The au in my cu

Слышится школьный звонок, чья пронзительная трель со скоростью птеродактиля эхом разносится по коридорам и классам, пробуждая страх у учеников. Сейчас начинается урок химии, и Луи не волнуется. Абсолютно нет. Совершенно. Несомненно. (Окей, волнуется. Но совсем немного. Или чуть больше. Ладно, может быть, очень.) Дело в том, что обычно Луи не волнуется, когда приходится идти в лабораторию и возиться с химическими веществами и лакмусовыми бумажками, но сегодня Гарри вернулся из своего трехмесячного отпуска, и это довольно-таки большая проблема. И почему возвращение его партнера вызывает такой стресс? Потому, что после трех месяцев в школе без Гарри Стайлса Луи, вероятно, забыл, как он выглядит, так как тот мальчик, который появился сегодня, — не Гарри, которого помнит Луи. Честно, только-вернувшийся-из-Чешира Гарри (он уехал в свой родной город, потому что его бабушка была больна или что-то вроде того) всего-то в неисчислимое количество раз сексуальнее. И это не должно быть возможным, это не может быть возможным. Когда Луи возвращается мыслями к старым временам, проведенным в лаборатории с юным мальчиком (у них разница в возрасте в тринадцать месяцев, чем Луи очень гордится... только вот Гарри умнее его, хотя так не должно быть, ведь по законам природы его мозг меньше и легкомысленнее), он вспоминает неуклюжее создание, которое что-то тихо мямлило, часто опускало глаза в пол, теребило край свитера, когда запиналось, и знало гомологический ряд всех функциональных групп на семнадцати языках (ладно, это гипербола, но доля правды здесь есть). И правда, чертова правда в том, что тощий Гарри превратился в красивого Гарри. Луи провел четверть первого и весь второй период, пытаясь узнать, есть ли в Чешире тренажерные залы, которые предоставляют интенсивную подготовку, управляет ли таким добрая фея, или же Гарри наткнулся на волшебное зелье. (Скачок роста был вариантом, в который Луи отказывался верить, потому что никогда не использовал самых банальных оправданий — на самом деле, он даже говорил, что его тетрадь с домашней работой была съедена десятилетней сестрой, а не собакой.) Он помнит лишь прелестного Гарри, который был милым и нервным, который всегда краснел, когда был рядом с Луи, что выплевывал непристойные замечания и неприятные реплики в его адрес. А теперь Гарри похож на Адониса, и стоит заметить, что сегодня многие поворачивают головы, когда он проходит, хотя до этого он был невидимкой. Луи не нравится эта кардинальная смена ролей, обмен ролями, как угодно. Ради Бога, он даже был не в состоянии точно рассмотреть изменения в парне. (По крайней мере он уверен, что детский жирок исчез. Совсем.) Итак, он проходит к лаборатории, 214 кабинету, пытаясь придумать, как выглядеть незаинтересованным и крутым, и все еще быть обожаемым, а не обожать самому. Зайдя в кабинет, он по пути приветствует студентов, делает Калуму комплимент о волосах, просит Миранду помочь с заданием по английскому и еще много чего. А затем он подходит к третьему столу по левой стороне — место, вокруг которого он ошивался все три месяца, которое делил с Гарри до этого, — видит младшего парня (который теперь выше — выше Луи, какого черта?!) и едва улыбается ему, когда кладет помятый учебник по химии на стол (он в таком состоянии потому, что Луи не то что никогда не открывает его — даже не заботится о его внешнем виде). Гарри с улыбкой вытаскивает наушники. - Лутий! О, значит, они все еще используют эти клички, да? - Гарий, - отвечает Луи, и уголки его губ слишком сильно поднимаются вверх. Он чувствует странное головокружение и замечает, что глаза Гарри стали еще зеленее (светлее, чем жидкость в стакане с надписью «манганат»), щеки более впалыми (они выглядят даже тверже, чем те мягкие металлы, названий которых Луи сейчас уж точно не вспомнит), кожа чище (она светится, черт возьми), волосы кудрявее, а голос глубже, так что шатену приходится сесть и сделать вдох. Он делает это, а Гарри все еще смотрит на него, и он откашливается: - Значит, ты, наконец, вернулся? - Я здесь, - Гарри указывает на себя двумя руками, говоря удивленно, но медленно, и он даже не заикается, не моргает, не разрывает зрительный контакт. Луи впечатлен. - Ты здесь, - подтверждает он. - И я знаю, что ты очень скучал по мне все эти девяносто дней. - Девяносто два, да. Эй, народ, ботаник вернулся! Луи практически говорит это вслух, но вспоминает случай, когда предложил Гарри Wonka Nerds (п.п. конфетки такие, nerd – ботаник), помнит боль на его детском личике и красные щеки. - Я уверен, ты вычеркиваешь даты свиданий в календаре каждый день, - вместо этого говорит он. - Точно. Моей сестре было грустно, потому что я зачеркнул всех в ее списке самых сексуальных мужчин. Луи мигает. Стоп. Неужели Гарри ответил на флирт вместо того, чтобы пробормотать «нет»? И сделал не-гетеросексуальный намек? Луи очень впечатлен и так же заинтригован. - Ох, бедняжка. Я никогда не позволяю сестрам даже прикасаться к моему списку самых сексуальных мужчин. - Им еще предстоит поучиться у лучшего, - Гарри пожимает плечами, сворачивает наушники и кладет их в карман, когда учитель заходит в класс. И Луи просто мужественно смотрит перед собой, потому что Гарри, кажется, только что назвал его лучшим. Может, он вкладывал в эти слова другой смысл, но... Сейчас Луи точно не сможет это понять.

