Крещенский снег

Ночью Морису стало хуже. Маргарита не решилась лечь спать, так и просидев до рассвета у постели мужа, с тревогой прислушиваясь к его хриплому, затруднённому дыханию. Караул, стоявший в коридоре, не пропустил её, а на просьбу принести воды, чистых бинтов и корпии солдаты-республиканцы попросту рассмеялись ей в лицо. - Вот ещё, попусту добро переводить, - сплюнул на пол один из них. - Да его всё равно... - Отставить разговоры с заключёнными! - лицо и голос генерала Тюрро были абсолютно бесстрастны, и это пугало в нём, пожалуй, больше всего. Маргарита удивилась, когда он едва заметно кивнул ей в знак приветствия и бросил: - Гражданка Эльбе, готовьтесь проследовать за мной для допроса. Маргарита смешалась. Она знала, что и мужа, и брата, и Буаси уже неоднократно допросили и отчаялись вытянуть что-то большее из принципиальных роялистов, упорно заявлявших, что не имеют представления ни о дальнейших планах оставшихся на свободе генералов, ни о шпионах в стане "синих". Но при чём здесь она? - Секунду...гражданин, - в коридоре было зябко. - Я только возьму шаль, - женщина вернулась в комнату. Морис не спал. Он и ночью почти не спал, начиная задыхаться при малейшей перемене позы и просыпаясь. При взгляде на его измученное, резко постаревшее лицо сердце Маргариты защемило, она поспешно отвернулась и резким, сердитым движением сдёрнула с гвоздя, служившего вешалкой, шерстяную шаль. - Ма...Маргарита... - сиплый шёпот настиг её уже на пороге, а за ним последовал надсадный, булькающий кашель. Женщина тотчас обернулась. Морис поднёс к губам платок и сплюнул в него кровь, отчего на некогда белой ткани немедленно расплылось свежее алое пятно. - Что такое? - усталость последних дней давала о себе знать, и в её голосе против воли проскользнуло раздражение, за которое ей мгновенно стало стыдно. - Дать воды? Я сейчас... - Маргарита суетливо пересекла комнату и, плеснув из кувшина в чашку с отбитым краешком, подала её мужу. Тот сделал несколько жадных глотков и вернул опустевшую посуду. - Там, на улице, - внезапно спросил Морис, - сейчас метель? Пока он снова закашлялся, Маргарита оправилась от изумления. - На Нуармутье не бывает метелей в начале января, - осторожно ответила она и покосилась в сторону окна - моросил мелкий, промозглый дождь. "Может быть", - поразила внезапным холодом мысль, - "он и не помнит, где находится. Что он ещё может забыть в таком случае?". На секунду она почти поддалась острому желанию не ходить никуда, остаться рядом с ним, беспомощным, служить пусть хрупкой, но защитой от проклятого мира вокруг, но быстро вспомнила, что генерал Тюрро - не тот человек, которого можно уговорить и разжалобить. Женщина уже развернулась было к двери, но раненый поймал её руку и крепко стиснул. - Идёт снег... - зашептал он, словно в бреду. - Я вижу его...чистый, белый...сыплется с неба, сверкает...и светит солнце...словно лестница из лучей, лестница в небо...и двери... Его глаза были широко распахнуты, но вряд ли он видел хоть что-то. В дверь настойчиво постучали - генералу явно надоело ждать, и Маргарита резко вырвала руку. Морис словно очнулся и растерянно посмотрел на неё: - Что... - он согнулся в приступе кашля. Кровь давно уже пропитала бинты и теперь даже на рубашке начали проступать кровавые пятна. Женщина с усталым раздражением подумала о том, что ей потом придётся отстирывать запекшуюся кровь в ледяной воде и с трудом удержалась от кислой гримасы. - Морис, - она старалась говорить мягко, - меня ждут комиссары. Позволь мне покинуть тебя. Пытаясь отдышаться после жестокого приступа кашля, д'Эльбе поднял глаза. В них была странная, отчаянная грусть, словно он не мог чего-то объяснить, чего-то очень важного. - Конечно, - он вытер с губ кровь. Маргарита с облегчением сделала несколько шагов, преодолев расстояние, отделявшее её от двери. И, словно толчок в спину, её настигли три слова: - Я тебя люблю. За все пять лет, что они были женаты, он не сказал этого, наверное, даже дюжины раз, казалось, он всегда стеснялся говорить о своих чувствах. Изумлённая, Маргарита снова было хотела обернуться, но тут дверь приоткрылась и послышался холодный голос генерала: - Попрошу не испытывать моего терпения. И она так и не обернулась. Тюрро, к её удивлению, перепоручил допрос кому-то из нижних чинов, а сам, холодно кивнув, вышел. В комнате было холодно из-за приоткрытого окна, и женщина порадовалась, что захватила шаль - без неё, в одном тонком летнем платье, которое так