«Невинная развратница»

Лухань проснулся на удивление рано даже для себя. Он никогда не вставал раньше десяти утра без будильника, учитывая, что ночью почти не спал, просыпаясь почти через каждые полчаса или час от перевозбуждения. Он займётся этим с Инес! Ещё неделю назад он не мог и представить, что такое будет в их отношениях! За последнее время столько всего произошло. Хань узнал, что его девушку привлекают девушки, что она не так невинна, как ему казалось. Они переспали, и сегодня вечером она устроит ему то, что он обычно только рисует. У Ханя приятно потянуло внизу живота от мыслей об этом и воспоминаний. Он снова начинает ласкать себя руками. Ему страшно считать, сколько раз он дёргал рукой, представляя Инес с атрибутикой БДСМ или вспоминая их первый секс, который, как он почувствовал, был первый для неё самой. В который раз Хань кончил себе в руку. Ночью ему даже пришлось идти за пачкой салфеток, чтобы положить её на тумбочку. Около кровати теперь валяется небольшая кучка использованных салфеток. Ханю стало стыдно за самого себя. Когда он считал Инес невинной, неиспорченной, он никогда столько не онанировал, представляя её. Хань пытался сдерживать себя, наслаждаясь её внешней красотой и начитанностью – Инес всегда была хорошим собеседником, особенно хорошо она поддерживала философские темы и темы об искусстве. Но после того, что он узнал, Лухань не стал хуже относиться к Инес, не стал считать её грязной, а от этого меньше любить. Наоборот, ему это нравится даже больше. Всё-таки он мужчина. Без секса он обходиться не может долгое время. Но то, что она лесбиянка Ханя не устраивает. Почему? И почему она встречается с ним, если её не привлекают мужчины? В тот вечер он был слишком пьян, чтобы заметить, нравится ей или нет близость с мужчиной, с ним. Но она одновременно сама предложила Ханю устроить сессию с ней. Лухань запутался. Но всё-таки он не может об этом думать всё время. Раздумья и догадки ни к чему не приведут в этом случае. Это даже не математика, тут есть конкретный человек, а не пример. Над примером можно подумать и прийти к верному ответу, а с человеком всё намного сложнее. Никто не научит тебя понимать людей, только раздумывая. Ему нужно встретиться с ней, если у него в этот раз не получится ничего понять, то он сам расспросит её обо всём. А пока ему нужно подготовиться к приходу модели, которую будет рисовать для выставки. Хань встал с кровати и собрал использованные салфетки, чтобы их выбросить. Столько он не дрочил, даже когда увлёкся картинами Гюстава Курбе. Тогда он, подросток шестнадцати лет, смотрел на его обнажённых женщин с чувственными позами и дрочил… Наверное, сегодняшняя причина его стояков не такая позорная, ведь это связано с его девушкой, но ему всё равно стыдно. Он снова будто подросток. Хань переоделся, приготовил себе завтрак и начал ожидать модель. Примерно через час к нему пришла очередная миловидная японка. Как ни странно, но миленькие японки, которые выглядят младше своего возраста, лучше всего выглядят с такой атрибутикой. Как им идут всякие наручники и ошейники! Даже у Ханя иногда просыпается желание побыть их господином, хоть это и не его амплуа. И вообще, у него есть девушка. Но их миловидные личики со стройными телами в откровенных позах… Тут у любого нормального мужчины может встать. Девушка по имени Аяко молча начала раздеваться. Она так спокойно начала расстёгивать пуговицы на своей блузке. Тоже лесбиянка? Или у Луханя просто паранойя началась на эту тему? Всё равно, она ещё школьница, судя по форме, а Хань хоть и не особо мужественен, но особо на девушку не похож. Он и забыл уже, что ему позируют когяру. Школьницы, встречающиеся со взрослыми мужчинами за деньги, конечно, они иногда стараются уйти от секса, но бывает и так, что они беременеют от своих клиентов. Какие они испорченные. Какие