Полет лося

Валечка ждала. И снова ждала. И опять ждала. Кто тянул за язык? Это ж надо было так лохануться и пообещать невестке сходить с племяшом, выбрать новые джинсы. Он и в старых еще побегал бы. Пару дней. Если они не треснут окончательно на его перекачанной попке. Айки... айкидошник... айкидоист хренов. Да распедрит твоего папу, что ж так время-то тянется! Наконец из прожжённой ее взглядами двери вылетел явно уставший, но довольный, как слон, Пашка. Увидев Вальку, он радостно взбрыкнул и подскочил к ней: - О, тёть, привет! - Привет, мелкий, как успехи? Не завалил еще этого, своего,... наставника? - провела рукой по стриженой маковке. Пока еще могла себе это позволить. Дотягивалась. - Не-а, не завалил, - Пашка несолидно шморгнул носом. - Ну, ничего, у тебя еще всё впереди. А сам не справишься - я помогу тебе затоптать того лося. Валька припомнила, как выглядит тридцатилетний, по данным разведки, тренер Пашки и сглотнула слюну. Такими, как он, только генофонд обогащать. Ухо одновременно уловило чьё-то фырканье справа и возмущённое сопение слева: - Никакого уважения к старшим! - прилетело слева. Справа фыркнули повторно. Повернула голову в сторону возмущалкина и чуть не села на попу. В проёме двери стоял тот самый... лось...тьфу, наставник! Тренер Пашкин, предмет Валькиных ночных грёз. - А должны? - непроизвольно вырвалось у нее. - Что должны? - не понял он. - Старших уважать, - она знала, что гонит не по делу. Да и при Пашке не стоит заедаться с его наставником, но язык работает быстрее, чем соображает мозг. - Да, - спокойно ответил тот, имени-отчества которого она сейчас упорно не могла вспомнить. - Если должны, то это не уважение, а обязанность. А от обязанности зубы сводит. Тут не до уважения, - уверенно парировала Валечка. Сзади снова кто-то фыркнул. Пришлось обернуться, быстренько уронить челюсть и тут же быстренько вставить ее обратно, ибо в двух метрах от нее стоял не просто лось - целый лосяра! Без каблуков у Вальки развивался комплекс гномика. Да еще и рядом с такими здоровилами! Да еще и с такими симпатичными! Прям порвалась, кому из этих двоих сложить лапки на грудь, поклясться в вечной любви и верности до гроба да повиснуть медалькой на шее. Останавливало лишь отсутствие табуретки. С ее метр пятьдесят восемь только этот предмет мог бы поспособствовать осуществлению задуманного. От дальнейшего погружения в омут депрессии ее оторвал просто лось, который наставник. В уме она их, для удобства, мгновенно окрестила: Лось и Лосяра. - На язык вы, как я погляжу, острая. Может, на практике покажете, как собирались меня завалить? - его ехидство можно было разливать по банкам. - Куда мне, грешной, - Валька скромно потупила глазки, - ни сил, ни сноровки, - похлопала ресничками, временно включив режим блондинки. Она почти готова была признать поражение. Но, увидев победный блеск в его наглых очах, недвусмысленно ощупывающих ее стройную фигурку, не удержалась. - Вот если бы потренироваться слегка... - чуткое ухо уловило, как позади хрюкнул Лосяра. О-о-о-о! Нарываться на вздрюк стоило хотя бы ради того, чтоб узреть вот такую ошеломлённую физию самоуверенного наглеца! Это длилось всего пару секунд, а потом из тренера, как шипучка из бутылки, снова попёрло ехидство. - Хотелось бы на это посмотреть, - процедил, как плюнул, - языком трепать каждый горазд. - И вы позволите моему бренному телу в уличной одежде и обуви осквернить девственную чистоту вашего татами?! - она лихорадочно вспоминала, нет ли стрелок на колготках и как давно брила ноги. С бельём у нее всегда был полный порядок. Как учила бабуля, бельё всегда