Testing of love

POV Минхо Любовь, она такая. Ты можешь грозно сдвинуть брови и принять самый суровый вид, идя отстаивать свою правоту, наполненный праведным негодованием, но неожиданно встречаешь Его. И все. Весь твой мир медленно и безвозвратно переворачивается, а за одно Его тихое с легкой хрипотцой: «Привет, Минхо», готов душу Дьяволу продать, лишь бы слышать это утром в своей постели. Казалось бы, что тут такого. Любовь, да и любовь. Кого этим можно удивить. Но не в моем случае. Всю свою жизнь я полагался на логику и принимал решения, хорошенько проанализировав ситуацию. Когда я учился в школе, мать часто подшучивала, что ее сын безэмоциональная скотина машина. Говорила она так потому, что я никогда не приводил в дом девушек, а все разговоры о любви заканчивались моим циничным «Любовь? Что это? Новый соус для спагетти?». Но когда я поступил в университет, а ситуация не изменилась, мать забила тревогу. В нашем доме стали частенько появляться ее подруги с их дочерями. Я не придавал этому особого значения. Мать вправе приглашать домой кого угодно. Но заподозрил неладное, когда на мой мобильный стали поступать звонки с неизвестных номеров и звонившие девушки уверяли, что нашли мою страничку на сайте знакомств, где и был указан номер телефона. После серьезного разговора с родителем, с подробными разъяснениями, что в девушках я не нуждаюсь, мать поняла все по-своему, и спустя несколько недель в нашей квартире объявилась очередная мамина подруга, но не с дочкой, а с сыном. Вот тогда-то я не выдержал, съехал из отчего дома на съемную квартиру и завел себе второй мобильный. У меня действительно никогда не было чувства влюбленности, мое сердце ни разу еще не трепетало при взгляде на девушку или парня. И да, я имею в виду именно любовь, потому что ниже пояса «трепетало» у меня вполне себе нормально и стабильно. Я начинал даже беспокоиться, что со мной что-то не так, и природа славно пошутила, наделив меня внешностью и умом, но не умением любить. Пока не встретил Джинки. Как назло мы работаем в одной фирме, но принадлежим двум противоборствующим лагерям. Я – программист, а Джинки – тестировщик. Каждая программа, написанная умельцами моей команды вместе со мной, должна выдержать проверку тестировщика. Его работа заключается в том, чтобы проверять её работоспособность и находить ошибки. Если таковые имелись, то программа возвращается на доработку. Тесты Джинки еще ни у кого не получалось пройти с первого раза, неважно, на каком этапе разработки ему приносили проект. Лично я ничего не имею против тестировщиков, прекрасно понимая их важность для нашей компании. Но другие не придерживаются подобного мнения. Особенно по отношению к Джинки. Он слишком принципиальный, и если с другими тестировщиками можно договориться, чтобы они не сразу представляли начальству результаты своих тестов, а давали время исправить ошибки, то с Джинки никакие уговоры не помогали. Благодаря ему многие лишались премий. У нас уже и соответствующая примета появилась: «если проект попал к Джинки, премии в этом месяце не жди». Самое интересное начинается, когда разгневанные ребята, а иногда и умудренные опытом мужики, громко топая ногами, идут выяснять отношения с Джинки. Но стоит им его увидеть, как весь запал тут же сдувается воздушным шариком. А все потому, что этот гад безумно красив. Он просто источает вокруг себя феромоны, сводящие с ума любого, кто слишком близко подбирается к тестировщику. Все наши девчонки к нему подкатывали. И каждая получила отказ. Что он им при этом говорил, остается для меня загадкой и по сей день, так как эти пираньи, которые и слова доброго ни о ком не скажут, до сих пор умиляются каждому его жесту или слову. Походы к Джинки для меня равносильны пыткам. Смотреть на него спокойно я не могу. Эти слегка прищуренные глаза заставляют думать, что он видит меня насквозь и слышит каждую мою мысль. Говорить с ним тоже выше моих сил, потому что от одного его взгляда и мягкого - «Привет, Минхо. Давно не виделись» - ком в горле застревает. Хуже всего – попасть к Джинки, когда он пьет кофе. То, как он обхватывает край кружки губами, медленно делает глоток, с наслаждением прикрывая глаза, и после облизывает пухлые губы, заставляет коленки предательски подгибаться, а мозг с ужасающей скоростью переключаться в режим ментального просмотра КамаСутры с Джинки и мной в главных ролях. Либо он не знает о своей сексуальности и делает все это неосознано, либо знает и умело пользуется этим. Я очень хорошо помню нашу первую встречу. Мой отпуск подошел к концу, а первый рабочий день начался с Джонга, торопящегося посвятить меня в свежие новости фирмы. - Отлично выглядишь. Отдохнул? - Угу, - с набитым ртом ответил я. - Пришел с новыми силами на работу? Я утвердительно промычал. - Проект, наверное, даже сдал, - в голосе друга появилось едва заметное ехидство. - Сдал еще несколько дней назад, - прожевав кусок бутерброда, купленного по дороге на работу, я уставился на Джонга. У меня появились подозрения, что он знает что-то, чего не