5 июля
Интересно, а какого это - бегать? Я сидел на террасе и смотрел на заходящее за верхушки деревьев оранжевое солнце. По правде говоря, террасой это можно было назвать с очень большой натяжкой, скорее всего, это был просто настил из отливающих золотом и покрытых лаком досок. Но я любил это место. Слишком много часов своей двенадцатилетней жизни я провёл здесь. В окружении книг и солнечных бликов. Каждый день, когда стволы корабельных сосен окрашивались в янтарь, а их верхушки цеплялись за лавандовые облака и пытались игриво царапнуть летнее небо, отец вывозил мою коляску на деревянный причал, о который билось цветущее тысячами трав зеленое море. Он становился рядом со мной и, закурив сигарету, ловил мой взгляд. Подолгу мы смотрели на смеющихся и носящихся по тенистой поляне детей.7 июля
Когда я задал Тому, моему новому знакомому, мучавший меня вопрос, он, жуя травинку, внимательно посмотрел на меня: - Не знаю, Дуглас. Над этим как-то не задумываешься. Так всегда бывает, когда у тебя что-то есть. Я слегка вздрогнул, перестав на мгновение смотреть на ловкие смуглые пальцы, ласково перебирающие шерстку Уголька. Заметив это, он несмело улыбнулся: - Когда мы с родителями жили в Китае, недалеко от нашего дома была речка, а рядом небольшой пригорок, и каждый раз я забирался на него и бежал вниз. Раскинув руки, я пытался поймать ветер. До самой кромки воды, представляешь? Я, прикрыв глаза, кивнул. Я представлял. В своих мечтах я тоже бежал, оставляя на влажном песке забавные следы пяток.12 июля
Вода бывает нужна и сердцу.
Наше знакомство не было особенным. Такое бывает только в фильмах, уж я-то знаю. Когда люди стоят и, глупо распахнув рты, смотрят друг на друга под какую-нибудь совершенно заурядную музыку. Я сидел всё там же, на террасе, жевал приготовленное мамой домашнее мороженое и разглядывал картинки в одной из книжек про мореплавателей. Когда на нарисованного Васко де Гама и его корабль упала чья-то тень, я удивленно поднял голову. И мои брови, не спросив моего разрешения, незамедлительно поползли вверх. Ко мне никогда не приходили ребята из соседних домов. То есть, вообще. Почему они не хотели со мной играть? Над этим я предпочитал не задумываться. *** Том не был похож ни на одного из моих знакомых. Впоследствии я любил смотреть, как, словно чистый лотос, расцветает улыбка на его загорелом лице. Для меня было новостью узнать, что с дружелюбным Томом тоже не хотели играть. Он тоже был не такой, как все.13 июля
Люблю ли я нашу Ирландию? Наверное, люблю. Я понял это, когда родители отвезли меня на самую западную точку страны - посмотреть на Атлантический океан. Наверное, тогда я впервые почувствовал себя абсолютно счастливым. Том тоже любил Китай, я знаю. В минуты молчания, когда мы сидели рядом на террасе, он рисовал на пыльном полу иероглифы, а я их никогда не стирал.19 июля
Том зашел рано. Часы в столовой показывали семь, а ласточки, поймав воздушные струи, носились в лазурном небе, с улицы был слышен их веселый писк. В руках у Тома был игрушечный самолет, а к ноге прижималась маленькая черная собачонка, Уголёк. *** Я сидел (как, впрочем, и всегда) в изумрудной тени леса и смотрел, как Том запускал самолёт, пока он не обернулся и не сказал: - Давай, Дуг, твоя очередь. Ты издеваешься? Его глаза улыбались. Мои - нет. Он подошёл ко мне, вложил мне в руки самолет и практически прошептал: "Я повезу." *** Всю дорогу назад я чувствовал на своем плече руку друга, и сейчас, когда под колесами коляски мягко зашуршал гравий, она никуда не делась. Увидев стоящую на крыльце маму, я широко открыл глаза, позволяя счастливым искоркам смеха передаться ей: - Клянусь ветром, мама, я бежал!