mamihlapinatapai

бёнджу молчал, но чихо прекрасно было известно, о чём. комплектация в салоне такси, что пробивалось сквозь пробки всё южнее к больнице донсона, была кожаная, что придавало заднему сидению «чувствительности», как выразился про себя чихо. бёнджу крутился, вертелся, двигался, пересаживался с ноги на ногу так ощутимо, будто делал это на его коленях. уж за столько лет чихо прекрасно мог объяснить неусидчивость этого человека рядом. его мучило неведение. шин не сказал ни слова больше ни в лифте, ни у подъезда; боковым зрением он видел на себе остекленевший взгляд бёнджу, будто тот очнулся с амнезией и пытался вспомнить его лицо. у него больше не было сил на объяснения. едва ли он нашёл их на «я любил тебя два года», отчего бёнджу тогда, видя вымученное лицо человека рядом, так смотрел, требуя объяснений? как он, блять, сразу не увидел в том парне в рваной школьной форме избалованного ребёнка, требующего всего и сразу? куда, чёрт возьми, и на что он потратил столько времени, и кто его теперь вернёт? неужели перед ним действительно сидит причина его задушенного вопля от слёз? невероятно. от спеха бёнджу натянул на себя хансолеву толстовку. просто невероятно. телефон в кармане бёнджу пару раз прозвенел оповещением; все виды рингтонов чужого телефона чихо знал едва не лучше, чем самого себя, и когда бёнджу нырнул ладонью в карман брюк, даже с закрытыми веками шин мог представить, с каким выражением лица его хозяин будет вводить пароль, начиная указательным пальцем левой руки и заканчивая большим правой, даже комбинацию цифр. полное дерьмо. просто невероятно. просто невероятно хотелось рыдать. бёнджу едва мазнул взглядом по экрану, почти сразу переводя его на чихо, и по прошествии стольких лет чихо было стыдно перед самим собой, что он настолько научился читать его без слов, что просто не мог разучиться это делать. с каких пор бёнджу перестали быть нужны слова, чтобы чихо его понимал?.. — и кто тебе сообщил? — откуда тебе известно, что я хочу сказать? «ты и представить себе не можешь, как я, блять, тебя ненавижу, бёнджу. представить не можешь». чихо проглотил сухую слюну и промолчал. — сангюн, — всё же ответил бёнджу, когда чихо молча отвернулся к своему окну, — точнее, хансоль попросил передать, а если ещё точнее, мой телефон был слегка… эм… и я только что… хм, — на имени соля бёнджу явно запнулся, но старательно постарался это скрыть. — слегка на авиарежиме, бёнджу. не стесняйся называть вещи своими именами, — чихо слышал свой собственный голос будто сквозь толстый слой ваты, но всё же продолжил, — никто вас не винит. санвон задержан. он избил донсона. бёнджу нервно вздохнул и промолчал, и действие успокоительных чихо моментально прекратилось. — кстати о птичках, ты же помнишь, кто такой донсон? такой парень из нашей компании, высокий, слегка закрытый, — лицо шина исказила ухмылка, но к бёнджу он даже не повернулся. когда всё это дерьмо закончится, он попросит санвона помочь ему написать жалобу на фармацевтическую компанию, что выпускает эти краткодействующие пустышки. грудь разрывало от желания высказать всё человеку на заднем сидении, и если бы не таксист на переднем, чихо практически стопроцентно уверен, он бы не заткнулся до тех пор, пока во рту не связало бы от сухости. — ты ещё встречался с ним. но быстро на это насрал. невероятно, если бы алкотестер показал чихо полное отсутствие алкоголя в его собственной крови, он бы и сам порядком удивился этому. не только слышать себя со стороны, но и слушать кого-то другого. неужели он в самом деле это сказал? он повернулся к бёнджу; тот посмотрел на него как на сумасшедшего, но тут же увёл взгляд на колени напротив. морщинка из уголка его века вела вниз, по диагонали к середине ушной раковины и, о боже, откуда чихо только знал, что это значило, что хозяин этого выражения почти разбит от грусти? — у тебя лицо в красных пятнах и щёки мокрые, чихо. «верно, маленький король метафор. ты так любишь всё красивое, что начиная йогуртом с черникой, заканчивая перефразами, ты всегда выберешь только самое лучшее». сказать «эй, да ты плачешь», — было бы скорее в духе ким хансоля, но это же бёнджу. кремовый глиттер и закат на подоконнике; стаканчики кофе, подписанные работниками вручную; хэндмейд бижутерия и коллекция фото ног на live journal, — это было похоже на него больше. это им и было. чихо