Проход в стене

      – Для того, чтобы трансмутация прошла успешно, необходимо постоянно следить за тем, чтобы элементы взаимодействовали в соответствии с каноном... Блин, что я вообще читаю?! – преисполненная негодованием, Шеда, до этого усиленно бубнящая над страницами учебника, прервалась и бросила книжку за спинку дивана. Глухой стук от этого злополучного издания пронёсся по гостиной, смешавшись с шелестом пергаментов и перьев и таким же тихим бубнёжем присутствующих.       – Да-а-а, – не отрываясь от конспектирования, бросил короткий взгляд исподлобья на первую не выдержавшую Сонни, – много крови нам попортила в этом году Алхимия.       В качестве подтверждения его слов, раздался странный звук, будто лопнул воздушный шарик, и пыль долетела до Шедаллин и Сонни. Виновница происшествия сидела с лицом, полностью покрытым пеплом, до сих пор зажмурившись и крепко сжимая в руке волшебную палочку. При детальном рассмотрении можно было заметить, что пепел был и на груди, и на руках, и на длиннющих блондинистых волосах. Придя в себя, горе-алхимичка откашлялась и быстро застрочила что-то в чудом не пострадавшем пергаменте.       – Пс, Калиостро, а у тебя что? – Шеда от любопытства даже привстала с диванчика.       – А-а-а... – третьекурсница отмахнулась, закончив писать и «зависнув» над своей работой. – У меня палигинез – восстановление растений из пепла, а я тут про кроликов и Венеру. Я вот подумала: а было бы прикольно восстановить кролика из пепла, да ещё в количестве тридцати трёх штук. А потом подумала, что кролики и без меня справятся.       – Видимо, это ты и пыталась сделать, пока до тебя не дошло, что они справятся сами? – ехидно отметил Сонни, стряхивая с себя остатки пепла, но его инсинуации были дружно проигнорированы обеими блондинками.       – А почему именно тридцать три? – не унималась Шеда.       – Понятия не имею, – радостно пожала плечами Ольга.       – Тридцать три богатыря, – подсказал Сонни.       – Лучше семьсот семьдесят семь! – Шеда щёлкнула пальцами, вдохновлённая новой мыслью. – Магическое число же.       – Шестьсот шестьдесят шесть круче, – подхватила её подруга.       – И в Новую Зеландию их! Чтобы завершили миссию первых кроликов-переселенцев.       Калиостро взяла в руки пергамент, выпрямилась в кресле, поднесла кулак ко рту, чтобы откашляться в него, и с выражением зачитала то, что успела написать:       – Я считаю, что алхимикам не имеет смысла дальше изучать палигинез. Допустим, в чём смысл из того же кролика делать тридцать три кролика? В этом нет никакой надобности, ибо кролики справятся в размножении себя и без посторонней помощи. Дело в том, что заяц или кролик - символ Венеры, а она, в свою очередь, плодовита до безобразия. Да и почему именно тридцать три кролика? Они же не богатыри. Можно семьсот семьдесят семь, например, или шестьсот шестьдесят шесть. Тогда точно придётся восстанавливать из пепла всё подряд после нашествия апокалиптического количества кроликов. Мандрагора, я думаю, тоже не нуждается в алхимических экспериментах над ней. А вот дракон нам тем более не нужен, особенно после кроличьего Апокалипсиса... – закончив, она задумчиво потёрла подбородок. – Эти кролики ужасны. Они у меня уже дракона побили.       – Мне сначала послышалось «полюбили», – чуть не поперхнулась улыбающаяся Шеда.       – Можно и полюбить.       – Кролики, отлюбившие дракона – забавно.       – Ну, они же кролики.       – Все шестьсот шестьдесят шесть. Разом.       – Само собой!       – Вот он и Апокалипсис.       До слуха девочек-третьекурсниц донеслось сдавленное хрюканье. На поверку это оказались звуки головы, упёртой в стол, а голова принадлежала тихо ржущему Сонни, который кое-как оторвал лицо от полировки.       – Хватит, а?       – А что? – с искренним недоумением уточнила виновница всех бед.       – Мне плохо уже...       – Дыши глубже, душа моя, – Шеда, примостившаяся рядом с четверокурсником, заботливо принялась обмахивать его извлечённым из кармана мантии платочком.       – Я просто представил, каким образом они любили дракона... учитывая, что он из семейства птичьих.       – Ну, как... Весело и с огоньком! – барским жестом Ольга бросила свой пергамент на стол. – И будут у них кроледраконята с длинными ушами и пушистыми хвостиками. И с такой же тягой к размножению. Никакой палигинез не нужен.       Сонни уже икал он смеха, не зная, за что держаться – за живот или за грудную клетку, и только Шеда, для виду покачивая головой, радостно улыбалась подруге.       – Если он сейчас умрёт, то я скажу Арти, что это по твоей вине!       – И это после всего, что между нами было?! – с театральным возмущением ахнула Ольга, округлив глаза и изобразив потрясение на грани обморока.       Сонни практически задыхался от смеха.