Искусство Быть Человеком

~*~

Чем больше Роза узнавала Джона Смита, тем все менее похожим на Доктора он казался. Он не только был куда более сдержан, чем Доктор, у Джона также была романтичная сторона, оказавшаяся в некотором роде сюрпризом. После первых двух недель, прошедших в суматохе начала семестра, как студенты, так и персонал вошли в некое подобие ритма. И теперь, имея на руках больше свободного времени, Джон начал все чаще и чаще искать компании Розы. Морось и унылая погода продолжились и в конце сентября, но Джона, как человека находчивого, дождь не смутил. Взамен, он приглашал ее наверх в свои комнаты, где читал ей многословные тома, полные бесконечных предложений. Роза изо всех своих сил старалась удерживать внимание, но у Джона была слабость к Чарльзу Диккенсу, мучительно напоминавшая о ее первом Докторе. И, как будто бы одного этого было недостаточно, когда-то давным-давно ее заставляли читать Диккенса в школе, и еле-еле осилив две с половиной главы «Дэвида Копперфильда», она забросила того в мусорку. Роза вскоре обнаружила, что воспринимать на слух его романы было почти так же тоскливо, как и читать их. Она ужасно себя чувствовала из-за того, что задремывала посреди главы во время чтения Джона (особенно учитывая встречу с Диккенсом вживую то ли пару, то ли сорок с чем-то лет назад в Кардиффе), но просто ничего не могла с собой поделать. Однако, после того как она заснула во время драматической развязки второго тома «Тяжелых времен», Джон, наконец, оставил Диккенса, и вместо этого достал, должно быть, единственную во всей школе книгу, написанную женщиной. В начале он казался довольно смущенным тем фактом, что в его обладании был роман одной из сестер Бронте, но Роза ни разу не читала «Грозовой перевал», и Джон был, несомненно, доволен, когда она пересела на диване так, чтобы прислониться к нему и читать вместе. - Моя любовь к Линтону, как листва в лесу. – Его старательный голос скользнул по ее уху, и Роза прильнула к нему чуть сильнее, закрыв глаза. Доктор и раньше читал ей вслух, пока они сидели, свернувшись вдвоем, словно коты, в библиотеке ТАРДИС, но он предпочитал, как правило, инопланетных философов и классические научно-фантастические романы, не викторианскую романтическую литературу. – Время изменит ее, знаю, как зима меняет деревья. Любовь моя к Хитклифу похожа на извечные каменные пласты в недрах земли. Она — источник, не дающий явного наслаждения, однако же, необходимый. Нелли, я – Хитклифф! Он всегда, всегда в моих мыслях: не как радость, не более, чем я являюсь радостью для самой себя, а как само мое существо. Здесь он замолчал, и в то же мгновение Роза ощутила его руку на своих волосах. - Джон? – Она открыла глаза, и попыталась сесть прямо, корсет ее чуть скрипнул. – Ты не собираешься дочитать…? - Позже, может быть. – Тихо произнес он, и она замерла, когда он обхватил ее щеку, а затем наклонился вперед, чтобы мягко поцеловать ее. Вначале она позволила это, неуклюже и напряженно держа руки по бокам. Но как только она ощутила, что его ладони переместились с ее лица, чтобы мягко, но решительно обхватить ее талию, Роза отстранилась и переместилась подальше по дивану. - Эмм… - невнятно забормотала она, не смея по-настоящему встретиться с ним взглядом. – Я должна в эмм… эмм… библиотеку! Вернусь позже! И бросилась прочь. Джон был сбит с толку ее внезапным побегом, о чем сообщил ей за ужином тем вечером. Имея в распоряжении весь день на анализ своего поведения, и осознав, что он, скорее всего, думал, что она повела себя достаточно невежливо, Роза чувствовала себя обязанной посидеть рядом с ним, пока он еще немного почитал ей после их трапезы. Однако когда одна из горничных зашла, чтобы забрать поднос с чаем, она воспользовалась желанной возможностью и сбежала к себе в комнату, прежде чем Джон смог хотя бы поцеловать ее на ночь. Той ночью Роза молилась и молилась, чтобы плохая погода назавтра переменилась, но следующий день был все таким же дождливым, и длилось это целую неделю, ограничив ее визиты к ТАРДИС, если только она не хотела бы промокнуть до нитки. Скучая все больше и больше в собственной компании, Роза разрывалась между желанием проводить время с Джоном, и необходимостью после сочинять новые оправдания, чтобы уйти, когда он впадет в чересчур амурное