знаю я, и упивается своей осведомленностью. - Все нормальные люди отдыхают во время отпуска, а ты пашешь, - укоризненно покачал головой блондин. – Тебе дома заняться больше нечем? - Выкладывай что там у тебя, - потребовал я. - Да ничего особого. Ты кушай-кушай, - махнул рукой парень. И я послушался, отлично зная Джонга. Сам расскажет, не выдержит же. - Твой проект скоро вернется к тебе с кучей ошибок и недоработок, - смакуя каждое слово, поделился информацией друг. Я поперхнулся чаем, чуть не расплескав его по столу. Это Джонг сейчас так пошутил? Всем сотрудникам нашей немаленькой компании известно, что я – один из сильнейших программистов в штате, за что и получаю соответствующую зарплату. Багов в моих программах практически не бывает и всегда обязательное тестирование проектов проходило гладко, лишь иногда выявляя ошибки, да и жалоб от клиентов тоже не поступало. - Очень смешно. Внутри у меня все же зародился росток подозрения. - Ты еще не слышал о новеньком? – дождавшись, пока я отрицательно покачаю головой, Джонг продолжил: – Неудивительно, ты же был в отпуске. К нам пришел новый тестировщик. Все программы, которые попадают к нему возвращаются разнесенными в пух и прах. Его отчеты стали ночным кошмаром для всех нас. Ребята Кибома лишились премии благодаря ему. Смотри, как бы и твои не помахали ручкой своим денежкам, - словно заучив свою речь, протараторил Джонг. - Да ты гонишь! - Скоро сам все увидишь. Смутное беспокойство поселилось во мне после разговора с другом. Этот новый тестировщик не давал мне покоя. И не только мне. Стоило завести разговор о новеньком с кем-нибудь из коллег, как они с охотой делились своим недовольством по поводу его работы. Хотелось взглянуть на парня хоть одним глазком. Вскоре и повод, и возможность мне представились. Пришел отчет о тестировании. Читая его, мои глаза постепенно лезли на лоб, а руки сжимались в кулаки, комкая бумагу. - Это что вообще такое?! Я ворвался в кабинет, где сидела одна из групп тестировщиков. Парень, чей стол был расположен ближе всего к двери, взял из моих рук отчет и посмотрел на подпись составителя. - Джинки, - громко позвал он, - это опять к тебе. Я проследил за взглядом парня до стола в дальнем углу кабинета, безошибочно определив рабочее место нашумевшего за несколько недель Джинки. Тестировщик в этот момент возился под столом, недовольно ругаясь на торчащие провода, за которые постоянно цепляются ноги. - Потрудитесь объяснить, что это такое? – поинтересовался я, подойдя к нужному столу и состроив самое грозно-недовольно-возмущенное выражение лица, на которое только был способен. Снизу послышался глухой стук о столешницу, заставивший канцелярские принадлежности тихо звякнуть, недовольное айканье, и спустя короткое мгновение из-под стола показалась голова тестировщика. Его рука растирала место ушиба на макушке, взлохмачивая белые волосы, а нижняя губа была закушена. Он неожиданно грациозно сел в кресло, кладя руки с аккуратным маникюром на столешницу, и посмотрел на меня своими завораживающими глазами. Я никак не ожидал, что он окажется именно таким. Ругаться сразу как-то расхотелось. Я почувствовал себя безвольной куклой под его слегка насмешливым и хитрым взглядом. Если бы феромоны можно было увидеть, то сидящий передо мной парень светился бы от них и весь воздух вокруг него. - Что-то случилось? – мягкий голос, словно плавленый шоколад растекался от ушей по телу, оставляя за собой горячую дорожку из быстро просыпающегося желания. Пухлые губы растянулись в открытой и вежливой улыбке, обнажая ряд белоснежных ровных зубов. - Результаты тестов пришли, - сглотнув вязкую слюну, наконец, подал голос я. - Ты с чем-то не согласен? – все так же мягко, и незаметно переходя на «ты», поинтересовался парень. - Да, - неуверенность скользнула в моем голосе, - здесь вот… - я нервно стал листать отчет, ища нужное. - Где же это было? – руки заметно подрагивали. – Вот! Нашел, - победно улыбнулся я, тыкая пальцем в лист бумаги. – Пункт 58. Я не согласен. Мило улыбаясь и мягко приводя неоспоримые аргументы, этот человек уже через пять минут разложил мне все по полочкам, и я ушел от него в некой легкой прострации, даже не вспоминая, что еще несколько минут назад желал крови нового тестировщика. Я тогда подумал, что это всего лишь эффект неожиданности. Я предполагал встретить прыщавого, очкастого пацана, но никак не милого и обаятельного блондинчика. Поэтому, ко второй встрече был морально готов. По крайней мере, мне так казалось. Вторая встреча выбила из моих легких весь воздух, заставила задрожать под ногами пол, а в животе вызвала мини фейерверк из бабочек. Не сразу, конечно. Я еще успел, ничего не подозревая, подойти к столу Джинки. Мой личный «Конец света» наступил, когда я остановился и посмотрел на тестировщика, делающего глоток ароматного кофе. Его глаза от удовольствия прищурились, а кадык под нежной кожей дернулся вверх-вниз, заставляя меня интуитивно сглотнуть. Как только наши глаза встретились, он с неподдельной радостью улыбнулся мне, ставя