должно быть шикарным, вдруг тебя машина собьёт! - А у него на этот случай припрятано несколько новеньких доги... кимоно... - раздалось сзади. Голос был приятный, с хрипотцой. "Гитару бы тебе с таким-то голосом. Пару аккордов, тройка куплетов и полгорода особей женского пола за тобой хвостом, со спущенными трусами и подолами в зубах!" - А вы, как я погляжу, очень даже в курсе, что у вашего друга где находится. Тайком шарите? Или у вас всё общее? - не обделила и его вниманием Валька. Парни обменялись нечитаемыми взглядами. Лосяра пожал плечами. - Пожалуй, ближе ко второму. - Так вы, как две подружки-хохотушки, наверное, вещами друг с другом делитесь, целуетесь при встрече и коктейль из одного стакана через трубочки цедите? - Тренера от этих слов еще больше перекосило, а Лосяра фыркнул реально, как натуральное копытное. Долго думать Валька не привыкла. Да и с ногами, по идее, полный порядок, замутнение мозгов прошло, и она вспомнила, что только вчера два часа посвятила шильно-мыльным процедурам с пиллингом, депиляцией и условно интимной стрижкой. Условно, потому что, после небрежного ознакомления с инструкцией, щедро нанесённый крем для депиляции, задуманную стрелку, с указанием направления к средоточию наслаждения, превратил в невнятный хвостик. А коррекция бритвой и вовсе свела все творческие потуги к куцему хохолку. Это не напрягало. Минимализм сейчас в моде. Оценить креативный дизайн всё равно было некому. Последние полгода место ее бойфренда оставалось вакантным, демонстрировать же свою интимную зону первому встречному Валя не собиралась. "Обрастем-с еще, какие наши годы!" Племяш с открытым ртом тихо охреневал от происходящего. Мало того, что его обезбашенная тётка очень даже чихала на заслуги его же тренера и пыталась разговаривать с ним, как княгиня со смердом, так и друга его закадычного, Макса, чуть до приступа не довела. Звука не было. Но мелко дрожащие плечи и раздувающиеся красные щёки того говорили о многом. Пашка не раз видел Макса, приходящего на поздние тренировки. Частенько, затаившись в углу, он с восхищением наблюдал, как на татами боролись два Бога. Четкие, быстрые, почти незаметные глазу движения, мощные рывки и идеальные подсечки. Пашка своим подростковым умом понимал, что ему до них еще расти и расти. Вне татами его Боги были спокойны, серьёзны и неулыбчивы. Обменивались короткими репликами и домой уходили всегда вместе. Видно, рядом жили. Тетя хоть и была неправа, заедаясь с тренером, но так прикольно было видеть, как она профессионально расшатывает его нервную систему. Валька наклонилась к уху племянника и тихо спросила: - Ну что, выбесим их? - Да! Давай! - загорелся тот, предвкушая новый спектакль в тёткином исполнении. Ее он просто обожал. Валя общалась с ним, как с равным, при разнице в десять лет, и нрава была очень весёлого. От ее шуток и подколов, в дни довольно частых Валькиных приездов, страдала вся семья. Отыгрывались кто как мог, но всегда по-доброму. Когда Валентина на Новый год подсунула бабуле на стул резиновую перделку и та, огласив всю квартиру срамным звуком, забыв о трости и больных конечностях, гоняла непутёвую племянницу вокруг ёлочки, охаживая ее пятую точку кухонным полотенцем, хохот стоял гомерический. Стекла в окнах дрожали. В отместку за это бабуля подсунула ей вареник с перцем чили, после которого Валька выхлебала ведро воды и стала похожа на беременную белку из "Ледникового периода". Для усмирения полыхающего во рту пламени папа ей лимон подсунул. Грызнувшую лимон Вальку перекосило так, что фашисты в войну сами бы в плен пачками сдавались, завидев столь зверское