Вероятности

— Как думаешь, каким окажется этот мир? — в этом вопросе, который Нилл задал ей, было больше страха, чем заинтересованности. Элен лишь нахмурила брови: — Как по мне, пусть будет каким угодно, лишь бы не пустым и безжизненным, как шесть предыдущих. Слишком гнетущее впечатление производили на нее красивые сверкающие мирки, чистенькие, без намека на чье-то присутствие или вмешательство, переливающиеся всеми безумными красками в лучах огромных Голубых Гигантов или Желтых Карликов. Они словно насмехались, выставлялись напоказ, желая похвастаться своей девственной и безнадежной, безжизненной пустотой. — Мне кажется, тебе следует быть осторожнее, предыдущий населенный мир чуть не стал твоей могилой. Глаза Элен блеснули от всколыхнувшихся воспоминаний: — Но это того стоило, любое проявление жизни восхитительно, — она пожала плечами, видимо, собственная теоретическая гибель волновала ее в этот момент меньше всего. — Это лишь твои иллюзии, то, что ты считаешь великолепным, иногда принимает совсем иные, опасные формы. Я лишь хочу, чтобы ты сохраняла бдительность сейчас, когда мы переступим порог следующего мира. Реальность намного примитивнее и грубее, то приключение могло стать последним для тебя. — Каждый мир последний и единственный в своем роде, — поправила Элен, поддергивая рукав и незаметно для Нилла, как она думала, рассматривая татуировку на запястье. Рисунок выглядел как причудливый темно-красный шрам, полученный то ли после ожога, то ли после удара молнией. Такие же тату, скрытые под одеждой, оплетали ее второе запястье, щиколотки на обеих ногах, причудливая багровая линия тянулась вдоль ее позвоночника, заканчиваясь на уровне копчика, вверху же она оплетала шею, конец странного рисунка будто входил в самое основание черепа, скрытое под копной густых волос. Когда-то на этом месте были раны, но они зажили, шрамы сгладились, не должны были кануть в лету лишь воспоминания о совершенной оплошности, слишком сильно Элен любила жизнь и живых существ, забывая, что многие опасны. Эта доверчивость чуть не стоила ей жизни. Хотя нет, она бы не умерла, Нилл преувеличивал, ни один из них еще не погиб за многие сотни лет. Это произошло несколько земных лет назад, именно так ее народ вел исчисление времени. В поисках очередного населенного мира Элен натолкнулась на необычную жизнь. Население небольшой деревушки, спрятанной в живописной гористой местности среди скал, водопадов и изящной растительности, было совсем немногочисленным, пять мужских особей, двенадцать женских и пара десятков детишек. Аборигены выглядели дружелюбными, питались выращенной растительной пищей и тем, что подарила им щедрая и плодородная местность. Внешне существа почти не отличались от людей, разве что необычный оранжевый оттенок кожи и слегка заостренные крупные уши выдали бы в них чужаков. Пробыв с этим по сути веселым и милым народом несколько суток, Элен потеряла бдительность, позволив двум другим спутникам покинуть мир, сама же она осталась изучать необычную изящную культуру затерянной в глубине веков цивилизации. Когда ей предложили осмотреть наскальные рисунки в одной из многочисленных пещер, это не вызвало никаких подозрений. А вот когда спустя несколько минут она осталась одна, окруженная каменными стенами, сталактитами и сталагмитами, было уже поздно что-либо предпринимать. Последним ее реальным воспоминанием была темная длинная фигура, даже отдаленно не напоминающая человеческую и светящиеся в темноте зеленые точки глаз. Ее просто решили принести в жертву какому-то местному чудовищу, являющемуся божеством для тех аборигенов. Спустя несколько часов, Элен очнулась на операционном столе, над ее распростертым телом склонились два знакомых лица. С трудом приходя в себя и возвращаясь в реальный мир, она прошептала имена тех, кто