Бриар

Бриар проснулась от резкого стука в стекло окна. Нехотя она поднялась, села на кровати, начала водить руками по лицу, будто пытаясь смыть с кожи маску сна. Девушка медленно встала, пошла к окну. Раздёрнула занавески, распахнула створки окна. Лёгкий ветерок, схожий со сквознячком, влетел в комнату. Он мягко обнял лицо Бриар, её губки, как цветок розы, раскрылись навстречу ему. В ветерке ощущались нежные нотки аромата цветущих яблонь. Девушка вдыхала полной грудь, как бы пытаясь захватить их, вобрать в себя. Затем, как открывают тяжёлую дверь, она подняла веки. Глянув вокруг, охватив глазами пейзаж, направила взгляд вниз. Изумрудная трава, наполненная бриллиантами росы, отразила в глубоких, но светлых глазах, по которым, как по воде идёт рябь, проходила утерянная мгла дремоты. Но вот Бриар пробудилась, оттолкнув ночные кандалы. Разглядела лежащую на зелёном ковре бумажку. Записка! В ногах обрела Бриар силу, накинула поспешно халат, небрежно лежавший на спинке кровати, и слетела (да, да, именно, словно птица слетела) по лестнице, прежде чем отец успел бы заметить листок берже. Жаль было мять его, жаль засовывать в карман халата, но время не терпит сентиментальности. Бриар уже в своей комнате. Пуфик слегка осел под ней, халат спадает с плеч (не говоря о том, что девушка не трудится застегнуть его), руки слегка дрожат, а губы шепчут: «Сегодня..сегодня». Она даже не может сосредоточиться и прочитать такое краткое послание! А оно гласит: «Сегодня. 22. Комантем.» И приписка скачущими буквами: «Надень лучший наряд. Вылей весь флакон лучших духов. Он будет там» Как грубо, по-издевательски! Но она чует в этой дерзости нежность, ревность влюблённости. И нет чудеснее письма для Бриар, чем сия краткая записка на листе дешёвой бумаги. *** Вот и улица Комантем. Столько роз в импровизированной арке из цветов! Бриар отпускает машину, говоря таксисту: -Не ждите. Не стоит... -Не забирать Вас, мисс? Но Ваш отец.. -Ничего, думаю, я встречусь здесь с ним. - Какая ложь! Ведь она прекрасно знает, что если и появиться её дорогой папочка по чистой случайности (ведь послушная дочь не сообщила ему, когда нарочно до его возращения закончила все приготовления и, не обращая внимания на удивлённые взгляды прислуги, вышла из дома за полчаса..до 21!), то она постарается всеми путями скрыться от его глаз! Но скажи она правду шофёру, он ни за что не оставит её здесь одну. Уедет, но лишь забрав с собой. А ведь Бриар, да и Он, не хотят этого, правда? -Вы сегодня очаровательны! А какое прекрасное платье! Ах! Ах! - Это щебечет миссис Фаллокс, рядом с ней с раскрытым ртом и, прибывая в полном восхищении, стоит её дочь Мари Джейн. И Бриар, кажется, будто дочь восхищается уже не ею, а льстивой речью матери. -Ну что Вы, что Вы, миссис Фаллокс... Ваш наряд тоже прелестен... -Ох, не говорите глупостей, душечка! Мой наряд да не в какое сравненье с Вашим! Ох! Ох! - «Как клушка» - думает Бриар, и в душе она отвечает: «Да, мой бедный батюшка вынужден смотреть на вас сквозь призму ваших денег, но я не стану. Вот увидите». -Простите, миссис Фаллокс, мисс Фаллокс... Вынужден украсть у Вас эту замечательную леди - «Ох уж этот Уэйн! Уже на зубах скрежет от его назойливого подхалимства!» - Бриар с трудом растягивает рот в милой улыбке. -О, это Вы! Брюс! Какая радость, что Вы пригласили меня на этот вечер! Я была так рада Вашей записке! - Лицо Бриар мило, как никогда, голубые глаза сияют — но это ложное сиянье, холодное и презрительное. Но куда там, мистер Брюс Уэйн не привык замечать такие мелочи! Вальс. Женщины фамилии Фаллокс отходят и теряются в толпе дам и джентльменов, готовящихся к танцу. Брюс Уэйн принимает позу и подаёт Бриар руку, приглашая