проклятую чашку на стол, и произнес: «Привет. Есть вопросы?», а я понял, что с этого момента мой мир никогда не станет прежним. И это продолжается уже полгода. Я все также делаю проекты лучше всех, но ползу за отчетом к Джинки, как на каторгу. В эти мгновения жизнь для меня замирает, сердце отчаянно бьется в груди, волнение внизу живота катастрофически растет, быстро перемещаясь ниже, так и норовя продемонстрировать всем и каждому мои пошлые и извращенные мыслишки при помощи оттопыренной ширинки. Рядом с Джинки я, как студент-двоечник на экзамене перед старым, с кучей научных степеней профессором, неуверенно переминаюсь с ноги на ногу и жадно ловлю каждое его движение и слово. И так бы все и продолжалось: я бы тихонько сходил с ума по Джинки, а тот как будто специально травил меня своими феромонами, если бы в один солнечный день босс не собрал весь наш немаленький коллектив вместе, чтобы сообщить важную новость. - Наша компания примет участие в республиканских спортивных соревнованиях. По присутствующим прошелся возбужденный шумок. - Мы должны показать стране, что и в IT-сфере работают крутые парни, а не ленивые жирдяи, думающие только о компьютерах! Наш босс всегда был немногословен и включал свое красноречие только при заключении крупной сделки, во все же остальное время он предпочитал говорить кратко и по существу, поэтому дальше за объяснения принялся его заместитель. Соревнования планировалось провести по нескольким направлениям. Игровые виды спорта отдельно, одиночные отдельно. Так же будут проходить соревнования по туризму с ориентировкой на местности, проживанием на природе в палатках в течении четырех дней и прочими радостями турслёта. Четыре дня без работы – это именно то, что мне нужно. Джинки уж точно в лес не сунется. Слишком нежный. А я смогу отдохнуть. Того и глядишь, мысли приведу в порядок. Поэтому и записался одним из первых в команду по туризму. Но снова мои планы пошли кувырком, когда около поджидающего нас у офиса автобуса, нанятого, чтобы отвезти участников далеко-далеко в лес, встретил Джонхена, Кибома и Темина. Они оживленно приветствовали меня, махая руками, да и в целом вели себя довольно шумно. Что они забыли на турслёте, мне было не понятно. Ладно ещё Тэ. Он молодой, ему все хочется попробовать. Но Кибом, который не мыслит своей жизни без регулярного душа и наличия биде под боком, и Джонг, начинающий стремительно чахнуть без вай-фая, как тропическое дерево, внезапно попавшее в Сахару, никак не вписывались в моем мозге в зеленый пейзаж дикой природы. - Будем тебе помогать, - хитро подмигивая, Кибом объяснил причину пребывания ребят на этом соревновании. - В чем? – не понял я. И тогда Ки, грубовато обхватывая цепкими пальцами мой подбородок, заставил посмотреть влево. Там, в лучах утреннего солнца, светясь свежестью и ловя пушистыми волосами солнечных зайчиков, уверенной походкой шел Джинки, перекинув спортивную сумку через плечо. - Мои ребята сделали ставки, - продолжил Кибом. – А мне, знаешь ли, обидно за друга. - Какие еще ставки? - Шесть к одному, что у тебя не хватит смелости подобраться к нему ближе, чем на полметра. - О, Боже, - я прикрыл рукой глаза. Не сложно было догадаться, что все шестеро из команды Кибома поставили против меня, и только Ки остался верен нашей дружбе. - Мои тоже сделали ставки. Они считают, что Джинки тебе откажет, даже если ты признаешься ему, - решил добить меня Джонг. - Все уже давно заметили, как ты к нему неровно дышишь. И мне, кажется, он тоже в курсе. - Просто чудесно, - простонал я. У меня были такие радужные надежды на это соревнование, но все рухнуло в одночасье. Меня не пугали только что открывшиеся новости, что мои чувства к тестировщику уже давно не секрет для коллег. Больше всего я волновался из-за близости Джинки. Раньше наши встречи были ограничены моментом сдачи проекта и получением отчета о тестировании (иногда мы пересекались в коридорах фирмы, но это происходило довольно редко и ограничивалось простыми приветствиями), теперь же мы будем вынуждены находиться в непосредственной близости друг от друга на протяжении невыносимо длинных четырех дней. Уже в автобусе началась моя пытка. Я закинул свою небольшую спортивную сумку на верхнюю полку и только присел у окошка, как рядом раздался бархатный голос, вызвавший табун мурашек, чуть ли не растоптавший мою несчастную спину. - Здесь не занято? – спросил Джинки. Я быстро оглядел салон автобуса. Свободных мест было полно, но тестировщик хотел сесть именно рядом со мной. С опозданием приходя в себя, я отрицательно замотал головой. - Отлично, - широко улыбнувшись, парень приземлился на соседнее сидение. На меня повеяло свежим ароматом его шампуня, а наши коленки соприкоснулись и я почувствовал, как начинаю волноваться. Вжавшись в стену автобуса в жалкой попытке избежать случайных прикосновений и не отрываясь всю дорогу от окна, я провел самую мучительную поездку в своей жизни. И это было только начало. Когда мы прибыли на место, мои друзья (хотя в их статусе я начал сильно