вернулся за ней: — Нилл, Кори, — и снова впала в беспамятство. Это был просто жизненный урок, один из множества, которые дарит жизнь, их нужно усваивать и идти дальше, не оглядываясь в прошлое. Но что можно было объяснить Ниллу? Ему было всего сто семь земных лет, совсем еще несмышленыш, Элен легонько вздохнула от умиления, глядя на своего взрослеющего младшего брата. Из пелены воспоминаний в реальность Элен вернул его голос. Нилл расставил маячки в нужной последовательности, сверился с показаниями приборов. Все было идеально, окно в другой мир было готово, осталось только распахнуть его. — Ну что, начинаем? — спросил мужчина, глядя на задумчиво изучающую свои запястья молодую женщину. Ей было около трех сотен земных лет, а бледная фарфоровая кожа светилась юностью, в синих, как безоблачное летнее небо, глазах мерцал озорной огонек. Темно-золотистые, цвета дикого меда, волосы плавными тугими кольцами падали на плечи и спину, свободная, не сковывающая движения походная одежда тем не менее не могла скрыть соблазнительные изгибы ее фигуры. Взгляд Нилла невольно остановился на очертаниях тонкой талии и крутом изгибе изящных женственных бедер, потом прикрыл глаза и дернул головой, отгоняя наваждение. Численность их народа стремительно сокращалась, но нельзя пускать в свою голову подобные мысли. Стыдясь собственной слабости, мужчина закрыл свое сознание, стараясь припомнить, не допустил ли он подобной ошибки еще когда-то, слишком много понимания светилось в синих глазах сестры. Элен, натолкнувшись на непроницаемую стену его сознания, удивленно взглянула на него: — Ты готовишь мне сюрприз? Может, пойдешь первым? Нилл вздрогнул, она поняла его нежелание ментального контакта слишком по-своему, это было нехорошо, он и так начал терять ее доверие. Справившись со своими пошлыми желаниями, он осторожно раскрылся: — У каждого должно быть личное пространство. Приготовься, отправляемся в путь, — и он нажал несколько кнопок на сенсорном дисплее. Темнота вокруг аккуратно расставленных маячков внезапно взорвалась множеством красок, интенсивность свечения нарастала, сюда же добавился и пронзительный, на грани восприятия звук, который становился все выше, уходя за пределы слышимости даже тончайшего слуха находящихся здесь существ. Портал открылся с громким оглушающим хлопком, взорвавшись феерией цветового безумия. Путешественники плотно прикрыли глаза, иначе они рисковали бы сжечь чувствительные сетчатки глаз навеки. Проход не был статичным, он шевелился в определенных границах, будто переливаясь из одного сосуда в другой, звуки тоже не исчезли, став тише и мягче для слуха. Первым к порталу сделал шаг Нилл, протянув Элен руку: — Идем, медлить нельзя, портал нестабилен и может закрыться через пятьдесят секунд, — и увлек женщину за собой в зияющую и воющую воронку. В первые же мгновения их захлестнула волна звуков, нарастающих по мере того, как восстанавливались после межпространственного перехода все органы чувств. Вслед за волной разнообразных причудливых звуков, их накрыла феерия фантасмагорических видений во всем своем буйстве красок. И самое главное, в этом безумном водовороте образов кишела жизнь. Элен впитывала все это пестрое безумие, ловила неслышимые человеческому уху причудливые мелодии, вдыхала дивные чужие ароматы, всматривалась в потусторонние образы, ощущала на губах микроскопические брызги влажного воздуха, поразившие ее всей вкусовой гаммой, не обращая внимания на десятки любопытных глаз, уставившихся на непрошеных гостей, девушка раскинула руки, раздвинула тонкие пальцы, пытаясь ощутить прикосновения легкого ветерка, окутывающего ее тело прозрачной мягкой мантией. — Жизнь, — зашептала она, эти слова сорвались с ее губ помимо воли, вызывая дрожь в коленках и холодные волны возбуждения, блуждающие вдоль