Лес

Лес. Люди говорят о том, что не нужно делать маленькой Лили. Люди говорят, что не нужно убегать до того, как трава во дворе покроется золотом, туда, где так темно. Люди говорят, что не нужно ни в коем случае и строжайше запрещено входить в лес за деревней. Люди слишком много говорят и почти ничего не видят, слова выскакивают из их ртов и закрывают глаза, постепенно скатываясь снизу-вверх по сморщенным лицам. Маленькая Лили видит все. Она видит лес, как большое черное пульсирующее сердце, он дышит и движется каждый раз, даже когда Лили закрывает глазки, она чувствует пульсацию, внутри своего маленького хрупкого тела. Лили твердо знает, что она - часть этого большого сердца, и каждое утро убегает туда, где слова перестают настойчиво лезть ей в уши, мешая слышать, как кричат угольно - темные птицы, хлопая массивными блестящими крыльями. Остановившись после 85 маленьких шагов, Лили снимает деревянные туфельки, отставляет их в сторону, аккуратно у самого края тропинки, и продолжает свой путь босиком. Серый металл обвивает левую ножку Лили и тонко звенит, сталкиваясь с мелкими камнями, впиваясь звуком и привлекая внимание множества глаз из гущи леса. Подняв голову вверх, она старается найти верхушку самого высокого дерева, протыкающего серое небо. На самом деле, Лили знает: только дурак может подумать, что небо можно проткнуть, небо - неуязвимая стальная ткань, из которой можно было бы сшить самую крепкую на свете кольчугу или выковать неразрушимые клинки для охотников, что все чаще не возвращаются в их деревню из леса. И хотя у маленькой Лили нет ни самой крепкой на свете кольчуги, ни хотя бы одного неразрушимого клинка, она без страха подходит к самой границе черного, притихшего в ожидании леса. Подходит и останавливается, и вдруг, видит знакомую фигуру, и радостно машет ей чумазой ладошкой. Высокий и острый, словно сосны в его владениях, юноша, покачиваясь, кивает в ответ нашей маленькой Лили. Порыв ветра из-под крыльев птиц, проходит сквозь него, сорвав с земли множество темных вялых листов и закружив их в маленьком потоке, приподнявшем смеющуюся маленькую гостью над землей, и понесшем её прямо в раскрытые объятья владыки леса. Их встреча произошла совершенно неожиданно для обоих, и Лили никак не может вспомнить, как же она оказалась тогда в темном лесу совсем одна. Но она отчетливо помнит, что была тогда совсем - совсем малышкой, и что именно тогда лес стал для неё живым, он жадно дышал её страхом и криками, впитывая их в себя и пульсируя от этого, еще и еще сильнее. В тот же миг появился и владыка леса, сначала бледным серым пятном пристально смотря на ребенка, он не решался подойти, но затем Лили протянула к нему ручки, подняв заплаканное личико с ярко-блестевшими от слез глазками. Владыка осторожно приблизился к ней, сквозь заросли колючего кустарника, все ближе и ближе, опустившись на корточки, протянул тонкие и блеклые пальцы к ладошке Лили, и, не прикасаясь, только почувствовав дуновение человеческого тепла, шокировано замер, а затем отшатнулся. Лили потом поняла, что почувствовала бы всего лишь прохладу, прикоснувшись к владыке, но тогда для неё все происходящее показалось настолько удивительным и странным, что она совсем перестала плакать. Фигура снова потянулась к чужой теплой ладошке, но вдруг послышались голоса и лай собак, и с болью мигнув, она распалась серым туманом по корням кустов. Семейная пара, охотники, нашли маленькую девочку в чаще леса и взяли её к себе, строго-настрого запретив снова возвращаться в лес, но Лили тянуло туда неимоверно. И вот снова оказавшись в знакомых местах, она счастливо улыбалась, держа своего единственного друга за руку. Лили собирала для него букетики из ярко-алых цветов, маленькие шипы которых оставляли едва видные царапинки на руках, плела венки, вонзая в них острые перья угольных птиц, прижавшись к прохладному, пахнущему сырой листвой телу, слушала шелест