Искусство Быть Человеком

Гет
Перевод
R
Завершён
312
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
186 страниц, 13 частей
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
312 Нравится 48 Отзывы 98 В сборник Скачать

Глава 11

Настройки текста
Хорошенько всплакнув и выпив чашку чая со своей мамой, Роза, на самом деле, почувствовала себя значительно лучше. Или, по самой крайней мере, почувствовала себя в состоянии рассказать Джеки все, что произошло со времени ее последнего звонка. В особенности, о том, как несчастна она была в последние недели, притворяясь, что ничего не произошло, а на самом деле отчаянно надеясь, что Доктор очнется, осознает, что она не в порядке и исправит это. К чему все это сводилось – и это было нечестно с ее стороны, она знала об этом – так это к тому, что теперь, когда обстоятельства, так сказать, изменились, Роза не могла не сравнивать Доктора с Джоном. Она все ждала, что он разрушит свои преграды и вновь начнет физически проявлять к ней свои чувства, или усадит ее в библиотеке и развлечет историей из своего журнала. Она все продолжала просыпаться, ожидая, что он будет лежать рядом с ней. Не важно, что Доктор крайне редко спал – она все равно хотела этого и ждала. До сих пор ждала, что Джон вернется, хотя и знала – разумом – что он исчез навсегда. Но немного его должно было до сих пор оставаться в Докторе, верно? Люди не выскакивают просто так из ниоткуда полностью сформировавшимися, он должен был прийти из Доктора. Но тот все продолжал говорить, что Джон был ненастоящим. Что он был выдумкой. Историей. Обхватив руками уже третью почти допитую кружку с чаем, с гудящей головой от тяжелого переутомления, которое способно было принести только горе, Роза лишь в пол-уха слушала свою мать, по плечо зарывшуюся в туалетный шкафчик в поисках лосьона после загара. - Этот твой Доктор, может, и инопланетянин, - указала Джеки. – Но он все равно мужчина, солнышко. А мужчины общеизвестны своей бестолковостью в том, что касается того, чтобы заметить, когда женщины расстроены. И почему. - Он старается, - без раздумий принялась защищать Доктора Роза. – Я знаю это. Я просто… - Ты скучаешь по другому, - вкрадчиво произнесла Джеки, вновь проходя в гостиную, и Роза изумилась. Может, она и была неумелой в своих собственных отношениях, но в том, что касается отношений Розы, ее мама попала в точку. – Конечно же, скучаешь. Ты ведь прожила с ним три месяца, солнышко. Ты не можешь вот так делить с кем-то свою жизнь, и потом не скучать по ним, когда их не станет. - Ага, но, что если на самом деле он не исчез? – надавила Роза, услужливо снимая с плеч тонкие лямки своей майки в ответ на многозначительный взгляд своей матери. – В смысле, он ведь должен был откуда-то появиться, верно? То, что он ко мне чувствовал, должно было прийти откуда-то. - Возможно, - произнесла Джеки, принявшись аккуратно наносить прохладный лосьон на раздраженную кожу своей дочери. – Ты его спросила? - Ага, но разве ж он когда прямо ответит, - саркастически усмехнулась Роза. – Это в его характере. До сих пор испытывая немалый страх при мысли о необходимости вернуться на ТАРДИС и по-настоящему обсудить все с Доктором, Роза провела беспокойную ночь в своей старой комнате, ее солнечные ожоги и боязнь сновидений не давали ей уснуть. Утром, после того, как Джеки силой впихнула в нее тост с чаем и одарила несколькими последними подчеркнутыми советами, она направилась обратно вниз к ТАРДИС, твердо намеренная встретиться с Доктором лицом к лицу – чем бы это ни кончилось. На протяжении последних недель было так много вещей на задворках ее сознания, о которых она отказывалась по-настоящему задуматься. Ее надежда (и, по совпадению, совет ее матери) была в том, что если она попытается пройтись по ним всем, тогда, возможно, она начнет… двигаться дальше? Предположительно? Или, по крайней мере, примирится с тем фактом, что Джона больше нет? Притормозив около ТАРДИС, чтобы вытащить свой ключ из кармана, Роза безумно надеялась, что у него не были включены камеры внешнего наблюдения. Потребовалось чертовски много мужества просто даже для того, чтобы вставить ключ в дверь, не говоря уже о том, чтобы открыть ее. Ее обручальное кольцо прохладой коснулось ее ладони, когда она, толкнув дверь, прошла внутрь, и