настроение. Ситуация была почти что курьезная. Если бы это был Доктор, она, скорее всего, трепетала бы с ног до головы. Но это был не он. По мнению Розы, немного поцелуев – это одно дело, но как только руки Джона обретали свободу, она имела тенденцию впадать в нечто вроде паники. Он был... не то, чтобы напорист. Но она до сих пор с ясной отчетливостью помнила ощущение его рук, сжимающих ее запястья, словно кандалы, когда он требовал отвести его в школу так много недель назад. Воспоминание пугало ее. Будучи с Доктором, она чувствовала себя в безопасности, зная, что он не навредит ей только лишь потому, что увлечется под воздействием чего-то такого низменного и примитивного, как человеческое половое влечение (она даже не была уверена в том, что у него, как у Повелителя Времени, вообще были такие инстинкты). Но Джон был очень даже человеком и, несомненно, мужчиной. Это было в языке его тела, в каждом его поступке по отношению к ней – он хотел ее. Проблема была в том, что она не хотела его. Должен ли он, по идее, быть ее мужем, или нет, одна только мысль хоть о какой-то физической близости с этим странным мужчиной пугала ее так, как никогда еще до этого не было с сексом. Не то, чтобы у нее не было желаний - конечно же, были. А наличие кого-то, кто постоянно целует, касается и восхищается ею, конечно же, распаляло эти желания. Но будучи человеком, придающим огромное значение своим эмоциям, Роза просто не могла отдать себя другому, все еще чувствуя то, что чувствовала к Доктору. Особенно, когда знала, что он вернется – и скоро. Ради Джона она пыталась завуалировать свои реальные мотивы, но каждый раз, когда она отказывалась целовать его, или не позволяла себя обнять, он обижался и терялся. В конце концов, Роза почувствовала себя такой виноватой, что прервала Джона во время декламации весьма нелепой любовной поэмы 18-го века своим собственным растянутым и несколько слезливым монологом по поводу того, что она слишком нервничает и отвлекается на мысли, что кто-нибудь может войти и застать их. В целом, это было не так уж далеко от истины. К Джону часто заходили нежданные посетители: учителя, желавшие переговорить, студенты, нуждавшиеся в том, чтобы позаимствовать книгу или получить помощь с заданием, горничные, приносившие его еду или заходившие, чтобы протереть пыль и прибраться… Он нехотя признал, что в ее словах было немало правды, и, посетовав на отсутствие у них общей постели, решил, что до тех пор, пока они не смогут полноценно делить его комнату, им придется приложить усилия и обойтись. К счастью, спустя неделю дождей погода плавно перешла в прохладный, но относительно сухой период, а это означало, что организовывать прогулки стало значительно легче. Хотя Джон и преподавал каждый будний день, а воскресенья в основном были заняты помпой и церемониалом церкви, перемены погоды оказалось достаточно для того, чтобы, как только у него выдавались свободные пять минут, он едва ли не барабанил ей в дверь с просьбой сопровождать его на прогулках до деревни или, в качестве альтернативы, до близлежащего поля, идеально подходившего для пикников. Не принимая во внимание эпизоды с поцелуями, Роза получала удовольствие от спокойного дружеского общения их первых встреч, однако она чувствовала себя определенно уютнее, когда они бывали вместе в деревне. Хотя ее (честно говоря, довольно экстравагантный) гардероб и привлекал завистливые взгляды деревенских жителей, это, по крайней мере, значило, что Джон будет более сдержан в выражении своей привязанности к ней. Пикники были несколько иным делом. В полях, иногда с бутылкой вина, они часто нежились после обеда весь день, Джон время от времени одаривал ее ласковыми поцелуями, а Роза поддразнивала его по поводу безответственного распития алкоголя. После явной тревоги с ее стороны, вызванной его ухаживаниями физического характера, он стал более мягок в своей настойчивости. Роза в той же степени смягчила свою напускную скромность рядом с ним, и прежде, чем смогла по-настоящему осознать это, она поняла, что он начал целеустремленно ухаживать за ней. Вопреки самой себе, Розе нравилось внимание, и в целом она была рада маленьким сюрпризным подаркам, которые он ей преподносил. Он засыпал ее безделушками, которые покупал в деревне, и, кроме того, часто предлагал ей меньшие самодельные