Так выглядит опасность

Лето 199Х года.

Солнце палит яро, неистово. Темная кожа Кая, кажется, приобретает еще более темный оттенок. Пот. Кай весь лоснится в лучах опала. Одежда мокрая, полностью прилипшая к телу. И в горле сухо. От этого и больно. Кай находится приблизительно в восьмистах милях от Сеула. Трасса 45 отличается обнаженностью, испытанием на прочность. Вокруг нее нет ни травинки, ни дерева. Почти пустыня с вероятностью солнечного удара больше 90 процентов. Если бы не все эти факты, то Кай ни за что не решился бы подойти к остановившемуся старому «Бьюику Ривьера» 70-ого года. Его смущают поблекшая (видимо, когда-то красная) краска на капоте, жуткие царапины по бокам и полное отсутствие боковых стекол у водительского сидения. Затем его пугает дикий рев двигателя, но Кай абсолютно не обращает внимания на вычищенный до блеска радиатор, отличные шины класса не меньше «люкс», грязные, но годные диски и мощные фары. Всего этого не было видно под страшной отделкой и внешним видом машины. О, затем его смущает сам водитель, обесцвеченные волосы которого волнистыми прядями спадают на лоб. Тонкая фигура, немного женственная. Он насмешливо улыбается, приглашая Кая подвести. - До Сеула? - интересуется водитель, задумчиво прикусывая толстую нижнюю губу, - мне тоже. На «этом» до Сеула? Серьезно? Водитель убирает со лба непослушные пряди цвета опаленной пшеницы. Кай садится в машину. Рев двигателя, кажется, становится еще сильнее: водитель игриво давит на педаль газа, не давя на сцепление. - Тэмин, - достает из кармана варенок красный «Мальборо», жестом предложив попутчику, а потом, оглядев Кая, спрашивает, - а тебе 20 минуло? - Кай, - берет сигарету и прикуривает собственной зажигалкой из обычных прямых штанов черного цвета, затягивается. И вот легче жить стало, - да, недавно 20 минуло. Красный «Мальборо», варенки, которые только входят в моду, перманентные волосы, ревущая от трансмиссии рухлядь и пустая трасса. Да, у Кая просто нет выбора. Кай роняет сигарету себе на штаны и моментально выбрасывает ее в «окно», когда они трогаются. За 10 секунд на спидометре больше 90 миль в час. Кай не верит своим глазам, поэтому сигарета падает. Эта ржавеющая банка, подобна баллистической ракете, не иначе. Рев мотора уже не смущает, он сладостной музыкой становится настроением двух бьющихся в унисон сердец. Это музыка скорости, это музыка адреналина. Водитель лишь победоносно улыбается смуглому лицу напротив. Да, ржавеющая колымага, которая даст фору машинам S-класса. Тонкая рука властно сжимает рычаг коробки передач. Затем на руль, затем снова переключать скорости, словно бы эта рука хочет показать, на что способна эта малышка и кто тут хозяин дороги. А второй рукой Тэмин спокойно держит сигарету и курит. Ему тоже легче жить. Кай присматривается к нему: у водителя на ухе виднеется серьга. Очень необычно смотрится. В такой женственной фигуре столько силы и спокойствия. Желание власти сквозит издалека. При первом взгляде кажется хрупким. Кажется, понятно, что под всем этим скрывается самая настоящая змея, которая выжидает добычу, принимает вид совершенно безобидного существа. Крошит сознание на кусочки. И вот Кай, похоже, попадается в эти сети. Да, так выглядит опасность. А затем Тэмин снова улыбается Каю, а в его взгляде читается: «Больше ты никогда не посмотришь на мою крошку с презрением». Они заезжают в придорожный паб вечером, Тэмин говорит, мол, он хочет заплатить, раз такой, как Кай, решил скрасить ему дорогу. Кай совершенно не понимает намеков, поэтому соглашается. Они садятся на высокие стулья, из-за этого фигура Тэмина кажется еще тоньше, рост еще выше, а при неярком освещении волосы еще белее. Кажется, это место делали под него. Но разве делают интерьер под