сомневаться после подставы, устроенной ими) тихонько, пока я отвлекся на телефонный разговор, подкатили к капитану нашей команды и настояли, чтобы меня и Джинки определили в одну палатку. Когда мне стало известно об этом, я готов был на коленях ползать перед Канином, чтобы он изменил свое решение, но гордость не позволила. Все-таки коллеги вокруг, мне еще с ними работать. Первый день был отведен для обустройства лагеря. Соревнования должны были начаться только на второй день. Я старался абстрагироваться и не реагировать на Джинки во время установки нашей палатки, в этом мне существенно помогали кровожадные фантазии на тему применения всевозможных пыточных методов и орудий конкретно для троих программистов. И плевать, что они называются моими друзьями. В тот момент я жаждал их мучений. Джинки постоянно крутился рядом, с интересом наблюдая, как я вбиваю колья в землю, и пытался активно помогать. За всей этой суетой остаток дня пролетел незаметно, и вечером я просто валился с ног от усталости. Мне хотелось поскорей забраться в палатку и скрыться от внешнего мира в спальном мешке. И даже уговоры друзей остаться подольше на намечающиеся посиделки у костра не могли остановить меня. Джинки и не смотрел в мою сторону, активно общаясь с капитаном команды, и явно не собирался идти спать, а значит, у меня был шанс забыться крепким сном до того, как он придет в палатку, и я не буду терзаться от мыслей, что предмет моих уже не совсем тайных воздыханий лежит рядом и до него можно рукой дотянуться. Мой план практически удался. Я уже спал, посапывая сусликом, когда посреди ночи в палатке раздалось шебуршание (Джинки старался не шуметь, но все же ему удалось разбудить меня), послышался звук закрывающегося замка спального мешка, после чего стало тихо. Только сверчки стрекотали на улице, а легкий ветерок слегка трепал мягкие стены палатки. Я лежал на боку, спиной к Джинки и чувствовал его сверлящий взгляд между лопатками. - Минхо, ты спишь? – прошептал блондин. Из-за накатившей паники, я не отозвался сразу. В голове со скоростью света проносились всевозможные варианты ответов на, казалось бы, совершенно простой вопрос. Но тот единственный короткий ответ никак не хотел срываться с губ. Когда же с титаническими усилиями я выдавил из себя слово «Нет», в палатке уже было слышно ровное и глубокое дыхание Джинки. Он уснул, не дождавшись ответа. А вот мой сон, как рукой сняло. Промучившись остаток ночи, на утро я был разбит и зол, словно медведь-шатун. - Как прошла ночка? - ковыряя веткой землю и осматривая команду соперников, готовящихся к первой гонке с препятствиями, Кибом решил допросить меня. К несчастью для него, с этим вопросом ко мне за сегодняшний день уже подходили двое: Джонхен и Темин, и мое терпение испарялось на глазах. - Нормально, - сквозь зубы прошипел я. - Почему ты ему ничего не расскажешь о своих чувствах? Друг участливо заглянул в мои красные от недосыпа глаза. - Чтобы получить такой же отказ, как наши девчонки до меня? - Но это же девушки. А вдруг он за другую команду играет? - Тэхёну со второго этажа он тоже отказал, - привел я контраргумент. Кан Тэхен был нашей местной звездой. Отличный специалист, хорош собой, да еще и с приятным характером. Идеал. Он даже участвовал в какой-то нашей рекламной компании. Лицо фирмы, как любил называть его Джонг, смешно при этом морща нос. - Ты просто никогда не обращал внимания, но он разговаривает с тобой по-другому, - Ки никак не желал сдаваться. - Не так, как с остальными разработчиками. С ними он не церемонится, а тебе даже улыбается, но ты из-за своих шальных нервов ничего не замечаешь. - Ага, как же, - да я просто источал яд. – Ты это говоришь, чтобы я бросил все и кинулся к нему с признаниями. У такого, как он, наверняка кто-то уже есть, - мой взгляд выцепил белокурую макушку в толпе около старта, и сердце тут же затрепетало в груди. - Откуда такая уверенность? Вот, между прочим, такой хороший и красивый, как я, одинок, - Кибом злобно покосился на громко смеющегося Джонга в компании девиц из чужой команды. - И что это доказывает? – хмыкнул я. - Что твоя прелесть может быть свободной и ждать тебя, тормознутого и трусливого Горлума! Я недоуменно проводил взглядом удаляющуюся спину рассерженного друга. Чего это он такой эмоциональный? В любом случае меня не грела мысль становиться очередным отшитым в списке Джинки. И дело даже не в отсутствии уверенности в своих силах, а в статистике отказов тестировщика. С первой любовью, да еще и такой сильной, я ощутил все прелести неуверенности и панического ужаса от вероятного отказа. «Признайся», - нашептывало сердце. «С ума сошел?! - возмущался разум. - Но, если ты желаешь стать двадцать шестым отшитым, и это только в нашей фирме, то пожалуйста. Кто знает, сколько таких же, как ты, ходит по городу». Ребята Кибома правы, у меня просто духа не хватит подойти к нему. Слишком страшно мне было. Второй день турслёта подошел к концу, а наша команда пока не показала достойных результатов. Соперники, в отличие от нас, готовились несколько месяцев к этим соревнованиям, да и участвовали не первый раз. Помня слова нашего босса, я не понимал, каким образом мы будем показывать «крутых парней». Сюрпризом оказалось и вечернее мероприятие, где каждая команда выступала, показывая веселые номера, пела и танцевала. В этот момент мы ощутили все прелести стыда и позора, т.