и не случилось возможности сменить на что-то потеплее, она бы промёрзла до костей уже десять минут спустя. Чиновник оказался довольно приятным в общении человеком. В отличие от Приёра из Марны и Бурботта, допрашивавших Мориса, он вежливо обращался к ней, не перебивал, когда она отвечала на стандартные вопросы, не настаивал, если она что-то забывала или просто не хотела говорить. Маргарита подумала о том, что он изначально не ждал от этого допроса какой-то пользы и проводил его, скорее, для проформы. В перерыве между вопросами, пока он старательно дописывал её ответ на желтоватой бумаге, женщина внезапно услышала голоса, доносившиеся из приоткрытого окна. Говорили двое, наверное, это были обычные солдаты-республиканцы, сменившиеся с караула. - Проклятая погодка, - заметил один из них. - Ладно бы хоть на квартире топили сносно, а то нет... - Выпить бы сейчас, - мечтательно вздохнул другой, - да, боюсь, граждане комиссары в момент учуют, да, недолго думая, поставят к стенке аккурат рядом с каким-нито разбойником... - Тогда надо поспешить, - хохотнул в ответ первый, - нынче же их главаря расстреливают, слышал? Наконец-то покончат с этой полудохлой контрой! Маргарита содрогнулась всем телом и резко поднялась. Чиновник тут же вскинул голову. - Что с вами? - Почему вы не сказали мне, - её голос дрожал, - почему вы не сказали мне о том, что сейчас расстреливают моего мужа? - Мадам, подождите... Маргарита уже рванулась к двери. Чиновник попытался остановить её, перехватив её запястье, но она рванулась, оттолкнув его, и выбежала в коридор. Мостовая была мокрой от дождя, и женщина дважды упала, в кровь разбив колени, прежде чем добежала до места, хотя путь был довольно коротким. На площади выстроилась расстрельная рота. Под дулами ружей было четверо. "...предатель Виланд, сотрудничавший с белыми..." - монотонно читал приговор один из присутствующих офицеров. Полноватый человек в засаленном сюртуке вздрогнул. Он казался странно неуместным в этом ряду смертников. "...мятежник Отрив..." - Маргарита с содроганием увидела в четвёрке обречённых брата, бледного, как полотно, но спокойного. "...мятежник Буаси" - названный язвительно улыбнулся бледными губами. "...мятежник д'Эльбе..." - Морис даже стоять не мог. Его усадили в кресло и он замер там, намертво вцепившись в подлокотники. Маргарита заметила Тюрро, стоявшего на одном из балконов ближайшего дома и с холодным интересом созерцавшего разворачивающуюся у него перед глазами драму. "...они разожгли огонь гражданской войны и несут ответственность за её ужасы..." - Позвольте, - задыхаясь, закричал Виланд, - но я невиновен! Я всегда был предан Республике! - в его голосе послышалась паника. - Я никогда не пытался связываться с мятежниками... - несчастный окинул умоляющим взглядом строй солдат, словно ища поддержки, но обрёл он её с неожиданной стороны. - Он...говорит правду, - д'Эльбе было трудно говорить. Он почти шептал, но в наступившей на краткие мгновения на площади гробовой тишине его голос прозвучал неожиданно чётко. - Я...знал всех...кто сотрудничал в Нуармутье...с роялистами. Он...невиновен, вы должны... - Готовься! Солдаты покрепче перехватили ружья. - Целься! Маргарита словно бы только сейчас осознала, что происходит. Бездумно, забыв себя, она изо всех сил побежала к центру площади, оскальзываясь на мокрой земле. - Нет! - она не узнала своего голоса. - Нет, подождите, позвольте мне умереть вместе с мужем! - глина предательски поехала под ногой, и женщина ничком упала наземь. - Огонь!!! Звук выстрелов судорогой скрутил её тело. Маргарита вцепилась ногтями в землю и желала только одного - чтобы в этот момент остановилось её сердце. "Ты же знал... Знал или догадался - неважно, но почему же ты ничего не сказал?!" Новая мысль внезапно молнией озарила оцепеневший рассудок: "Нет. Всё ты сказал, всё самое важное. Всё, что случилось между нами с первой встречи и до этой минуты, вместилось в три слова - и не нужно было большего". А к вечеру похолодало, и вместо серой дымки набежали тёмные, суровые облака - и впервые за многие и многие годы промозглым крещенским вечером в Нуармутье пошёл снег. Несколько снежинок ударились в стекло. Маргарита с трудом повернула голову и увидела, как у горизонта облака на несколько секунд слегка расступились, и на мгновение в просвете показалось закатное солнце, чьи лучи протянулись к её окну, словно мост или лестница. Лестница в Небо. - ...жди меня, Морис. Я скоро приду к тебе, обязательно приду...