людей? Тэмин - ответ на этот вопрос. - Абсент? – спрашивает Тэмин. - Никогда не пил, - отвечает Кай. - Правда? Тогда ты многое упускаешь, - подмигивает Тэмин. Кай снова пропускает. - Горячий или холодный? - Это принципиально важно? - Это очень важно, Кай. - Горячий. Тэмин присвистывает бармену, который еще при входе представляется Минсоком, говорит «горячий абсент», а лисьи глаза бармена поблескивают неясным огоньком, мол, давно у него не было таких заказов. И руки, и нос забыли душащий запах полыни. Он осторожно поджигает сахар на ложке для абсента, а Кай видит, как медленно тростниковый сахар гибнет кристаллически, но возрождается карамелью и встречается легким пламенем с зеленью резкого напитка. Да, просто ради этого стоило заказать абсент. Тэмин говорит, что нужно пить залпом, без осечки, словно ты живешь под прицелом, словно все настоящее, любое мгновение – это самое важное, что есть. Именно поэтому абсент, именно поэтому первый тост за знакомство. Первая рюмка кажется для Кая испытанием, вторая - расслаблением, на третьей Кай уже легко поддерживает с Тэмином разговор, чьи взгляды на жизнь кажутся не просто странными, а слишком резкими и неясными. Тэмин давит сигарету губами, говорит, что люди – элемент экосистемы, пищевая цепочка и прочее, что мораль придумали те, кому нужны деньги, скрываясь под благодетельными мотивами горькую ложь. Горькую, как абсент без сахара. Поэтому он говорит, что не нужно париться, жить по канонам, изо дня в день думать о завтрашнем, но забывать о сегодняшнем, о сейчас. Каждое слово, исходящее из полных губ с дымом, из блеска больных черных глаз Кай ловит, ловит отчаянно, а в глазах почему-то на мгновение он видит заплаканное небо. Ясное, голубое, но отчаянное. Он говорит это Тэмину. Тот смеется, докуривая сигарету до бычка, говорит, что человек похож на самолет, а жизнь - взлетная полоса с попытками взлететь и нет, с мертвыми петлями и без. И все в таком злополучном круге, а борьба реально за «место под Солнцем». На четвертой Кая мутит, и они покидают паб. Они садятся в старый «бьюик», и Кай снова замечает странную сережку на ухе, она черная, просто черная. Скорее всего, агат. Он касается уха и проводит пальцем по сережке. Очень интересно выглядит. - Нравится? Хочешь, сделаю? Рука у меня легкая. Кай кивает. Тэмин говорит, мол, достань спирт на заднем сидении. И при этом тягуче сообщает, что добавляет его в бензин по чуть-чуть для лучшего горения, что его крошка очень придирчива к топливу. Затем еще в бардачке игла для кожи. Он зашивал по пьяни обивку салона, решил и ухо пробить. Облив спиртом иглу, Тэмин касается мочки уха. Почему-то в салоне стало непростительно душно, хотя на улице прохладная ночь. В салоне пахнет полынью, спиртом и чем-то другим. Кай чувствует этот запах, но не решается сказать. Может, он все это придумал, а пирсинг - дело не такое уж интимное. Не такое интимное ночью. Под плеядой звезд. В кожаном салоне машины. Под цепким взглядом больных черных глаз. Игла проникает в ухо за считанные секунды. Больно было совсем чуть-чуть. Тэмин убирает иглу и вытаскивает из своего уха серьгу, обрабатывает спиртом и вставляет в ухо Каю. Тонкие пальцы касаются кожи, теплое дыхание на шее, на мочке уха, почти на губах. Тэмин нагло, в упор смотрит в темные глаза напротив. Лучше бы разогнаться до 100 миль в час в пару метрах от лежачего полицейского, лучше бы кинуться с головой в центрифугу и переработать там все свои кости, лучше бы сдохнуть на злополучной трассе 45 от перегрева, чем смотреть в эти дикие глаза. Они - воплощение адреналина. Кай понимает, что так выглядит опасность. Лучше нахуй разбиться сейчас в лепешку. В бетонную стену. До основания. Быстрее давя на газ. Нахуй. Просто все оно идет нахуй. В голове туман