презенты – изящный букетик или же сделанный им набросок. Никто раньше по-настоящему не ухаживал за ней, и она не могла не признать, что это ей очень льстило. Особенно она была ошеломлена, когда в один из дней он преподнес ей красивый набор для письма в комплекте с изящной авторучкой. - Я подумал, возможно, ты могла бы написать домой своей матери. – Объяснил Джон со своей странной улыбкой с сомкнутыми губами. – Она, без сомнения, скучает по тебе. - Уверена, что нет. – Соврала Роза, неискренне рассмеявшись. Джон тихо посмеялся вместе с ней, не уловив иронии в ее словах. - По своей единственной дочери? Конечно же, она скучает по тебе. Я знаю, что если бы мне случилось когда-нибудь оказаться так далеко от тебя, я бы скучал просто ужасно. Он был так невозможно искренен, что Роза покраснела до самых корней своих волос, которые в отсутствии фена начали завиваться волнами и локонами. К счастью, пероксид было не так уж сложно достать, так что она справлялась с тем, чтобы поддерживать отрастающие корни под контролем. Но у Розы не было уверенности в том, содержится ли в косметике 1913 года до сих пор свинец, и она не горела особенным желанием это узнавать. Вдобавок, ТАРДИС спрятала ее обычную косметику. Включая ее любимую тушь, что в тот момент, когда она это поняла, привело ее в натуральное бешенство. По всей видимости, косметике двадцать первого века не было места в этой исторической эпохе, и как бы тщательно она ее ни разыскивала, ТАРДИС отказалась выдавать то место, где она ее припрятала. Учитывая это, свои вьющиеся волосы и старомодную одежду, Роза теперь с трудом узнавала себя в зеркале. По крайней мере, Джона, казалось, не волновало отсутствие у нее макияжа. Не единожды она ловила на себе его затуманенный взгляд, и, когда все же поинтересовалась, почему он так внимательно смотрит, он просто заявил, что она прекрасна. Но, в то же время, у него по какой-то таинственной причине была привычка впадать в кратковременные трансы, глядя на часы, так что, на самом деле, ей не должны были так уж льстить его долгие взгляды. Суть была в том, что никогда еще женщина семьи Тайлеров так упорно не сдерживала порыв пофлиртовать, когда ее совершенно явно кадрили. Это, естественно, приводило к волнению с ее стороны. Джон всегда быстро приносил свои извинения, если чувствовал, что переступил ее границы, и она обнаружила, что заливается румянцем от его знаков внимания, и вскоре начала волноваться, что, возможно, чуть слишком привязывается к нему. Хотя Джон и был бесконечно мил и внимателен (и, кроме того, недурно целовался), она знала, что его существование будет коротким. Будет просто нечестно по отношению к себе слишком сильно к нему прикипеть – особенно, когда ее чувства к нему были так новы и слабы по сравнению с постоянной тоской по ее отсутствующему Доктору. Она все так же ездила на велосипеде профессора Рэтклиффа к амбару при каждой представляющейся возможности, проигрывая запись Доктора, пока не заучила ее слово в слово. Ночью, когда не могла спать, она принялась повторять ее по памяти, шепча себе в подушку. А в дождливые дни, когда она обосновывалась в школе, а Джон преподавал, ее мысли были столь полны грез о Докторе, что она вскоре заработала среди как персонала, так и студентов репутацию не менее мечтательной натуры, чем ее муж. Затем настали последние дни сентября. К концу первого осеннего месяца было холоднее, чем раньше, но дождь не начался, пока Роза не оказалась на значительном расстоянии как от школы, так и от ТАРДИС. Бросив велосипед, она нырнула в поле и укрылась под дубом. Однако, к ее удивлению, она оказалась не единственной, кого застал дождь. - Эй? – В замешательстве произнесла Роза, когда услышала шорох листьев под кожаной подошвой, и мгновением спустя разглядела довольно перепачканную девочку, съежившуюся в корнях древнего дерева, теребя в руках скакалку. – Привет. Эмм… как тебя зовут? - Л-Люси, - пролепетала, стуча зубами, девочка, слезы бежали по ее и без того мокрым щекам. – Люси Картрайт. Роза присела на корточки рядом с Люси и ласково коснулась ее длинных темных волос. Та сильно дрожала, платье ее было насквозь промокшим. - Я Роза Та… в смысле, Смит. Я живу в школе. Ты знаешь, где находится Фэррингем? Люси кивнула, губы ее были дрожащими и голубоватыми. - Что ты здесь делаешь