потанцевать. -Разрешите пригласить Вас на танец?! -Простите, но я не могу... Брюс... Простите... - Он уже ведёт её, пара успевает сделать несколько поворотов и па. И вдруг Бриар замечает на верхнем балконе фигуру. Лишь миг, но она почувствовала его присутствие, взгляд её коснулся его маски. По белому бархату идут чёрные полосы — это его костюм. Поля шляпы почти скрывают расшитую золотыми и серебряными нитями маску, за которой не видно лица. На шее маленький платок — бабочка. На ногах лакированные чёрным туфли. Фигура безупречно прямая, хотя ростом он явно не вышел. Он — это Джокер. Джокер смотрит вниз, на танцующих людей. Тут и там мелькают весёлые расцветки нарядов дам, люстра освещает их богатым золотом. Слышится смех, оживлённая болтовня, на лицах мужчин то и дело растягивается высокомерная улыбка самодовольства, порой они наклоняются, чтобы шепнуть очередную сладкую ложь какой-нибудь миловидной юной леди, а те в ответ откидывают голову и смеются, смеются... Всё пестрит и искрится. Только он, Джокер, здесь не свой. И она... Бриар подходит к Джокеру, с секунду лорнирует его (в глазах что-то непередаваемое, божественное), затем поворачивается и тоже смотрит вниз. -Тебе не стоит созерцать такое зрелище. -Ну почему же? По-моему это великолепно -Блеск и шик, — с каких пор они увлекают тебя? -Я не отказываюсь от красоты. Джокер переводит взор на Бриар. Та отвечает взглядом. Он прикасается рукой в тёмно-зелёной перчатке к её лицу, проводит пальцами по щеке. Она прикрывает глаза и вздыхает. Это миг страсти и нежности настоящих влюблённых скрытый от стремительного и жестокого мира. -Джек, может уйдём отсюда? -Нет, не хочу — тон его резко меняется с лирически усмешливого к капризному, противно-требовательному. Джокер берёт руку Бриар, и они вместе быстро спускаются по лестнице. -Давай. - Он скорее приказывает, чем предлагает. Бриар и Джокер танцуют некоторое время, затем музыканты перестают играть и хозяин бала Господин П объявляет: -Я испытываю громадную гордость, что совместными усилиями нам удалось воплотить мечту об этом чудесном торжестве в жизнь, — Господин П повышает тон — И даже преступник, преисполненный жаждой крови и жестокостью не смог остановить добро, которое мы творим. - И уже с непрочитанной патетичностью завершает - Так выпьем же за то, чтобы и впредь проделки Джокера не мешали б счастью честных и порядочных граждан! Начали раздавать шампанское, люди чокались под коронный тост Г. П. Зал готов взорваться от форса и мнимого всплеска радости. -О, о, о! Аплодисменты! - Джокер откинул с маску с лица, элегантный костюм - «классика» волшебным образом преобразился в «шутовской»: фиолетовый пиджак с зелёными крупными пуговицами поверх жёлтой в чёрный горох рубашки с высоким воротом, тёмно-фиолетовые брюки клёш и ботинки с толстыми тупыми носами. Джокер аплодировал и подойдя к сцене, с которой вещал хозяин бала, произнёс, указывая рукой в белой перчатке в сторону Г. П — Наш дорогой мистер П как всегда преувеличивает значение слов. Ой, ой посмотрите! - И он залился игривым смехом, - Какая розочка! - И правда, стоило ему сказать это, как из кармана пиджака Г. П появилась розочка. Но это был не цветок... маленькая змейка, свернувшаяся в кольцо. Конечно, Г. П тут же брезгливо выкинул её. -Ох, зачем же Вы так грубо, мистер П! - Джокер развесёло крутил головой, изображал ужимки в лице. Вот он повернулся к «публике». - А теперь, дамы и господа, главное действо нашего маленького праздника! -Стой! - Неожиданно из толпы появился Брюс Уэйн (всего уже знали, кто он). - Здесь не место для твоих шуточек Джокер. -Ой, да я и не думал! Тебе, Брюс — луз, сейчас представится возможность насладиться номером прекрасной