позвоночника. Насытившись этой льющейся через край энергией, она немного пришла в себя, заставляя свое сознание более критично оценить окружающую обстановку. Их взору открылось весьма обширное пространство, освещенное приглушенным светом факелов. Неверное свечение, создаваемое живым открытым огнем, который был здесь, видимо, единственным источником энергии, не дающее достаточно света, создавало мрачную и несколько гнетущую атмосферу. Потрескивающие, сыплющие искрами смоляные факелы грозились в любой момент выпасть из скоб, которыми они были закреплены на стенах, и устроить здесь настоящий пожар. Горючих материалов, в виде сваленной кое-где соломы и огромного количества тряпья на импровизированных прилавках, здесь было предостаточно. В узких проходах между повозками, вьючными животными и грязноватыми прилавками сновали туда-сюда необычные существа, поражающие воображение множеством причудливых форм и размеров. Неужели подобное могло быть создано природой? Элен пораженно озиралась вокруг, местные жители, впрочем, отвечали ей взаимностью, удивленно тараща десятки глаз на появившихся ниоткуда чужаков. Элен невольно отпрянула в сторону, когда ее зацепило наполовину разрушенной грязной повозкой, до верху забитой клетками с животными. Она напряженно пыталась вспомнить название знакомых ей на вид существ, чьи острые ушки, топорщащиеся усы и длинные хвосты вызывали смутные воспоминания, но название так и не пришло на ум. Эти размышления прервал злобный окрик: — Прочь с дороги, — Элен взглянула острым жестким взглядом на орущую на нее старушенцию, тянущую повозку с клетками, переполненными диковинными хвостатыми животными. Пожилая дама выглядела вполне по-человечески, несмотря на грязноватый потрепанный внешний вид, длинное в пол платье, дырявые перчатки на руках, небольшая шляпка даже с претензией на изящность венчала копну седых волос. Но сознание Элен атаковал совершенно иной образ, старушка божий одуванчик вдруг предстала перед ней в виде склизкого, пузатого монстра, клацающего несколькими рядами острых зубов в широкой пасти. Элен отшатнулась, поспешив убраться с дороги странного существа, десяток несчастных животных, которых, очевидно, везли на бойню, жалобно орали из своих клеток. Этот крик отдавался в сознании девушки еще несколько минут. Элен сжалась в комок, позабыв о том, где находится, и просто смотрела вниз на вымощенную грубым камнем мостовую. От этой трагической картины девушку отвлекло легкое шуршание ткани. Элен невольно подняла взгляд, рассматривая дивное создание, медленно приближающееся к путешественникам. Незнакомка ступала осторожно, почти невесомо, изящно поддерживая хрупкой рукой длинные юбки, ткань которых и создавала тот чарующий, убаюкивающий шелест, который отвлек Элен от мрачных мыслей. Приближающаяся девушка была потрясающе красива необычной, непривычной глазу красотой. На путешественников взглянули оранжевые глаза, одарив лишь мимолетным взглядом, тут же спрятанным под веером светлых ресниц. Остановившись напротив застывших путешественников, завороженно глядящих на беловолосую девушку, явно не вписывающуюся в окружающий мрачный пейзаж, незнакомка произнесла какую-то фразу. Язык, на котором она обратилась к ним был незнаком, даже отдаленно. Элен покопалась в мозгу незнакомки еще раз, на этот раз затрагивая глубинные слои ее знаний. Беловолосая красивая женщина просила их идти следом за ней, в отчаянии прижимая ладони к груди. Она мотивировала свои настойчивые просьбы тем, что здесь якобы должна появиться стража, схватить их, чужаков, и бросить за решетку. «Интересно, за что? — мелькнула вполне здравая мысль. — Мы здесь всего несколько минут, безоружны и никому не причинили вреда, даже ту страшную тетку с котами не тронули», — от неожиданности и необычности происходящего забытое слово