***

Они по-прежнему возятся в классе, Луи ни черта не понимает, а Гарри пытается вести его по правильному пути. Разница лишь в том, что сейчас губы Гарри постоянно отвлекают, а также у него на все находятся остроумные ответы. - Гарри, - Луи с улыбкой поворачивается к парню. Он держит знакомую стеклянную пробку с четырьмя присоединенными к ней трубками (его любимая вещь в лаборатории) и невинно и удивленно улыбается Гарри. - Что это? Гарри закатывает глаза с усмешкой, но по традиции (в прошлом месяце Луи задавал этот вопрос всего дважды в неделю) отвечает: - Запорный кран. Луи смеется так же громко, как и всегда, пусть даже в этот раз Гарри не заливается румянцем, а лишь бормочет «псих». Луи хочет шлепнуть рукой его кудрявую голову. Ну, или его губы своими. Он делает только первое, в ответ на что получает шлепок по заднице, когда строит пятиугольник из пробирок и меньше всего этого ожидает. Луи что-то бормочет, чувствуя, как кровь приливает к щекам. И, черт возьми, нет, ему не нравится эта смена ролей. (Нет, все же нравится. Черт.)

***

К следующему уроку Луи и Гарри легко привыкают к рутине, и шатен ноет об азиатской девушке из математического класса, которая не хочет говорить ему ответы, когда они должны определить соли, записанные с помощью химических веществ (конечно, Гарри диктует ответы Луи, и тот заносит их в дневник наблюдений). - И Эстер отворачивается от меня, будто я ничего не значу! Я. Как я могу ничего не значить, Гарольд? Гарри хихикает (так же, как и «старый Гарри»), отходит от горелки, на которой что-то подогревал, а затем смотрит на Луи тем удивленным взглядом, от которого у парня учащается сердцебиение. - Возможно, ты неправильно обращаешься с ней. Я имею в виду, ты не самый вежливый... - Эй! - Итак, может быть, она решила, что ты грубый мудак. Я имею в виду, до общения с тобой я и предположить не мог, что ты милый и смешной, а также хороший, а не просто излишне драматичный и слишком красивый. Ты должен попытаться понравиться ей. У Луи практически нет времени, чтобы оценить комплименты в свой адрес, потому что Гарри лениво улыбается ему с дьявольским огоньком в глазах, а потом говорит: - Знаю, ты должен сказать ей, что она удивительно пахнет. - Гарри, зачем, блять, мне это делать? Я не хочу, чтобы меня посчитали психически больным людоедом. - Но, Лутий, ее зовут Эстер! Эстер. Понимаешь? - Что? - Эстер, - Гарри практически задыхается, а Луи вообще не понимает, что тот имеет в виду. - О Боже, не бери в голову. Луи приходит домой в этот же день, ищет в гугле «эстер», и, когда Википедия говорит, что сложные эфиры (эстеры) — это функциональная группа соединений, которая «часто имеет характерный приятный фруктовый запах», он падает с компьютерного стула и стонет в пол, потому что Мастер Игры Слов вернулся.

