Цвет отчаяния

В открытое окно виден алый кусочек солнца на горизонте. Кровавое светило настырно лезет из своих подземелий на небо, рассеивая ночные тени. Первые лучи без спроса вторгаются в его комнату с зелеными стенами. Они ползут по подоконнику, плавно переходя на пол. Удлиняются. Вот они уже на бархатном зеленом балдахине, тяжелыми складками ниспадающем на кровать, медленно подкрадываются к прикроватной тумбе, к шкафу из красного дерева. Сумрак комнаты, пронизанной первыми лучами, отступает, заползает под кровать... Комната наполнена зеленым цветом. Благородство и амбиции… В зеленой комнате стоит светловолосый юноша в шелковой пижамной куртке, с закатанными по локоть рукавами. Его спина напряжена и немного сгорблена, а черные штаны бесформенной кучей лежат на паркетном полу вокруг его стоп. Ткань штор чуть колышется от свежего утреннего ветерка. Слабый летний бриз обдувает его бледное лицо, путается в длинных белых прядях… Юноша сжимает свою твердеющую плоть истомленными пальцами. Еле заметное движение острых лопаток под шелком пижамы. Забвение и истома… В лучах утреннего солнца кружатся, вертятся, вальсируют миллиарды пылинок. Как хорошо их видно в золотистом свете восхода! Можно разглядеть каждую, стоит лишь присмотреться… Сдавливает, ослабляет, отпускает и вновь сдавливает… В углу, на антикварном стуле с резными сплетенными змеями на высокой спинке, лежит черная мантия, а поверх нее – серебряная маска с прорезями глаз. Маска смерти с развернутым в зверином оскале зевом. Омерзение и покинутость… Судорожное движение руки ускоряется. Капля пота стекает по виску, оставляя влажную дорожку на пульсирующей вене. Доносящиеся из открытого окна трели птиц, радующихся приходу нового дня — оглушительны. Щебет с улицы и напряжение порождают ноющую головную боль. Словно воспаленный зуб внутри мозга. Мука и отчаяние… Отросшие белые волосы упали на глаза. Тонкие бескровные губы. Рот немного приоткрыт, так что можно увидеть розовую влажную кожу внутренней стороны нижней губы. Узкая грудь часто вздымается, но его рваное дыхание чуть слышно. Разве что подойдя совсем близко и практически прикоснувшись ухом к его губам, можно расслышать сдерживаемые хрипы. Гордыня и смятение… На его левом запястье Черная Метка. Змея, оплетающая череп. Его стигма. Его свободное падение в аспидную бездонную пропасть. Теперь в нем не осталось спеси. Теперь он раб, прислужник своего хозяина. Погань и висельник… Ужас и паника… Несколько резких, яростных движений. Судорога… Бедра дернулись вперед. Рефлекс… Сквозь его изящные тонкие пальцы вытекает остывающее семя, собираясь в капли на мизинце, срываясь и тяжело падая на темные паркетные доски… Наслаждение и смерть…