зеленоватого цвета, запах полыни, спирта. Все это мешается в одном ключе, Кай просто не успевает, у него нет дифференциала, чтобы его медленное колесо смогло не буксовать рядом с быстрым колесом Тэмина. Тонкая рука сжимает темные волосы на затылке Кая. Тэмин впивается губами сильно, чтобы Кай ничего не смог понять, молниеносно. Живи под прицелом, ищи мишень, стань во главе системы. Все остальные – это просто кучка ненужного хлама, папье-маше. Нет, они - репья, прилипающие на мгновение и покидающие тебя, когда тебе будет удобно. Не парься, смерть не готова вытащить свой серп, совесть не готова еще проснуться, а если и готова, то ты знаешь, что нужно делать. Один, два, три, четыре… Кай теряет счет их поцелую, он отвечает Тэмину тем же. А Тэмин рычит, кайфует, извивается. Он уже перелез на колени к Каю, он уже дотронулся до тонкой ткани штанов. Такой тонкой, что любая пульсация в паху Кая проходит по его пальцам. - Ты умеешь водить? - прерывает поцелуй Тэмин. - Нет, но только чисто теоретически. - Подойдет, садись за водительское сидение. Кай покорно садится, не понимая причин. Тэмин юрко наклоняется к ширинке штанов и смотрит на Кая снизу вверх, расстегивает ее, не разрывая зрительного контакта, и обхватывает руками член. - Смотри, - говорит Тэмин,- ты берешь и поворачиваешь ключ зажигания… Он проводит ладонью вверх-вниз по толстому основанию члена. - …затем берешь рычаг скоростей, включаешь скорость и жмешь на сцепление… Тэмин стягивает кожу члена, пододвигая к себе, и давит языком на уретру. - …затем медленно отпускаешь сцепление и давишь на газ. Он перестает работать языком и вбирает головку в рот. «Бьюик» издает утробный рык и трогается с места. Кай понимает без слов, что чем сильнее он давит на педаль газа, тем быстрее задает темп Тэмин. Губы идеальные, сочные, гладкие. Трасса пустая, ровная, обжигающая. Кай не скрывает стонов, Тэмин обрушивается с яростью губами, обхватывая член, стягивая его, посасывая, кусая. Все это в декадансе. Они несутся куда-то в бездну. Кай разгоняется до 100 миль в час. Ветер не дает голове перегреться, Кай уверенно держит руль. Тэмин обжигающий, горький, терпкий. В голове Кая каша. Ему плевать, он хочет слышать рев «Бьюика Ривьера», он хочет ощущать темп трансмиссии. Он хочет, чтобы эти глаза продолжали насмехаться над ним. Он хочет, чтобы это все не кончалось. И черные глаза продолжают смотреть. Да, так выглядит опасность. Стоны превысили всякие частоты, поэтому Кай, не сдерживаясь, кончает в рот Тэмину. А тот улыбается, глаза горят. Это еще не все, детка. Тэмин откидывается в кресле напротив, сгибаясь струной, медленно расстегивает ширинку. Ласкает себя, смеется, стонет, извивается. Кай не может на него смотреть из-за трассы. Тэмин издевается над ним. Гладит себя, голос становится громче, когда на трассе мелькают рытвины. Неожиданно Тэмин берет одну руку Кая и кладет себе на член, ласкает ею себя, Кай в остатках самообладания следит за дорогой. Это кажется сном, неправдой и чем-то за гранью. Тэмин сладко стонет, даже наигранно, но не менее возбуждающе. Пальцы Кая блуждают по ровному члену, огибая пульсирующую головку. Все горит, вертится. Черт, черт. Тэмин дергается резко, кончает, переходит почти на крик, трясущимися руками тянется к бардачку и кончает в руку. Не успевает, поэтому тряпочкой вытирает и руку Кая тоже. Он откидывается на сидение, Кай тормозит. Кажется, эта ночь удалась. Надпись на дорожном знаке гласит, что до Сеула осталось 376 миль. Утром они едут лениво, сонно. Оба с похмелья. Тэмин начинает интересоваться, почему Кай оказался тогда на трассе. В ответ улыбка. - Я танцор, - говорит Кай, - еду на пробы в одну танцевальную труппу «Бледанс». Слышал? А ты? - Слышал. А я… А я никто, - смеется Тэмин. На пустой