вдруг внезапно всплыло в мозгу Элен. Она чувствовала себя неловко, на фоне пафосно разодетой красивой незнакомки, ее костюм путешественника выглядел нелепо. Впрочем, одежда Элен соответствовала ее образу жизни. Нужно было в любой момент быть готовой к неожиданностям и подаркам природы в чужих мирах, по которым они с братом путешествовали. Шквальный ветер, проливной дождь, лютый мороз, а то и безвоздушное пространство, либо воздух, зараженный не очень дружелюбными микроорганизмами — это был минимальный перечень сюрпризов, которые могли их подстерегать в иных измерениях. Но все же, в этом сказочном мире джинсы, заправленные внутрь высоких шнурованных ботинок, черная куртка из грубой ткани и перекинутая через плечо прямоугольная объемная сумка выглядели слишком просто, делая Элен похожей на мотылька моли в компании ярких красивых бабочек. Элен и Нилл поддались уговорам прекрасной незнакомки и последовали за ней в темноту лабиринта узких улочек. Слишком уж настойчивым был ее тон, а грозные образы в ее открытом сознании искренними и пугающими. Беловолосая девушка двигалась стремительно, слишком быстро для такого одеяния. Элен подумала, что если бы она облачилась в подобный наряд, то тут же запуталась бы в этом бесчисленном количестве шуршащей ткани и грохнулась на каменную мостовую. Нилл, следовавший рядом, неодобрительно качал головой, с присущим ему прагматизмом, он, конечно, подозревал подвох. Девушка оглядывалась, то ли проверяя, нет ли за ними погони, то ли чтобы убедиться, что путешественники следуют за ней. Движение закончилось так же внезапно, как и начиналось. Их провожатая резко остановилась и отступила на пару шагов, почти утыкаясь спиной в стоявшего позади нее Нилла. Из темноты подворотни на нее надвигалась высокая фигура, позади которой маячила еще одна, еще больше, выше, во тьме сложно было разглядеть, но, кажется, спина дальней фигуры была усеяна огромными иглами. Того, кто приблизился к их беловолосой спутнице, Элен уже могла рассмотреть. Несмотря на явную опасность, исходящую от длинной фигуры, почти физически ощутимую угрозу, первое определение в отношении двигающемуся им навстречу мужчине, что пришло на ум Элен было — красивый, невероятно, необычной инфернальной красотой. Высокий, тонкий, гибкий, с бледной, почти белой кожей, покрытой странными бороздами, словно трещины на камне. В этот момент выражение его лица было таким жестким, что оно и казалось высеченным из камня. Эта сеть причудливых отметин делала его лицо в определенном ракурсе и освещении каким-то древним, умудренным огромным жизненным опытом, но лишь мгновение, лишь одно движение, и вновь на Элен смотрел молодой, нереально красивый мужчина, удивительным ярким взглядом янтарных глаз. Длинные белые волосы, значительно длиннее, чем у их спутницы, водопадом ниспадали с его широких плеч почти до тонкой талии, перетянутой поверх черного одеяния искусно сделанным красным поясом с огромной пряжкой, украшенной рисунком. Весь наряд довершали высокие, сделанные из тонкой натуральной кожи сапоги, этот материал вызывал у Элен неприятные ассоциации. Кого убили, для того, чтобы этот изящный незнакомец носил такую обувь? Она любила жизнь в полном ее проявлении и боялась пустоты и холода смерти. Но именно эту ледяную тьму ловила она в его надменном взгляде, и это заставляло ее время от времени неуютно передергивать плечами и отводить взгляд в его присутствии. Мужчина заговорил, голос был обманчиво мягкий, в нем слышалось едва уловимое рычание, подобное раскатам далекого грома, предвещающего грозу. — Нуала, — это все, что поняли Элен и Нилл из долгой тирады, которую мужчина адресовал похожей на него девушке. А вот мысленные образы были более отчетливыми. Он был явно возмущен тем, что его, как оказалось, сестра-близнец посмела привести в их мир