совсем одна? – Мягко спросила Роза, и Люси начала тихо всхлипывать. Она немедленно обхватила девочку за плечи и попыталась утешить ее. – Эй… все в порядке, ага? Я помогу тебе добраться домой. - Матушка сказала, что я могу выйти поиграть, - внезапно выпалила Люси. – Но недалеко, потому что собирается дождь, но я забыла, и продолжала прыгать, а потом начался дождь, и теперь я не могу добраться домой! Она вновь начала всхлипывать, и Роза сделала все, что было в ее силах, чтобы успокоить ее. - Ты знаешь, где ты живешь? – Мягко спросила Роза спустя некоторое время, и Люси кивнула, до сих пор стуча зубами и шмыгая носом. – Идем, тогда, - Роза крепко взяла девочку за руку, а затем выглянула на проливной дождь. – Не похоже, чтобы этот дождь собирался заканчиваться, так что я подвезу тебя на своем велосипеде, ага? Доберешься домой быстрее, чем на скакалке. Они неуклюже встали, свободной рукой Люси сжимала свою скакалку, а затем выбежали под дождь, чтобы найти велосипед. Люси ехала на скользком руле, держась изо всех сил, пока Роза отчаянно пыталась не врезаться во что-нибудь. Мать Люси была вне себя от беспокойства, и поэтому оказалась очень благодарна, когда Роза появилась на пороге ее скромного одноэтажного дома вдвоем с ее дочерью. Привлекательная женщина, которая не могла быть намного старше самой Розы, Маргарет Картрайт обладала теми же темными волосами и вздернутым носом, что и ее дочь. Закончив хлопотать над Люси, она настояла, чтобы Роза как следует обсохла и выпила чашку чая со свежеиспеченными фруктовыми булочками, в качестве благодарности и для того, чтобы согреться. Хотя Розе и не терпелось добраться до ТАРДИС (она не была у нее уже несколько дней из-за погоды), ей не особенно хотелось вновь выходить наружу, пока дождь немного не утихнет. Она с благодарностью приняла приглашение и присела у стола в юбке и блузке, ее пальто повесили у огня, чтобы высушить. Люси разыгрывала замысловатое чаепитие со своими куклами, а Маргарет сделала настоящего чая для себя и Розы, пока они вдвоем перемывали косточки различным людям из деревни и школы. После недель плотоядных усмешек от мальчишек подросткового возраста и «да, мадам, нет, мадам» от горничных, Роза была счастлива найти кого-то, с кем можно было мало-мальски нормально побеседовать. Это было почти как сплетничать у себя дома с Шарин о людях, с которыми они ходили в школу. После того, как у них закончились люди для обсуждения, Маргарет с интересом расспросила о Розе и ее муже – они двое произвели довольно сильное впечатление на жителей деревни. Роза быстро сплела небылицу о встрече с Джоном через общего друга, головокружительном романе и последовавшей сказочной свадьбе. Вскоре после того, как они поженились, он получил место преподавателя в Фэррингеме, и они немедленно переехали из Лондона. - Лондон!- Восхищенно произнесла Маргарет. – Что ж, это, без сомнения, многое объясняет! Вы всегда носите такую красивую одежду… Роза не ответила, ее внимание привлекла Люси. Девочка пребывала в блаженном неведении о внимательном взгляде Розы и разливала воображаемый чай своим куклам, подражая взрослым в комнате, болтала с ними, как будто бы те были настоящими людьми. - Полагаю, у вас еще нет детей? – Спросила Маргарет спустя мгновение. - Что? – Отделалась смехом Роза. – Серьезно? Я еще слишком молода, чтобы думать о детях. - Разве ваш муж не хочет детей? – Удивленно спросила Маргарет. Роза моргнула, застигнутая врасплох этим вопросом, но Маргарет, по всей видимости, ощутила ее неловкость, потому как поспешила извиниться. – Простите, - быстро начала она. – Я не собиралась совать нос… - Все в порядке. – Произнесла Роза, но затем резко поднялась на ноги. Ей было хорошо здесь, но теперь вдруг у нее пропало всякое желание задерживаться. – Мне нужно идти. Уже становится поздно. - Но как же дождь? – Окликнула ее Маргарет, однако Роза уже сбегала в сторону входной двери, на ходу застегивая свое все еще мокрое пальто. - Увидимся, Люси, - окликнула она через плечо. – Спасибо за чай, Маргарет. Снаружи до сих пор шел дождь, и, взвесив свои возможности, Роза оставила надежду добраться сегодня до ТАРДИС. Она погнала обратно в школу, велосипед не раз поскальзывался на грязи и сбрасывал ее на землю, словно мешок с картошкой. К тому времени, как она прибыла на место, она