***

Две недели спустя Луи оказывается у Гарри дома, чтобы завершить проект и презентацию, которые они должны представить на следующий день. Сказать, что Луи удивлен, — ничего не сказать. У особняка Гарри несколько садов, очень высокие потолки, хрустальные люстры, вычурные голые статуи на крыльце и бассейн с подогревом. Поэтому, естественно, Луи толкает Гарри в воду, когда тот устраивает шатену небольшую экскурсию по его настоятельной просьбе. Тридцать минут спустя Луи сидит, скрестив ноги, на кровати парня, а Гарри, чьи волосы уже почти высохли, — напротив него. Гарри накалывает зефир на сухие спагетти, подсознательно высовывая язык, и Луи открыто восхищается им, жуя шоколадное печенье, которое ему дал до-невозможности-честный дворецкий. Гарри, как предполагается, делает модель 2,3-диметилбутана, используя сырые макароны и зефир, обращаясь к формуле, которую он написал ранее, чтобы объяснить Луи насыщенный углеводород. Луи, возможно, не увидел бы крошечную ухмылку Гарри, если бы не пялился постоянно на его губы. - Что? - спрашивает шатен, но сам уже поднимает уголки губ. Чертова заразительная улыбка. Гарри откашливается и смотрит на Луи через свои длинные ресницы, а затем протягивает кусок зефира с четырьмя воткнутыми сухими спагетти (на другом краю каждой есть еще один кусок, поменьше) и машет им перед его лицом. - Я Бонд, - говорит кудрявый парень хриплым и серьезным голосом. - Ковалент Бонд (п.п. не стала переводить, чтобы не терять смысл его фразы; covalent bond — ковалентная связь). И он начинает смеяться, потому что Луи с недоверием смотрит на него, едва скрывая то, как губы растягиваются в улыбке, когда он колет себя в шею вилкой, покрытой крошками от торта, комично высовывая язык. Из-за этого вида Гарри смеется еще громче и нелепее, и Луи, конечно же, совсем не замечает, как с нежностью улыбается ему, а сразу присоединяется к его смеху. Честно, это лучшее время в жизни Луи за последние несколько месяцев.

***

Они получают пятерки с плюсом за презентацию, и Луи видит, как учитель, мистер Блэкберн, щурится, когда идет обратно к своему столу, показав классу их работы. Он узнает плохие новости спустя десять коротких минут.

