Платье для Сьюзи

      Маленькая девочка, лет шести, быстро семенила по дорожке, по направлению к дому. Мама звала уже давно, но Тедди был до того настойчив и не отпускал её, что ей пришлось задержаться. И теперь она со всех сил бежала к дому по дороге, залетая в аккуратно сложенные садовником Гардисоном пестрые кучки опавших листьев, заставляя их взлетать в осеннее небо и нехотя опускаться, кружась, на ту самую грязную кирпичную дорожку.       Миссис Карпентер нервно одернула кухонную ядовито-желтую занавеску и выглянула во двор, ища глазами дочь. Она приказала Сьюзи вернуться еще полчаса назад, но дочка в последнее время стала настолько упряма и самостоятельна, что миссис Бишоп, соседка из 27 дома, стала называть Сьюзи крохотной взрослой дамой. Самой Сьюзи до чертиков понравилась эта кличка и она частенько бормотала её себе под нос.       Входная дверь надоедливо звякнула связкой дешевых колокольчиков и Сьюзи зашла в дом. Их дом был довольно таки ветхим строением, хоть и выглядел новым. Сняв поношенные башмачки и подтянув носочки, девочка прошла на кухню, к матери. - Мам? – Сьюзи неуверенно подошла к миссис Карпентер, боясь наказания за опоздание. - Ну и где ты была? – мать говорила тем самым спокойным голосом, от которого бежали мурашки по коже. - Я собиралась сразу пойти домой, но Тедди меня не пускал. Он очень хотел доиграть, – в свои шесть лет у Сьюзи была очень хорошая дикция, да и вообще она хорошо разговаривала на родном английском. - Тедди? – мать удивленно подняла брови. У ее дочери никогда не было не то что друзей, а даже знакомых её возраста. Она присела, обняла девочку и с надеждой спросила: - Это твой новый друг?       Сьюзи замялась и отстранилась от матери. Миссис Карпентер ждала. Не выдержав ясного глубокого взгляда мамы, дочка тихо ответила: - Да, Тедди мой друг.       Мать облегченно вздохнула, но затем ею обуяла ярость. Какой-то мальчишка указывает её дочери, когда ей уходить. Это просто немыслимо! - Скажи, Тедди всегда командует тобой? Зачем ты его слушаешь? - Мамочка, Тедди очень хоро… - И слышать ничего не желаю! Если этот Тедди скажет тебе прыгнуть с крыши, ты прыгнешь? Скажи, ты прыгнешь?       Сьюзи не ответила. Она, молча, смотрела в пол, ковыряя половую плитку носком. - И откуда вообще взялся этот Тедди? Как его фамилия? Ну-ка, назови его фамилию! – потребовала мать. - Т-теодор Ирвинг, - заикаясь, пролепетала Сьюзи. - Не слышала, - отрезала миссис Карпентер. – Не позволяй ему тебе указывать, – она поняла, что понапрасну накричала на дочь. – Все, Сьюзи, иди к себе. Поиграй наверху.       Девочка развернулась на сто восемьдесят градусов и понеслась к лестнице на второй этаж. - Нет, прыгнула бы она с крыши, если он приказал, или нет? – донеслось до Сьюзи бормотание матери. – Прыгнула бы?       Крохотная взрослая дама взлетела по лестнице и, пробежав по пролету, скрылась у себя в комнате, негромко хлопнув дверью. Хлопни она посильнее, мать бы ей все уши отодрала. Её мансардная комнатка была небольшой, но уютно обставленной. Ремонт здесь делал папа, поэтому Сьюзи еще больше ценила свою спальню. Лиловые стены прекрасно гармонировали с розовой мечтой всех маленьких девочек – огромным шкафом с большущим зеркалом. Кровать была обыкновенная, железная, а ковер отсутствовал, хотя он бы не помешал. Когда отец ушел, маминых денег стало не хватать и широкий палас с толстым ворсом пришлось продать.       Сьюзи пробежала к кровати и шлепнулась лицом вниз, тихо плача. Её никто никогда не понимал. И мать в том числе. И почему все считают её странной?