к. у нас ничего не было подготовлено. От надвигающейся истерики нашего капитана спасли Джинки и Джонг. Они вышли на деревянный помост, гордо именованный сценой, и спели дуэтом лирическую балладу. Эти несколько волшебных минут я мог спокойно пялиться на Джинки вместе со всеми, не боясь показать своего восхищения, потому что он был действительно хорош. Что-то откликалось внутри на каждое его движение, на каждую нотку. Мне даже показалось, что несколько долгих секунд он смотрел на меня. Бред. Их выступление вызвало настолько бурную реакцию у зрителей, что я всерьез стал опасаться за свои уши. Близилась еще одна ночь, наполненная моими мучениями и страданиями. На этот раз Джинки залез в палатку раньше меня, нарушив мой хитроумный план «Уснуть пораньше любой ценой», и я остался сидеть у догорающего костра один. Все уже давно разошлись отдыхать. Завтра по расписанию у нас намечалось соревнование по ориентированию на местности, а я не знал, как заставить себя приблизиться к палатке. Рядом присел Темин, нарушив мое уединение. - Ты чего не спишь? – беря из протянутой руки Тэ предложенную жестяную банку пива, спросил я. - Канин храпит. Не могу уснуть, - вздохнул он, широко зевая. – А ты чего? Я не нашелся, что ответить, и чтобы заполнить образовавшуюся паузу открыл банку и сделал несколько шумных глотков. - Можешь не отвечать, - глаза парня хитро блеснули. – Я и так знаю. Я лишь хмыкнул. Интересно, найдется ли тот, кто не знает? Слава Богу, он не стал развивать эту тему дальше, а принялся жаловаться на своего тимлида*. Снова его талант не замечают и серьезных заданий не дают. Нужно отдать должное Темину. Он быстро смекнул, что меня лучше отвлечь, и успешно это делал. Вскоре я и не вспоминал о предстоящей пытке и вовсю веселился над историями Темина. Так пролетел час. Угли практически потухли, и на улице стало прохладно. Темин зябко поежился, пожелал спокойно ночи и убежал в свою палатку. Я решил последовать его примеру и, тяжело вздохнув, отправился в персональную пыточную камеру. - Минхо-о-о, - протянул Джинки сонным голосом, чем-то похожим на голос старых игрушечных медведей, когда тех наклоняешь. - Что? – замер я в нелепой позе в процессе раздевания. Неужели я его разбудил? Вроде старался быть как можно тише. Ответа долго не было и я начал думать, что Джинки либо говорил во сне, либо снова уснул, и стал продолжать снимать джинсы. - Ты где был так долго? Я испугался внезапному продолжению и еле-еле удержал равновесие в тесной палатке. Судя по паузам между словами, Джинки толком не проснулся и все еще блуждал на границе сна и бодрствования. - Болтал с Темином. - М-м-м, - промычал блондин, повернулся на другой бок и, когда я забрался в свой спальный мешок, закинул на меня руку. Теплая ладошка удобно устроилась на моей груди и как по сигналу заставила сердце заволноваться, а дыхание замереть. «Что делать? Что делать? - истерическая мысль билась в голове. – ЧТО? ДЕЛАТЬ?» Так спокойно. Нужно просто взять себя в руки. Глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть. И еще раз: вдохнуть и выдохнуть. Главное не думать о пошлостях. И стараться не возбудиться, иначе станет только хуже. «Раз, два, три, четыре. Кто у нас живет в квартире? Папа, мама, брат, сестренка, кошка Мурка, два котенка. Мой щенок, сверчок и я. Вот и вся моя семья. Раз, два, три, четыре, пять. Всех начну считать опять!» - как ни странно, но детская считалочка помогла. На радостях я стал вспоминать все известные мне считалочки и вскоре смог успокоиться и расслабиться, даже своей рукой накрыл сверху руку Джинки, а потом и вовсе уснул. Я уже не удивился, когда на старте оказался в одной команде с Джинки. Опять проделки моих «друзей», не иначе. После свистка судьи мы пересекли стартовую линию и подбежали к столу, где лежал наш экземпляр карты с компасом. На карте были отмечены финиш и контрольные пункты в разных ее частях. Рядом с отметками контрольных пунктов стояли цифры – очки, которые получит команда, добравшись туда. Чем труднодоступнее контрольный пункт, тем больше очков за него давали. Побеждает та команда, которая наберет больше очков и не превысит время, отведенное на прохождение дистанции. Все просто. Для бывшего геймера это не составит особого труда. Только я забыл, что рядом Джинки. Нет, он не мешал мне: отлично ориентировался по карте, помогал распознавать настоящие контрольные пункты от фальшивых, его физическая подготовка тоже была на хорошем уровне. Еще на старте мы решили идти к самым сложным точкам, намереваясь таким образом набрать как можно больше очков. Но когда мы уже отправились в сторону финиша, Джинки решительно повернулся в мою строну и с силой толкнул в грудь. От неожиданности