***

- Как, блять, я покажу эксперимент в одиночку? Гарри?! - Луи поворачивается к нему с широко раскрытыми глазами, когда учитель с достоинством отходит от его парты. - Смотри, он сказал, что даст тебе пошаговую инструкцию. Если у тебя будут шаги, это будет легко. - Это будет дерьмово, Гарольд, отвали. Я даже не умею правильно использовать пипетку. Почему мне нужно это делать? Я уже сделал презентацию, и она должна решать оценку. Ебаный Блэкберн, кастрировал бы его. - Я сделаю вид, что ты ничего не говорил о том, что коснулся бы гениталий нашего учителя. И вообще, у него есть на то причины: всю работу ведь делаю я. - Отвали, Гарри, отвали. Тот в ответ усмехается. - Я уверен, что он даст тебе основной материал, так что прекрати волноваться. Просто правильно измерь все химикаты и не нагревай этанол напрямую. - Думаю, я смогу это сделать, - деловито кивает Луи, хмурясь, когда партнер хихикает. - Нет, на самом деле, не сможешь. - Что, черт возьми? Две секунды назад ты говорил, что смогу. - Я просто подбадривал тебя. Вместо этого могу рассказать шутку. Итак, аргон заходит в бар и заказывает напиток. Бармен говорит ему, что у них нет благородных газов... Аргон не реагирует. Луи все еще смотрит на младшего парня. (Он ненавидит тот факт, что Гарри выглядит слишком красивым.) Гарри пытается снова. - Твоя мама такая отталкивающая, даже фтор не сможет сблизиться с ней. - Ты закончил? - Да, ладно, да. - Тогда научи меня танцевать, Гарий! - Ты такой странный, - закатывая глаза, отмечает Гарри, после чего встает и идет в конец лаборатории, возвращаясь через минуту с цилендрической измерительной трубкой и стаканом с прозрачной жидкостью. Он ставит оба предмета на стол и стаскивает Луи со скамейки. - Отмерь пятьдесят мил этой трубкой. Луи уныло смотрит на стакан, берет его в руку и, становясь перед трубкой, подносит стакан к ней и наклоняет в разные стороны, когда... - Опустись на уровень глаз, придурок. - О, я уверен, ты хочешь, чтобы я опустился перед тобой на колени. - Луи, - укоризненно отвечает Гарри, глядя на него прищуренными глазами, напоминая кошку после спячки. Луи усмехается, сгибая колени, так что подбородок почти задевает стол. Не получив дальнейших инструкций, он фыркает. - Прекрати пялиться на мою задницу и сделай что-нибудь полезное. - Кто сказал, что это не полезно? - бормочет Гарри, опускаясь рядом с Луи, из-за чего их руки соприкасаются, и шатен понимает, что он все еще не может привыкнуть к этой остроумной и практически безрассудной версии Гарри. - Теперь медленно вылей воду и смотри на мениск. - Мениск — это... - незаметно подсказывает Луи. Или не незаметно. - Верхняя кривая линия жидкости. Господи, Луи, как ты прожил три месяца, пока меня не было? - Я решил мастурбировать под гейское порно и инди-музыку. Луи вновь наклоняет стакан к окружности трубки, и это серьезное дело с огромным давлением, оно должно быть сделано с точностью, или нерожденный ребенок умрет, но Луи слишком занят разбором собственных мыслей (потому что — что за черт? Нерожденный ребенок умрет?), так что не замечает свою дрожащую руку, пока большая ладонь Гарри не обхватывает ее, начиная осторожно наливать воду в трубку, его лицо рядом с лицом Луи, а дыхание щекочет кожу парня. Луи напрягается, тихо вздыхая. Гарри слышит этот вздох и звук воды, капающей в стеклянный сосуд, и переводит взгляд на шатена, который уже смотрит на него с расширенными зрачками. Гребанное дерьмо. Луи опускает глаза на губы Гарри, приоткрытые и мягкие, и он бы солгал, если бы сказал, что не хочет написать о них сонет, сравнивая кожу цвета фуксии с красным вином, сладкой ватой и кровью. Запах Гарри опьяняет (Луи уверен, что это лосьон от Версаче), глаза гипнотизируют, а губы притягивают. Поэтому Луи неосознанно тянется вперед, и Гарри стирает оставшееся между ними расстояние, а затем их губы соприкасаются. А потом сразу нет. Луи чувствует, как мозг плавится, колени подгибаются, а ладони потеют; Гарри откашливается и поворачивается обратно к трубке, бормоча «именно так», и точно, химия, эксперименты, жизнь. Мистер Блэкберн проходит мимо них, и Луи уверен, что наполовину мертв. Они не говорят о поцелуе всю оставшуюся часть урока.

***

На следующий день, когда Луи появляется в лаборатории (с учебником по химии в рюкзаке, у которого смяты страницы и уже высушенное водянистое пятно, так как он вчера на самом деле учился, а затем, вероятно, заснул и пускал на него слюни) за пять минут до урока, он не обнаруживает Гарри, сидящего за столом и слушающего музыку каких-то неизвестных групп, и вешает нос.