выражение у мелкой мартышки. Пашкиного папу, своего двоюродного братика, тётя тоже не обошла вниманием. Попробуйте прокатитесь в маршрутке с приклеенным сзади на пиджак листочком: "Я глухой. Говорите громче!". Он чуть реально не оглох, когда люди вокруг внезапно как взбесились и стали орать ему прямо в ухо: "Передайте за проезд!... Мне на следующей!". Только приехав в офис, и то не сразу, отец понял, как был неправ, позволив Вальке прямо перед выходом отряхнуть со спины несуществующую пылинку. К финалу рабочего дня, вконец озверевший, он накрутил себя по полной. Коллеги, добрые души, поспособствовали. Не всякий раз им такое развлечение достаётся. - Глухих привезли! - кривлялся один, редкая сволочь, рявкая так, что вода в графине дрожала. - Ась?! - приставлял ладонь к уху другой, сволочь не меньшая. Начальник присоединился к дружному хору остряков, якобы усомнившись в его профпригодности в связи с новыми открывшимися обстоятельствами. Коллеги, зубоскалы гавкучие, сразу подхватили, выразили соболезнования жене и детям, обещали помнить, любить и скинуться инвалиду на слуховой аппарат. Так что удушить крутнувшуюся ужом Вальку папа попытался прямо с порога. Та не была дурой: жить очень хотелось - метнулась на балкон. Куда еще? Не с седьмого же этажа без парашюта! Рев в жопу раненного самца гориллы позади нее придавал невиданного ускорения. Две секунды на то, чтоб заблокировать ручку ракеткой - и можно спокойно корчить рожицы бесновавшемуся за стеклом братцу. Одно забияку явно напрягало. Не продумала план побега. Не озаботилась провиантом запастись, на случай длительной осады. Валька поглядывала сквозь стекло, пытаясь оценить на глаз степень опасности, вероятную продолжительность чимера, накрывшего братца, и одновременно инспектировала временное убежище на предмет съестного. Кроме Пашкиных старых ботинок и старого, но кожаного, отцовского ремня ничего достойного на глаза не попалось. Валька явно загрустила. Бесславный конец, в виде мумифицированной без воды и питья тушки, ее явно не прельщал. Папа же поужинал, поделился с семьёй своими злоключениями и выбрался в гостиную, попить чая с пироженком, подразнить непутёвую затворницу. Та всем видом пыталась изобразить чистосердечное раскаяние в содеянном, стуча лбом по раме, молитвенно складывая лапки на груди и изображая вселенскую скорбь. Папа был неумолим! Его такими профанациями уже не возьмёшь! Проходили! На Валькиных глазах он безжалостно расправился с ее любимыми эклерами в количестве трёх штук, после чего сыто рыгнул, подобрел и милостиво разрешил ей покинуть своё укрытие. Горю Валькиному не было предела! За эклеры она готова была трижды Родину продать и пару соседних государств впридачу. Забывшись, чуть не наехала на братца, тряся перед его носом пустой коробочкой из-под любимых пироженок. Но тот живо напомнил ей, ху из ху, и Валька сдулась... до следующего раза. А он непременно настанет, в этом никто не сомневался. Пашке тоже не раз доставалось. Самое обидное было, когда она, во время его крепкого послеобеденного сна, написала маркером на его же лбу: "Улыбнитесь! Скрытая камера!" - и зрачок камеры по центру. Довольно натурально вышло. Пашка смог по достоинству оценить сие произведение, когда, чуть не проспав, запыхавшись от быстрого бега, прилетел на тренировку. То, что по дороге ему лыбились все встречные-поперечные, как-то не нашло отклик в его душе. Но в клубе!.. Ребят в раздевалке было еще много. Скорчило всех от хохота знатно. Витька, закадычный друг, еле разогнулся. Ухватил его за плечо и потащил к зеркалу. Короче, половину той тренировки Пашка просрал, пытаясь