я попятился назад, встречаясь спиной с деревом. Как-то странно улыбаясь, Джинки шел на меня. - Твои глаза такие большие. Ты мне сейчас напоминаешь испуганного олененка. Неужели, я такой страшный? Не выдержав пытливый взгляд блондина, я повернул голову в сторону и, посчитав про себя до пяти, попытался расслабиться и спокойно ответить: - Да нет. Нормальный вроде. Я просто гений актерского мастерства. Меня в театральный с руками и с ногами забрали бы. Вот только Джинки не купился на мое представление и, подойдя практически вплотную, тихо, на грани слышимости, спросил: - А почему тогда не смотришь мне в глаза? Избегаешь? Держать себя в руках становилось все сложней. Я начал вспоминать детскую считалочку, лишь бы не сорваться. - Слежу за обстановкой, - мое безразличие в голосе просто на высоте. Да я сегодня в ударе. - Да брось, - с придыханием произнес искуситель невинных программистов, а у меня волосы на затылке приподнялись от этого. – Ты мне ничего не хочешь рассказать? - Нет, - слишком поспешный ответ вызвал улыбку на лице парня. Он знает о моих чувствах. Наверняка знает. И теперь дразнит, наслаждается, видя мое бессилие. - Точно? – его голос ласкал мой слух не хуже самых откровенных и развратных ласк. - Точнее не бывает, - чувствуя, что уже на пределе и мне не помогают ни детские считалочки, ни песенка из любимого мультика, я предпринял попытку улизнуть от напирающего на меня Джинки. Как ни странно, но мне это удалось. Не поверив в легкость побега, я даже оглянулся назад, но увидев откровенно-сексуальную улыбку блондина, был вынужден крепко зажмуриться и отвернуться. Он точно издевается надо мной. В этом соревновании мы победили. Канин радовался больше всех и решил устроить пир если не на весь мир, то на весь на лагерь точно. Гудел наш улей до поздней ночи. Надежды уйти спать таяли с каждым часом. Где это видано, чтобы отмечали победу без победителей. Кое-как отмазавшись под предлогом неудержимого желания искупаться в речке, пока вода не остыла, и смыть с себя пыль соревнования, Канин без особого желания отпустил меня. Солнце давно село и найти тропинку к речке, текущей неподалеку, оказалось немного затруднительно. Вот вам и победитель, который не может сориентироваться и отыскать тропинку. После получаса блужданий, мне это удалось и, скинув одежду, я зашел в теплую воду. Она приятно окутывала тело, расслабляла ноющие мышцы, смывала всю усталость. Раскинув ноги и руки в стороны, я просто лежал морской звездой и наслаждался этим чудесным моментом. Пока кто-то резко не дернул меня за руку. На мгновение я ушел под воду, а когда, отфыркиваясь, вынырнул на поверхность, увидел громко смеющегося Джинки. Он чуть ли не сгибался пополам от хохота, а я стоял и не понимал причину дикого веселья блондина. Все еще посмеиваясь, Джинки протянул руки к моей голове и снял с нее длинные ленты водорослей. От стыда, что он видел меня таким нелепым, я не сдержал досадливого стона и запрокинул голову назад, уставившись на звездное небо. Ну почему мне так не везет? Звезды молчали и отвечать не собирались, а вот Джинки был обижен моим невниманием, и чужие острые зубки цапнули меня за подбородок. Я уставился на хитро улыбающегося Джинки, и тут меня как молнией поразило. Мы одни, ночью, в воде, практически голые, если не считать плавок. Торс Джинки был отчетливо виден в свете растущей луны. Капельки воды на белоснежной фарфоровой коже соблазнительно блестели. «Раз, два, три, четыре. Кто у нас живет в кварти… Твою ма-а-ать…» - чуть не застонал в голос, когда чужие влажные губы коснулись моих. Мягкие руки обвились вокруг шеи, а горячее тело плотно прижалось ко мне. Я словно окоченел весь, боялся пошевелиться и даже вздохнуть, чтобы не спугнуть это прекрасное видение. - Ты разве не умеешь целоваться? – немного насмешливо выдохнул Джинки, освобождая мои губы из жаркого плена. – Что ж, придется тебя научить. Ему весело? Он смеется надо мной? Да какая к черту разница, когда губы, лаская, неспешно касались меня, и все это сопровождалось сексуальными комментариями, от которых хотелось заткнуть уши, чтобы позорно не кончить здесь и сейчас. Учитель из Джинки был прекрасный. Конечно же я не был невинным и все прелести плотских утех познал еще в шестнадцать лет, но остановить этот урок у меня просто не было ни сил, ни желания. - Теперь ты знаешь о поцелуях почти все, - прошептал Джинки в уголок губ и провел рукой вдоль спины вниз, легонько царапая кожу ногтями. Он немного наклонился, и теперь его дыхание щекотало щеку, а ресницы едва ощутимо задевали скулу. – Может, теперь сам попробуешь? Это предложение подействовало на меня, как красная тряпка на быка. Крепко сжимая ладонями лицо Джинки, я, наконец, выпустил всю ту страсть, что так долго копилась во мне. Властно целуя, прижимался к нему все сильней. Тихие вздохи лишь распаляли еще больше, а когда наши языки встретились, я и вовсе потерял остатки разума, ведомый лишь одним желанием. Руки Джинки сжали мою попу, на миг возвращая в реальность. Я отстранился от него, ошеломленный