Не гуляй по ночному Парижу...

Я помню всё чётко и ясно, как днём, хоть и случилось это в тёмную ночь. Изрядно подвыпив, я гулял по ночному городу №10, некогда известному, как Париж, было холодно и лил дождь. Так уж случилось, что в своих пьяных скитаниях я, чёрт знает зачем, свернул на одну мрачную улицу, которая носила крайне подходящее название: улица Морг. Нет, серьёзно – прямо так и было написано: «Rue Morgue». Идя по ней, я думал – должно быть, местный Наместник (извиняйте за мой французский, но что взять с меня – простого «Руссо туристо облико морале»?) очень любил творчество приснопамятного Эдгара Алана По, раз назвал так улицу в бывшем Париже. А может, не столько По, сколько крайне уважаемого мною Пола Ди'Анно (говорят, это был именно его сынок – некий Эрнест Ди'Анно из Гражданской Обороны, который в прошлом году крепко отличился в City №11). Так или иначе, но факт был фактом – я забрёл на улицу Морг, причём забрёл, напевая именно ту самую песенку. И знаете, что? У моей любимой группы, в которой этот самый Пол Ди'Анно некогда пел, есть такие строчки: «Я никогда больше в жизни не буду танцевать, пока меня не пригласит на танец сама Смерть». Так вот, я никогда больше в жизни не буду петь ту песню про убийства на улице Морг. А произошло всё почти один в один, как в той песне… Шатающейся походкой, я кое-как вышел на перекрёсток, держась правой (для меня) стороны улицы. Или левой – не уверен точно, так как периодически эти стороны менялись, не спрашивая моего разрешения. Навигация была затруднена тем, что Париж, почти полностью разрушенный во время Семичасовой Войны, отстраивали заново, располагая дома на карте так, как подвыпившие подростки играют в «бутылочку». Разница лишь в том, что восстановлением этого города руководил не в стельку пьяный человек, а не менее бухой советник Альянса – настолько его улочки были кривые и ломанные. Ага, наместник с советником решили выпить на брудершафт между человечеством и Альянсом, начали обниматься, пошли за добавкой в ближайший к Цитадели ларёк, продающий бузу после 23:00, и на пару свалились, спускаясь по лестнице. А на утро, кое-как опохмелившись, утвердили план восстановления Парижа, вдохновляясь причудливой траекторией своего падения и похмельным бредом. Ну а поскольку все их разговоры в процессе пьянки, наверняка сводились к кое-чьему творчеству, то я совсем не удивлён, что вышел на это прекрасное местечко. –Квартал, ик, Новый Сен Рок, улица Морг… – заплетающимся языком вслух прочёл я, после чего выдавил из себя поистине интеллектуальный комментарий к собственному открытию: –Гы-гы! Комментарий оказался настолько интеллектуальным, что трое местных гопников, решивших, было, совершить намаз перед попыткой меня ограбить, в спешном порядке надели обувь обратно, свернули свои коврики и убежали от меня, испуганно шепча «Аллаху Акбар!» и изо всех сил надеясь, тёмный цвет их кожи поможет им дольше оставаться незамеченными. Ну и ладно, казалось бы, чего уж тут жалеть? Но лучше бы я по пьяни загремел в местный отдел ГО за избиение двух арабов и негра, чем решился бы пройтись дальше по этой окаянной улочке. Но я пошёл дальше, покачиваясь на ветру, словно осенние листья. Ну, или как немецкий крейсер на волнах Атлантики, хоть и не Иисус, чтобы ходить по воде, да и шёл я по твёрдому асфальту… Не знаю, как сильно я углубился в улицу. Знаю, что неладное я не почуял даже тогда, когда по бокам от меня начали проплывать отстроенные пару лет назад особняки, деланные под старину. Уставился я только на один из них, особо мрачный. Настолько мрачный, что я чуть не вспомнил первые 20 или 25 лет своей жизни единым разом. Но к счастью, у меня с собой было, так что я достал из кармана фляжку, отхлебнул немного шаэлаката (или как там это инопланетное пойло называется?), и почувствовав долгожданное «Бафф!» в башке, сопровождающееся почти физическим толчком в макушку, опёрся на ближайшую стену. Пять секунд на то, чтобы выйти из забвения, и путь относительно можно продолжать. Так я и делаю – иду дальше по мемориальной улочке, дивлюсь местной архитектуре и обитателям, читаю надписи на стенах, среди которых с завидным постоянством попадаются русские слова. Слова почти все знакомые – в основном это милое русскому сердцу слово «мир», написанное с тремя ошибками, причём местами – во всю стену и аршинными буквами. Да, Русский Мир, он такой: Великий, Святой и Духовный… даже в Париже, среди гомосеков, арабов и прочих киберпанков, встречаются островки нашего быта! Тьфу! –Убил бы! – вздохнул я, глядя, на то, во что мои бывшие соотечественники превратили и без того «очаровательный» квартал. И, похоже, что какой-то любитель читать чужие мысли, услышав мои, решил претворить их в жизнь. Ну, или в смерть, какая в хрен разница? Я остановился, опёрся на стену, решил немного покурить… И только я сделал третью затяжку, как над Парижем прокатился вопль. Кричали, судя по всему, какие-то девицы, и явно не от удовольствия. Сколько их, таких кричащих, было, понять трудно. Толи двое, толи четверо, толи вовсе шестеро – по пьяни в моём восприятии двоится и троится всё восприятие, а не только зрение. –Ой, кого-то насилуют… – пробормотал я, не до конца понимая, что именно я говорю. Потом понял, что бездействие преступно и, выронив из зубов сигарету, хлопнул себя по лбу со словами – Э, я тоже хочу! С моей-то из рук вон херовой физухой бежать по улице, да ещё и тупо гогоча с сигаретой во рту, было весьма трудно, но русский человек трудностей не боится – я сорвался во тьму подворотен и, таки что бы вы думали, добежал до места, откуда раздался крик. Только вот помочь я никому уже не успел. Так на улице Морг я наткнулся на останки двух изувеченных женских тел. Совсем как в той песне и почти как в книге…