оттереть злополучный маркер со своего лобешника, зло ругаясь и даже нецензурно выражаясь на коварную Вальку и свой крепкий сон. С тех пор, перед выходом из дома, он неизменно пялился в зеркало, выискивая возможные приветы от тёти. Она не трогала только маму. Но, как Пашка подозревал, это просто потому, что дамы были в сговоре. Доказательств не было, только чуйку не пропьёшь. Перед очередной катастрофой с кем-то из членов семейства Пашка не раз ловил краем глаза их перемигивания и внутренне напрягался. Ведь не угадаешь, кому на сей раз пакость прилетит. В общем, Валька не уставала радовать их своей непосредственностью, и сегодняшний нарисовывающийся концерт он не пропустил бы ни за какие коврижки. Тренер даже не подозревал, какую бомбу впускает в святая святых, свой тренировочный зал. Предупреди его кто заранее, организовал бы кордон по периметру квартала, обнёс всё колючей проволокой в три ряда и выставил в окне крупнокалиберный пулемёт - на случай несанкционированного проникновения диверсантки на вверенную ему территорию. Предупредить было некому. Пашка бы скорее язык себе откусил, чем сдал тётю, и Пал Иваныч, так звали наивного тренера, показал Вальке дорогу в раздевалку, ехидно усмехнувшись вслед. Запасное доги действительно нашлось в его шкафу и было доставлено Пашкой по назначению. Занимались в клубе одни парни. Девочки, еще проскакивающие в младших группах, со временем как-то рассасывались и исчезали с поля зрения. Так что раздевалка была стопроцентно мужской. Терпкий запах потнячка и разгоряченных после тренировки тел не перебить было ничем. Валька повела носом, оглушительно чихнула, проводила глазами две срочно упаковавшиеся в труселя голые задницы и заявила во всеуслышание: - Брысь, малявки!!! Ее командному голосу позавидовал бы любой генералиссимус. Малявки-то поспешно слиняли. Парочка Пашкиных сверстников предпочли застегнуть штаны и натянуть кроссы на ходу, не нервируя злую тётеньку. А вот остальной табун как-то вяло отреагировал на Валькино культурное предложение. Только трое парней поднялись и обступили ее, красавицу. Такой засады крикуха не ожидала. Мало того, что переодевалась старшая группа, почти ее сверстники, так еще и амбалы подобрались через одного. Троица молча, с отеческой снисходительностью взирала на нее с высоты своего почти двухметрового роста, в надежде, что она осознает ошибки, извинится и отчалит в неизвестном направлении. Наивные жирафы! Вальку танком не сдвинуть, если что! Отступила на шаг к скамейке, забралась на нее, почти сравнявшись в росте с притеснителями, и уперла руки в боки. - Вы что это, русского языка не понимаете?! Ждёте, пока вас Пал Иваныч сам под рученьки белы выведет?! - Праведный гнев прочистил мозги настолько, что она даже вспомнила, как зовут Лося. Парни неуверенно переглянулись, а она, зацепившись за их нерешительность, продолжила гнуть свою политику. - Так вы своего тренера почитаете?! Он, значит, ночами не спит, думу думает, как из вас чемпионов вырастить, а вы уважить человека не хотите?! Марш на тренировку!!! Как связаны чемпионы, Палваныч и эта мелочь орущая, никто так и не сообразил, но на всякий случай решили не связываться. Народ молча поднялся и шустро ретировался под ее обличительные речи, прихватив с собой недостающие детали одежды. Валька выдохнула, слезла с трибуны и ухватилась за кимоно, которому Макс дал какую-то собачью кличку - доги. То, что шили его явно не на дюймовочек, она поняла, еще только развернув пакет. Но, надев на себя всё это богатство, полностью осознала, что значит натянуть чехол от танка на "Оку". Бедный Пьеро явно был