они грязные. Инес такая же? Что она делает с девушками? Сколько их у неё было? Кто та девушка, в которую она влюблена? Снова голова Ханя заполнена вопросами о ней настолько, что он не заметил, как девушка уже разделась. - Вы будете меня рисовать? – вздрогнул художник от красивого, но грубого голоса. Лухань попытался вернуться в реальность. Сейчас ему нужно рисовать другую девушку, впрочем, как он это всегда и делал. Раньше его это не тревожило, когда он думал, что Инес невинна. Почему сейчас это должно его так беспокоить? Она знает об этом, не возразила, сама отказалась от того, чтобы её нарисовали. Японка 17 лет стоит посреди мастерской, по периметру которой стоят портреты других девушек, в одном нижнем кружевном белье с чулками. Хань часто просит самих моделей приходить в самом сексуальном нижнем белье. Не покупать же ему самому это, где ему это хранить? Да и неловко как-то будет… Ещё у неё проколот пупок, в котором блестит маленький белый камушек. У Ханя есть такое понятие, что люди с большим количеством пирсинга или, по крайней мере, больше двух проколов, мазохисты, поэтому предпочитает брать их в качестве натурщиц, считая, что им легче войти в образ, который ему предстоит перерисовать. В этот раз модель лежит на кровати в одних трусиках и чулках с ремешками, на её руках блестят наручники. Голова свисает с края кровати, губы её приоткрыты, а глаза закрыты. Хань продолжает рисовать, наброски у него уже есть, но работы у него ещё много. Лухань решил, что не будет рисовать полностью лицо модели, ведь самое эстетичное на лице человека – это губы, поэтому он собирается запечатлеть только их на своей картине. Часть головы будет в левом углу картины, всю остальную часть займёт её тело. Он начинает рисовать, тщательно рассматривая модель, раздумывая над каждым мазком, отчего картины он рисует медленно. Не как Леонардо да Винчи, конечно, но на написание картины уходит как минимум месяц у него. Хотя в этом деле спешить не стоит, иначе будут обсмеивать его картины, потому что они неестественно нарисованы, непрофессионально. Его и так освистывают, говоря, что его картины слишком пошлые, недостойны называться произведениями искусства, это обычная порнография. Лухань не обращает на этих людей никакого внимания, ведь импрессионистов тоже освистывали, а затем они прославились, их картины висят в музеях, иностранцы платят деньги, стоят в очередях, чтобы посмотреть на «освистанные» картины. Так же будет и с ним. Интересно, какая будет реакция у людей, читающих его биографию через лет 100, где будет написано, что он был с девушкой-лесбиянкой? Что он с ней был близок, а единственная картина, на которой изображена одетая девушка, это её портрет? Что будут говорить люди? Как всё поменяется за столетие? И поменяется ли народ вообще? Как будут относиться к гомосексуалам? Хотя об этом больше должен волноваться Минсок, ведь он женат, а втайне от жены он спит с мальчиком, благодаря которому получает вдохновение для картин. Вот про него могут забыть, а, может быть, даже сожгут его картины, узнав, что ради этого художник занимался гомосексуализмом. Так прошёл час. Хань только и делал, что размышлял о чём-то постороннем, чтобы не возбудиться, и рисовал. Платит он моделям только тогда, когда он заканчивает картины, чтобы те раньше времени не сбежали, не желая больше перед ним обнажаться. Когда Аяко ушла, Лухань стал ожидать Инес. Всё внутри него напряглось и сжалось. Одно ожидание возбудило его, что же будет, когда всё дойдёт до дела? Не опозорится ли он как подросток, кончив раньше времени? Хань умрёт на месте, если это произойдёт. Он и так не знает, почему Инес лесбиянка, а тут он ещё и покажет свою ущербность. Но его мысли прервал звук оповещения о приходе сообщения. Извини, но сегодня не получится. У Луханя как-то всё вмиг опустело внутри. Почему? Она