трассе их догоняет «Cadillac Seville STS». Тэмин сжимает руль. Кажется, сегодня его крошке кто-то решил составить компанию. «Кадиллак» едет быстро, мотор ревет учащенней, чем у «бьюика», красивый темно-зеленый корпус сияет в солнечных лучах. Они равняются радиаторами. Тэмин щурится. Он выжидает, дает противнику обогнать себя. Тот победоносно разгоняется еще, оставляя пыльный столб за собой. Глаза Тэмина становятся дикими, он улыбается. Ярко, чисто, проникновенно. Так искренне. Он резко давит на педаль газа. Кай ошарашен, что «бьюик» выдавливает из себя 120 миль в час. Они догоняют «кадиллак». Кай чувствует себя вне этой реальности, ветер спутывает мысль, давление не дает расслабиться, чувство страха помогает жить. Помогает жить, ловить момент, окунаться в этот омут с головой. Лови момент, да. Лови его, цепляйся за каждую секунду, лови свои темно-зеленые «кадиллаки». Машины снова равняются радиаторами, Кай видит водителя, мужчину средних лет в солнечных очках и с треском разбитым самомнением, он подмигивает ему и победоносно смеется, чисто заливаясь на высоких нотах. Тэмин поворачивает и царапает боковую дверь «кадиллака». И теперь столб пыли за Тэмином. Да, вот так. Быстро, опасно, без осечки. Чтобы впредь не выебывались всякие на S и F классе. Кай заливается смехом еще больше, Тэмин улыбается ему. «Кажется, ты уловил темп, детка», - говорят темные глаза человека с обесцвеченными волосами. Они не едят, не пьют, они просто гонят со всей дури по трассе, хотя у Кая есть желание, чтобы до Сеула оставалось на десяток миль больше, чем ему кажется. Чувство скорости с ним, ему совершенно не хочется расставаться. Днем они останавливаются в кафе. Едят быстро, наспех. Вечером они решают снова выпить. До Сеула несколько десятков миль. Уже яркие световые эллипсы виднеются вдали. Они снова в пабе. Теперь уже их приветствовал не парень с горящими глазами и жаждой дела. Их приветствовал старый прожженный мужчина с удивительно красивыми руками, ровными пальцами и спокойным взглядом. Тэмин снова спрашивает: - Горячий или холодный? - Это принципиально важно? - Это очень важно, Кай. - Холодный. Тэмин кивает бармену. Тот умный, прожженный. Он все понимает. Бармен открывает бутылку, и Кай чувствует терпкий запах полыни. «King of Spirits. Gold» написано на бутылке. Тэмин говорит, что один из лучших в своем роде. Бармен достает ложку, два бокала. На сахар медленно стекает ледяная вода со льдом. Ядовито-зеленый напиток приобретает туманный оттенок. Он изменчив, непонятен, иррационален. Совсем как Тэмин. В этот цвет вложено многое и молчание, и раздумье, и даже страсть. Да, ради этого еще раз стоило заказать абсент. Они пьют. Их разговор сразу же идет на лад. Они говорят о многом. О машинах, о танцах, о трассе. Тэмин рассказывает, что машина досталась от отца, говорит, что еще мальчиком влюбился в нее. Очень долго ее чинил, заменял детали. Внешний вид менять не стал. Это бы лишило его малышки шарма. Кай смеется, мол, да, Тэмин абсолютно прав. Прав в том, что настоящая опасность должна быть скрытой, умертвляющей и крошащей сознание. Говорит, что водитель не лучше своей машины. Тэмин смеется такому лестному замечанию и пьяной откровенности собеседника. Покидают они паб к полуночи. Тэмин садится за водительское сидение, Кай просит его включить фары и зависти «бьюик». Он начинает танцевать, медленно рев двигателя превращается в музыку. Кай двигается плавно, медленно. Трогает себя. Танец интимный. Горло жжет от возбуждения. Бедра раскачиваются в разные стороны. Округлые, чувственные бедра. Кожа в свете фар сияет. Кай сияет сам. Ему просто хочется оторваться, поймать момент, ощущать музыку опасности. Ему хочется поиграть с огнем. Тэмин выходит из машины, садится на капот и прищелкивает