Однако, здравствуйте. Я абсолютно убит этим летом: учеба/работа/личные обстоятельства были безжалостны. Ничего не обещаю, но тех, кто ждет Стазис, постараюсь в ближайшее время порадовать новой главой. Мог выложить эту работу еще утром, но как-то рука не тянулась. Понял, почему, когда днем вышел клип любимой группы. Это значительно подлечило мне карму. Но я простужен и устал, поэтому, очень прошу потыкать в ПБ. И-и-и, да, всем приятного прочтения. Ваш Лентяй.
***
Кёя ненавидит толпы, ненавидит неотягощенные интеллектом лица травоядных, что блестящими оленьими глазами прожигают его взглядами в своем слепом обожании. Настоящие идиоты, которые не видят, просто не хотят видеть, истинного лица своего кумира. Для него эти выступления в клубах лишь своего рода развлечение и некий заработок. Если есть возможность вырваться из вереницы однообразных дней и событий с помощью своих неожиданных талантов, то Кёя не собирался ее отпускать. Почему бы и не попробовать - так он решил. Он никогда всерьез не задумывался, как его занесло в странный коллектив музыкантов-самоучек, некоторые из которых даже не поступили в свое время в университет, полностью отдав себя творчеству. Не были эти парни какими-то особенными личностями, но и до критической отметки дебилизма им еще далеко. Наверное, это и позволяет Кёе ощущать себя здесь достаточно комфортно. Никто лишний раз к нему не лезет – образ равнодушного, почти угрюмого, парня играл роль даже в повседневной жизни и весьма успешно повышал уровень его спокойствия. Ко времени окончания школы Кёя достаточно осознавал свою привлекательность, но как-то не задумывался о том, чтобы поиметь с этого какую-либо выгоду. Человеком он всегда был отстраненным, требовательным и к себе, и к окружающим. К последним, особенно. Не то что бы у Кёи была слишком скучная жизнь, нет. У информаторов мало времени на скуку. Как и на личные знакомства. Хотя, в его случае, и здесь есть свое чрезмерно активное исключение из солнечной Италии.***
Кёя ленивым движением отбрасывает со лба челку и смотрит на себя в зеркало: чуть растрепанные после сегодняшнего выступления волосы, лукавый прищур стальных глаз на пару с легкой ухмылкой, темная фиолетовая рубашка небрежно расстегнута на несколько пуговиц и сидящие ровно по подтянутой фигуре черные джинсы. Да. Хорошо. Кёя сбрасывает тяжелые ботинки вместе с носками в углу импровизированной гримерной, удовлетворенно выдыхая. Так-то лучше. Он с удовольствием потягивается и неторопливо выскальзывает из небольшой комнатушки. В зале включено только несколько настенных светильников, создавая приятный полумрак в небольшом, по сути, помещении. В самом здании пусто – в эту ночь никаких гулянок в клубе не запланировано; но Кёя спокойно смог добыть ключи до ухода охранников, оставшись незамеченным за подобными глупостями. Сегодня будет отличный вечер, Кёя не сомневается. Ведь сегодня тот самый день. В дальнем углу, на кожаном диванчике довольно хмыкнул молодой мужчина.***
Каждый третий вторник месяца в облюбованный их группой клуб захаживает относительно давно знакомый Кёе блондин. Крепкий, высокий, смуглый мужчина из Италии с громкой фамилией и странным именем. Дино Каваллоне. Случилось когда-то, несколько лет назад, Кёе предоставить некоторые данные семье Каваллоне. С тех пор Дино прицепился к Кёе, да так, что не отделаться. И надо было ему так глупо попасться в клубе, когда группа уже расходилась по своим делам после выступления. Дино, может, и блондинка, но не идиот – часть выступления не столько видел, сколько слышал, но уходящего со сцены Кёю заметил, и перепутать его с кем-либо уже точно не мог. Дино не сталкер, и никогда им не был, но было в холодном (или отмороженном, как иногда ехидно фыркал он про себя) японце что-то притягательное, что заставляло горячую кровь нестись по венам еще быстрее, а взгляд останавливаться на ледяной стали чужих глаз. И как-то сама собой завелась эта традиция ходить раз в месяц в клуб, где выступает Кёя. Дино любит слушать его голос. И не только тогда, когда он поет.***