точно знал; ему нравилась та карточка на его странице, где он в зелёных штанах в клетку на острове чеджу, а фоном море. это было почти единичным живым среди кучи самолюбования. тому фото на сегодняшний день было год с лишним и, просто интересно, с кем и при каких обстоятельствах бёнджу был на чеджу?.. — когда ты последний раз был на море? — я сказал, что тебе нужно вытереть рукавом щёки, чихо, прямо здесь. ты здоров? чихо на отвали выполнил его просьбу; судя по району за окном, они были близко к точке назначения, так что на споры не оставалось времени. — не помню, чтобы я вообще был у моря. охуеть просто. куда уж место для чихо в его памяти. шин сомневался, что бёнджу помнил номер собственной квартиры, возвращаясь после тренировок. как глупо было с его стороны обижаться на эту рыбку дори. хансолю пора начинать молиться. это больше не было под юрисдикцией шин чихо. волнение было вне его территорий. а вот автору свежих засосов на шее бёнджу, что тот изо всех сил старался скрыть воротом чужой толстовки, точно стоило приложить все усилия, чтобы хоть немного стать как минимум пирацетамом. какое счастье, что чихо больше им быть не обязан. — разумеется. ты никогда ничего не помнишь. таксист высадил их прямо у служебного входа, на что чихо дружелюбно оставил хорошие чаевые, по большей части, чтобы приватный разговор двух будущих айдолов остался в пределах этого салона, и пока они искали двери для посетителей, шин наблюдал за человеком рядом с ним. у них было полно времени. донсон не сообщил номер палаты, так что им пришлось работать вручную. может, шин чихо и не знал толком, от какой линии родом у этого мальчика рядом такая прямая переносица, зато миллион других вещей он знал точно: при головной боли бёнджу не помогает даже двойная доза мегацета. у него аллергия на натуральный щёлк. от сухой корицы у него свербит в носу. акварельный коричневый цвет зачастую заставляет его глаза слезиться; последствия бывают тяжёлыми — у бёнджу моментально снижается качество зрения. со времён школы ему тяжело даётся японский; его дела с английским, не без помощи старшей сестры, обстоят даже лучше. его любимый персонаж из вселенной «гарри поттера» — невилл долгопупс, а самый ненавистный — альбус дамблдор. вишню и всё, что с ней связано, бёнджу ненавидит потому, что в детстве свалился с этого дерева у бабушки с дедушкой, и получил перелом ребра, который заживал так долго, что к списку прибавилась черешня. в его шестой школе за всю жизнь родители потратили почти миллион вон на психолога, чтобы социализировать своего ребёнка к обществу этих детей, но ничего не вышло. худшим цветом для своих волос он считает рыжий, в который он должен был покраситься по контракту. у него есть привычка щёлкать пальцами не смотря на то, что он сам пропагандирует вред этого действия. он никогда не любил читать. если ему неприятен парфюм собеседника, он смеётся до морщинок в глазах, а затем отворачивается и придумывает другие дела. бёнджу предпочитает зарубежную музыку корейской. он врёт со своим ростом, начиная с резюме. ненавидит правильное питание. ненавидит мелодии на будильнике, если они не из списка стандартных. ненавидит рис с острыми соусами. любит оранжевые закаты на крыше. любит шестые ряды в кинотеатрах. любит запах сакуры после дождя. любит взгляд сквозь. не любит быть как на ладони. чихо отводит глаза в сторону первым. у бёнджу вспыльчивый характер, и, по мнению чихо, это — единственный факт из списка, который известен хансолю. нужно будет уточнить, точно ли у него аллергия только на натуральный шёлк? и почему альбус дамблдор вызвал у бёнджу такую антипатию? шин чихо только надеется, что ким хансолю давным-давно это известно. всё-таки аллергия — это не шутки. они поднимаются на четвёртый этаж на лифте, когда у бёнджу всё же хватает сил завести диалог первым: — что я должен ему сказать? чихо даже не отвечает. всё в порядке. ему прекрасно известно, что это — только в его голове, и бёнджу никогда не задаёт вопросов первым. — послушай, бёнджу. насчёт того, что ты должен будешь ему сказать. бёнджу в металлическом отражении напротив предстаёт перед ним в профиль, и чихо, как человеку смотрящему перед собой, но застрявшему где-то между, — почти и нечего больше сказать. абсолютно молчаливый до этого в лифте бёнджу предстаёт перед ним в профиль и своей подчинительной интонацией говорит