была перепачкана, промокла до нитки и пребывала в абсолютно отвратительном настроении из-за всего этого. Она едва не расплакалась, пытаясь поставить велосипед под навес, а затем еще раз, когда ее пальцы оказались слишком замерзшими и негнущимися для того, чтобы впустить ее в школу. Спустя несколько минут возни она, наконец, смогла открыть щеколду, и ступить внутрь. Высушив себя как можно лучше в вестибюле, она тяжело поплелась наверх к своей комнате и широко распахнула дверь, надеясь на пылающий огонь, чтобы высушить себя, а затем, возможно, чашку чая, чтобы согреться, как только переоденется во что-нибудь менее грязное и раскисшее от воды. Вместо этого она обнаружила пустую комнату, лишенную всех ее вещей и чисто убранную. Роза шокировано глядела во все глаза. - Что? – пробормотала она, даже не замечая, что оставляет грязные следы на полу, пока растерянно поворачивалась вокруг своей оси. Она была уверена в том, что это ее комната – в конце концов, она довольно хорошо ознакомилась с ее местоположением – и все же, все ее вещи, похоже, исчезли. Страх засел комком у нее в горле, Роза выбежала из своей комнаты и взлетела по лестнице, чтобы найти Джона. Даже не озаботившись тем, чтобы постучать, она сразу же ворвалась внутрь и обнаружила своего милого подставного мужа, проверяющим работы за своим столом, а все ее вещи аккуратно стояли рядом с кожаной кушеткой, на которой они провели так много часов за совместным чтением. - Джон? – Позвала она его, голос ее в тревоге надломился. Он обернулся и радостно улыбнулся ей, прежде чем встать и подойти навстречу. - Роза! – Он взял обе ее руки в свои, до сих пор выглядя просто-таки счастливым. Роза не ощущала столь же оптимистичного настроя. Она выдавила улыбку, которая, скорее всего, больше всего другого напоминала гримасу, а затем многозначительно посмотрела туда, где были сложены ее вещи. - Так, что все это значит? – спросила она. В качестве ответа, Джон радостно указал в сторону своей кровати, и когда взгляд ее обнаружил то, на что он указывал, внутри у Розы все оборвалось так быстро, что она удивилась, как ее внутренности умудрились остаться на месте. Похоже, директор школы был верен своему слову – он смог достать им двуспальную кровать. - Ее только сегодня доставили, - Сияя улыбкой, произнес Джон. – Как только кухонные помощники собрали ее, я попросил горничных перенести твои вещи сюда в качестве сюрприза. Слава небесам, что мы наконец-то можем перевести тебя из этих ужасных комнат для прислуги, в которых ты была… - Они были не так уж и плохи. – Оборонительно произнесла Роза, втайне вспоминая другие, куда более простые апартаменты, которыми она обходилась в ее путешествиях с Доктором. И это еще не припоминая разнообразные тюремные камеры и темницы, в которые их бросали. Она определенно не скоро забудет огромных крысоподобных существ в их камере на Торжественной Королеве Лилит: Спутнике XII – те были такими огромными, что Доктору пришлось посадить ее к себе на плечи, чтобы ее не сшибло на пол и не похоронило под кишащей массой их тел. К тому времени, как их выпустили на следующее утро, существа своими когтями изодрали брюки Доктора от лодыжек до колен – а их зубы проделали недурную работу над его ботинками. Он сердился по этому поводу на протяжении недель. - О, Роза, - произнес Джон, и внезапно, казалось, стал неспособен встретиться с ней взглядом. – Я знаю, что я человек относительно… что ж, скромного достатка. – Тут он осторожно поднял взгляд, выглядя одновременно смущенным, надеющимся, и чуть расстроенным. – Но ты должна знать, что это просто разобьет мое сердце, если ты будешь чувствовать, что не можешь иметь чего-то, что желает твое. Он смотрел на нее с нежностью в глазах, и Роза ощутила ужасную, тошнотворную волну вины. Что бы он подумал о ней, если бы она сказала ему, что единственное, чего сейчас ее сердце желает больше всего остального – это, чтобы он ушел, а Доктор вернулся? Он любил ее – это очевидно – но прямо сейчас она точно не ощущала себя достойной этого, и, кроме того, не особенно этого хотела. - Я так рад, - заговорил Джон, радостно тараторя, чтобы прикрыть неловкое признание, которое только что сделал. – Что теперь мы можем проводить больше времени вместе. Мне не хватало твоего общества в последние несколько недель, - тут он замолк, чтобы коснуться ее щеки, взгляд его был мягким. – Я просто не могу дождаться того момента, когда вновь проснусь рядом с тобой. Затем он улыбнулся ей, глаза его практически сияли, и Роза на самом деле не могла придумать, что сказать. - Здорово, - слабо произнесла она, но теперь, когда Джон немного успокоился и начал уделять внимание чему-то, кроме своего собственного восторга, он, наконец, заметил, в каком состоянии она была, и глаза его расширились. - О, да ты ведь вся промокла!