Кёя легко кивает в знаке приветствия и медленно, точно дикая и опасная кошка, приближается к одинокой стойке с микрофоном. Кёя не любит петь без музыки, ибо это кажется ему слишком неестественным, словно все остальные звуки подавляются, а собственный голос звучит болезненно громко, врезаясь в ушные перепонки тысячами игл. Песню, что он обычно исполняет вечерами с группой, он практически проговаривает. Но превращает это действо в яркое в своей чувственности шоу: делает недолгие, но несущие определенное значение, паузы; бросает лукавый взгляд на единственного и главного зрителя, ради которого он стоит сейчас на сцене; намеренно опускает голос, давая в редкие моменты прорезаться томным ноткам, и заканчивает некоторые фразы полным желания и предвкушения шепотом. Дино уже перебрался на диван, находящийся почти в центре зала, его пиджак небрежно откинут на спинку, а сам он расслабленно растекся по мягкой коже сидения, облокотившись на одну руку и лениво проводя пальцем по подбородку. Дино знает эти игры, но каждый раз, словно впервые, завороженно смотрит на Кёю, тонет в обманчиво мягком голосе и будто заново увлекается этим странным, но необыкновенным в своей индивидуальности юноше. Сейчас перед ним не хладнокровный и убийственный, во всех значениях этого слова, Хибари-сан, а предвкушающий, чародей своего голоса Кёя. Игривый, играющий. Дино расплывается в довольной, ожидающей улыбке, снова впиваясь взглядом в действо на сцене. Кёя же в этот момент заканчивает свое небольшое выступление. Точнее, лишь ту часть, что как-то связана с исполнением песен. - Эй, Конь. Кёя медленно ведет кончиками пальцев по стойке, чуть отклоняя ту от себя и отступая немного в сторону, другой рукой проводит по шее, в конце запуская пятерню в волосы, и довольно выдыхая. Он мягко опускает микрофон и бесшумно спрыгивает со сцены, направляясь к Дино. - Кёя. Дино прикусывает губу и чувствует, как ладони начинает покалывать от желания прикоснуться. Но нет, он не станет срываться раньше времени. - Весь месяц проторчал в Италии или нашел уже здесь новую жертву, чтоб докучать той днем? Кёя почти удается скрыть собственнические ревнивые нотки за ухмылкой, когда расслабленным, на вид, движением он опускается на диван, стоящий напротив. Почти. Ведь Дино уже достаточно хорошо разбирается в оттенках эмоций этого замкнутого упрямца. А стальной, острый словно клинок взгляд не оставляет никаких сомнений на счет чувств Кёи. - Нужно было решить пару вопросов. В Италии. Ох… Кёя неопределенно хмыкает и, чуть съехав на софе, лениво ведет босой ступней по голени Дино, далее по бедру, чуть сильнее надавливая у паха, и, наконец, слегка толкает того в грудь, заставляя откинуться на спинку дивана. Дино послушно отклоняется и мягко обхватывает горячей ладонью бледную лодыжку. Он любовно касается лаской обтянутой плотной темной тканью ноги от колена до выпирающей косточки щиколотки, ненавязчиво скользит пальцами чуть выше, под край джинсов, и снова опускаясь ниже. Слегка нажимает на центр подошвы ступни и массирующим движением проходится до подушечек пальцев. - Ревнуешь, Кёя? Тот даже не подавляет саркастический смешок, лишь отдергивая ногу от распустившего ручонки Дино. Расплываясь в довольной усмешке, он соскальзывает на пол и становится на колени у того меж чуть раздвинутых ног, заставляя слегка податься вперед, опирается локтями о крепкие бедра и опускает подбородок на скрещенные пальцы сцепленных ладоней. К разговорам они всегда успеют вернуться. - Иди сюда. И Дино сам наклоняется вперед, запуская ладонь в растрепанные темные волосы, сжимает в кулак и тянет от себя, заставляя откинуть голову назад, чуть прикрыв глаза, в которых начинает плавиться сталь. Дино неторопливо склоняется ниже, почти касаясь приглашающе раскрытого рта, но в последний миг сменяет направление и мягко прикусывает нежную кожу прямо под линией челюсти. Кёя до боли вцепляется пальцами в широкие плечи и недовольно шипит, ощущая мягкую ткань рубашки под ладонями. Слишком много лишних тряпок. Он нетерпеливо ерзает на полу, чувствуя, как поджимаются пальцы на ногах от жаркого выдоха в ухо, и порывается вырваться из надежной хватки. Дино на это почти