девушки... тебе ведь знакома эта роскошная красотка. - Джокер, словно в подчтении наклоняет голову. А сквозь живой коридор, будто магнитом, к нему притягивается Бриар. Она потрясена, изумлена. Как и Уэйн. -Что ты задумал, Джек? -Нееет, что задумала ты, моя фиалка?! -Ты с ним заодно?! И тут зал наполняется пушистыми клубами разноцветного дыма, сыплется конфетти... Но тут вскрикивает какая-то полноватая дама (это, кажется, миссис Фаллокс...), затем ещё кто-то, и ещё.. По лицам людей начинает сочиться кровь, а кожа покрывается ожогами. Пока все приходят в замешательство, Джокер хватает в объятья Бриар и они смерчем проносятся к чёрному выходу. У Брюса Уэйна звонит мобильный телефон. -Да, алло, алло — Брюс, прикрывая лицо одной рукой, другой крепко прижимает трубку к уху, пытаясь сквозь гвалт и ор расслышать собеседника. - Что? Ах, это ты Альфред -Да, мистер Уэйн, и у меня важные новости. - Трубка говорит ровным голосом старого дворецкого. *** Тем временем Джокер и Бриар оказались в Капсам Лудум. Он сидит на столе, она в его широком кожаном кресле. -Джек, зачем мы здесь. -Я просто хочу побыть с тобой немного. -Джек, я знаю, чем закончиться. -Нельзя быть такой пессимисткой! -Ну вот, ты снова... - Она скрывает лицо в ладонях. - Что мне делать, Джек? -Ты задаёшь так много вопросов, детка. Будь проще, и жизнь ответит тебе взаимностью. - Он искрится амбициями, явно доволен обстановкой. -Я не могу быть проще с тобой. О, Джек, мне бы так хотелось, чтобы мы были вместе, уехали из Готем сити и жили нормальной семьёй. -Что ты называешь «нормальной семьёй»? - Джокер наклоняется. Глаза, как два гонга — большие и звучные. Бриар устало вздыхает. - Я наскучил тебе, верно? -Ну что ты, разве Джек Напьер может наскучить? -О, не вспоминай при мне этого клоуна! -Джек... -Джокер! Джокер! Если не хочешь, чтоб я... -Я не хочу псевдонимов. -Не псевдоним, а состояние души и истинное имя. -Брюс, то есть Батман, найдёт нас... -Ну и пусть. -Ты самонадеян. -Я никогда не «самонадеян». Я просто верю, что мы от души повеселимся. -Но только не я. Я решила, что не вернусь к отцу. -Отличная новость, малышка! -Но и с тобой я не останусь. -О чём ты, плэйнни? -Яд. -Нет! -Да, Джек. И не лги себе, что вдвоём мы долго протяним. -Что это? Ответь! Морфий? Ниньяку? Бутол? Бриар лишь грустно качает головой. -Всё проще, как ты и говорил. *** Теперь Брюс Уэйн знает, где джокерово логово! Не теряя ни минуты, он облачается в форменный костюм и вот уже бэт-мобиль несётся по улицам Готэма. Неярко освещённый коридор, запутанный, словно лабиринт — так и должно быть, ведь это обитель любителя азартных игр, в том числе и домино. Дверей нет, но этот лабиринт сам складывается, будто карты в развёрнутой колоде. Бэтмен врывается в «кабинет». С трёх ступенек порога он спрыгивает, даже не замечая их. И тут гигантская пила-вертушка-маятник разрубает пополам его шею. Кровь не успевает хлынуть, а надменное выражение на лице Летучей мыши не сменяется удивлением. Одно мгновенье, единый миг и время остановило, быть может, свой бег. Джокер продолжает сидеть. На выделяющихся в слабом свете костяшках пальцев помертвевшие, померкшие локоны Бриар. На лице Джокера нет улыбки, он не смеётся злодейским смехом, хотя, как вам известно, усмешка никогда не сходит с его «губ». Но даже под всем знакомой маской сумасшествия не скрыть этих глаз — полных глубокой грусти, опустошённости и безразличия. Вот она — мёртвая, на его руках, в ладонях выскользает жизнь, умрёт ли и он, как Ромео, сейчас? Даже пронзив кинжалом грудь, даже выпив яд, он продолжит существовать. Ведь невозможно усмирить, остановить его вечные «шуточки», даже любовью нельзя. Ведь нельзя уничтожить зло. Ровно, как и добро.