в такт движениям Кая. Да, детка, опускайся ниже. Наклоняйся, изгибайся. Эта ночь мимолетна, лови момент, детка. Лови свою музыку. Да, да, трогай себя. Смейся глазами, детка. Ты у меня на прицеле. Кай приближается к Тэмину, придавливая того к капоту. Тэмин утробно рычит, когда чувствует, как кусают его кожу на шее. Все слишком далеко зашло. Кай поймал свой трип, он действует молниеносно, не давая инициативы. Вот как выглядит опасность. В смуглой коже, в плавных движениях, в красивых черных глазах с отливом янтаря. Они стягивают друг с друга штаны, цепляются короткими поцелуями. Кай укладывает на капот Тэмина, тот ему это позволяет, заливаясь при этом смехом. Этого он ожидал от танцора. Э-то-го. Инициативы, страсти, подачи. Момента. Тэмин берет два пальца Кая в рот и обильно смачивает их. Проводит ниже, ниже. Первый стон болезненный, затем медленные толчки, дыхание тяжелое. Небо давит на сознание своими живыми звездами. Быстрее, ускорение… Тело требует ускорения. Кай добавляет пальцы и увеличивает темп. Кай входит медленно, смотря прямо в упор. Член пульсирует, Тэмин это чувствует. Все слишком завертелось, закружилось, сосредоточилось на этом. Взгляды говорят больше, чем прикосновения. Прикосновения дороже моментов. Кай задает быстрый темп. Тэмин извивается, выгибается, стонет, делает это с неподдельным наслаждением. Бедра худощавые, но годные; Тэмин пластичен. Тэмин умеет подстраиваться под другого. Тэмин умеет ловить момент. Это все потрясающе. Жадные поцелуи с языком, сильные укусы в плечи. Лови, лови момент, детка. Кай вбивается в бедра нетерпеливо и грубо, жадно вдыхает воздух, откидывает голову назад, но когда смотрит на Тэмина, то он просто пожирает его глазами. Эти выступающие ключицы, эти пухлые, идеальные губы, он наклоняется для поцелуя, но Тэмин кусает его за мочку с серьгой и проводит языком по ней. Тэмин стягивает кожу собственного члена, стонет почти напевно, называет Кая «деткой». Каю похуй на то, как его называют. Он просто с ума сходит от запаха их пота, от запаха сухой травы, от прохладной ночи и от двух тел, которые можно уже назвать одним. Он кончает. Волна спермы стекает с бедер Тэмина. Он улыбается. Едко так, но искренне. Дышит тяжело. Смотрит исподлобья. Да, так выглядит опасность. И Кай в нее погряз. Они останавливаются у здания вокзала. Кай молчал всю дорогу, Тэмин тоже ничего не говорил. Сеул шумный, а там где были они, только их стоны нарушали спокойствие. Тэмин хлопает Кая по плечу, говорит, что он когда-нибудь приедет на его выступление. Кай кивает, затем подходит к «Бьюику Ривьера», гладит ее. Эта машина – эпоха, словно формалин, а то, что она хранит жизнь, много жизней, много историй, Каю становится понятно только сейчас. Эта крошка бесценна. Кай понимает, что «возможность» встречи близка к нулю, но ему этого не надо. Парадокс, что такие мимолетные встречи бывают лучше долгих отношений. Ты горишь, как фитиль бенгальского огня. Ярко, но недолго. Ты раскрепощаешь себя, делаешь поступки, которые лишь были только фантазией. И они ярче, чем фантазия. Они громче, чем плач тигров у половинчатого бога. Они интимнее, чем индульгенция. Ты открываешь в себе новое, а это намного важнее, чем удерживать силой. Поэтому… Лови, лови момент, детка. Будь самым опасным на Земле. Внушай в людей жизнь, вытаскивай из серости, не бойся лететь вниз. Ведь ты же не знаешь: хорошо это или плохо. Не смотри, не смотри, детка, на внешность. «Бьюик» сильнее «Форд Мустанга», у него рояль-флэш под скрытой маской стереотипов. Лови, лови момент, детка. Стань во главе системы. Будь опасным. * Класс машин дан по Классификации Европейской экономической комиссии. Я не знаю некоторых фактов о 90-тых в Южной Корее, поэтому строго к нестыковке фактов не относитесь.