кроны деревьев и смотрела в стальную ткань неба. Лили знала, что здесь, её охраняет большое черное сердце Владыки. Лили знала, почему охотники возвращаются из этого леса либо смертельно ранеными, либо вообще не появляются в деревне. Лили также знала, что лесу нужно чем-то питаться, и ягоды, которые ей молчаливо приносил Владыка совсем - совсем не подходили большому лесу. "Ну, конечно же, только глупый мог бы решить, что маленькой ягодкой сможет наестся такой огромный лес" - думала наша Лили, прикрыв глазки ладошками с пятнами чернильного сока. Лили мечтает о том, чтобы навсегда остаться в уютной колыбели из ветвей деревьев, и каждый раз, когда наступает пора уходить, она видит глаза владыки, и чувствует его боль. Но наша маленькая Лили всегда возвращается обратно, ведь она обещала самой себе не бросать его. Одной из темных ночей, когда Лили крепко спала, подложив под подушку ладошки, люди решили сжечь лес, приносивший так много несчастья их деревне, и собрали отряд из уцелевших охотников, но никто не собирался сдаваться без боя. Огромные птицы своими острыми как лезвия клювами выкалывали людям глаза, впивались в руки, сжимающие клинки, вилы и факелы, сдирали кусочки кожи и мяса. Но кто-то чудом успел кинуть факел в чащу леса, и огонь уже подбирался к самому его сердцу. За каждого погибшего человека лес терял четыре дерева, и пламенем было охвачено почти все вокруг, когда маленькая Лили проснулась от кошмарных криков боли исходивших импульсами до самого сердца. Она чувствовала, что Владыке очень больно, там внутри, и не надевая башмачков, пробежала свои 85 шагов намного быстрее, чем обычно по утрам. Лили с ужасом увидела трупы деревьев, пожираемые огнем и глаза полные боли, что смотрели на это изнутри самого леса. Крича и плача, Лили кинулась прямо в пламя, перепрыгивая горячие тела под ногами, она остановилась только тогда, когда добралась до сердца леса, увидев еле-живого Владыку, лежащего на чудом уцелевшей поляне. Девочка упала на колени рядом с телом друга, горько заплакав, и её горю вторило небо. Стальная ткань разверзлась и обрушила на землю столп ледяной воды, мгновенно заткнувшей огненную пасть, пожирающую останки леса. Но было уже поздно: все охотники и все птицы, медленно таяли в своем кошмаре, но даже их крики боли не могли заглушить последних тихий вздох Владыки. Наша маленькая Лили поцеловала туманную ладонь в последний раз, перед тем, как та распалась на пару струек черной крови и скользнула в корни полу-сожженного дерева. Лили поднялась с земли и медленно зашагала сквозь обугленные стволы деревьев в насквозь промокшем платьице и больше её никто никогда не видел. Те, кто жили по соседству, говорят, что неожиданно вся деревня разом вспыхнула, а прибывшие на место путники обычно добавляют, что каждый из домов был закрыт снаружи на огромный засов. Но так сказать могут лишь дураки, разве стал бы кто-то сжигать огромную деревню? Так же, если кинуть трактирщику пару серебряников, можно обменять полученное пиво на еще одно откровение. Путники побывавшие в той деревне, как только хорошенько напьются, рассказывают и про огромное пепелище, что, кажется, осталось от леса рядом с ней, где регулярно ночью можно услышать детский плач, и про появляющийся на нем иногда силуэт очень хрупкой девушки в порванном старом платье и деревянных туфельках, с огромным угольно-черным вороном на плече. Но мы - то с вами знаем, что эта история просто очередная выдумка пьяного пройдохи, не правда ли? Наша маленькая Лили до сих сидит на опушке леса рядом с Владыкой, ветер приподнимает опавшие с деревьев темные листья в воздух, и они будто проходят сквозь них обоих. На темных волосах Владыки венок из ярко-алых цветов, чередующихся с острыми черными перьями, а маленькая Лили все смотрит на небо, представляя какую же преграду может уничтожить неразрушимый клинок из него, и жует чернильные ягоды, вкус которых отдает дымом от костра.