***

      Миссис Карпентер села за кухонный стол и набрала телефонный номер. В трубке послышались длинные гудки, и спустя минуту на звонок, наконец, ответили. - Алло, - трубку взяла пожилая женщина. - Мамочка, это я, – на той стороне провода установилось неловкое молчание.- Мамочка? - Элизабет? Это ты? - Да, прости, что не звонила, – Миссис Карпентер действительно чувствовала себя неловко. Ей было стыдно за то, что она за полгода ни разу не набрала собственную мать. - Ничего-ничего. Лучше расскажи, как вы там? Как Сьюзи? Как её болезнь? - Мама! Сьюзи не больна и с ней все хорошо. У нее просто психическое отклонение, - прошептала Элизабет Карпентер в трубку, чтобы дочь не расслышала. - Да-да, может, я к вам приеду погостить? Я давно не видела внучку. Слушай, в витрине одного магазинчика, того, что на Сэнди-стрит, я видела миленькое платье для Сьюзи. Такое нежно-голубое с белым воротничком и отворотами на рукавах, как раз под цвет её глаз. - Мама, у Сьюзи ядовито-зеленые глаза. Как желе из тархуна. - Правда? Ну, ей все равно должно понравиться. Платьице – просто класс. - Да, наверное. - А как там туфельки, что я ей прислала? Подошли? - Да, спасибо мамочка. - А вот теперь серьезно, скажи, она с кем-то подружилась? И как её «психическое отклонение»? – не давая дочери ответить на вопросы, женщина начала сыпать укорами: - Мне кажется, что её ненормальность появилась после ухода Джека. Ты не должна была позволить ему бросить тебя. - Это я ему сказала уходить, - возразила Элизабет. - И сделала весьма глупую вещь. Ты поступила так опрометчиво. Неужели ты ни разу не пожалела, что выгнала его? - Нет, мамочка. Ни разу. - Настоящая женщина должна всеми способами удержать мужа. Почему ты не простила его? - Мы обсуждали это тысячу раз. Я не прощаю измен. Я считаю себя самостоятельной и Сьюзи учу быть такой же. - Ладно, не кипятись, - женщина почувствовала в голосе дочери ярое сопротивление. – Как там у Сьюзи с друзьями? – она перевела тему. В прошлый раз они с Элизабет поссорились именно из-за Джека. - Сегодня у нее он наконец-то появился, его зовут Тедди. Представляешь, он её не пускал домой, заставляя продолжать играть. - Элизабет, это же дети. Ты с ней очень строга. - Нет-нет, она должна понять, что нельзя всем подчиняться. - Ты такая феминистка. Хочешь, чтобы и Сьюзи выросла такой? Она еще совсем ребенок. Ей всего-то шесть. Ну-ка, позови мне её к телефону, я хочу с ней поговорить. - Сейчас, - миссис Карпентер прикрыла трубку ладонью и крикнула: - Сьюзи! Иди сюда.       Девочка, услышав голос матери, встала с кровати и размазала слезы рукавом. Она вздохнула, чтобы успокоиться и побежала вниз. - Сьюзи, тебя бабушка к телефону.       Девочка взяла трубку: - Здравствуй, бабушка. - Сьюзи, скажи, как ты? - Все хорошо. - Мама сказала, у тебя появился друг. - Тедди, - выговорив это имя, Сьюзи покосилась на мать. Та демонстративно смотрела в окно. - Ну, хорошо. Помнишь туфельки, что я тебе прислала? - Да. - Носи их, пожалуйста. Слышишь, обуй их сейчас же. Я нашла под них тебе платье. Обязательно его привезу. Я привезу платье для моей маленькой Сьюзи. Солнышко, обуй те туфли, - бабушка оставалась единственным родным человеком, который баловал Сьюзи. - Хорошо, бабушка. До свидания. - Сьюзи, - голос в трубке замялся, - мама правду говорит. Не слушайся других. Будь самостоятельной. Если этот Тедди скажет тебе прыгнуть с крыши, ты прыгнешь? – бабушка в точности повторила слова матери. «Какие взрослые неоригинальные, повторяются постоянно». - Подумай, Сьюзи. Подумай. До свидания, солнышко.       