Переплетение

Лёгкое дуновение ветра. Тень мгновенно упала перед ногами чёрным бесформенным одеялом. Молодая девушка, до этого весело болтавшая по сотовому, замерла на месте. Откуда это? Оборот. Расширившиеся в испуге глаза. Телефон падает на плитку, брелок в виде маленькой звёздочки отрывается и падает в стороне. Глухой стук, и вот девушка уже куклой лежит на прогретом ярким солнцем камне. Ветер шумит в деревьях сакуры, заглушая крики выбежавшего из храма священника. *** - 4 раз на этой только неделе! Это невозможно! Среди посетителей уже ходят дурные слухи, якобы де в храме завёлся злобный ёкай! – дядя Коити всё больше и больше распалял себя: стучал ладонями по низенькому столику, раскачивался то впёрёд, то к одному из собеседников, будто желая чтобы те признали его правоту. – Нужно что-то делать! - А что мы можем с этим поделать? – признаться, Харуке было немного грустно видеть такой свою мать: выбившиеся из пучка волосы, тени чётко обозначили скулы, в глазах вместо привычной ласки, светила беспросветная усталость. - Ты спрашиваешь – что поделать?! Половина семьи духовидцев, а ты говоришь, что мы должны всё оставить вот так?! - Ты преувеличиваешь, они-сан. Из нас только Харуко и я могут изредка почувствовать что-нибудь потустороннее – Дзюн Мацумото устало улыбнулась. Но изгонять их ни он, ни я не умеем. - Да знаю я! Я не то имел… - мужчина облокотился на стол. Дяде всегда было стыдно, после своих вспышек, и особенно, когда он срывался на младшую сестрёнку – Я не знаю никого, кто мог бы помочь нам с этим вопросом, но я могу по расспрашивать знакомых. Чёрт, никогда бы не подумал, что попаду в какую-то нелепую сверхъестественную ситуацию! Да и вообще, может это какой-нибудь шутник пугает посетителей? Что мы ему сделали? – всё бы было хорошо, если бы в голосе Коити-сана не звучала плохо скрываемая надежда. Да, он не верил. Да, несмотря на то, что его бабушкой была некогда известная, экзорцист, уже в малом возрасте умевшая изгонять духов, да и дедушка видел и мог справляться с ними тоже. Не верил он и словам, и испуганным в детстве вскрикам Дзюн-чан, и задумчивому взгляду племянника, таким неожиданным, как будто они видели кого-то то на крыше, то в тёмном, абсолютно пустом подвале, углу дома… Он привык – люди способны привыкнуть ко всему чему бы то ни было необычному, особенно когда предпочитают не вдаваться в подробности и по возможности игнорировать всё это. Но когда ему звонит по-настоящему испуганный настоятель храма, когда он лично приезжает сюда и чувствует колющий мороз по коже, при том что на улице +27; когда незнакомые друг другу люди попадают в абсолютно идентичные ситуации и после потери сознания, рассказывают одинаковые истории… Когда сам чувствуешь чужое присутствие за спиной, тяжёлое дыхание и видишь тень перед собою… Тогда действительно испытываешь страх. Абсолютно иррациональный и всеобъемлющий. И готов уже поверить во что угодно, лишь бы не испытывать этого обволакивающего, тянущего чувства, от которого в конце концов хочется кричать – лишь бы разорвать глухую пустоту вокруг, ватой окружившей беспомощного человека. Харуко вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Да, они вновь собрались в старом храме семьи Доумеки, только почему он не испытывал радости по этому поводу? Может, из-за неожиданного проклятия, обрушившегося на них? Парень медленно шагая, направился к своему излюбленному месту на всей территории храма. Ещё в детстве, он любил проводить время в обществе книжных полок, исписанных вручную свитков и книг, в неярком свете нескольких свеч, когда изредка (точнее, постоянно) засиживался в хранилище допоздна. Он помнил, когда ему, семилетнему