всё-таки не решилась? Всё-таки ей противны мужчины? Хань решил позвонить и узнать об этом. Но она не ответила. Художник написал ей сообщение, спросил, почему они не могут встретиться. После того, как он отправил SMS, он вновь стал звонить ей. На этот раз Инес ответила. - Да? – её голос какой-то уставший и такое чувство, что она недавно плакала. - Что-то случилось? – беспокоится Хань. - Нет, ничего. Просто неважно себя чувствую. Лухань чувствует, что она привирает. Что-то случилось, но почему она ему об этом не скажет? Это связано с той девушкой, в которую она влюблена? - Давай завтра? – она сама предложила, может, не всё потеряно? Завтра у него такой же почти свободный день. Хань согласился на завтра. Инес первая закончила разговор, услышав гудки, Лухань откинулся на спинку дивана. Что же произошло? Она не хочет с ним делиться, хоть он и прекрасно знает об её ориентации. Он уверен, что это связано с этим. Ему позвонил Минсок. - Чего тебе? – достаточно грубо спросил Хань, хоть это ему несвойственно. - Как всё проходит? - Она не пришла. - Почему? - Говорит, что ей плохо. Я уверен, что что-то случилось. У неё голос заплаканный. - Приди сам к ней, ты ведь знаешь, где она живёт? - Приблизительно знаю, - вспоминая, говорит Хань. Она как-то упоминала об этом. Да, говорила, что они живут далеко друг от друга, называла улицу. Ещё квартиру как-то упоминала. 13. «В какой квартире живу, такая у меня и жизнь». Точно. Ещё на тех фотографиях, где она своей рукой что-то писали о своей любви… Она писала, что её невозможно любить, что она недостойна этого. Она ненавидит себя. Она считает себя ничтожеством. Лухань должен находиться рядом с ней, чтобы она не убила саму себя. Он переоделся в более тёплую одежду, сейчас всё-таки начало декабря, затем поехал к ней. В метро он волновался, вдруг она уже что-то с собой делает? А что если она его не впустит? Что тогда? Вдруг их вчерашняя встреча была последней? Когда он доехал до нужной станции, то Хань побежал к выходу, стараясь успеть, не опоздать, чтобы не было слишком поздно. Тяжело дышащий, со сбитым дыханием и вспотевший, он звонится в дверь. Минуты ожидания для него нечеловечески длинны. Будто он оказался на Плутоне, где всё невероятно замедленно, по сравнению со временем на Земле. И всё-таки она ему открыла дверь. У Ханя прям от сердца отлегло. Она жива. Она ещё себя не ранила. Остаётся надеяться, что ничего не проглотила. Глаза Инес немного опухшие. Она точно плакала. - Зачем пришёл? Я же сказала, что завтра всё будет. Сегодня я в не в духе. - Впусти меня. Я хочу с тобой поговорить. - Зачем? Нам не о чём говорить. Ты и так много знаешь. - Я слишком мало знаю о тебе. Я всё равно не уйду. - Хорошо, - устало выдохнула она, приоткрывая шире дверь. – Заходи. Хань никогда не был у неё в квартире, поэтому, войдя в неё, начал внимательно рассматривать. В квартире преобладают чёрные цветы, которые иногда оттеняют различные оттенки красного цвета, иногда присутствует белый цвет. Довольно необычная обстановка. Может, поэтому она такая странная? Она села на кожаный чёрный диван. Напротив него стоит стеклянный кофейный столик, на котором стоит одна наполовину выпитая бутылка ягодного пива. Она пьёт в одиночестве. Точно что-то произошло. - Будешь пить? – не смотря на него, спросила Инес. - Да. Она встала и пошла на кухню, Хань сел на диван. Наверное, это её уже не первая бутылка. Конечно, это эгоистично с его стороны, но он может воспользоваться тем, что она пьяна. В душе он всё ещё хранит надежду, что ей просто нужна близость с мужчиной, чтобы она осознала, что она другой ориентации. Инес вернулась и поставила открытое пиво перед Луханем. Только сейчас он рассмотрел, как она одета. Свободная футболка и обтягивающие леггинсы. Он нервно сглотнул, невольно потянуло внизу живота. Она спокойно садится на диван на