угрожающе рычит и кусает тонкую косточку ключицы. Кёя ощущает сладостную дрожь предвкушения и удовольствия – когда Дино начинает доминировать, он особенно желанен, но Кёя не станет сразу так легко сдаваться на растерзание победителю. Он резко дергает полы чужой рубашки в стороны, от чего несколько нижних пуговиц отлетает и рассыпается по полу. Кёя доволен, он быстро облизывает пересохшие губы и вцепляется рукой в шею Дино, намеренно царапая кожу над выпирающим позвонком. Дино нехотя отстраняется, освобождая Кёю от крепкой хватки ладони, быстро расстегивает оставшиеся на рубашке пуговицы и отбрасывает испорченную вещь на спинку дивана. Хватает Кёю за руку, целует нежную кожу на внутренней стороне предплечья, оглаживает его руки от локтей до округлости плеч, опускает ладони на острые лопатки и тянет его на себя. Кёя лишь опирается одним коленом на сидение между чужих ног, второй ногой все еще упираясь в пол, немного наклоняет голову вбок и почти ласково ведет внешней стороной ладони по щеке Дино. Убирает от его лица выбившуюся челку, мягко зачесывая пальцами золото волос, затем опускает руки, позволяя расстегнутой уже рубашке скользнуть вниз. Кёя довольно выдыхает, ощущая нежный укус прямо под пупком и последующее за ним влажное касание языка. Дино снова прикусывает чувствительную кожу, но уже над краем джинсов, дергает за шлевки, заставляя Кёю встать на оба колена на сидении софы. Дино расстегивает джинсы и дергает их к коленям вместе с бельем, одновременно ласково щекоча языком впадинку пупка. Кёя вздрагивает и ненадолго отстраняется, чтобы сбросить узкие и ставшие откровенно неудобными штаны и трусы на пол. Наконец, обнажившись, он снова забирается на их импровизированное ложе, упираясь коленями по бокам от бедер Дино. Он успевает только коротко замычать от неожиданности, когда тот резко наклоняет Кёю к себе, кусая губы до боли, и стремительным движением передвигается так, что он оказывается распластанным под чужим горячим телом, лежащим спиной на нагревшейся темной коже дивана, откинув голову на подлокотник. Дино почти до боли вжимается своим все еще скрытым под тканью брюк возбуждением в в чужой пах, заставляя Кёю нетерпеливо шипеть и кусаться в ответ. Дино отрывается от жаждущего рта, прихватывает припухшими губами кожу под подбородком, щекочет языком кадык, ведет влажную дорожку ниже и касается жадной лаской до напряженных сосков. Кончиками пальцев ловит волну дрожи, прошедшуюся по напряженному телу под ним, а затем почти с трепетом укладывает левую ногу Кёи у себя на плече, чуть придерживая, и с тем же чувством приникает лицом к внутренней стороне бедра. Целует почти невесомо, а потом покусывает и гладит языком нежную кожу под коленкой, с нажимом проводя второй рукой от проглядывающихся ребер до другого бедра. Кёя выдыхает со сдавленным стоном, когда Дино повторяет те же ласки на правой ноге, но не выдерживает такого чувственного издевательства - резко скрещивает ноги у Дино за спиной и тянет на себя, прижимает и нетерпеливо ерзает под приятной тяжестью его тела. Дино оглаживает напряженные бедра, от чего Кёя только сильнее распаляется и одним быстрым ладным движением меняет их местами. Мстительно царапает крепкую грудь, закусывает нижнюю губу Дино, сжимая горячей ладонью его член через брючную ткань. Дино подается бедрами вверх, стараясь получить больше контакта, но чужая рука в ответ только издевательски невесомо проходится вдоль ширинки, заставляя тело натягиваться, словно струна, в невыносимом уже возбуждении. Вожделении. Кёя резко соскальзывает ниже, быстро расстегивает брюки Дино, сдергивает их, попутно снимая и сбрасывая на пол с его ног обувь и носки. Острым взглядом из-под челки пригвождает его к дивану, а сам надавливает языком на головку члена сквозь тонкую ткань белья. Зубами оттягивает резинку трусов, почти сразу отпуская, давая той неприятно ударить по чувствительной коже внизу живота. Дино облизывает губы и почти больно тянет Кёю вверх, прижимает его к себе, снова меняя их позиции. Быстро сбрасывает белье на пол, к куче остальной одежды, и резко оказывается у чужого паха, жадно вбирая