deep

Бенджу чувствует, как расстояние между ними с каждым днем увеличивается, и это медленно убивает его. Бенджу все чаще задерживается на работе, запирается на балконе и курит-курит-курит, надеясь, что хоть сигареты помогут не чувствовать этой тоски. Биджу расклеивается на части и прячется в кокон - только не трогайте меня, ладно? Хансоль, кажется, и не замечает вовсе. Только Ким Бенджу, может и дурак, но не слепой. И в хансолевские глаза старается не смотреть - больно. В глазах Хансоля поселилась смерть, и Бенджу прячет ледяные пальцы в слишком длинные рукава свитера. Бенджу мерзнет изнутри и превращается в самого настоящего Кая, вот только его Герда сдалась холоду и сидит рядом, а в руках ее кусочки стекла и они оба не знают, что со всем этим делать. Хансоль выглядит едва ли не больнее, чем человек с неизлечимой болезнью. У Хансоля внутри все переломано и каждый вдох дается с трудом, но врачи лишь пишут что-то в карточке и советуют пропить витамины. От душевных травм аскорбинка не поможет, хотя так хочется. Улыбка Хансоля потерялась и Бенджу старается улыбаться за них двоих. На большее его не хватает. Ким Бенджу приходит домой поздно, когда часы показывают около двух часов ночи. А дом встречает его абсолютной тишиной и пьяным в хлам Хансолем, который сидит на полу и залипает в потолок. Бенджу хмурится и говорит "привет", но его игнорируют и это совсем немного злит. Хочется сказать Хансоль, какого черта. Слова царапают горло и застревают там же. У Бенджу внутреннее кровотечение и он уже захлебнулся собственной кровью - нелепая смерть, не правда ли? Хансоль бледнее обычного и морщится от света, матерясь сквозь стиснутые зубы. Биджу считает своим долгом позлорадствовать, хихикнув. А потом его сбивают с ног и столкновние с полом проходит не совсем успешно - болит затылок и на локте завтра будет красоваться синяк. - Ким Хансоль, ты мудак. Бенджу шипит и потирает ушибленное место, сверлит взглядом пьяного парня и сдерживается от желания ударить это ходячее недоразумение. В глазах Хансоля по-прежнему мертвые города и затонувшая Атлантида. Хансоль сам во всем этом тонет и не делает попыток дышать. Бенджу злится еще сильнее и планку срывает к черту. Потому что гребаный-Ким-мудак-Хансоль бесит больше, чем весь мир вместе взятый. Бенджу рывком притягивает к себе, пальцами путаясь в жестких волосах, целуя грубо и влажно, больно кусая губы и вырывая из глотки хриплый стон. Бенджу не отпускает брыкающегося парня, прижимая к себе лишь сильнее, целуя-кусая, мол дыши, ебучее создание, не смей дохнуть. С Биджу в таком состоянии спорить бесполезно, глупый Хани это знает, но все равно упрямится - куда ж без этого. Бенджу отпускает только тогда, когда дышать уже совсем нечем. Когда в карих глазах напротив сверкают золотистые искры, когда Хансоль бесится и бьет его поддых. Бенджу складывает поплам и долго не разгибает обратно, потому что ладонь на шее и глаза в глаза - никто не нарушает зрительный контакт. Бенджу задыхается и чувствует, как вместе с ушибами по телу растекается жизнь. Хоть какая-то. Паршивая, но все же жизнь. Бенджу думает, что готов терпеть боль, пока поцелуи-укусы от личной гадюки ядом по венам. Пока Хансоль поддается на провокацию, слетает с катушек и перестает умирать. Пока Ким Хансоль жив - Бенджу вытерпит все, что угодно.