небольшом расстоянии от него. - Ты мог и не приезжать. Завтра точно всё будет. Просто сегодня бы не получилось. - Что-то произошло? - Я не могу тебе об этом рассказать. - Почему? – взволновался Хань, почему она продолжает скрывать всё от него? - Это касается моей ориентации, - теперь Инес смотрит ему в глаза, следя за ним. - Думаю, тебе не захочется этого слушать. - Мне теперь интересно всё о тебе. Даже если это касается того, что тебе нравятся девушки. - Не буду вдаваться в подробности. Просто у меня невзаимная первая любовь. - Первая? - Да, я же тебе говорила, что в первый раз влюбилась в девушку. Вот, страдаю теперь. Хань придвинулся к ней и приобнял, прижимая к себе. Инес не сопротивляется. Впрочем, как всегда. Она всегда не отталкивала его, даже приобнимала его в ответ. Сейчас он на это не надеется. По Инес видно, как она старается не расплакаться перед ним. Она просто сидит, смотря в какую-то точку впереди, отпивая немного пиво из бутылки. - Мне интересно, как ты узнала о том, что ты лесбиянка? Когда влюбилась. - Нет, раньше. Но тебе не кажется странным, что я об этом буду говорить тебе? Мы как бы встречаемся, а я буду тебе рассказывать, как я поняла, что мне не нравятся мужчины? - Мне всё равно интересно. - Художники… Вас трудно понять. Лухань проводит носом около уха Инес, чувствуя её дрожь. Но, кроме этого, ничего не произошло. А как бы она отреагировала, если бы была девушка на его месте? - Мне тогда было лет 13. Тогда я впервые поцеловалась с девушкой. - Тебе понравилось. - Не буду врать. Тогда я впервые возбудилась, хотя до этого я тоже целовалась с парнями. Первый поцелуй был с парнем. Но нет… Ничего такого не было. Даже просто целуясь, я поняла, что от девушек я получаю больше удовольствия. Когда я целовалась с парнем, мне было наплевать на это. А с девушками… Меня это воодушевляло, радовалась каждая частичка моего тела… Инес запрокинула назад голову, зажав бутылку пива между коленей. Она задумчиво смотрит в потолок, прикусив губу. Хань нервно сглотнул. У него уже стоит, но его угнетает то, что он сейчас услышал. - Извини, понимаю, что тебе неприятно об этом слушать. Но ты… - Что ты чувствуешь, когда целуешься со мной? То же самое, что и остальными? Инес сначала молчала первые две минуты, задумавшись над ответом, отчего пульс у Луханя начал зашкаливать, а лицо начало гореть от волнения. Чем дольше она молчала, тем больше Хань волновался. - Мне нравится. Но… такого нет, как было с девушками. Да, с тобой немного всё по-другому, не так, чтобы я стала менять свои ориентиры и забыла про девушек. Правда ли это? Она сейчас фактически сказала, что он особенный. Но правда ли это? Может, она так сказала, чтобы его не расстраивать? Внезапно Инес путает свои пальцы в его коротких волосах, выжженных аммиаком почти до белого цвета. Она сжимает их, принося небольшую боль Ханю, который стал рвано дышать, ожидая её дальнейших действий. Они оба немного приподнялись, Инес поставила бутылку на столик, смотря в это время в глаза Ханя. Она прекрасно видит его сладострастие, а вот в её глазах только алкогольное опьянение… Инес прикрывает глаза и касается губами губ Луханя. Тот сначала неуверенно целует её, захватывая зубами её нижнюю губу. Она в свою очередь пытается завладеть его языком. Хань не сопротивляется, позволяет Инес обхватить свой язык губами, немного посасывая его. Дрожь плавно перетекает по его телу в область паха. Он чуть ли не стоит от этого ощущения тяготения внизу. Его член упирается в ширинку брюк. Как же ему хочется… Но согласна ли Инес? Он сомневается, что она тоже хочет этого. Но ему всё равно нравится, что она делает с его ртом своим. Как она посасывает его губы, обхватывает их… У Ханя глаза закрыты, он даже не собирается открывать их, чтобы проверить, закрыты ли глаза у неё. Ему слишком хорошо, он желает полностью окунуться