Лепестки белых цветов. Повесть для Тинилин

Серый полумрак. Скользящие тени. Тишина, полная неясных шепотов. Где я? Впрочем, я знаю. В Чертогах. Значит, это конец. Тинилин… но почему вдруг стало так тяжело дышать?.. Разве феа может… ********* Тени скользят мимо, некоторые из них – Майар, но они не внемлют мне. Наверно, время еще не пришло. Наверно, надо вспомнить все перед тем, как предстать перед Судьей. Надо подумать. Но воспоминания почему-то похожи на полосы тумана – они есть, но я не могу их удержать. И ясно вижу только одно лицо. Твое. Тинилин. Я буду думать о тебе… и вспомню… ********* Нет, первое воспоминание будет страшным и горьким, от него до сих пор леденеет сердце... ...распахнутое окно, ветер, сметающий кубки, шкатулки, подносы с угощением... вихрь Эльдар, ошарашенных, но посмеивающихся, приводящих все в порядок... я опускаюсь на колени перед мраморной баллюстрадой, чтобы вытереть струи вина, щедро залившие белый камень, - и вдруг окаменеваю, чувствуя, как кровь отливает от лица, а перед глазами... нет, ничего не плывет, не затмевается, я вижу все кристально ясно... вот только вижу я не сладкий перебродивший сок земляники, а еще дымящуюся соленую влагу, и слышу словно замерший в воздухе свист клинка... ********* Мой белый цветок! Белыми были и цветы Древа, под которым так хорошо было лежать звездными ночами. По-моему, так делал я один, а жаль. Как будто только садовнику можно лежать на площади под Древом жизни и вдыхать звездный свет! Помню, после Нирнаэт, раненый, я тоже пришел к нему, а потом откуда-то появилась ты, села рядом со мной. Вы испугались, что мне плохо, но я-то просто прилег отдохнуть и слышал твои шаги. Я положил голову тебе на колени, и мне стало совсем хорошо, но потом ты нежно улыбнулась и сказала с легким укором: “Нехорошо получается. Там есть еще раненые”. “Возвращайся”, - попросил я. Ты, правда, так и не пришла тогда, но это пустяки. А твои глаза с тех пор всегда немного грустнели, когда ты видела этот шрам на моей руке… ********* Маэглин…почему он вспомнился мне сейчас?.. Да, конечно, Нирнаэт... Я видел его тень здесь, но она не захотела со мной говорить. Впрочем, как и всегда. Я помню только его мрачную фигуру и взгляд, которым он смотрел куда-то между нами, стоило нам начать танцы или игру или просто сесть поболтать. Он так и не смог стать своим для многих из нас. Или не захотел. Что сказала бы ты, госпожа моя? Ведь в твоих руках были не только наши тела, но и наши души. Ты читала в них, как в открытой книге. А я чем дальше, тем больше не видел никого, кроме тебя… ********* Танцы…как мы с тобой танцевали! Ты была единственной, кто держался так долго, кроме Нарвен. Я знаю, что тоже нравился ей, и она мне тоже. Почему же я выбрал тебя? Не знаю. Или это, скорее, ты выбрала меня. Наверно. Но любовь возникла так же внезапно и незаметно, как листва на деревьях – вот они черные и голые, и вдруг уже покрыты густой вязью зелени. Только один момент я помню точно – когда во время очередного танца мы вдруг оба остановились, хоть музыка еще и звучала, и стояли, глядя в глаза друг друга. Я обнимал тебя, такую нежную и доверчивую, и так хотел, чтобы ты сказала или сделал что-то, чтобы я поверил – это и вправду происходит. И ты подняла руку и убрала прядь волос с моей щеки, и я понял, что окончательно пропадаю. Пропадаю в глазах цвета лесных озер под ярким летним солнцем. ********* Турукано, король мой. О чем грустишь ты сейчас? Нет, не грусть на твоем лице, просто задумчивость. И светлеет оно с каждым мигом. Да, я понял, те две свадьбы... а у нас с Тинилин даже не было колец. Я же не собирался жениться… Нет, Кано, я не плачу. Феа не умеет лить слезы… Я и ТАМ их нечасто проливал. Последний раз это было… подожди, перехватило дыхание… Я никому об этом не рассказывал. Даже Тинилин. В тот летний день, уже после свадьбы, я в первый раз признался ей в любви. Помнишь, любовь моя? Солнце заливало все вокруг, пели птицы, я опять лежал у тебя на коленях, и счастье мое было таким нестерпимым, что слезы душили меня. А ты гладила меня по волосам, и мне казалось, что мир вокруг остановился в одном слепящем мгновении. Правда, одна слезинка все-таки выкатилась, но я поспешно смахнул ее, чтобы ты не расстроилась или не встревожилась, моя госпожа, и ты ничего не заметила. И сказала, что все теперь будет хорошо, потому что есть я. А я ответил, что мне все равно, что будет дальше, потому что есть ты… “Я всегда буду возвращаться к тебе”, - сказал я потом, уходя на пост. “Лучше не уходи”, - ответила ты. Но я ушел. Простишь ли ты меня? Я так не хотел умирать!.. ********* Я очнулся тогда один, в пустоте, на холодных камнях, хотя уже понимал, что что-то изменилось вокруг, что-то изменилось во мне. Потом где-то вдали раздались тихие голоса, поднялся ветер – хоть это и был не ветер, - подхватил меня и понес вперед. Потом все закружилось и я оказался здесь… Вот! Вдруг нахлынуло. Последнее воспоминание о Гондолине. Туор, то и дело бросающийся мне на выручку, пытающийся прикрыть отходящих женщин и свиту Итарильдэ. А я кричу ему: “Уходите! Назад!” Хорошо, что у меня такой громкий голос… был такой голос… Я ведь знал, что ему не справиться с Балрогами. Да и я не знаю, на что надеялся сам… Нет, знаю. Тинилин. Это было последнее имя, последнее слово, которое произнесли мои губы… Потом был огонь и мрак… ********* Я вдруг понял, что во всех моих воспоминаниях так или иначе есть ты. Почему? Потому ли, что я просто не жил до встречи с тобой? ********* Последний лепесток. Цветок с Древа в твоих волосах. ********* Тинилин?.. Госпожа моя?.. Ты – здесь?… ********* Да будет милостив к тебе Судья. А мне все равно, что будет дальше, потому что есть ты. И я вернусь к тебе.