ртом горячую плоть. Кёя под ним несдержанно стонет, сжимая чуть сильнее бедра, от чего Дино приходится ненадолго оторваться от своего дела, ласково огладив чужие ноги от коленей до ягодиц и нежно коснувшись губами мягкой складочки на стыке бедра и туловища. Кёя чуть ослабляет хватку, давая больше пространства, а Дино уже ведет языком по его возбуждению. Одной рукой он ласкает напряженные бедра, иногда соскальзывая к напряженным яичкам, а уже смазанными пальцами второй почти болезненно проникает внутрь. Кёя лишь упрямо подается навстречу жадным движениям, игнорируя неприятные ощущения. Дино складывает пальцы на манер ножниц и продолжает растягивать и дразнить дрожащего под ним от напряжения Кёю, ртом он снова обхватывает его член, берет максимально глубоко и втягивает щеки, заставляя Кёю сдавленно стонать и больно дергать золотистые волосы на макушке Дино. Дино, наконец, не выдерживает и с тихим рыком надавливает на чужие бедра, заставляя Кёю перевернуться. Тот удобнее упирается коленями в мягкое сиденье, а руками вцепляется в подлокотник. Он недовольно шипит, когда чувствует ощутимый укус в ягодицу и взглядом через плечо пытается не то заставить Дино действовать быстрее, не то просто убить на месте, но тут же давится вдохом, когда тот сильным резким движением оказывается в нем. Дино почти болезненно сжимает в ладони чужой член, языком пересчитывая позвонки на спине Кёи, размашисто двигает бедрами, постоянно сменяя темп, под тихие рык, шипение и ругательства. Кёя же прогибается под чужой лаской, нетерпеливо подается назад, сильнее вжимаясь в горячий пах. Он обхватывает руку Дино, направляя и выправляя движения ладони на нужный ритм, и едва удерживает всхлип, чувствуя чужие зубы на холке. Когда все тело начинает сводить в напряжении, темп сбивается и меняется, а перед глазами начинают сыпать искры, Дино сильнее сжимает член Кёи в ладони, начиная ласкать почти неистово. И уже, будучи на грани, прижимается напряженными бедрами к крепким ягодицам и долго сдавленно стонет, ощущая бешеную пульсацию в руке, ласкающей Кёю, и вокруг своего члена. Где-то на задворках мелькает ощущение болезненного укуса в предплечье другой руки, но его уже накрывает пеленой наслаждения и полного расслабления.***
Они лежат на мягкой кожаной софе, тесно сплетясь руками-ногами, едва отдышавшись после произошедшего. Кёя удовлетворенно проводит пальцами по следу укуса на чужой покрытой татуировками коже, довольно хмыкает и коротко проводит языком по пострадавшему от его зубов местечку. Дино глухо смеется за его спиной и сильнее прижимает обнаженное тело к себе, заставляя волоски на руках Кёи встать дыбом от чувственных хриплых ноток в его уставшем голосе и собственнического объятия. Но Кёе все же приходится выбраться из горячего кокона рук и ног, чтобы добраться до сваленной в кучу одежды на полу. Он отыскивает брюки Дино, увлеченно копается в его телефоне несколько минут, а потом отбрасывает уже выключенный девайс на второй диван под чужим удивленным взглядом. - Кёя? Кёя лукаво сверкает глазами, усаживаясь чуть выше коленей уже улегшегося на спину Дино, а потом напускает на себя загадочно-задумчивый вид и начинает говорить одновременно с достаточно-таки однозначными движениями своих бедер: - Знаешь, а мне ведь заказали на тебя компромат. Он весело фыркает от вида едва не укатившихся в удивлении глаз Дино, а потом все веселье словно слетает с его лица. - Но ты оказался не так-то прост, под тебя не подкопаешь. На Кёю направлен полный смятения с ноткой подозрения кофейный взгляд. - Кёя? Но Дино расплывается в понимающей ухмылке в следующий же миг, когда Кёя проводит ладонью в опасной близости от его паха, а сам он склоняется так низко к лицу Дино, что можно различить крошечные синие крапинки в радужке стальных глаз. - Уж я об этом позабочусь. Дино крепко прижимает Кёю к себе, решая, что слова здесь уже излишни, и кусая и без того припухшие губы напротив. Тот же, сверкнув удовлетворенным блеском глаз, позволяет уложить себя на спину и делать со своим телом практически все, что заблагорассудится – пусть благодарит, беспокойная Конина.