только: — да? — если бы я хоть на секунду заслуживал твоего внимания, бёнджу, то сейчас — тебе так не кажется? — мы бы стояли за руки? — риторически спросил чихо, зная, что бёнджу ответит: -…наверное, — так заканчивались его диалоги всегда, когда он не хотел говорить «нет». и это не в список привычек. просто наблюдение. чихо правда не знал, что делать. — я правда не знаю, что делать. однако, бёнджу оставался абсолютно спокоен. они вышли из лифта и подошли к палате донсона, когда решительность внутри чихо начала душить его едва ли не до панической атаки. — меня зовут шин чихо. меня всегда так звали, бёнджу. ты, возможно, этого не помнишь. ни свои переводы из-за драк по куче разных школ, ни парня, с которым ты пересекался в прошлой жизни два раза, а знакомился — один. до того, как я привёл тебя в компанию. глаза бёнджу остекленели из-за застывших на ресницах слёз. — тебя зовут шин чихо… чихо больше не мог сдерживаться; глаза зажгло, а щёки вдруг стали мокрыми. бёнджу смотрел на него. его ресницы дрожали, взгляд был всё ещё не до конца осознанным, но он в самом деле смотрел на него. не может быть, чтобы это не сон. — ты модель. тебя зовут шин чихо. бёнджу редко отличался эмоциональностью, если в деле не присутствовал алкоголь или чувства к хансолю, но до того, как закрыть заплаканные глаза, чихо точно видел, что от нахлынувших словно тайфун воспоминаний старший прикрыл ладонью рот. чихо мог его понять. из-за своей нерешительности он никогда не представлял эту ситуацию даже в голове; у него не было готового сценария, слов, интонаций, набросков для эмоций. он и мечтать не мог, что бёнджу хоть когда-нибудь будет способен его вспомнить. чихо старался держать голос от рыданий из последних сил: — я просто до смерти любил тебя. ты представить себе не можешь как. в тот день, когда я увидел тебя первый раз, ты был… чихо провёл по ровной переносице пальцами, чтобы взять себя в руки: — неважно. прости, но для меня это больше не важно. я был глуп, раз думал, что ты хоть когда-нибудь вспомнишь про парня из модельного без чьих-либо подсказок. бёнджу схватил чихо за рукав любимой футболки санвона, и шин одёрнул его руку даже быстрее, чем смог это обдумать. — я люблю со санвона. бёнджу встретился с чихо взглядом, и чихо вскипел от отчаяния: — совсем другой любовью, — чихо отвёл взгляд и вперился им в дверь палаты донсона, — если будет надо, понесу наказание за него, если будет надо, уйду из компании вместе с ним, если будет злиться, буду уговаривать его до тех пор, пока не вышвырнет меня из квартиры и закроет дверь, и если закроет дверь, буду стучать в неё до тех пор, пока не вынесу с петель. — ты переспал со мной, потому что любил меня? — бёнджу нервно сжимал рукава толстовки, и чихо никак не ожидал от него такого вопроса. но только ухмыльнулся на него. — может в тот день я и спал с тобой, но на следующий заснул с санвоном. всем своим нутром чихо ощущал внутреннее унижение бёнджу, до которого ему больше не было дела. ему просто больше не было дела, когда бёнджу выматывает себя на тренировках до обмороков. ему больше не было дела, когда тот морщится от его нового парфюма, чтобы чихо опять менял на новый. больше не было дело до того, что он меняет запланированные с ним встречи на тусовки с едва знакомыми одноклассниками из бывших школ. больше не было дело до новых татуировок, стрижек, донсонов, жалоб, двуличия, до заплаканного себя под столом, до той картинки в голове их целующимися с хансолем, до слёз в собственное пальто, до клюквенного ред булла, до первой встречи, до первого знакомства, до тех чувств до гроба. чихо был бы так рад испытать радость от этой секунды, но единственное, что его заботило в этот момент — санвон. в полицейском участке. совсем… — один. ты не зайдёшь туда один, бёнджу. пока мы ехали сюда, я много думал и около пяти даже пожалел, что всё-таки притащил тебя сюда, потому что человек за стенкой — больной на голову. чихо решительно повернулся к бёнджу и взглянул в его застывшие от страха и обиды глаза: — когда-то я почти стал таким же, бёнджу. я могу его понять, в какой-то мере. я могу понять всех нас, бёнджу. санвона, себя, хансоля и даже тебя. мы чуть не свихнулись на голову от всей этой драмы, которая навалилась на нас как снежный ком. но ты оставил одного человека под завалами лавины, под которую собственноручно его притащил. если я шёл