Пара драбблов по АоКаге

"Свел придурков на свою голову" – подумалось мне, когда в соседней комнате послышался отборный мат. Рычащий Кагами и ехидно-спокойный Аомине здорово сочетались друг с другом, если, конечно, находились за тридевять земель от меня. С ними невозможно сосредоточиться. Нужно следить, чтобы они не поубивали друг друга. Контролировать их поведение, чтобы они не начали лизаться прямо посреди людной улицы. Ну и убирать за ними осколки стекла, обрывки бумаги и ткани. Их любовь такая жаркая, что даже немного завидно. Сам я так еще не любил, да и навряд ли стану таким безумным, если вдруг меня навестит метко стреляющий Купидон. А у моих источников Света такие страсти эфиопские, про какие даже в самых откровенных любовных романах не напишут, с битьем посуды, с раздиранием футона в лоскуты и громкими, бесстыдными стонами на всю квартиру. Вру матери, что разбил сервиз. Вру соседям, что слишком громко включаю звук, когда смотрю порно. Вру себе, когда говорю, что рано или поздно мое терпение лопнет. -Нхааа… Еще раз… и в глаз… на хер иди, я не хочу… -А стоит у кого, у холодильника? Давай, расслабься, я почти вошел… Я уткнулся в ладонь, вчитываясь в расплывающиеся перед глазами строчки. "Функции косинус и синус можно определить как чётное и нечётное решение дифференциального уравнения"… -Не надо так глубоко! -А то что? В Нарнию не провалюсь, не бойся… Ахах, щекотно! Блять. Я сейчас кому-то синус в анус вставлю, если они сейчас же заткнутся. Так. Как чётное и нечётное решение… -Ай, да больно же, аккуратнее! Ахомине, блять, в свой шкаф так будешь пихаться! -Я знаю что делаю, Бакагами, молчи самка, твое дело – жрать готовить, да раком вставать! Массажирую пальцами гудящие виски. Завтра зачет по геометрии, на знание теорем и определений, но почему-то к нему готовлюсь только я, а Кагами балду на пару с Аомине пинает. Сейчас встану, выйду и всыплю обоим, буду драть их по четным и нечетным числам. -Давай…тяни…он… поддается… -Нахрена было так запихивать? -Тебя забыл спросить! Хааа… Карандаш в руке треснул, раня тонкую кожу, я с грохотом отодвинул стул, вооружился транспортиром и отправился в спальню, натягивая капюшон пониже. Тела не скоро найдут. А если и найдут, то не опознают. Грохнув дверью, я открыл было рот, дабы развеять давно ставший серым стереотип о безэмоциональном Куроко, но витиеватый мат застрял в горле. Вместо ожидаемого клубка из голых и потных тел, хаотично совокупляющегося и стонущего, я увидел двух балбесов, топтавшихся возле шкафа. Они сопели, ерзали, по-видимому, пытаясь что-то достать из шкафа, но это что-то явно не хотело извлекаться на свет божий и отказывалось покидать темный предбанник Нарнии. -Ну и чем вы тут занимаетесь, а? – спросил я у натужно сопящих парней. -Да тут вешалка застряла, ее шмотки с двух сторон зажали, - Аомине на секунду оторвался от попыток изнасиловать гардероб, обернулся ко мне и выдохнул, вытирая пот, - А этот мудак полез ее вынимать, да сам там застрял. -От мудака слышу! -Ну и в общем… а ты чего так прибег-то? Думал, что мы тут трахаемся? Грязный, похотливый извращенец. Я чуть покраснел от абсурдности такого беспочвенного обвинения, швырнул транспортиром в увернувшегося и загоготавшего Аомине и вышел из комнаты, бурча про себя угрозы скорой расправы над содомитами. Дурдом с публичным уклоном. * * * -Куда ты руки тянешь, прекрати, увидят… -Пусть смотрят и завидуют! А ты не дергайся, не могу ремень снять. -Прям здесь?! Да ты охренел! -У любви нет преград. -Зато есть моральные законы! Аомине, я серьезно, до дома потерпишь! -До дома еще далеко, а твоя задница очень близко, очень-очень близко… -Хватит тереться об меня ЭТИМ. Сказано "нет", значит "нет". -В тот день, когда я буду слушать то, что ты говоришь, Тецу забросит мяч точно в кольцо. -Мммфф, - сейриновскому форварду не удалось ничего возразить на эту наглость, по причине чужого языка у себя во рту, по-хозяйски скользящего по нёбу. Чего хочет Аомине, того хочет весь греческий пантеон. Смуглые руки нагло заползли под целомудренно застегнутый пиджак, миновали преграду в виде футболки и огладили поджавшийся живот. Чуть постанывающего Кагами сильнее вжали в стену, смяли в жадном, грубом поцелуе, так, как он любит больше всего. Никаких телячьих нежностей, наматываний розовых соплей на нефритовый стержень и лепестков роз на шелковых простынях. Просто секс по принципу "ебу, где захотелось" и немножечко чистой и искренней любви в виде фразы "Я сыграю с тобой один на один". Обоим этого всего было вполне достаточно, у них общего ровно на столько, сколько нужно, чтобы создать немного необычную ячейку общества. -Увидят же… - горячий, сбивчивый шепот в губы, Тайга цепляется за плечи любовника, боится упасть из-за трясущихся, ватных ног. На его скулеж Дайки лишь ухмыльнулся, решительно приспустил ставшие тесными брюки и принялся за обнажение нижнего этажа своего возлюбленного. Как бы тот не вертелся, не ругался, что он не хочет, что стоит от волнения, что он не такой, не извращенец, игрок Тоуо знал, чего на самом деле желал парень. Остановись Аомине сейчас - и он гарантированно получил бы по физиономии за это. По физиономии получать вовсе не хотелось, останавливаться, соответственно, тоже. -Еще раз наденешь этот чертов ремень, я тебя им выдеру, клянусь. Кагами дерзко ухмыльнулся, синеволосый тут же стер с его лица эту ухмылку, сжав в ладони тяжелые яички. Недостаточно сильно, чтобы сделать больно, но вполне ощутимо, чтобы лишний раз напомнить, кто тут хозяин, а кого сейчас в рандомной позе возьмут. Красноволосый неприятно трется спиной об шервую стену, морщиться от грубых, глубоких толчков, но стонет от этих ощущений и от ситуации в целом. Пусть завтра будет саднить задница, неприятно дергать, когда чуть дрожащая от старания рука будет смазывать негодующее колечко мышц кремом "Детский", это все будет только завтра. И лечебные процедуры, и убиение извращенца Аомине, все завтра. Сейчас он хочет получить свою долю удовольствия и боли, и пусть только этот насильник посмеет остановиться, получит по двадцать первое число. Момои вскарабкалась по лестнице, пытаясь отыскать опального Дай-чана. Оный как всегда возложил венок из фаллоимитаторов на памятник усиленным тренировкам и наверняка прохлаждался на крыше в обнимку со своими грязными журнальчиками. Кипя от злости, девушка заглянула на крышу, хотела было окликнуть синюю макушку этой ленивой задницы, но осеклась, увидев, что парень не совсем один. Стыдливо отведя глаза от стонущей, никого не замечающей парочки, она хихикнула и произнесла, улыбаясь своим мыслям: -У вас будут замечательные дети. Конец. * * * Омаке -Можно, я буду называть тебя Харикита Май-чан? -НЕЛЬЗЯ.