- Воскликнул он, подводя ее к камину, и поспешил принести одеяло, чтобы обернуть вокруг ее плеч. – Оставайся пока рядом с огнем, а я приведу горничную, чтобы помочь тебе обсушиться. А после тебе понадобится чай… - Джон… - начала было Роза, пытаясь задержать его сама не зная, зачем, но он уже выбежал за дверь. Наедине с печальным потрескиванием огня, Роза еще раз обернулась, чтобы поглядеть на кровать – их кровать, как поправила себя она, и сморщилась. Она не многое знала о браках этого края двадцатого века, но они не могли быть совсем уж скромниками, иначе человеческая раса вымерла бы задолго до ее времени. Каким бы благопристойным ни был Джон, у нее не было никаких сомнений по поводу его чувств к ней, вещей, которые он хотел делать с ней. Его женой. - О, боже. – Прошептала Роза и закрыла лицо руками. Горячие слезы навернулись ей на глаза, и она зажмурилась, чтобы удержать их, в результате только лишь ощутив, как они горько потекли по ее щекам и подбородку. Какого черта ТАРДИС выбрала для нее быть женой Джона? Она почти предпочла бы быть горничной, если бы только это означало, что ей не придется иметь дело со всем этим! И все же, хуже ожиданий Джона по поводу нее было то, что она только лишь начала осознавать: судя по реакции Маргарет, у всех здесь были свои собственные взгляды на замужних женщин и их роли. Выполнения этих ролей от нее, без сомнения, будут ждать в не таком уж далеком будущем. Мысль заставила ее почувствовать себя слегка дурно. Ей никогда не приходилось по-настоящему иметь дело с особенно крупными проблемами пребывания в дофеминистском периоде времени, но теперь она угодила в них прямо носом, и ощущала себя немало ими потрясенной. Стук в дверь вырвал ее из мучительных мыслей, и она вытерла слезы с щек, прежде чем окликнуть кого бы там ни было с разрешением войти. Джон, верный своему слову, прислал наверх одну из горничных вместе со своими извинениями – ему нужно было провести последнее на сегодня занятие, но после он сразу же поднимется сюда. Горничной, Дженни, на самом деле, последние несколько недель было поручено убирать комнату Розы, а также помогать ей забираться и выбираться из наиболее нелепых предметов ее гардероба. Хотя Дженни была простоватой и не слишком хорошо образованной (опять же, официальное образование Розы тоже не особенно блистало), у нее был веселый нрав и звонкий смех. После неизбежного периода настороженности в отношении Розы, оказалось, что она тоже любит поболтать, и они сблизились. В текущем настроении, однако, Роза была не особенно расположена к пустой болтовне, и после того, как Дженни расшнуровала ее корсет, устало отослала ее. - Я принесу вам славный поднос с чаем, хорошо, миссис Смит? – Сочувственно произнесла Дженни. – Согреет вас, а? Мы же не хотим, чтобы вы подхватили простуду. К тому времени, как Джон вернулся со своих дневных занятий, Роза перебралась на диван, уютно завернувшись в свой халат и согревая себя доброй чашкой чая – но ничто не могло по-настоящему отогреть холодный комок страха, пульсирующий у нее под сердцем. Джон до ужина занялся своими книгами и проверкой работ, и Роза начала разбирать свои вещи, находя для них места среди хаоса Джона. Ужин прошел тихо, Роза слишком утомилась за сегодняшний день, чтобы хотя бы пытаться завести разговор. Джон, казалось, почувствовал, что она устала. Или же, может быть, тоже был слишком погружен в свои собственные мысли – Роза не могла сказать. В любом случае, он не настаивал на поддержании разговора, и она была за это благодарна. Вскоре после того, как Дженни зашла, чтобы забрать их подносы с чаем и установить каминную решетку, Джон объявил, что собирается ложиться спать, и Роза проявила недюжинную силу воли, не глядя на него, пока он переодевался в свою пижаму. Не то, чтобы она раньше не видела его обнаженной