айкидошником. По крайней мере, рукава у него так же до колен свисали. А в широких черных штанах можно было поселить две с половиной Вальки. Когда подтягивала их вверх, чтоб мотня до колен не свисала, пояс прикрывал грудь и отлично маскировал кукиш, гордо украшающий ее футболку. Но если опустить пояс в положенное место, мотня провисала и топорщилась так, что было ощущение полного памперса в штанах. Прям как у модных ныне джинсов, но в расширенном варианте. Да и штанины тогда дружно подметали пол, не давая шагу сделать. Хорошо: к этому убожеству поясок прилагался. Там подтянула, там затянула, там подвернула, там просто плюнула - всё равно выглядело, капец, как уродливо! Махнув рукой на девичью красу: столь шикарные парни ей вряд ли светят, наверняка уже какие-то более удачливые тёлки забили место под ними - перекрестилась и перешагнула порог зала. Она не раз видела, как Пашка, ступая на татами, садился на коленки, молитвенно складывал лапки и слегка кланялся. Видно, молился, чтоб не прилетело в глаз. - Лбом по полу стучать или так сойдёт?! - Лось, который Пал Ваныч, слегка вздрогнул. Видимо, не ожидал, что кто-то с тыла будет рявкать. Он обернулся, молча покрутил головой и жестом отправил ее к стеночке, где, сидя на корточках, уже расположились его подопечные. Когда Лосяра успел переодеться и, главное, где, она не разглядела. А жаль! Видно, в кабинете у тренера портки менял. Что им друг от друга скрывать - по одной же выкройке сделаны! Сейчас он стоял напротив Павла, в белом кимоно с чёрным, как и у его соперника, поясом, весь такой расслабленный, но копчиком чувствовалось: ненадолго. Зато в его серых глазах читалось что-то такое, от чего, как черепашке, хотелось втянуть голову в панцирь и не отсвечивать. Тренер же, наоборот, был собран и серьёзен. Наверно, облажаться боится! Или рога потерять... Еще несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом понеслось. Кто первый сделал рывок, Валька так и не поняла. Перед глазами мелькал вихрь из рук, ног и широких спин. Со стороны это выглядело, как... танец. Дикий, резкий, не замедляющийся ни на секунду. Это было мастерство, а ему Валька всегда втайне поклонялась. Теперь стала понятна восторженность племяша в отношении этой парочки и его мечта стать круче тренера. Лишь через несколько минут медитативного созерцания она начала выходить из ступора. "Так, девочка! Приходим в себя, утираем слюнки, закатываем обратно глазки, челюсть - на место, ножки разъехавшиеся - в кучку, прочищаем мозги и вспоминаем, что кто-то кого-то собирался выбесить! А лучше двоих - и сразу!" Поединок проходил в полной тишине, если не считать выкриков, звуков ударов и резких выдохов пляшущих в центре соперников. Парни, сидящие по периметру на корточках, неотрывно следили и, наверное, что-то понимали, улавливали в движениях этих... танцоров. Племяш тоже счастливо сиял глазами из дальнего угла. "Не хватает только музыкального сопровождения. Сейчас оформим!" - Итак! Боец из красного угла, проводя обманное движение, захватывает копыто второго и скручивает его в загадочную композицию руки-ноги-голова! - от звонкого комментария Павел явно тормознул, и Макс, воспользовавшись заминкой, тут же провёл приём, уложив друга на лопатки. - Второй боец проводит коварную подсечку и отправляет первого в крутое пике! Счет один-ноль, но кто же будет победителем?! - Валька всегда подозревала, что в ней увял великий Озеров. Парни по периметру превратились в каменные изваяния с открытыми ртами и выпученными глазами. Оба "танцора" встали на ручник и обратили к ней возмущённые взоры. Вальке бы помолчать! Но когда она