимает руку и гладит по лицу, очерчивая пальцами скулу. Мягко коснувшись подбородка, наклоняет его к себе и целует, так же бережно-нежно. Он отвечает более жадно, привлекая любимую к себе и почти впиваясь в её рот. Слишком долго он был голоден. Этот голод — совсем другой. Подобный испытывают и люди, и гули. Подхватив Кими на руки, Нишики тащит её в постель, хотя мог овладеть ею и в коридоре на полу. Но нет. Кими — не та девушка, с которыми так поступают. Она ложится на кровать и доверчиво смотрит на него, пока гуль освобождает её от одежды. Сначала на пол летит куртка, потом — кофта. Избавив Кими от лифчика, он припал к её груди, жадно целуя нежную кожу, очерчивая языком затвердевшие розовые соски. Она водит ладонями по его торсу, гладит грудь, сквозь джинсы касается возбуждённого члена. — Ты правда слышала? Накрыв её губы своими и не давая ответить, Нишики стягивает с желанного тела последние детали одежды, и скользит вниз, целуя живот. Кими выгибает спину, тихо и глухо стонет. — Да. Я — всё, что у тебя есть, — её дыхание сбилось, но проговорить это она может, — так ты сказал. И потом чуть не умер. Я ухаживала за тобой, пока ты был в бреду… и ты повторял моё имя. Нишики снова затыкает ей рот поцелуем, лаская пальцами лоно, проникая внутрь неё, и Кими снова стонет, уже громче и мучительнее. Ему и самому хочется стонать. — Ты права. Ты — моя жизнь. Именно поэтому… — Не надо. Ты — моё всё, — шепчет Кими, зарываясь пальцами в его волосы. Больше не в силах терпеть, он стаскивает джинсы, трусы и входит в неё — сразу на всю длину, отчего Кими всхлипывает и подаётся вперёд, насаживаясь на его член. Он снова приникает к её губам, отчаянно целуя, потом опускается к груди. Кими сжимает коленями его бёдра. — Я клянусь тебе, — шепчет Нишики, — я всегда смогу защитить тебя. Даже если умру. — Ты не умрёшь, — горячо возражает Кими, цепляясь ногтями за его спину, — я не позволю тебе. Они сливаются друг с другом множество раз, пока Нишики не кончает — не в неё, ей на живот. Кими стонет от наслаждения, поворачиваясь на бок и удобно устраиваясь у него на груди. — Ты слишком много куришь, — отнимает у него из пальцев сигарету. Нишики улыбается, целуя в макушку свою любимую и такую наивную девочку, которая не предполагает, что гулям с их регенерацией сигареты не вредны. — Кими, я ведь тяну тебя в бездну, — в очередной раз предупреждает. Кими отмахивается. — Пусть будет бездна на двоих.