была внезапно встречена Доктором. - Доброе утро! – Радостно произнес он, выскочив из-за консоли, как будто бы всю ночь прождал ее там. Возможно, так оно и было. Роза изумленно подскочила, и едва удержалась от того, чтобы выронить свой ключ. – Готова двигаться дальше? Потому как я тут подумал, мы могли бы отправиться на Джал… Роза сделала глубокий вдох, надела ключ обратно на шею, а затем поднялась по рампе к нему. - Я бы хотела, чтобы ты провел для меня медицинский осмотр, - громко прервала она его. Доктор, который уже успел наполовину закончить процесс отправки их в Воронку, с некоторой тревогой поднял на нее взгляд. - Медицинский осмотр? – откликнулся он, поспешно завершая пилотирование ТАРДИС, опуская ручник, а затем выступая вперед, звуковая отвертка уже была в его руке. – Ты ведь не заболела, нет? - Нет, - твердо убедила она его, мягко отстраняя звуковую отвертку. – Просто хочу пройти проверку. Просто на всякий случай. - На всякий случай? – пробормотал Доктор. Он до сих пор нерешительно вертел отвертку, вглядываясь в ее глаза, как будто бы ответ скрывался в них. – На случай чего? - Ну… я ведь никогда еще не проводила столько времени в другом… времени. Раньше. – Доктор выглядел сомневающимся, когда она добавила, - Я могла подхватить инфекцию или типа того. – Он испустил короткий смешок. - Эй, такое возможно ведь, да? – Тяжелый взгляд Розы быстро подвел конец его смеху. – Помнишь, как я подхватила ту инопланетную простуду, а ты не мог понять, как я ею заразилась? Это, казалось, его немного отрезвило, его рука взлетела к тыльной стороне шеи и принялась потирать воротник. - Не особенно хотелось бы повторения этого, - продолжила она, прежде чем он смог бы заговорить. – И я не стану полагаться на простых земных докторов, когда у меня есть ты и ТАРДИС. Доктор несколько раз открывал и закрывал рот, на его лице играла странная смесь эмоций. Там было очевидное удовольствие от ее лести, но оно все же затмевалось тревогой, складка между его бровей углубилась, даже несмотря на то, что он сдерживал довольную улыбку. Его рот дернулся еще один последний раз, прежде чем полностью захлопнуться, сжав губы в тонкую линию. - Итак, - произнесла Роза, сила ее голоса скрывала дрожь у нее внутри. Она на самом деле начинала чувствовать себя больной при мысли о том, что приближалось, и коротко пожалела о том, что все-таки съела завтрак. – В лазарет, ага?

~*~

Роза уже не понаслышке знала о том, что медицинские технологии, имеющиеся у Доктора на ТАРДИС, значительно превосходили все, с чем она была знакома на Земле. Машины, вновь соединяющие сломанные кости за пять минут, инопланетные крема и мази, ускоряющие заживление, даже чувствительные бинты, обеспечивающие необходимое давление на растянутую конечность. К счастью, понадобились лишь абсолютно бескровные исследования, чтобы убедиться в том, что она была полностью здорова и цела. - Порядок? – нервничая, спросила она, как только жужжание и писк машин умолкли. - Ага! – Произнес Доктор, умолкнув, чтобы мимоходом стукнуть по монитору краем ладони. Мгновением спустя, очевидно, удовлетворенный тем, что увидел, он продолжил. – Ни инфекций, ни вирусов, ничего. Сильный солнечный ожог с того дня на Бонди… но! Во всем остальном, ты - оплот идеального здоровья – все в идеальнейшем рабочем состоянии. Не то, чтобы я ожидал чего-то меньшего, - добавил он, гордо похлопав по ближайшей стене. – ТАРДИС всегда хорошо заботится о моих спутниках, поддерживает их иммунные системы на должной высоте… - А как насчет… насчет беременности? – Запинаясь, выдавила Роза, и болтовня Доктора сменилась молчанием, оставив его стоять с приоткрытым ртом. - О, - наконец, произнес он. – Я об этом не подумал. - Тебе не кажется, что, может, нам стоит проверить? – требовательно произнесла Роза, ее голос пронзительно поднялся. Доктор практически прыгнул к компьютеру, лишь неуклюжесть его пальцев выдавала то, как взволнован он был на самом деле. Роза лежала, неуютно подергиваясь, ожидая, когда сканирование завершится. Она была почти уверена, что нет. Не беременна, в смысле. Но в ту же минуту, как она призналась маме, что спала с Джоном целую кучу раз, не используя никакой формы контрацепции… - А зачем это тебе? – Потребовала Роза, после того, как Джеки притащила из недр квартиры