прислушивалась к голосу разума... - Соперники взяли тайм-аут! - она с прищуром оглядела их с головы до ног. - Что: всё? Кина не будет? Устали, бедненькие? Может, водички принести или, там, скамеечку? Отдохнёте чуток... Расслабитесь... - повернулась в сторону учеников, - мальчики, помогли бы старшим дойти до стеночки... Павел оставался на месте, а вот Макс рысью метнулся к ней и, нависая над Валькой, как Гулливер над лилипутами, сдавленно прорычал: - Девочка, тебе жить надоело?! Валька и ухом не повела. Девочкой она давно уже не была, с новогодней вечеринки десятого класса, а на его мнимое превосходство чихала с самой высокой парашютной вышки. - Дяденька, а вы не нервничайте. В вашем возрасте это вредно. Дышите вон, как убитый баян. Присядьте. Отдышитесь. Авось полегчает! - Мне значительно полегчает, если кое-кто закроет свой ротик и не будет мешать тренировке! - гневными искрами из его глаз можно было разжечь большой пионерский костёр. - Мой ротик! На кого хочу, на того и открываю! И нечего тут сопеть, как бык на арене! Я девушка хрупкая, могу и испугаться! Краем глаза она наблюдала, как его лапищи тянутся к ее изящной шейке. "Погладить, наверное, хочет... Или всё же придушить?" Спасение пришло, откуда не ждали. Лось по имени Павел захохотал! Да так, что слёзы покатились. Со всех сторон ему вторил разноголосый гогот парней. "Вот придурки! Что смешного? Мне тут шейку пожать задумали, а они ржут, как кони!" Макс оторвался от покушения на ее собственность, что-то возмущённое рявкнул и рванул к выходу. "За платочком, наверное, побежал! Слёзки утереть. Обидела тётенька." Валька поняла, что ее организму больше ничто не угрожает и решительно поднялась с колен. - Всё! Убедили и уболтали. Показывайте! - Что показывать? - протупил наконец выпавший из астрала Павел. - Одну минуту, - он повернулся к тихо угорающим парням. - Так! Балаган окончен... - Наивный, - буркнула сзади не проявившая должного уважения Валька. Парней снова зашатало. Павел зыркнул на нее из-за плеча и рявкнул на давящихся от хохота: - Я сказал: балаган окончен! Быстро разбились на пары и отрабатываем подсечку, которой завалил меня Макс! Он повернулся к Вальке: - А вами, милая моя, я займусь лично. - О, да! А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, - не забыла передразнить его мелкая заноза. В последующие полчаса она не раз пожалела о длине своего языка и прогрессирующем скудоумии. Ну, вот зачем дразнить лося, если знаешь, что тебе неизбежно предстоит порхать от его... копыт, аки птахе калечной! После очередного позорного приземления она не выдержала. Раскинув руки в сторону, глядя в потолок, изрекла сакраментальное: - Отчего люди не летают?... Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы?... - Пингвины, что ли? - подхватил ее мысль незаметно подкравшийся Макс. "Когда только успел вернуться? Слабо я его ушатала, вон как лыбится, ходячая реклама стоматолога!" - Да, я пингвин! На котором лосеобразный полярник потоптался! - кряхтя и охая, Валька отодрала свою распластанную тушку от татами, с хрустом распрямилась и посмотрела прямо в наглючие серые глазищщи. В груди туго сжимался глухой ком раздражения. Проигрывать Валька не любила. "Интересно: если я схвачу его за шкирятину и пульну так, как меня пуляли последние полчаса, мне точно полегчает? Или для этого еще понадобится пару ударов кувалдой по его звонкой тыкве?" Мозг истерично сигнализировал, что Макс раза в три тяжелее, но это как-то прошло мимо ее сознания. Долго думать вредно. Валька мило оскалилась, что должно было выглядеть, как соблазнительная улыбка, типа, отвлекающий маневр. Макс