мальчику, впервые показали это место. Был солнечный – прямо как сейчас, день; солнце двигалось ближе к горизонту, и Харуко знал, что скоро мир вокруг окрасится в тёплые оранжевые, как мёд, тона. Именно в этом свете, он увидел небольшую, но глубокую, из тёмного дерева, шкатулку. На крышке вырезаны два перекрёщенных оперённых кончика стрелы – прямо как над дверьми хранилища. Мацумото ещё тогда подумал – так вот, откуда взялась традиция обучать детей их семьи стрельбе из лука! Теперь понятно, почему мама так настаивала на этом, и так уговаривала недавно ушедшего в мир иной отца, разрешить мальчику тренироваться. «Ушедшего в мир иной - звучит немного скорбно» - мысли Харуко вновь повернулись в сторону покинувшего «их» и выбравшего «другой мир», с другой женщиной и другими детьми. Он помнил, как старшая сестрёнка, сидя на коленях обнимала маму, а та бессознательно смотрела сквозь неё. А он мог лишь пытаться не расплакаться - ведь тогда бы они расстроились ещё больше. Примерно через две недели, когда они все вместе решили немного пожить при храме, дядя Коити привёл его сюда. И показал её. На дне шкатулки, пожелтевшая и потёртая, была приклеена записка – «Здесь то, что дорого мне, и то обязательство, которое я не выполнил. Вы не обязаны ничего, но знайте – что хранить его было одним из самых важных действий в моей жизни. И знайте, что когда придёт время – к нему можно обратиться за помощью, и если сможет, он выполнит ваше желание за равноценную плату. Будьте готовы, что назад дороги нет, и вы навсегда будете связаны с тем, с кем повстречались однажды». Туманное предупреждение, было написано ещё прадедушкой Харуко, и с тех пор, по видимому, этот ящичек никто не открывал. Хоть дядя и рассказывал это семейное предание с присущим ему скепсисом, но то что он с безусловным уважением относился к бережно хранимой Кимихиро-саном – дедушкой Харуко, вещи, было видно. Дедушка позже рассказывал, что там находится волшебная вещь, и именно поэтому, он так ревностно охраняет её "контейнер". Харуко взял шкатулку в руки, и ещё раз задумчиво пробежался взглядом, по давно отпечатавшимся в памяти строкам. «Желание». В детстве, он так часто хотел открыть её, узнать, что за клад спрятан в этой грубоватой, но по-своему красивой коробочке? Однако, серьёзное предупреждение «открыть её можно только в случае, если иного выхода нет» и с личным добавлением от Коити «иначе тебя настигнет проклятие», ограничивали действия ребёнка. «А разве сейчас мы не прокляты?» Каким-то шестым чувством он знал, что дядя не сможет никого найти, кто мог помочь справиться с этой проблемой. Так же, как он чувствовал ещё в детстве, что если он её откроет – ничего не будет прежним. Вокруг шкатулки словно обвивались серебряные нити, прищурив глаза, молодой человек это видел. А, может, это просто так падал свет. Харуко достал ключ – совсем уж маленький, поэтому носить его с собой регулярно не представляло труда. Один поворот, другой – замок не сразу подчиняется, и слышен тихий скрип старого механизма. Руки медленно ставят ящичек на столик. Откидывается крышка, и на тёмно-зелёном бархате, парень увидел яйцо. Самое обыкновенное, может – куриное, только вот побольше размером, яйцо. Он вытащил его из уютного лона мягкой ткани. Самое обыкновенное яйцо, если не считать, сколько лет оно пролежало здесь. «Это и есть его волшебство?» - и тут Харуко вспомнил, что на деле шкатулка гораздо глубже. «А, может…» Так и есть. Под слоем бархата лежит книжица, будто специально подобранная под контейнер. Или, наоборот? Она выглядит очень старой, но аккуратной. Тёмно-синяя ленточка развязывается, и перед взглядом молодого человека запись «Дневник Доумеки Шизуко».