тест на беременность. - Не важно, - сказала ее мать, мрачно пихая ей упаковку. – Думаю, тебе он нужен больше, чем мне. - Я не беременна, мам, - запротестовала Роза, глубоко краснея и пытаясь вернуть смущающе розовую коробочку своей матери. - На сто процентов уверена, да? – Спросила Джеки с приподнятыми бровями, и Роза не могла не поежиться. – Лучше тогда тебе проверить, верно? Не следует бросаться в путешествия, как это делаешь ты, в интересном положении. Роза отвергла маленькую палочку, в основном, из-за смущения, но пообещала маме, что попросит Доктора провести ей настоящее сканирование. Мысль о том, что она могла случайно забеременеть от Джона… она не была уверена в том, будет ли это благословением или же ужаснейшей передрягой, в какую она только умудрялась попадать по своей глупости. Пока Доктор сканировал ее, она вспоминала то, что видела, когда прикоснулась к часам. Видения жизни, которой она могла обладать с Джоном, наполненной детьми и внуками. Настоящей семьи – которой у нее никогда не было, пока она росла. Большой семьи, со множеством детей, играющих все вместе… Она коротко задумалась о том, что еще могло бы быть, если бы этой ее мимолетной и эфемерной человеческой жизни с Джоном было позволено продолжиться… а затем результаты были готовы. Доктор молча смотрел на них на протяжении бесконечно долгого мгновения, а затем беззаботно повел плечами. Роза села так резко, что едва не свалилась со смотровой кушетки. - О боже мой, - сказала она, неожиданно запаниковав. – Я ведь не…? - Что? О… нет! – Радостно возвестил Доктор. – Никаких детей! Лишь ты. Роза положила трясущуюся руку поверх того места, где сердце гулко колотилось о ее ребра. Не то, чтобы у нее никогда раньше не было страха забеременеть, но до настоящего момента она определенно никогда не рассматривала мысль… ну, оставить ребенка. Хоть и не имела ни малейшего представления о том, что она сделала бы, окажись, что она на самом деле была… Однако, никаких детей. Хорошо. Правда, это было облегчением. После всех ее переживаний по поводу контрацепции и того, что ее отправят домой… Внезапно она обнаружила, что моргает от подступающих слез, и тайком отвернулась, чтобы Доктор не увидел. Были ли они рождены облегчением или же обыкновенным горем, она, честно, не могла сказать. Но ее последняя, слабая связь с Джоном только что была полностью разрушена, и она не была до конца уверена, что все-таки хотела знать. - Однако, судя по всему, ситуация была критической, - задумчиво произнес Доктор, прервав ее мысли. Он до сих пор с большим интересом вглядывался в экран. – Повезло, что ты не осталась в 1913 подольше. Твой цикл был на пути к тому, чтобы синхронизироваться с доминирующей женщиной. - Ох, отлично. – Слабо произнесла Роза, ясно памятуя о том, как каждый месяц они с мамой всегда, казалось, в одно и то же время сворачивались вокруг бутылок с горячей водой, ворча о том, чья очередь идти заваривать чайник и нести еще обезболивающих. – Так у меня начались бы… эти… тогда же, когда и у Джоан? - Скорее всего, да, - рассеянно произнес Доктор, та самая легкая нахмуренность во второй раз появилась на его лице. Пульс Розы вновь подскочил в ответ. – Тебе повезло, на самом деле, судя по… чтоб меня. Да у тебя сплошная беспорядочность, верно? - В чем? - В твоих… ну. Циклах. - Ты можешь сказать это по одному сканированию? – Потребовала Роза, только чтобы прервать саму себя. – Прости, вычеркнем это. Конечно, можешь. Предположу, что ты знаешь и почему, верно? Доктор задумчиво промычал, возясь с показаниями на экране. - О, просто путешествия во времени. Как ни странно, отсутствие постоянной прямой временной линии, похоже, выбивает человеческие тела из колеи. Ооо, это мне нравится. Колея. Хорошее слово. Как бы то ни было, да, гормоны. То там, то сям. И менструальные циклы – как следствие. Для женщин. Роза уставилась на Доктора, до смерти смешавшаяся и неуверенная в том, стоило ли более всего смущаться или возмущаться. Да кто вообще говорит такие вещи, как… как «менструальный цикл»? И когда, вообще, он планировал рассказать ей о том, что она может испытать подобные побочные эффекты от прыжков по времени и пространству? Это могло бы быть полезно в то время, когда она только начинала путешествовать с ним, и провела чрезмерное количество