чужаков. Нуала отчаянно отрицала это, объясняя разъяренному брату, что путешественники явились просто из воздуха, и она лишь спасла их от стражи и неминуемого заточения. Элен из чувства женской солидарности решила вступиться за беловолосую девушку. Как бы там ни было, и кем бы ей ни приходился этот мужчина, по законам народа Элен он не имел права так разговаривать ни с одной женщиной в мире, а уж тем более со своей родней. Элен выпрямилась, позабыв о чувстве неловкости, которое у нее вызывал ее простой и грубый наряд, шагнула в сторону мужчины, гордо подняв голову и выдвинув вперед узкий, маленький волевой подбородок: — Эй, — нагло окрикнула она мужчину, ее голос был полон решимости и злости. Но она не успела больше сделать и шагу или сказать хоть слово. Беловолосый субъект выхватил висевшее у него за спиной короткое копье и направил острие в сторону Элен. До сверкающего лезвия оставалось больше полуметра и Элен усмехнулась, оценивая возможности. «Беги или борись», — засевшая в ее мозгу фраза заставила беловолосого мужчину напрячься, он резко повел рукой, и копье каким-то чудом, опровергая все известные Элен законы физики, удлинилось, упершись острым концом прямо ей в шею под самым подбородком. — Я — принц Нуада. Как смеете вы, чужаки, вторгаться в мой мир и оскорблять меня в присутствии моей сестры? Элен приподняла руки ладонями наружу, показывая, что она безоружна, тоже сделал и Нилл, это она уловила уже боковым зрением. Несмотря на реальную угрозу, острый конец лезвия у ее лица, она застыла скорее от неожиданности, нежели от страха. От явно комичной ситуации, вопреки всем разумным доводам не нарываться, которыми она себя уговаривала, ее начал разбирать веселый смешок. «Английский? — язык, на котором заговорил с ней мужчина был обычным американским английским, причем не литературным, а полным каких-то жаргонных словечек. Этот примитивный язык людей, которые были далекими предками ее народа был ему знаком? Принц, ну надо же», — Элен усмехалась все веселье, ее улыбка тянулась все шире, растягиваясь, казалось до самых ушей, как у этого… чеширского кота, тьфу ты, снова это словечко. И почему хвостатое создание в ее сознании вдруг стало «чеширским», и где именно этот самый Чешир, откуда происходил уже дважды всплывший в памяти кот?» — кажется, эти бессмысленные размышления увели бы ее достаточно далеко, если бы из ее грез в реальность Элен не выдернул злой голос принца. Было просто невероятным то, что, попав в странный мир с диковинными существами, она напоролась на говорящих по-английски. — Врага нужно знать в лицо. И языком его владеть тоже, — видимо, прочитав ее мысли, сообщил незнакомец. Поняв, что ее раскусили, и ее телепатические способности теперь не были для незнакомца неожиданностью, Элен опустила глаза. От не совсем правильной расстановки слов в предложении и необычного мягкого акцента слова слегка растягивались, завораживая мелодией, грубое наречие в устах принца приобрело новое, более приятное слуху звучание. Последней его мыслью, которая стала доступна ее сознанию было: — Как может человек владеть подобной способностью, и как смеет проникать в мысли фэйри?! — принц Нуада зло взглянул на девушку и грубо захлопнул свое сознание перед ней. Она ехидно ухмыльнулась: — Ну что ж, как пожелаете, мой принц, — и почти в уважительном жесте склонила голову, — «вот только не будете ли Вы молить об обратном», — уже мысленно торжествуя, добавила она про себя. — Если Вам это интересно, я не человек. Элен чуть склонила голову, все еще рискуя, что ее горло будет проткнуто острым сверкающим копьем, отбросила золотистые пряди волос, падающие ей на лоб и обрамляющие тонкое бледное лицо, осторожно выделив из них восемь светлых нитей, полупрозрачных, серовато-белых, которые были раза в четыре толще обычного