натуры – она одевала его в пижаму после того, как он регенерировал, и совсем недавно переодевала его из коричневого полосатого костюма в уродливый твидовый, в котором он теперь щеголял. Однако, это было по-другому. То был Доктор. Не какой-то странный мужчина, которого она едва знала. - Ты собираешься ложиться? – прозвучал голос Джона, легкий и небрежный. Одна из его рук лежала на его халате, пока он ждал ее ответа, но Роза лишь помахала головой и резко встала, ноги в тапочках мягко ступали по полу, когда она переместилась к окну. - Я бы немного почитал. Прежде, чем ложиться спать, я имею в виду, - продолжил Джон, неуверенность начала закрадываться в его голос. – Ты не присоединишься ко мне? Роза вновь помахала головой, не глядя на него, и услышала, как он выбрал книгу и устроился для чтения. Снаружи облака, принесшие днем дождь, разошлись, и ей были видны редкие звезды на ночном небе. Они напомнили ей об украшенном бисером корсаже платья, что было на ней, когда она совершила свое первое путешествие в прошлое и повстречала Чарльза Диккенса вместе с… Она села и неподвижно смотрела, опершись подбородком на руку, тщетно надеясь, что Джон вскоре устанет от чтения и отправится ко сну, прежде чем ей придется лечь с ним в постель. Она хотела, чтобы он был абсолютно точно не способен инициировать хоть какую-то физическую близость к тому времени, как она заберется под одеяла, потому как была более чем уверена, что он обидится, если она предпочтет спать в одиночестве на диване, чем на кровати с ним. Время шло, и когда тихий хлопок бумаги по бумаге возвестил, что Джон, наконец, закрыл книгу, Роза чуть напряглась, а затем, как ни в чем не бывало, переместила свой вес на другую руку. Она услышала, как он вернул книгу на место, а затем медленно проделал путь до кровати. Она слышала, как его тапочки чуть шаркали по полу, пока он шел, но не посмела обернуться. А затем он заговорил. - Идем в постель? Его просьба была мягкой и лишенной требовательности, однако Роза все равно обнаружила, что замерла в каком-то испуганном оцепенении. Она не ответила, и спустя мгновение услышала, как он тяжело вздохнул, а затем присел на край кровати. Их кровати. - Зачем тебе требуется смотреть в это проклятое окно? Ты как будто бы предпочла сейчас быть среди звезд, а не здесь со мной. В его голосе прозвучало немало раздражения, и Роза изумленно обернулась к нему. Она никогда раньше не слышала, чтобы Джон говорил в подобном тоне – уж точно не с ней. - Ты думала, я не заметил? – произнес он, вне всякого сомнения, расстроенный. – Как бы я мог? - Прости, - пробормотала она, щеки у нее вспыхнули. Он выглядел усталым и маленьким, сидя там на кровати совсем один. И вновь она не могла не ощутить вину. Она никогда не видела его таким – в виде Повелителя Времени или человека – и это одновременно тревожило и причиняло некоторую боль. – Просто… - она пыталась придумать, что сказать, бросила взгляд за окно и отчаянно ухватилась за первое, что увидела. – Они прекрасны. - Прошу прощения? - Звезды, - пояснила Роза, искренне поворачиваясь к нему. – Представляешь, каково было бы отправиться туда, вверх, увидеть их вблизи? Внезапно она стала не в состоянии выносить то, что Доктор был здесь с нею, и в то же время, сокрыт. Она хотела, чтобы он вернулся, хотела близости и безопасности их дружбы, и в этот самый момент ее не особенно заботило то, вскроет ли она замок на часах или нет. Джон, однако, молчал, и Роза надавила, охваченная чем-то близким к отчаянию. - Мне бы так хотелось путешествовать меж звезд, - произнесла она, пылко вглядываясь в его лицо в поисках проблеска узнавания. – Ты так не считаешь? Летать через звезды и узнавать все их имена? Джон резко встал, на его лице сияла огромная улыбка, и Роза подпрыгнула. - Ты говоришь серьезно? – спросил он, на его лице росла надежда. Роза коротко кивнула, сбитая с толку внезапной переменой в его поведении, когда он вдруг начал искать что-то, роясь на разнообразных своих рабочих поверхностях, пока, наконец, не коснулся журнала в кожаной обложке. – Я и не смел мечтать… - тихо признался он, оборачиваясь к ней с книгой, зажатой в обеих руках, словно ценный артефакт. – Что тебя заинтересуют звезды. - Я думаю, они удивительны, - с энтузиазмом подтвердила Роза. – На самом деле, по-настоящему удивительны. Джон