за тобой добровольно, как бездомная собака, — чихо снова ухмыльнулся от жалости к прошлому себе, — донсона, бёнджу, ты приручил. купил ему будку, немного корма, красивый ошейник, и посадил на цепь. а потом ушёл и оставил его. бёнджу был раздавлен от стыда, но не в состоянии скрыть это. может, чихо и не хотел доводить его до такого, но он просто устал, что все вокруг ведут себя с ним как дети. — пора взрослеть, бёнджу. — прости… — не мне. пойдём, поговорим с ним. бёнджу постарался привести себя в порядок и собраться с эмоциями, чихо зашёл в палату первым. донсон выглядел откровенно весёлым для человека, вокруг которого скачет полиция, чтобы вытрясти из него хоть слово. — нет, чихо, нет, — донсон манерно закатил глаза, пока бёнджу топтался возле закрытой двери за плечом уверенного младшего, — ты не понял! только бёнджу! не вдвоём! — у меня к тебе тоже есть разговор, детка. и уйдём мы вдвоём, сразу, как только закончим. улыбка донсона исказилась от уверенности шина, но не напор: — судьба твоего парня всё ещё в моих руках, поверь. — полторы секунды, и твои яйца могут оказаться раздавленными в моём кулаке, поверь, — чихо вальяжно расселся в кресле возле его кровати; его вид, поза и чужая футболка только сильнее придавали ему вид его парня, — максимум две, но не больше, не сомневайся. мне не нравится твой вид, друг. ты выглядишь слишком хорошо для человека, который посмел связаться с со санвоном. донсон очевидно занервничал из-за того, что разговор и ситуация пошли не по его сценарию, так что только промолчал на это в ответ. — ладно, что уж мы обо мне да обо мне, — чихо незаметно и кратко сжал ладонь бёнджу, — думаю, одному человеку за мной есть что тебе сказать. донсон отрегулировал спинку кровати так, чтобы видеть бёнджу. тот нерешительно встретился с ним взглядом: — прости меня, донсон. мне жаль, что я не нашёл в себе смелости сказать это раньше, но ты был для меня пространством, заменившим пустоту рядом со мной. я и сам не заметил, как события повернулись так, что я забыл с тобой объясниться. донсон хмыкнул и уставился в потолок. — до сегодняшнего дня я не понимал, что всё плохое вокруг случалось по моей вине, как бы эгоистично это не звучало. но я эгоист. и ты имеешь полное право злиться на это и мстить мне. но не чихо. и не санвону. можем ли мы разобраться без них? — разве я похож на такого придурка, как ты? интонация донсона сменилась со злобной на усталую на середине фразы, и чихо удивлённо сменил позу. бёнджу замер. — когда ты наконец поймёшь, что не всегда взрослые перестанут помогать тебе разгребать твоё дерьмо и водить тебя в больницы за руку? бёнджу всхлипнул за спиной чихо, но от шока шин не мог даже пошевелиться. донсон устало посмотрел прямо на него. — посмотри, что он со всеми нами сделал. бёнджу зарыдал в рукава собственной толстовки, не сдерживаясь, но донсон продолжал говорить с чихо: — этот разговор должен был пройти без тебя. я хотел помочь открыть ему глаза на себя, но слышал, что ты опередил меня в коридоре. к твоим словам мне нечего добавить, чихо, но я бы внёс туда пару поправок. бёнджу? эмоции так сильно навалились на бёнджу, что от стыда он был не силах поднять глаза ни на донсона, ни на чихо. так что старший продолжил: — он был не прав. не передо мной. единственный, перед кем ты действительно должен извиняться на коленях, — шин чихо. чихо свело желудок в узел, он не знал что сказать и ответить на такого донсона. но единственное, что всё ещё волновало его — судьба санвона. которая пока всё ещё находилась в руках человека напротив, так что он не имел права вымолвить и слова. — это не я та забытая собака на привязи, чихо. это был ты. а я — лишь один из факторов и прохожих, что дали тебе это понять. бёнджу разрывался от собственных рыданий, тогда как жалость к самому себе больше не душила чихо. он молча кивнул на взгляд донсона, и тот перевёл его на бёнджу: — завязывай ломать всё вокруг себя. тебе действительно повезло, что я не успел в тебя влюбиться. ты почти сломал чихо, а я почти стал следующим на очереди. прекращай с этими жертвами, — донсон опустил кровать в лежачее положение, — в коридоре есть кулер с водой. выйди и найди в себе силы успокоиться. в нашем разговоре ты больше не нужен. бёнджу даже сопротивляться не стал словам донсона и, не найдя в себе больше слов, с тихим хлопком двери покинул палату. чихо откинулся