Вера, надежда, любовь

Уже холодное море недружелюбно шумело, и его темные волны с такой силой набрасывались на песчаный берег, что казалось, еще чуть-чуть, и бушующая стихия заберет этих двоих в плен — вот-вот украдет, чтобы никогда больше не выпустить на волю из своих цепких мокрых объятий. Но они не боялись моря, а лишь смотрели на небо одинаковым мечтательным взглядом. Сидя рядом на песке, держась за руки так крепко, словно боялись отпустить и потерять друг друга. А небо на востоке чернело все больше, когда солнце медленно уходило на запад, в последний раз пробегая лучами по беспокойной воде: дневное светило вновь готовилось умереть, чтобы возродиться на следующее утро. Оранжевое сияние постепенно исчезало, все ярче на небе проявлялась серебристая луна. Еще несколько минут, и тьма поглотила свет. Море стало успокаиваться, пока не затихло совсем. Наступила ночь. Таков был их первый закат, которым они любовались вдвоем, вместе. Только они одни и никто больше. В глубине души Пандора Лавгуд была даже рада, что ее мужа нет сейчас рядом. В последние дни работа захватила его: он стал раздражителен и груб. Она говорила, что ему стоит поехать с ними и расслабиться хотя бы ненадолго, но он не слушал. На этой неделе он мог думать только о своем возможном повышении. Нет, Ксенофилиуса Лавгуда нельзя было назвать трудоголиком, забывшим о своей семье, это был лишь единичный случай. Но да, Пандора была рада, что он не поехал. Она вдруг поняла, как сильно хотела остаться наедине со своей девятилетней дочерью. Просто держать ее за руку и молчать, чувствуя ее тихую радость и восторг, чувствуя, как эти детские наивные эмоции передаются и ей, взрослой женщине, которая уже почти забыла, каково это быть ребенком. Это было потрясающе — просто находиться здесь рядом с ней, этой маленькой девочкой, в чьих глазах сейчас отражались звезды. Ничего не говорить: просто смотреть на нее и бесконечно любить. Но Луна сама же прервала воцарившееся молчание, тихим шепотом, точно боялась кого-то разбудить: — Мам? — Что такое, моя радость? — спокойно отозвалась Пандора, с улыбкой глядя на дочь, которая словно была ее уменьшенной копией, со своими длинными белокурыми локонами и задумчиво-серыми глазами. — Почему Тот-Кого-Нельзя-Называть убивал людей? Разве они были в чем-то виноваты? Пандора отрицательно покачала головой. И почему только ее девочка вдруг вспомнила о тех страшных временах, которые уже почти канули в Лету?.. — Нет, моя дорогая: все те люди, которых он убил, ни в чем не были виноваты. Это он сам был нехорошим человеком, если, конечно, можно назвать человеком это кровожадное чудовище. Не думай больше об этом: прошлое на то и прошлое, что уже прошло. Война закончилась, и теперь все хорошо. Теперь все всегда будет хорошо. — Ты правда так думаешь, мама? — спросила Луна с надеждой в голосе. — Конечно. Тебе не о чем беспокоиться, — беспечно ответила женщина и вдруг подняла голову. — Ты лучше посмотри на небо, Луна! Смотри, как красиво! Девочка послушалась матери и тоже подняла голову. Маленькие сияющие звезды мягко светились на черном небе. Они были так далеко, а казалось, что совсем близко. Внезапно одна блестящая красавица зашевелилась и, сверкнув на прощание, стала стремительно падать. — Звезда падает! Быстрее загадай желание, а то не успеешь! — с улыбкой произнесла Пандора. Луна еще крепче сжала руку мамы и, не отрывая глаз от падающей звезды, тихо-тихо прошептала: — Я хочу, чтобы мы с мамой были вместе… и никогда расставались. Пандора не слышала, что сказала ее дочь, но знала, что это было что-то хорошее, и снова улыбнулась, глядя на ее просветленное личико. — Ты ведь не скажешь мне, что загадала? — хитро спросила она. Девочка упрямо помотала головой. — Ну, мам, конечно, нет! А то не сбудется! — и она счастливо засмеялась. Ее смех был таким заразительным, что Пандора засмеялась тоже, а затем поднялась на ноги и, подхватив свою дочку, закружила ее, сама радуясь при этом, как большой ребенок. Луна продолжала хохотать и перестала только когда мама остановилась и внезапно обняла ее так сильно, словно им предстояло расстаться навсегда. — Я люблю тебя, Луна. И всегда буду любить тебя. Не забывай об этом, милая моя, — тихим голосом проговорила Пандора со слезами на глазах. — Я тоже люблю тебя, мама, — откликнулась Луна, сама чуть не плача. Так и стояли они, обнявшись, на берегу моря, освещенные серебряным светом луны. Они не знали, что будет завтра, когда они вернутся обратно домой. Исполнится ли заветное желание маленькой девочки, еще не знающей, что такое горе и печаль… Но у них было то драгоценное мгновение, полное самой беззаветной любви, и тогда казалось, что оно будет длиться целую вечность. И Луна запомнит его — сохранит в своем сердце навеки.