***

Спустя пятнадцать минут становится довольно очевидно, что Гарри не появится, и когда Луи пытается выполнить эксперимент, чтобы получить оценку, у него получается это сделать, а также написать отчет. После занятий Луи звонит Гарри, чтобы поблагодарить его (а также узнать, почему того не было), но ответа нет, и он сбрасывает вызов, не оставив голосового сообщения.

***

На следующий день Гарри снова не приходит, и сейчас уже Луи волнуется. Он волнуется, что не так понял намеки, посчитав просто стеб флиртом, и поцелуем напугал Гарри. На самом деле, это беспокойство так сильно отвлекает его, что он проливает концентрированную соляную кислоту себе на руку.

***

Дзынь-дзынь. Дзынь-дзынь. Дзынь-дзы... - Алло? - Гарри. - Кто... Луи? - Да. Я в твоем бассейне, так что, блять, иди сюда. - Ты где? - кашель. - Я буду через минуту. - Пока.

***

- Что ты здесь делаешь? Луи оборачивается с самым убийственным выражением лица, которое только может изобразить, но сразу же убирает его, когда видит состояние Гарри: глаза и нос красные, волосы растрепаны, и он одет в розовый пушистый халат поверх синей пижамы с коричневыми котятами. Окей, что? - Что, черт возьми, с тобой случилось? - Подхватил грипп, - говорит Гарри, кашляя так же, как и во время разговора по телефону. - Так вот почему ты не пришел в школу? - Да. Я либо спал, либо смотрел в потолок. - Вот отстой. А я пришел, чтобы тебя ударить, - Луи поднимает левую руку в качестве доказательства, и глаза Гарри расширяются при виде перевязанной ладони. - А с твоей рукой что? - Соляная кислота. И ты, - фыркает шатен. - Дерьмово. Стой, что я-то сделал? - Заставил меня думать, что ты — гомофобный ублюдок, вот что! Гарри выпучивает глаза еще сильнее, если это вообще возможно. - Гомофо... блять, нет. Нет. Черт. Боже, Лу, нет. Ты мне нравишься, я не гомофоб. - Ладно. Я всем нравлюсь. Я как Рэймонд. И Райан Теддер. Кудрявый парень с кашлем смеется и подходит к Луи большими шагами. - Черт, мне очень жаль. Позволь мне загладить свою вину. - Твои деньги не компенсируют ущерб и не купят счастье, Гарольд. Гарри обиженно смотрит на него. - Вообще, я думал, что было бы неплохо провести первое свидание в Париже, но мы можем пойти, куда ты захочешь. - Первое свидание, что?! - Луи не визжит. Нет. Совсем нет. И Гарри опускается на одно колено. - Лутий Томлинсон, ты пойдешь со мной на свидание? Голубоглазый парень практически плачет от смеха, потому что, Господи, это так банально и похоже на сон, но потом Гарри кашляет, и нет, это чертова реальная жизнь. - Хорошо. Хорошо, да. Боже, вставай. Когда Гарри снова возвышается над Луи, немного сгорбившись (что все равно до невозможности сексуально), шатен прочищает горло, и его глаза сверкают, как океаны под приглушенным светом солнца. - Я бы поцеловал тебя, но ты болен, и я не хочу заразиться. - Ладно. - Но я все равно тебя поцелую. - Ладно. - Ладно. - Ладно. И Луи целует Гарри.

***

Первое свидание приходится отложить, потому что оба слишком плохо себя чувствуют, чтобы даже встать с кровати, но спустя пять дней наконец-здоровый Луи ведет наконец-здорового Гарри на каток, на котором работает. Гарри не может проскользить более трех раз, постоянно приземляется в объятья Луи и падает чаще, чем гребанный четырехлетний малыш. Один раз он также тянет за собой Луи на замерзшую «Н2О», и они целуются посередине катка. И пусть Луи получает упрек от босса, в тот момент, ощущая тяжесть Гарри на своем теле, он понимает, что влюблен, что ничто не может быть более идеальным, что между ним и Гарри прочнейшая ионная связь. И, черт возьми, этот парень свел его с ума, потому что теперь Луи думает обо всем, используя химию. Пусть даже в этом есть смысл. Чертов ботаник.

Конец.