на мгновение заколебался, держа язык за зубами, а затем его взгляд опустился на книгу, которую он сжимал руками. - У меня были эти… наипоразительнейшие сновидения, с тех пор, как мы прибыли сюда, - быстро признался он. – Мне снится, что я… что я этот мужчина. Мужчина из иного мира, у которого два сердца… - Роза тихо ахнула, но Джон, к счастью, был так сосредоточен на том, чтобы не встречаться с ней взглядом, что пропустил это. - … и я – он путешествует меж звезд в странной маленькой будке, и с ним происходят приключения. Не обычные приключения, к слову, но эти довольно фантастические, невероятные, с монстрами и всевозможными упырями. - А я там бываю? – спросила Роза, часто и неглубоко дыша от внезапно охватившего ее волнения. - О, да! Практически постоянно… - Выпалил Джон, а затем вспыхнул, сжав журнал в своих руках. – В облачении самых нелепых и необычных нарядов, должен добавить. Довольно часто, - он казался шокированным одной только мыслью, понизив голос до шепота. – Ты носишь брюки. Роза не смогла сдержаться, ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не разразиться хохотом. - Ты считаешь, что это нелепость. – Сконфуженно произнес Джон и двинулся было, чтобы спрятать книгу. - Нет, я не… я думаю, это гениально! – возразила Роза, подскочив к нему и положив ладонь ему на руку, чтобы остановить его. – Так ты записывал эти свои сны? - Что ж, я…я мог… возможно… один или два из них, да. В форме беллетристики, конечно же. – Бормоча, признал Джон. Он нервно вертел в руках книгу, с надеждой поглядывая на нее. Роза жадно заглотила наживку. - Могу я посмотреть? Джон просиял улыбкой - просто ослепительной. С зубами и все такое! Он открыл книгу неловкими от волнения пальцами, и Роза приблизилась к нему, чтобы смотреть ее вместе с ним. Повествование казалось довольно обрывочным, но он также нарисовал картинки, чтобы проиллюстрировать то, что не мог описать словами. Детализация его работ была поразительной – она опознала довольно много встреченных ею вместе с Доктором инопланетных созданий, идеально заштрихованных на бумаге. - Они великолепны! – Воскликнула Роза. – Я и не знала, что ты можешь так рисовать! - Я ведь давал тебе рисунки, - смущенно наморщив нос, произнес Джон. – Наброски и тому подобное. Роза взяла себя в руки, вновь вспомнив, с кем говорит. – Ну, да, - поспешно произнесла она. – Но ничего, подобного этому. Эти очень, очень хороши. По-настоящему хороши. - О. – Джон выглядел крайне довольным, а затем вновь покраснел. – Что ж. Спасибо. - Что это? – спросила она, указывая на инопланетянина, которого не узнавала. На первый взгляд тот напоминал нечто вроде утконоса, ходящего на задних лапах, но при ближайшем рассмотрении у него оказался комплект жутко выглядящих, острых, как бритва, зубов и сверкающие глаза. - Я не совсем уверен. – Застенчиво признался Джон. – Он выглядит, как утконос с птичьим клювом. Видишь зубы? Довольно… довольно злобные твари, готов поспорить. - Расскажи мне об этом. – Потребовала Роза, и Джон с весьма взволнованным и более чем довольным видом, жестом указал ей на диван. - Стоит ли мне начать сначала? – Поинтересовался он вслух после того, как Роза уселась рядом с ним, подвернув под себя ноги. - Обычно это бывает неплохое место для начала. – Роза расплылась в улыбке и опустила подбородок ему на плечо, когда он начал листать страницы. - Рассказать ли тебе сначала о будке? – рассеянно произнес он. – Да, полагаю, это будет неплохое начало. Это наипоразительнейшая вещь, как я уже сказал. Сама будка не особенно большая на взгляд, но кажется намного больше внутри, почти как будто бы… как будто… - Как будто волшебная? – скучающим тоном предложила Роза. - Да, именно! – с энтузиазмом подтвердил Джон, указывая на свои рисунки. – Как ты можешь здесь увидеть, там есть нечто вроде центральной колонны или стойки, которая словно бы поддерживает все вместе. Оно яйцевидной формы изнутри, круглое, однако к потолку сходится на конус … - Расскажи мне о приключениях. – Прервала Роза. – Расскажи о звездах и людях, которые там живут. - О. Конечно. Да. Очень хорошо, тогда… - Джон полистал страницы туда-сюда, пока не наткнулся на изображение, вне всякого сомнения, Сливина. – О, да, - удовлетворенно произнес он. – Думаю, это тебе понравится. Роза улыбнулась ему в плечо. - Я тоже.