в этот сладостный момент… Только Инес периодически открывает глаза. Он тоже целуется с ней с закрытыми глазами. Она уже поняла, что это ничего не значит. Все с ней так целовались. И все бросали в скором времени. Парни… Девушки… Все. Только Хань решил побить рекорд. Так долго она ни с кем не встречалась. Не зря все говорят, что художники странные. Но она всё равно ожидает, что рано или поздно он её бросит. Все бросают. Все говорят, что она милая и хорошая, но как дело доходит до отношений… Такое чувство, что она странная, страшная и дефективная. Двух недель не проходит в отношениях, чтобы её не бросили. Из-за этой проблемы Инес одновременно флиртует с девушкой, в которую она впервые влюбилась. Она подсознательно понимает, что это бесполезно, что она ей не нравится, но она хотя бы пытается, но… Всё бесполезно. Из-за этого она и пьёт, бесшумно плача от своей немощности. Она вообще согласна встречаться с теми, кто ей хоть немного нравится. Конечно же, речь идёт только о девушках. Единственный парень у неё – Лухань. Больше она никогда не собирается с ними заводить отношения. Слишком ей они не нравятся. Слишком не для неё это. С девушками намного приятнее. И, как ни странно, расставаться больнее. Но и, начиная с ними отношения, Инес просто сияет. Сейчас она просто убеждается в этом. Ей не нравится. Не нравится само осознание того, что Хань – парень. Конечно, он не очень-то и мужественный, но, наверное, поэтому он немного нравится Инес. Но такого удовольствия она не испытывает. Лухань же изнемогает от желания. Инес это прекрасно видит, поэтому всё-таки решает ублажить его. Она сейчас больше пьяная, чем тогда, в День художника. Может, понравится… Хотя об этом и думать не стоит. Её всё ещё тошнит от воспоминаний о той ночи. Ей всё ещё плохо от этой пустоты внутри. Поэтому она ещё стремительнее ищет девушку. Ей наплевать, любят её или нет (всё равно это невозможно). Главное, чтобы Инес ей хотя бы нравилась. Инес кладёт свободную ладонь на плечо Ханя и медленно ведёт вниз, ощущая, как быстро поднимается и опускается его грудь. Как он рвано дышит в поцелуе. Как он весь дрожит от возбуждения. Добравшись до пояса, Инес просовывает руку ему под тонкий свитер. Лухань вздрагивает, стараясь прижаться телом теснее к девушке, но вскоре осознаёт, что это будет лишним. Ему нужно не забывать, что она – лесбиянка. Он вообще должен радоваться, ведь она сама начала с ним целоваться и ласкать его. Инес поднимает ладонь к его груди, непривычно ощущая плоскую мужскую грудь под своими пальцами. Она немного сжимает его сосок двумя пальцами, слыша тихие стоны с его стороны. Хань резко подносит ладонь к своему паху, понимая, что скоро сойдёт с ума от желания, но Инес отводит его руку, сжимая кисть. Всё-таки Лухань не мог бы быть в роли «господина». Больше Инес подходит на роль «госпожи». Хань случайно прикусывает верхнюю губу Инес, но почти сразу отстраняется. Немного подумав, он решил всё-таки ещё и самому что-то делать. Всё-таки он мужчина, притом натурал. Он должен сам что-то делать в этом, а не девушка должна быть главной. Лухань целует шею Инес, та немного запрокидывает голову назад, смотря в сторону. Его руки сжимают её грудь, массируя её, наслаждаясь близостью. В квартире никого нет. Конечно, в тот вечер мешать им никто не желал, все всё прекрасно знают, но когда никого нет спокойнее. Можно не спешить и сделать прелюдию более протяжной, чтобы Инес смогла настроиться. Откровенно говоря, Инес получает удовольствие, ведь она вполне может закрыть глаза и представить, что всё это с ней делает девушка-томбой. Хань это подозревает, отчего ему становится обидно, что его девушка представляет на его месте девушку. Но из-за этого отказываться от возможного секса он не будет. - Инес, - постанывает ей на шею Хань, ощущая, как девушка вся задрожала, и её тело покрылось