времени, боясь, что с ней случилось что-то серьезное, когда осознала, что ее тело – обычно регулярное, как часы – казалось, прекратило все женские функции. Только после того, как была удостоена одиннадцатью днями подряд (она их подсчитала) болей и общего дискомфорта, она задышала чуть свободнее. Не то, чтобы она хоть раз поднимала с ним эту тему – у нее было чувство, что ее первому Доктору было бы не особенно комфортно болтать о ее примитивных «женских проблемах». Хотя, опять же… - Тем лучше, а? – Добавил Доктор, улыбаясь чуть слишком маниакально для ощущения комфорта. - Ага, - безжизненно ответила Роза, удивленная тем, каким неустойчивым ощущалось ее тело, когда она поднялась со смотрового стола. – Блестяще. - Что ж, теперь, когда у тебя есть справка об отличной состоянии здоровья, куда бы ты хотела отправиться дальше? – Доктор хлопнул и потер ладонями друг о друга, словно маг, готовящийся к следующему фокусу. – Потому как у меня есть список длиной с мою руку… В качестве доказательства он поднял руку в полосатом рукаве вверх, но Роза быстро вклинилась, прежде чем он мог бы увлечься. - Вообще-то, - произнесла она. – не могли бы мы присесть и выпить по чашке чая сначала? Просто… - На кратчайшее мгновение подозрение промелькнуло на лице Доктора, и Роза поспешно проглотила остаток своего предложения (нечто вроде «я бы очень хотела поговорить с тобой кое-о-чем довольно важном и, возможно, исключительно бытовом), и заменила его более легким. - …я все еще немного… мне просто не помешала бы чашка чая. Понимаешь? Доктор одарил ее яркой улыбкой. - Ладно. Чашка чая. Замечательно. Тогда… идем на поиски кухни? Они оба сохраняли несвойственное молчание, пока старомодный чайник не закипел – радостно засвистев. Когда она не двинулась, чтобы, как всегда, заварить им чай, Доктор сам налил две чашки им обоим, аккуратно отмерив сахар для Розы и вызвав комок в ее горле, когда она вспомнила, как Джон делал именно это для нее в то время, когда ее лодыжка была повреждена. Поместив перед ней щербатую кружку, Доктор на мгновение замер, оглядев ее тусклые глаза и измученное выражение лица, а затем скользнул на место напротив нее со своей собственной кружкой. - Ладно, в чем дело? – Спросил он, и впервые с тех пор, как он вернулся, Роза не ощутила волны гнева в ответ на его заботу. Вместо этого слезы заскользили по ее щекам, тихо шлепаясь на стол и в ее чай. – Аккуратно, засолишь свой чай, - неловко произнес он, аккуратно отодвигая от нее кружку, и Роза испустила несколько истерический смешок, который быстро приглушила, когда увидела, как его брови подскочили вверх. – Роза… - он наклонился вперед, как будто бы собираясь потянуться за ее рукой, но потом, казалось, передумал, и намеренно остановил себя. На протяжении мгновения они просто сидели, Доктор, склонившись к ней, и Роза, отодвинувшись назад. «Хватит уже ходить вокруг да около,» - решила она и вытерла слезы по очереди обеими руками. - В Джоне, - начала она. Доктор слегка напрягся, но затем сделал крошечный кивок и, казалось, обреченно подготовился. – И во мне – в основном, во мне. Просто… пытаюсь уложить все это в голове. Понимаешь? Доктор аккуратно обдумал это. - Ясно, - медленно произнес он. – Что-то конкретное? Что никак не укладывается у тебя в голове, в смысле? Роза безрадостно усмехнулась. - Что, кроме влюбленности в парня, выглядящего точно, как ты? Доктор молча сидел напротив нее, ожидая, когда она закончит, руки его были сцеплены вместе, а локти лежали на столе. Роза наклонилась вперед, сложив руки и уставившись на кисть его правой руки, и выпалила все. - Он думал, я была его женой, - произнесла она, уже борясь со слезами. – И мне пришлось быть ею для него… все это время. Чтобы сохранить тебя в безопасности. Теперь… я скучаю по нему. И я все жду, что он вернется, или, что ты вдруг начнешь вести себя, как он. Что несправедливо, я знаю, что это несправедливо, но… - она умолкла, пытаясь получше взять под контроль свой голос, и рискнула бросить взгляд вверх на Доктора, а он смотрел на нее с такой печалью… - Прости, - задрожала она. – Мне так жаль, что… - Тебе не за что просить прощения, - немедленно произнес он, и молниеносным движением его ладонь опустилась на ее руку. Роза вздрогнула от его прикосновения, а затем попыталась