Сьюзи положила трубку на стол и опять побежала к себе в комнату. Мать осталась разговаривать внизу. Первым делом маленькая Сьюзи забралась в просторы своего огромного шкафа и, пошарив в темноте, вытащила коробку с изящными крохотными туфельками. Мисс Сьюзи всегда была послушной, вот и в этот раз выполнила просьбу бабушки. «Если платьице и в правду такое хорошенькое, я буду одевать его с этими туфлями в церковь».       Девочка закрыла шкаф и обернулась к кровати. Там её ждал Тедди. - Ой, а как ты тут оказался? – Сьюзи притворно подняла брови. Уж она-то знала, откуда Тедди взялся в её комнате. Ведь, взаправду никакого Теодора Ирвинга не существовало. Он был вымыслом её воспаленной фантазии, «психического отклонения», как постановил врач. Вот только Тедди был единственным в своем роде. Сьюзи его одного представила матери, которая даже не догадывалась, что дочь играет с вымышленными друзьями. - Я забрался в окно, - ответил Тедди в голове у девочки. – Мы не доиграли. - Да, точно. Во что будем играть? - У тебя прекрасные туфли. - Спасибо, мне еще платье нарядное привезут. Представляешь, платье для меня, платье для Сьюзи! – она восторженно заулыбалась. - Я придумал, во что мы будем играть. - Да? - Я буду говорить, что тебе надо делать, а ты будешь исполнять.       Сьюзи засомневалась, но лишь на долю мгновения. Это же был Тедди – плод её воображения. Он ничего плохого не сделает. - Идет! - Попрыгай на одной ноге, – Сьюзи послушно исполнила. - Кувыркнись, – Сьюзи прокатилась по полу. - Поцелуй меня. – Девочка замешкалась. Ей стало стыдно за свои, как бы сказала бабушка, «пошлые» мысли. Но она всё же поцеловала воздух возле кровати. - Я люблю тебя, Сьюзи. - И я, и я тебя люблю, Тедди. - Ну а теперь прыгни с крыши. - Зачем? - Мы же продолжаем играть. - А-а-а, понятно, - Сьюзи вспомнила слова матери: «Если этот Тедди скажет тебе прыгнуть с крыши, ты прыгнешь? «Скажи, ты прыгнешь?» «Да!» - мысленно ответила Сьюзи. – «Потому что я люблю его. А ты меня, мама, не любишь. Меня никто не любит кроме Теодора Ирвинга!»       Сьюзи вышла на лестничную клетку и пробралась на чердак. Пахло пылью и старостью. Вещи горами лежали на полу и старых полках, норовя завалить все помещение. В углу подмигивало грязное крохотное окошко. Девочка пробралась через завалы и распахнула его. Свежий воздух потоком хлынул на чердак, и старые бумаги зашевелились на немытом полу. Тедди неотступно следовал за Сьюзи. Внизу еле слышно крикнула мать. Она звала дочь обедать. - Давай, - подначивал Тедди.       Сьюзи поставила одну ногу на косую черепичную крышу и, придерживаясь рукой, вылезла на улицу. Её белокурые волосы развевались на осеннем прохладном ветерке. Сьюзи посмотрела вниз. Парадные туфельки заскользили, а она не смогла удержаться. Последнее, что она увидела, прежде чем закрыла глаза – лицо Тедди. Оно было перекошено. Его лицо было перекошено «психическим отклонением».       Знаете, если шестилетняя девочка падает с высоты третьего этажа, цепляясь хрупким тельцем за толстые ветки многолетних тополь на бетонный парапет, шансов не остается.

***

      На следующее утро позвонила мама миссис Карпентер: - Я купила то прелестное платьице для Сьюзи, - заявила она. - Мамочка, Сьюзи его сможет одеть лишь один раз, - спокойным голосом ответила Элизабет. – На свои собственные похороны.       Нет, она сегодня не плакала. Она рыдала вчера весь день. А за ночь слезы высушило горе. И слез не стало. Не стало и Сьюзи Карпентер – маленькой взрослой дамы.