мурашками. Инес пытается попробовать смириться с тем, что он парень. Ей всё-таки нужно быть «нормальной», завести семью… Через силу, но придётся. Этого требует общество, а обществу насрать на твоё мнение и удовольствие. Ему нужно, чтобы всё было стандартно. Так она и решила попробовать быть с Ханем. Он единственный, по её мнению, мужчина, который может терпеть её. Он даже не бросил её, когда узнал, что она лесбиянка. Художник ведь. Хань расстёгивает её леггинсы, отчего Инес только начинает нервничать. Снова терпеть это внутреннее расчленение. Не зря в этом слове есть слово «член». Какие бабы умудряются получить от этого удовольствие? Почему они считаются «нормальными»? Почему лесбияский самый чистый секс считается ненормальным? Какое аморальное общество с тупыми понятиями. Лухань снимает с неё леггинсы и нижнее бельё. Он заметил, что Инес совсем не нравится такой расклад событий. Конечно. Он ведь мужчина. Хань поднял кверху её футболку и отодвинул бюстгальтер наверх, оголяя её грудь с затвердевшими сосками. Хотя бы немного она возбуждена. Самооценка не так пострадает. Он обхватывает губами один из сосков, посасывая его, теребя второй пальцами. Инес кусает губы. Из-за того, что она представляет, что всё это с ней делает Сакико, в которую она влюблена, она возбуждается. Ей нравится всё это. К сожалению, это не она. И вскоре её удовольствие закончатся. Но это закончилось ещё раньше, чем она могла предположить. Как только Хань начал её целовать в губы, то одновременно начал входить в неё. Теперь Инес случайно прикусила ему язык. Боли нет. Ей просто противно. Чужая плоть внутри неё. Мерзко. Она предпочитает трахать других страпоном. Почему-то от одной мысли об этом Инес возбуждается. А чтобы желание отбило напрочь, она думает о сексе с парнем. Хань двигается слишком медленно, отчего ей ещё противнее. Так она отчётливо чувствует, как плоть двигается внутри неё. Её подташнивает. Ей так и хочется ему сказать: «Двигайся быстрее, закончи с этим как можно скорее», но она всё же не хочет обижать Луханя. А он в это время обнимает её, наслаждаясь ощущениями. Ему-то хорошо. Он – кобель. В его понимании сучка всегда должна быть под ним, он должен ощущать её узость своим отростком кожи. В его понимании сучка должна радоваться и получать удовольствие. К сожалению, его «сучка» только физически принадлежит к этому определению. Во всём остальном она больше кобель. Инес жмурится. Ей слишком противно это ощущение. Парень пыхтит над ней, двигаясь в ней, разрывая её изнутри. Ей 24. Тут уже не спишешь на то, что она ещё не созрела, чтобы спать с мужчинами. В её возрасте девушки-гетеро часто имеют далеко не первого партнёра. Хань у неё первый, вроде, она должна быть привязана к нему, но почему-то ей хочется только отдалиться от неё. Она относится к нему, как к своему насильнику, но старается не показывать этого. Она не может дождаться, когда он кончит. Для неё время вновь удлиняется, минуты становятся почти бесконечными… Наконец, Хань кончает ей на живот, издавая животный протяжный стон. Инес чувствует пустоту внутри себя. Сам секс ей не доставляет удовольствие, как и первые ощущения после него. Какой оргазм? Он для неё невозможен с парнем. Она ушла в ванную, чтобы принять душ и смыть с себя всю эту грязь. Инес сама себе противна. Ей кажется, что её тело осквернено, будто после изнасилования… Она яростно трёт живот, хоть сперма почти сразу смылась. Хань заходит к ней. Как у него башка додумалась в такой момент прийти к ней, чтобы помыться вместе? Похоже, он забыл, что его девушка не такая же гетеросексуальная шлюха, как многие. - Уйди! – оттолкнув, когда он попытался обнять её, прокричала Инес. – Ты мне противен сейчас. Лухань растерян, но всё-таки он вышел из ванной. Инес села, обхватив ноги руками. Её будто выворачивает наизнанку. Как это может нравиться?