притвориться, что не делала этого. Доктор, если и заметил, ничего не сказал. – Роза, если кому здесь и нужно извиняться, то это… это мне. Роза уставилась на него, до того сбитая с толку, что даже не могла найтись с ответом. Доктор, казалось, поняв ее удивление, одарил ее слабой, кривой улыбкой. - Просьба провести тебе медицинское обследование была лишь предлогом, чтобы убедиться, что ты не беременна. Верно? Роза, до сих пор обомлевшая, кивнула, и улыбка Доктора стала еще мрачнее от осознания. - Вот из-за чего ты была расстроена на протяжении всех этих недель, - пробормотал он. – А я был слишком туп, чтобы это увидеть. Я думал, что был таким умным. Я думал, что знаю именно то… - Он резко отстранился, сделал глоток чересчур горячего чая и зашипел сквозь зубы от боли. Роза лишь молча наблюдала с другой стороны кухонного стола, вне себя от нетерпения, пока он собирался закончить. - Потому что именно в этом все дело, не так ли? – Сказал Доктор, обращаясь к своей кружке с чаем. – Дело в том, что он сделал с тобой. Что я сделал с тобой, поместив тебя в эту ситуацию с ним. И мне жаль, - он поднял на нее несчастный взгляд. – Мне так жаль, Роза. Я никогда бы не подумал, что мне нужно будет волноваться о том, что… какая-то часть меня… заставит – принудит тебя, когда ты так явно не хотела… - Принудит? – Шокированно повторила Роза. – Это, ты думаешь, он делал со мной? - Конечно же, это он делал с тобой! – Рявкнул Доктор, и Роза отшатнулась. Явно осознав, что она была скорее напугана, чем утешена, Доктор, казалось, применил сознательное усилие к тому, чтобы успокоиться, и когда он заговорил вновь, его голос был гораздо мягче. – Почему, ты думаешь, я не поднимал эту тему? Мне не хотелось сталкиваться с тем фактом, что я… он силой овладел тобой. Без твоего согласия. И, о, он был умен – манипулировал тобой, чтобы ты делала то, чего он хотел… - Если кого и принуждали, то не меня, - жарко запротестовала Роза, и когда Доктор хотел было ответить ей, она резко продолжила. – Нет, Доктор. Я могла бы сказать «нет». Я могла бы… стукнуть его по голове или притвориться, что я больна чем-то заразным, или… что угодно. Я могла бы придумать миллион оправданий, но я не стала, Доктор, я позволила ему. Я хотела, чтобы он это сделал. – Она пробормотала последнее, словно запоздалую мысль, жар разливался вверх по ее шее. Доктор щелчком отбросил невидимую пылинку, хмурясь. - Есть определенный термин для обозначения подобных взаимоотношений, знаешь ли, - произнес он осторожным и отрывистым тоном. – Между пленником и его захватчиком… - Нет у меня Стокманского синдрома, Доктор, - категорично сказала Роза, поднимая свою чашку с чаем. - Стокгольмского. - Ох, да неважно! – Она с силой опустила чашку обратно на стол, даже не сделав глотка. – Слушай, если ты действительно так чувствуешь по поводу того, что произошло, то, как ты думаешь я себя чувствовала после первого раза? Мне казалось… будто я… будто я… - Она остановила себя от риска последующего заикания, а затем завершила предложение взрывом слившихся в единое слов. – Будтояпринуждаютебя. Доктор казался пораженным. - С чего тебе думать…? - Как я могла не думать так? – Воскликнула Роза. – Я позволила ему делать со мной… все эти вещи – используя твое тело и лицо и… - она неопределенно помахала, чуть покраснев. – Все остальное. Почему, ты думаешь, я так долго не подпускала его? Я думала, ты… я думала… Длинное, напряженное молчание опустилось между ними, пока он ждал, чтобы она закончила. Вместо этого, Роза яростно отхлебнула своего чая. Тот до сих пор был слишком горячим, и она несколько раз подула на него сверху, а затем вновь опустила в молочную лужицу, которую расплескала до этого. - Роза? – Мягко надавил Доктор, но она вновь спряталась за своей кружкой, неспособная закончить. Она стыдилась своего ошибочного мнения по поводу его реакции. Конечно же, он простил бы ей роль, которую ей пришлось сыграть. Но она также не ожидала, что он будет винить себя за ее проступки. Она не была уверена, сердиться ли на него, или просто смириться с его дурацким комплексом мученика. - Я думала, ты вышвырнешь меня из ТАРДИС, - наконец, выпалила она, и Доктор казался потрясенным. – За то, что я сделала. - Я думал, ты сама уйдешь, - признался он. – Из-за того, что я сделал. Роза