напрягся, уже понимая, что пресловутая обезьяна с гранатой тут и рядом не валялась. Валька, продолжая скалиться, шагнула вперед. Ее тело само вспомнило, чему его только что учили. Вцепившись в отвороты кимоно на его груди, дёрнула на себя, одновременно перекатываясь на спину и, в попытке перекинуть его тушу через себя, придала ускорения правой ногой. Макс подбитой ласточкой порхнул через Валькину голову, сверкнув у самого носа коленкой, но так удачно! Даже не приложил ею в задорный пятачок. Иначе деревенский боров Васька обзавидовался бы новому дизайну ее сопатки. Валька вскочила, как в попу ужаленная, когда с места приземления раздался мат и сдавленное шипение. Макс лежал на боку, в позе эмбриона, двумя руками нянча что-то между ног. И что там могло быть такого драгоценного?! Валька ковырнула пальцем ноги злополучное татами."Походу, я своим тридцать седьмым прошлась не там, где просили! То-то летел он тяжеловато!!!" Тренер Паша зарыдал, сползая по стеночке. По залу валялись благодарные зрители, а Вальке было не до смеха! Ну, почти не до смеха... И даже где-то слегка стыдновато... И, может, даже слегка Макса жалковато... Но так, чуть-чуть... Без фанатизма. И опять ее язва сибирская была впереди планеты всей: - Хорошо летел! Низко! Видать, к дождю. Не бережете вы свои... перепелиные. Я же не знала, что вы без брони. Злобное шипение в ответ заставило чуть отступить: - С-с-с-стерввва.... - Шипит! К логопеду пора! - радостно подытожила Валька, краем глаза наблюдая за тщетными потугами Павла выпрямиться, держась за стеночку. Пятая точка семафорила, что ей пора! Пока эти двое не устроили показательное расчленение с последующим препарированием ее бренных останков. И что-то подсказывало, что Макс наверняка возглавит акт вандализма над ее любимым тельцем. Метнуться в раздевалку, сдернуть парашютистые штанишки и куртку - дело пяти минут. Пока Макс скорлупу из штанов выбирал, Валька уже была на полпути к дому. Ржущий и захлёбывающийся от смеха племяш еле догнал, хлопнул по плечу и дернул на себя ее, ошалевшую от бега и чуть не прыгнувшую под колёса проезжающей машины. - Т- т-тётя, ну т-ты даёшь!... - Это я даю! - взвилась возмущенная Валька. - Да он сам первый полез! Нечего меня дразнить и запугивать! Тоже мне, Джеки Чан-переросток! А вот не будет своим превосходством бедных девушек давить! - Это ты-то бедная девушка?! - Пашка увернулся от заслуженного подзатыльника. - Не дерзи, мелочь! А то я тебе сейчас такие джинсы выберу!... - Всё, всё, всё! Молчу и каюсь. Пошли, я после кино всегда есть хочу зверски, а ты такой просмотр устроила! Валька довольно хмыкнула, взяла Пашку под руку и направила стопы в сторону торгового центра. Джинсы выбирали недолго. Пашка знал, чего хочет, а Валька - как раскрутить продавцов на дополнительную скидку. Покинули магазин быстро, к обоюдной радости Пашки, терпеть не могущего все эти па-де-де в примерочной, и продавцов, которым Валечка оперативно организовала бесплатный рак мозга. Только от центра она не пошла с Пашкой. Сказала, что есть дело, и велела не ждать. Пашка даже не подозревал об истинных размерах женского коварства. Валечка решила воспользоваться ситуацией и провести разведку боем. Как ни крути, а Макс ей понравился даже больше, чем тренер. Даже после не столь удачного приземления... притатамивания... План был прост. Дождаться, когда Макс пойдёт домой, повиниться и с наглым видом предложить массаж пострадавшего органа с последующим зализыванием боевых ран. Что ей терять? Не прокатит номер, так хоть не обидно будет, что не попробовала. А шоковая терапия может принести немало