be quiеt, boy

Тетушка тридцать семь раз говорила пятилетнему Питеру, вроде бы такому смышленому и понятливому, до чего неполезно есть после того, как почистил зубы, но ничто не могло удержать его от поедания печенья, уже вечером приготовленного к завтраку. Питер медленно и аккуратно, чтоб не шуметь, закрыл дверь в свою комнату, прокрался к кровати и, локтем включая ночник, уронил стакан с молоком на пол. Молоко белой лужицей расползлось по полу и начало было впитываться в ковер, но, только Питер опустился на корточки, чтоб поскорей поднять стакан и как-нибудь получше размазать молоко пяткой, из-под кровати показалась дрожащая рука. Темная и широкая, очевидно, мужская, вся облитая странной красной слизью, она поставила стакан на донышко и, оставляя на полу мелкие красные капельки, вновь скрылась в тени. Питер крепко зажал себе рот ладонью, от испуга уронив и блюдце с печеньем, и поплелся к двери. Кричать было нельзя, ведь пришла бы тетя и начала бы ругаться, увидев разлитое молоко и украденное печенье. У Питера всегда были проблемы со взвешиванием приоритетов. — Не бойся, парень, — с надрывом прошептали из-под кровати. Этот человек, кем бы он ни был, громко закашлял — и на ковре оказались новые капли. Почти черные и блестящие, они впитывались в ворс, и казалось, что они медленно ползут, будто божьи коровки. В общем-то, от молока и крови (Питер до последнего внушал себе, что это не кровь) ковер и сам напоминал громадную божью коровку. Она нехотя пошевелила лапками — тенями ножек кровати, двинувшимися, когда на абажур сел мотылек, — и раздвинула свои отвратительные мокрые челюсти со взбитой в пену красноватой слюной: рука снова высунулась из-под кровати и приветливо помахала ладонью. — А кого мне, простите, не бояться? — он поправил указательным пальцем свои круглые очки и, опустившись на колени, с любопытством заглянул под кровать, но ничего не увидел. — Дэ… дэдпул во всех новостях с кишками, придурок скажи, что ты опра или майкл джексон даже маленькие дети знают, что майкл выдумка боги, нет, моя жизнь осталась прежней тс — Уэйд. Меня зовут дядя Уэйд, — помявшись, ответил человек и без сил опустил руку; красный след впечатался в несчастный коврик. — Скажешь, что ел вишневый джем. О чем… имя фамилия номер кредитки — А тебя как зовут? — Питер. — Рад познакомиться, Питер. Стало так тихо, что слышно было дыхание дяди Уэйда: частое и тяжелое, оно так воняло сырой плотью, что чувствовалось и у двери. — Вам нужна помощь? На кухне есть аптечка… ой, как это мило печеньку, дай печеньку — Не, спасибо. У меня тут… своя аптечка. — А почему вы под кроватью, дядя Уэйд? Если вы боитесь темноты, то у меня есть сменная лампочка на ночник; она синенькая, и- — Да ничего я не боюсь. канешн — А в чем же дело? — скривил брови Питер и, обойдя белые и красные пятна на спине кошмарной божьей коровки, осторожно лег на кровать. Отчего-то забылось все-все, что учили делать взрослые при появлении ночных гостей. Дяде Уэйду хотелось помочь. — Понимаешь ли, Питер… Я очень, эм, некрасивый. как деликатно — А так не бывает! — свесив ладошку и коснувшись пальчиком большой скользкой руки (противно, но все равно интересно), важно заявил Питер. — Тетя Мэй говорит, что некрасивых людей не бывает. А тетя Мэй знает толк в красоте. дура твоя тетя — Но я реально страшный. Очень-очень страшный. И маску у меня сперли… — Маску? — переспросил мальчик. — Вы, дядя Уэйд, очень зако… закомплексованный человек. лучший психолог на моей памяти — Как скажешь. Давай я полежу тут еще минутки… три ребра, диафрагма и таз — Минуток семь, да. И пойду комплексовать в другое место. — Нет, ну я не то хотел сказать! — Питер отдернул руку от его кожи и пробежался взглядом по комнате. — Вы печенье любите? вот сразу бы так — Очень. — Оно на ковер упало, но- — Я и так съем. Питер слез с кровати, быстро заглянул под нее (дядя Уэйд успел закрыть лицо рукой), взял печенье, одно зажал в зубах, два протянул под кровать и поставил стакан на тумбочку. — Очень вкусно, — почти невнятно прочавкал дядя Уэйд. — Да, тетя здорово готовит. — А молочко? Я видел, там еще оставалось. — Держите, — передав ему стакан, улыбнулся Питер. Они говорили о подкроватных монстрах, которые, быть может, совсем и не монстры, о Больших Божьих Коровках и о том, что в наших венах, возможно, течет джем, а не кровь. — Ну что ж, мне, пожалуй, пора, — заслышав шаги наверху, сказал наконец подкроватный-не-совсем-монстр Уэйд. — Не уходи, пожалуйста, — сжав его ладонь, ответил Питер. — В моем шкафу монстры, ты же сам знаешь… И эта божья коровка… м, уже на ты Под кроватью что-то зашуршало; дядя Уэйд шмыгнул носом и вскоре подал новому другу кинжал. — Это волшебный нож, Питер. Положи его в тумбочку, и все монстры уйдут. Они реально боятся этого ножа, я сам проверял. А теперь глаза закрой. Я вылезаю. Питер зажмурился, сжал рукоять большого и острого ножа, а второй рукой прикрыл глаза. — Ну что ж, чудесно, — монстр-не-монстр потянул спину и отряхнул живот от пыли. — Дай-ка я его замотаю, чтоб ты не поранился… — он стянул перчатку и, взяв оружие из ладошки Питера, спрятал лезвие в ней. — Вот так. — А я знаю, что ты совсем не страшный, дядя Уэйд! аwww — Ну можно посмотреть? — Все равно нельзя, — дядя наклонился и потрепал его за волосы, измазав их кровью. — Упс. Все вали на вишневый джем, понял? И монстров никаких не бойся. — Угу, — раздвинув пальцы, кивнул Питер. Дяди Уэйда дух простыл. джем больше джема