испустила короткий смешок, Доктор прибавил к нему свой, и на мгновение напряжение между ними растаяло. - Мне бы только хотелось, чтобы ты сказала мне, что не была в порядке, - тихо сказал он. – Все те случаи, когда я спрашивал… - Как я могла? – С вызовом спросила она. – Ты ведь о таком не говоришь. Как я должна была поднять эту тему? «Порядок, Роза?» «О, нет, не совсем, Доктор. Я сохну по Джону и хочу, чтобы ты стал вести себя больше, как он, чтобы помочь мне переболеть им.» Да, получилось бы по-настоящему хорошо… - Ты даже шанса мне не дала! – Запротестовал Доктор. - Роза, я волновался о тебе на протяжении недель… - Ну, ладно, может, я не была готова поговорить об этом, - отрывисто произнесла Роза. – Может, мне нужно было, чтобы ты сам догадался, что со мной было не так, без того, чтобы мне приходилось дословно рассказывать тебе об этом. Или, может, я просто волновалась, что ты отмахнешься от этого, как будто это ничего не значит. Ну, знаешь, как ты делаешь со всеми важными вещами. Во мгновение ока Доктор перешел от тихого беспокойства к абсолютной ярости. - Когда это я отмахивался от чего-то, что ты считала важным? – потребовал он. - О, ну да, конечно, - разозлившись, ответила Роза. – Что-то, что я считала важным. То есть ты просто притворяешься, что все в порядке, и надеешься, что я буду той, кто поднимет эту тему, чтобы тебе не пришлось это делать? Или, когда я спрашиваю, правда ли ты не возражаешь против того, что произошло между мной и Джоном, и ты выдумываешь целую кучу оправданий, когда на самом деле… - Я не возражаю против того, что произошло между тобой и Джоном, - вмешался он, его брови взлетели к линии роста волос. – Все, что ты делала в 1913 году, не было твоей виной, Роза. Ты была там из-за меня. Вина на мне, не на тебе. - Нет, не на тебе! - Да, на мне! - О боже… я должна была догадаться, что ты будешь вести себя глупо по этому поводу. - Я веду себя глупо? – Потребовал Доктор. – Я – тот, кто ведет себя глупо? - Если винишь себя в том, в чем ты не виноват, тогда, ага! – Завопила Роза. – И делаешь вид, как будто бы это у меня какая-то странная проблема, когда это не так. - Что ты хочешь, чтобы я сказал? – Доктор вскочил на ноги, яростно взметнув руками. – Хочешь, чтобы я расстраивался из-за того, что ты сделала? Этого ты хочешь? - Да! – В ярости выпалила Роза, тоже поднявшись. – Мне бы этого хотелось! Потому что тогда я хотя бы знала бы, что тебе не все равно! - Конечно, мне не все равно! То, что он с тобой сделал… - Мне. Это неважно! – Процедила Роза. – Меня волнует тот факт, что тебе, похоже, положить на то, что я влюбилась в него! - ПОЧЕМУ? – Доктор едва не рвал на себе волосы от расстройства. Глаза у него были дикими. Казалось, она довела его до ручки. – Почему вообще это мое дело?! - Потому что это так! Потому что это должно быть твоим проклятым делом! - Почему меня должно волновать то, в кого ты влюбляешься? - Потому что предполагается, что я твоя! Как только слова вырвались из ее рта, Роза поняла, что совершила грубую ошибку. Доктор полностью закрылся, выражение его лица, язык тела, все. На одно долгое, жуткое мгновение никто из них не произносил ни слова. Сжав кулаки, тяжело дыша, они не встречались взглядом, а затем Роза намеренно отступила на шаг назад, ножки ее стула неуклюже заскрипели по решетчатому покрытию. - Это очередной из тех споров, верно? – Горько предположила она, тишина между ними истончилась. – Из тех, когда ты слишком упрям, чтобы признать, что я тебе небезразлична. Ага. Потому что однажды ты меня потеряешь, и тогда останешься вновь один, и ты не можешь вынести этой мысли. - Роза… - застонал Доктор, слабой рукой проведя по волосам. – Я за тобой угнаться не могу. В одно мгновение мы спорим о Джоне, в следующее уже о чем-то совершенно не связанном… - Но это связано, - решительно произнесла Роза. – Верно ведь? Потому как, я думаю, ты на самом деле расстроен тем, что он был мне небезразличен. Что я дала ему что-то, чего никогда не давала тебе. Доктор мгновение молчал, и когда он заговорил, его голос оказался неожиданно слабым. - Между нами все не так. - Нет, - согласилась Роза, весь пыл оставил ее. – Не так. И вот откуда я знаю, что ты просто притворяешься, что то, что между мной и Джоном все было именно так - это ничего. Его глаза