человеческого волоса. Они тянулись от корневой границы лба, смешиваясь с общей массой густых вьющихся волос. — Это органы, отвечающие за пси-способности, — пояснила она Нуаде, удивленно глядящему на светлые нити, теперь явно выделяющиеся на фоне волос девушки, — отростки головного мозга, покрытые защитной оболочкой. — На его лице читались одновременно несколько эмоций: недоверие, все еще не покинувшая его злость, удивление и пристальное внимание, с которым он рассматривал эту бесстрашную особу, на которую, видимо, не произвело впечатление его грозное оружие. — Я далекий потомок человеческого рода, — Элен спокойно отвела острие копья от своего лица, что повергло Нуаду в легкий ступор, — та, кем станут люди, спустя столетия, если им не помешают идти своим тяжелым, и что уж говорить, политым слезами и кровью, путем. Нас осталось очень мало, но, впитывая энергию окружающего мира мы живем практически неограниченно долго. Наши тела регенерируют, и Ваша игрушка мне не страшна, разве что Вы решите снести мне голову, ваше высочество. Но это тоже вряд ли получится, — ее тело слегка потеряло очертания, Нуаде показалось, что на доли секунды она исчезла из его поля зрения. — Мой народ умеет переходить из физического состояние в энергетическое в случае серьезной угрозы, но при этом выделится столько чистой энергии, что снесет половину Вашего мирка, мой принц. Так что не советую пробовать. Мы не носим оружие и не причиним вреда, мы пришли не воевать. Я и мой брат, — она указала на настороженно притихшего Нилла, — всего лишь путешественники в бесконечном количестве миров, пространств и временных вероятностей, подгоняемые лишь одной целью, найти энергию, которая выделяется в огромных количествах в населенных цивилизациях, продлить свои жизни, чтобы наш род не исчез в бесчисленных водоворотах пространства и времени. Нуада опустил копье, которое тут же сложилось до размеров небольшого меча. В синих бездонных глазах чужачки было столько искренности и бесстрашия, что это заставило его сердце дрогнуть. Она усмехнулась и отошла на пару шагов, рассматривая мужчину, оценивая, чего еще ей следует ожидать. Нилл взглянул на дисплей прибора, который начал тихонько попискивать. — Элен, — зашептал он, склонившись к уху сестры, — портал закроется через восемнадцать минут. Женщина удивленно взглянула на него: — Этого не может быть, слишком рано. Нилл пожал плечами: — Эти окна становятся все более нестабильными, я не знаю, что происходит, но переходы существуют по своим, пока еще не подвластным нам законам, мы можем лишь подстраиваться. Если не хочешь остаться в этом мире на неопределенный срок, придется уходить. Элен разочарованно взглянула на Нилла, это было просто несправедливо. Так заманчиво интересно начавшееся приключение грозило бессмысленно закончиться, развалиться на части. Сила, красота, агрессия принца так поразили ее воображение, что Элен не желала вот так вот расстаться с ним, без надежды на продолжение. «Продолжение чего?» — этот вопрос она задала самой себе и быстро спрятала его в сознании, украдкой взглянув на Нилла, оценивая, успел ли он его прочитать. — Мы видели пусть даже небольшую часть Вашего мира, хотите увидеть мой? — Элен протянула принцу руку в дружественном жесте, но он не ответил, не пожал ее руки. — И все же, — продолжила женщина, — время жизни открытого портала истекает, нам пора возвращаться. А Вы решитесь на приключение, мой принц? — Последние слова она произнесла с вызовом и насмешкой, пытаясь взять его как мальчишку «на слабо» и, к ее удовольствию, это сработало. Он задумался, намеренно растягивая ожидание, но в его взгляде читалась решительность и жажда приключений. «Дети, — думала она, качая головой, — какие же мужчины дети», — сейчас ее радовала та ментальная стена, которую установил Нуада при их встрече.