на спинку кресла и уставился в потолок вместе с донсоном. — какой же ебучий день, — чихо не знал, что сказать ещё. — прости, что назвал тебя шлюхой, чихо. это было сгоряча. на самом деле, я так не думаю. кто действительно шлюха, так это… — брось, донсон. ему уже много, — чихо снова сел, чтобы встретиться с донсоном взглядом, — и ты получил достаточно за те слова. — санвон действительно любит тебя как псих, — ухмыльнулся донсон, — очевидно, ты его тоже. чихо почуял новые нотки в разговоре и ни секунды не колебался: — так что ты хочешь за его свободу? донсон устало открыл один глаз в его сторону: — да уж, тяжело теперь мне будет отмыться от этого образа, — донсон засмеялся, но чихо всё ещё нервничал, не зная исхода. — твоего парня отпустили двадцать минут назад. я позвонил сэхёку, его дядя работает в том полицейском участке. дело закрыли, так что мне ничего и придумывать не надо. будешь ему должен. чихо нескрываемо выдохнул с облегчением. — ты заставил меня поседеть. — может я лезу не в своё дело, но тебе тоже нужно было ему выговориться, тебе так не кажется? не лезь с грузом в новые отношения. чихо весело взглянул на донсона: — я смотрю у нас в будущей группе появился психолог. донсон улыбнулся: — родители хотели, чтобы я им стал, пока я не выбрал карьеру айдола. и всё похерил. — твои навыки нам очень пригодятся, — засмеялся чихо. — не стоит благодарностей, — донсон потянулся за бокалом воды и чихо помог ему. донсон отобрал стакан: — ты прожжёшь кресло, если пробудешь здесь ещё хотя бы минуту. я же вижу, как ты хочешь поскорее свалить домой и выпороть своего парня. иди уже. чихо тоже не стал сопротивляться и направился к двери: — я, для справочки, в другой позиции. это он меня… — блять, давай только без подробностей, ладно? — донсон злостно отставил пустой стакан на столик у кровати. чихо уже собрался уходить, когда посчитал нужным сказать это: — хансоль и бёнджу теперь вместе. донсон кивнул. чихо открыл дверь палаты, когда ким остановил его: — стой! если встретишь бёнджу, передай ему ещё кое-что. чихо остановился: — да? — передай ему, что он больше не имеет права ломать людей. чихо уставился в пол и молча кивнул. — и ещё. извинись перед санвоном за меня. я сделаю это лично, но меня теперь не скоро выпишут, так что замолви за меня словечко, приятель. — зачем ты дал наводку? — всё же набрался смелости спросить чихо, надеясь, что их появившаяся дружба сгладит углы. — опять же, я похож на придурка? — устало спросил донсон. — он попал на камеры, чихо. нам повезло, что дядя сэхёка работает в полиции. вряд ли я бы что-то мог сделать. — тогда будем должны сэхёку вместе. — по рукам, — ответил донсон, — а теперь иди, передавай ребятам привет. скажи, что я упал со стремянки дома, когда делал ремонт в комнате. чихо попрощался с донсоном. — нет проблем. заглянем к тебе на неделе, когда будет свободной график. чихо, экономя время, сбежал из больницы по лестнице. телефон сел, так что у него не было возможности связаться с санвоном и узнать, дома ли тот. выбегая из дверей, он чуть не сшиб с ног бёнджу, который всё ещё стоял ждал его. — чихо, — бёнджу опять было потянул к нему руку, но вспомнил реакцию на прошлое прикосновение и оставил её в воздухе, — у тебя есть время уделить мне минуту? чихо откровенно спешил и показывал это всем своим видом, но оставлять такого бёнджу ему не позволяла совесть. — на тебе была красная рубашка в клетку в тот день, когда мы познакомились. верно. — я знаю, бёнджу. но мне больше это не нужно. бёнджу хмыкнул, поджимая трясущуюся от слёз губу, но шин даже не дёрнулся, чтобы его успокоить. — прости меня, чихо. я заслуживаю всё то, что вы мне с донсоном сказали. но не заслуживаю твоего прощения. чихо молча кивнул, но продолжил: — всё в прошлом, бёнджу. для меня это больше ничего не значит. дома меня ждёт человек, который даже под страхом смерти не забудет, что я люблю сладкий чай, не говоря уже о том, чтобы забыть меня. — я тоже больше ничего для тебя не значу? чихо ухмыльнулся, в секунде от того, чтобы истерично засмеяться. — донсон попросил тебе передать, чтобы ты сберёг хотя бы хансоля. ты разве не спешишь домой? тебя тоже ждут. бёнджу нашёл в глазах чихо ухмылку и последние силы в себе на то, чтобы развернуться и молча сесть в свободное такси. чихо больше не был тем человеком, который видел в нём того, кого стоит остановить.