происходящим, но блондин не собирался останавливаться. Взяв за руку, он повел меня к берегу. Чем больше мы выходили из воды, тем ниже опускалась моя челюсть. Джинки был полностью обнажен. Я видел его упругие ягодицы над кромкой воды и не мог оторвать от них свой взгляд. Дальше хуже. Аппетитные бедра, показавшиеся из воды, слегка покачиваясь, гипнотизировали меня. Любоваться долго этой прекрасной и развратной картиной мне не дали. Джинки решительно уложил меня на лопатки на прохладный песок. Мои плавки уже давно были натянуты до предела, но от того, как парень оседлал мои бедра, они затрещали по швам. - Что ты делаешь? – едва выговорил я. - А что, по-твоему, можно делать, когда один голый человек сидит верхом на другом? - хрипло съехидничал Джинки. - Массаж, например, - не сдавался я, все еще не веря в происходящее. - Да, именно этим и займемся, - хмыкнул он. – Массажем простаты. И пока я не начал снова задавать вопросы, Джинки быстро наклонился ко мне и стал целовать, при этом медленно, не спеша двигая бедрами, вжимаясь пахом в мой стояк. Набравшись смелости, я стал нежно гладить его спину, зарываться руками в мокрые волосы. - Минхо, - простонал он в поцелуй, - я хочу, чтобы ты вставил мне. - Что? Нет, ну я догадывался, что все к этому идет, но услышав это от Джинки, почувствовал неуверенность. - Ладно, лежи. Я сам справлюсь, - милостиво разрешил он, видя мою растерянность. Джинки протянул руку к своим джинсам и достал из кармана небольшой тюбик. Выдавив немного прозрачной жидкости на пальцы, он прогнулся в спине настолько сильно, что теперь касался членом моего живота, и завел руку назад. Пошлые хлюпающие звуки будоражили мое воображение. Он растягивал себя сам для меня, прикрыв глаз и прикусив нижнюю губу. Слегка запрокинув голову, Джинки выставил на обозрение свою притягательную шею. Он упирался левой рукой в мою грудь, а мне только и оставалось, что смотреть, водить руками по округлым бедрам, перемещаясь на плоский живот, ласкать выступающие бусинки сосков. От его тихих всхлипов, когда я опасно близко подбирался к возбужденному члену, у меня темнело перед глазами. Он был слишком соблазнительным и в тоже время каким-то недосягаемым, полностью погруженным в свое удовольствие. Когда нежные пальчики обхватили мой член и приставили его к горячей влажной дырочке, я готов был умереть от переполнявших меня эмоций. Медленно насаживаясь, он болезненно выдохнул, но упорно продолжал опускаться вниз, обволакивая меня своим теплом. Теперь он не казался таким уж бравым и храбрым. Словно все его поведение несколько минут назад было напускным, маленьким спектаклем и ничем более. Он выглядел беззащитным, полностью открытым для меня. Приподнимаясь и прижимая Джинки к себе за пояс, я легонько коснулся губами его закрытых век, провел рукой по горячим щекам, коснулся большим пальцем подрагивающих губ. Он весь дрожал в моих объятьях. Его пальцы намертво вцепились в плечи, оставляя глубокие следы от ногтей, которые неделю будут сходить, если не больше. - Тебе хорошо? – шелестящий шепот Джинки. - Да, - выдохнул я, целуя пухлые чувственные губы. Он отвечал мне с пылом, иногда больно кусая нижнюю губу, словно стараясь заглушить неприятные ощущения. Когда Джинки в первый раз чуть приподнялся и снова опустился, я не смог сдержать стона. Было невозможно оторвать взгляд от его лица, такого красивого, такого родного в этот момент, такого любимого. Теснота его тела и скользкие неторопливые движения доводили до исступления. Не в силах больше сдерживать себя, я опустил Джинки на спину, вдавливая его в песок. Двигаясь в нем рваными толчками, слыша его хриплые стоны, я шептал ему признания в любви в покрасневшее ушко, а он лишь сильней обхватывал ногами мою поясницу, прижимаясь ко мне тесней и жадно целуя. Он весь напрягся стрункой подо мной, прежде чем его тело свело оргазменной судорогой. Затуманенные глаза утягивали меня следом. Все внутри стянуло тугим узлом и, кусая выпирающую ключицу, я в последнюю секунду вышел из податливого тела, пачкая своим семенем бедра Джинки. Обессилено рухнув на тяжело вздымающуюся грудь, я вслушивался в ритм гулко бьющегося сердца и чувствовал себя неимоверно счастливым от того, как пальчики аккуратно зарываются в мои волосы и мягко массируют голову. Это мгновение было только нашим. Но как бы мне не хотелось продлить эти интимные ощущения, нам нужно было возвращаться в лагерь. Весь путь обратно Джинки держался за мою руку. Этот жест был слишком невинным после разврата, устроенного им на берегу, и оттого мое сердце сильнее наполнялось теплом. Наутро я был наполнен счастьем и отчаянно пытался держать себя в руках и не пялиться столь откровенно на аппетитную попку Джинки, которая еще вчера ночью была в моих руках, а я был внутри… Так, стоп. Нужно прекращать думать о пошлостях среди белого дня. Но все мысли продолжали крутиться только вокруг моего любимого блондина, я даже не обращал внимания на подколы друзей, догадывающихся, что между нами определенно тронулся лед. Только они и понятия не