удовольствия. Он-то от нее такого финта ушами вряд ли ожидает. Постановление было вынесено, утверждено и подлежало немедленному исполнению. Смеркалось. В засаде, в буйных зарослях сирени напротив входа в клуб, рядом со стоянкой машин, Валечка сидела довольно долго. Пять раз успела мысленно поругаться с новым объектом воздыхания и столько же помириться, несмотря на полное отсутствие оного. Зажегшиеся фонари навевали тоску и уныние, желудок сигналил, что зажеванной в обед котлетки было явно недостаточно, надо бы еще десяток в топку подкинуть, всё тело затекло от старания прикинуться веточкой. Хлопнувшая дверь клуба возродила погасшую было надежду. Макс и Павел, негромко переговариваясь, направили свои стопы прямо в сторону Вальки. Оказалось, Павлова машина, солидный такой внедорожник, стоит в двух шагах от нее. Сгустившаяся темень надёжно маскировала партизанку в кустах, давая ей сносный обзор и возможность прислушаться к беседе. А послушать было чего! Валечка даже забыла о своих матримониальных планах... - Что ни говори, а девчонка забавная. Лихо она тебя сегодня приложила, - подколол друга Павел, - я даже не ожидал от нее такой прыти. - Тебе смешно, а я чуть достоинства не лишился! До сих пор яйца гудят! - Макс дождался пиликания сигналки и протянул руку к дверце. Павел оглянулся, поймал Макса за руку, резко развернув, припечатал спиной к машине. - Вот мы сейчас и проверим, гудят они или не гудят. Света от фонаря у входа хватало ровно настолько, чтоб офигевшая Валька увидела ладонь Павла, поглаживающую ширинку друга. Макс застонал и выгнулся навстречу: - Что ты делаешь, придурок! Увидит кто-нибудь... - Не увидит, - выдохнул в его губы Павел, - темнота - друг молодёжи,... а я хочу немедленно убедиться в состоятельности боекомплекта. - Только убедиться? - Макс прижался к его бедру встопорщившейся ширинкой. - Сейчас, да. Дома я потребую более веских доказательств. Ты же не посмеешь увильнуть от стрельбищ на полигоне? - Только если сегодня наводить орудие буду исключительно я! Павел хмыкнул. - Уверен? Может, тебе, как пострадавшей стороне, стоит побыть мишенью? А я всё сам сделаю. И орудие подготовлю, и наведу на цель, и залп организую, - в голосе звенели смешинки, но тембр был столь низкий, что у Вальки даже волосы на руках приподнялись. Макс не выдержал, жадно впился в его губы коротким, резким поцелуем. Отстранился. - Поехали! На месте решим, кому командовать парадом, - не дожидаясь ответа, открыл дверцу и нырнул в салон. Павел тоже поспешил прыгнуть за руль и стартануть, резко ударив по газам. Валька не сразу выпала из ступора. Вылезла, отплёвываясь от паутины, задумчиво постояла пару минут на месте уехавшей машины, подняла голову к небу и наконец выдала: - Б...ь!!! Да что ж так не везёт-то! И тут облом по всем фронтам! Взрыкнувший желудок прервал ее гневную тираду, напомнив о необходимости пополнить запасы. Валечка, понурив голову, поплелась домой заедать стресс. Стресс отступил под натиском тарелки супа, индюшиной ножки и парочки эклеров от благодарной невестки. Жизнь снова играла красками и явно намекала на то, что искать счастье на стороне - неблагодарное дело. Наверное, всё же стоит обратить свои взоры на однокурсника, вот уже третий год закидывавшего ее цветами и мягкими игрушками по поводу и без. Причём каждый раз с жаром убеждавшего Вальку, что это чисто по-дружески. Совершенно без задней мысли. Этот факт и решила проверить несостоявшаяся айкидоистка, укладываясь на боковую. Сладкий сон уверенно вступал в свои права, когда где-то на периферии промелькнула мысль: "И все же жаль. Такие кадры вхолостую работают!..."