сказали все. Боль могла быть поспешно подавлена и спрятана, но она до сих пор была ясно видна, когда он встретился с ней взглядом. Он взял на себя вину и принимал все ее отговорки, только чтобы не сталкиваться с реальностью их ситуации. Ни с возможностью беременности, ни с опасностью того, что она могла влюбиться в Джона. Ни со страхом того, что она могла оставить его. Так же, как и она лгала, чтобы защитить его от одной вещи, которой он не знал точно, но о которой, скорее всего, подозревал – по крайней мере, на это указывал его с надеждой сделанный диагноз Стокгольмского синдрома. Она на самом деле любила Джона – до сих пор любила, даже теперь. И Доктор, со всей вселенной в его распоряжении, был просто не в состоянии заполнить трещины, оставшиеся в ее сердце. Как он мог бы – когда не способен был залатать даже свои собственные? - Знаешь, в чем разница между тобой и мной? – Вдруг спросила Роза. – Тобой и Джоном? Она почти не ждала, что он ответит, но он все равно произнес неожиданно тихое, хоть и отрывистое: - В чем? - Я все равно любила его, - просто и печально произнесла она. – Я знала, что он должен будет умереть. Я должна буду открыть часы и убить его, и я все равно любила его. А он любил меня в ответ, - тон ее стал обвиняющим. – Он любил меня и сказал мне это. Не то, что ты, мистер начну-предложение-и-никогда-его-не-закончу… - Это несправедливо, - заспорил в ответ Доктор, голос внезапно подвел его. – Сравнивать меня с… - он намеренно остановил себя в самый последний момент, а затем взгляд его потемнел. – Как бы тебе понравилось, если бы я начал сравнивать тебя постоянно с Ренетт? Или Сарой Джейн? Или, раз уж на то пошло, с любой из моих предыдущих спутниц? Роза в ответ вздрогнула, но Доктор вздохнул, и весь его оставшийся гнев, казалось, улетучился. - Роза… - рассудительно начал он, затем замолк и просто стоял на месте. Его руки, висящие по бокам и сжатые в кулаки, медленно расслабились, но он все еще был неспособен встретиться с ней взглядом. Она поняла, что у них обоих закончились слова. И для них двоих это был такой редкий случай, что они долгое время простояли молча, ожидая, что произойдет дальше. Наконец, Роза покачала головой, только теперь заметив их кружки с остывшим чаем, стоящие на столе между ними. - Верни меня обратно. – Тихо попросила она. Доктор очень быстро вернул к ней свое внимание. - Что? - Верни меня обратно. – Повторила она, прежде чем подчеркнуто добавить, - Домой. В микрорайон. Ее слова возымели желаемый эффект. Начиная с безудержного всплеска эмоций на его лице и заканчивая напрягшимся подбородком, Роза поняла, что обидела его. - Мы ведь только вернулись… - нерешительно начал он. - Мне не важно, - Роза покачала головой, слова прорывались сквозь горло, которое внезапно перехватило от сдерживаемых рыданий. – Мне необходимо вернуться. Потому что я не могу сейчас с тобой путешествовать. Я просто… - она умолкла, и Доктор смотрел на нее с чем-то, близким к отчаянию. Спустя так много недель, наполненных страхом того, что он отправит ее домой, Роза только сейчас начала понимать, что если выбирать между тем, чтобы отправиться домой, и тем, чтобы остаться с ним здесь, в этом болезненном, подвешенном состоянии… Доктор не любил ее. Или не мог. И даже если он позволял себе ощущать к ней что-то подобное, он определенно не собирался признаваться в этом – ни себе, ни, уж точно, ей. И она до сих пор так тосковала по Джону… Было несправедливо притворяться, что все было в порядке, когда это очевидно было не так. И если все время и пространство не могли помочь ей разобраться в себе, тогда, возможно, ей нужно было вновь вернуться к размеренной жизни? Куда-то, где не было бы Доктора, постоянно напоминавшего ей о том, чего она лишилась, когда потеряла Джона. - Я не могу, - прошептала она, дрожание ее нижней губы, наконец, перешло в слезы. – Прости, Доктор, я просто не могу. Не мог бы ты, пожалуйста, пожалуйста, просто вернуть меня домой к маме? На мгновение Доктор выглядел по-настоящему, искренне огорченным, и она подумала, что он, может быть, потянется к ей. Но затем с его лица сошло всякое выражение, и он обогнул ее, не произнеся ни слова, оставив ее стоять на кухне в одиночестве, со слезами, струящимися по ее лицу, зажимая рукой рот, чтобы заглушить рыдания.