имели, что этот лед не просто тронулся, а расплавился и испарился от бушевавшей страсти на берегу речки. Пусть единственным, кто говорил тогда о любви, был я, это никак не уменьшало моей эйфории, а мимолетные лукавые взгляды, бросаемые Джинки в мою сторону, лишь укрепляли ее. Сегодня был последний день турслета, и должно было пройти самое зрелищное соревнование – спуск по реке на байдарках. Пока команды готовились, Канин настолько разнервничался, что забыл взять воду для участников, а я был в настолько прекрасном настроении, что вызвался сбегать в лагерь за ней. На обратном пути пакет с бутылками как назло разорвался, и бутылки покатились в разные стороны от тропинки. Тихо ругаясь и сгибаясь в три погибели, я лазил по кустам и собирал потерянный груз, когда услышал знакомый голос со стороны тропинки. - С какой стати я должен помогать вам выиграть спор? Такого металла в голосе Джинки мне еще не приходилось слышать. Эти слова как будто произносил другой человек, совершенно чужой и незнакомый. Мне даже расхотелось выпрыгивать из кустов с диким ревом, чтобы подшутить над Джинки, напугав его до чертиков. Я продолжал прятаться в кустах и внимательно слушать, отгоняя прочь назойливые подозрения, что раз речь зашла о споре, то темой разговора определенно была моя скромная персона. - Разве ты не видишь? Минхо сохнет по тебе, - рассмеялся собеседник Джинки, развеивая мои подозрения. Голос был смутно знакомым. Я с трудом узнал одного новенького программиста. - И что с того? От холода, пропитавшего любимый голос, в груди больно кольнуло. «И что с того?» Ему все равно? Все равно на мои чувства? Я ему безразличен? Но он же вчера… и сегодня… и даже за руку меня взял. Хоть он и не признавался в любви в ответ, но я верил. Где-то в глубине души тешил надежду, что небезразличен ему. Теперь я прочувствовал на своей шкуре, что значит разбитое сердце. Это медленный, болезненный процесс, когда от каждого мучительного удара, кусочек за кусочком, сердце превращается в мелкую труху. Как будто этого мне было мало, безжалостные слова эхом повторялись в голове, причиняя еще больше боли. - Он тебе совсем не нравится? – растерялся собеседник. - А это уже не твоего ума дело. Я уже был не способен расслышать злые нотки в голосе тестировщика. В ушах шумело, а внутри все плавилось от невыносимой боли. Руки и ноги подкосились, я рухнул на землю, не замечая шума, который при этом создал. Я только и мог, что лежать и смотреть на голубое небо через нависающие сверху листья. Почему любить оказалось так больно? Зачем вообще нужна эта любовь, если она приносит столько страданий? Сначала ты мучаешься, не решаясь признаться, потом волнуешься и места себе не находишь, произнеся вслух заветные слова, и в конце медленно умираешь, узнав, что чувства не взаимны. Почему так происходит? Но небо, как и звезды вчера ночью, ничего мне не ответило. Ну и пошло оно к черту. С закрытыми глазами, я почувствовал на щеках прохладные прикосновения, как чужие пальцы бережно вытирают две предательские капельки, выкатившиеся из-под прикрытых век. - Он что, ревёт? – голос доносился словно через слой ваты. - Пошел вон отсюда! – громкий рык такого знакомого и любимого голоса. – Чтобы я тебя ближе ста метров от нас не видел. Все те же руки бережно гладили меня по голове. - Минхо, - теперь его голос был ласковым, каким я всегда его и слышал. – Минхо. Любимый мой, ну ты чего? – невесомые поцелуи на лице заставили меня открыть глаза. Я смотрел на Джинки. Он забавно расплывался. - Ты сказал «и что с того», - слабо, словно вот-вот последние крупицы жизни покинут мое страдающее тело, произнес я. - Ну, сказал, - не понял блондин моего горя. - Так говорят, когда совсем наплевать на человека. Джинки улыбнулся, а через секунду и вовсе рассмеялся. Я обиженно сел и оттолкнул его руки, забывая, что еще минуту назад собирался умирать. - Ну ты даешь, - он всё еще смеялся. – Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким мнительным. Он вытирал выступившие от смеха слезы и, забравшись ко мне на колени, обнял за шею. Я попытался скинуть его, но услышав предупредительное шипение, бросил эти попытки. - Я не обязан раскрывать свои чувства малознакомому парню. О своей любви я скажу только тому, кого люблю. А я тебя люблю. Понял? Я отрицательно помотал головой. Вздохнув, парень продолжил: - Знаешь, поначалу я не воспринимал тебя всерьез. Просто еще один клюнувший на внешность человек. А потом мне стало льстить, когда знаменитый холодный принц таял сладким пудингом в моем присутствии. - Тебя это веселило? – буркнул я, продолжая обижаться больше для вида. - Не буду врать, ты был забавным, - хихикнул он, запуская руку в волосы и с нежностью заглядывая в глаза. - Ах, так значит?! Дальше Джинки было не до веселья. Я завалил его на спину, удобно устроившись между его бедер, жадно поцеловал все еще хранящие улыбку губы. Он как будто только этого и ждал, обвил меня своими руками и ногами, не желая отпускать. А я был и рад стараться. Ведь сам ни за что не отлипну от своего счастья.