~*~

Казалось, у нее ушла целая вечность на то, чтобы собрать все свои вещи, разбросанные по ТАРДИС. Но, наконец, это было сделано, и Роза приволокла свои сумки в комнату управления. Доктор стоял, прислонившись к откидному сиденью – руки в карманах, взгляд направлен в пол, плечи опущены. Он должен был знать, что она вошла в комнату, но ничем не показал, что знает о ее присутствии. Роза тяжело сглотнула. - Я… я одолжила сумку. – запинаясь, произнесла она. – Из тех, что больше внутри, чем снаружи. Просто… не смогла уместить все свои… вещи. В мою. - Ничего. Спустя долгое мгновение, на протяжении которого она ждала, что он скажет что-нибудь еще, Роза вновь сглотнула и слабо махнула ему рукой – бессмысленный жест, на самом деле, так как он даже не смотрел на нее. - Тогда, увидимся, Доктор, - сказала она, голос ее прозвучал слабо в бескрайнем пустом пространстве между ними. Даже гудение ТАРДИС казалось более тихим, чем обычно. - Ага. – Плоско произнес Доктор, и Роза медленно прошла по рампе, вновь притормозив, когда положила руку на ручку двери. Руки у нее дрожали, и она могла поклясться, что его взгляд впивался ей в затылок, но когда она обернулась к нему в последний раз, он все еще смотрел на решетчатое покрытие. Она сказала ему: - Я тебе позвоню? – малообещающим тоном, и Доктор ответил крошечным кивком в знак того, что услышал ее. - Ага. – Вновь произнес он. Было удивительно легко – выйти наружу. Но звука со скрипом захлопывающейся за ней двери было достаточно, чтобы содержимое ее желудка неприятно забурлило вверх по ее горлу, чтобы поздороваться. Может, это и было как в тысячу других раз, когда она выходила из ТАРДИС, но спину ей сгибали все ее вещи и ее мутило в ожидании звука исчезающего позади нее корабля, ветра, который раздует ей волосы, в то время, как он бросит ее, по ее же собственному указанию… Когда этого не произошло, она неверным шагом направилась вверх к квартире своей мамы, умудрившись пройти лестницу до половины, прежде чем ей пришлось присесть и опустить голову между коленей, так как она была не в состоянии заставить себя двигаться дальше. Ее мутило. На самом деле, физически мутило, дыхание участилось, как происходит сразу перед тем, как тебя начинает выворачивать и тебе приходится стараться дышать между приступами рвоты, пробивающейся из твоей глотки. Она попыталась успокоить дыхание, но тошнота не ослабевала – не в то время, когда она думала о предстоящем ей пути. Завершить дорогу до квартиры ее мамы или же поползти обратно в ТАРДИС? Вот в чем был вопрос. Пойти обратно к своей маме означало на самом деле оставить позади самую поразительную на данный момент часть своей жизни. Но вернуться, значило бы извиняться перед ним и изо всех сил надеяться, что он позволит ей остаться, несмотря на ее вспышку. Она знала, что была жестока с ним – знала, что просить его раскрыть свои сердца было для него так же чуждо и пугающе, как для нее – прятать свои чувства. Но в то же самое время, она не могла до конца простить его за то, что он не любил ее, когда Джон так явно был в нее влюблен. Парализованная, со спутанными мыслями, Роза оставалась на лестнице полных пять с половиной часов – пока звук дематериализующейся ТАРДИС не разнесся по двору. Тогда и только тогда она, наконец, смогла поднять себя на ноги и, шатаясь, подняться оставшийся путь до квартиры ее мамы. Тошнота ушла, сменившись онемением, которого она не ощущала с того страшного дня, когда он регенерировал. Но даже этот временный покой был разрушен, когда она обнаружила свою мать, ждущей ее у дверей с пальто в руках. Пальто Джанис Джоплин Доктора, которое со всеми своими нервами она оставила в квартире этим утром, и которое теперь было у нее единственной оставшейся от него вещью, кроме ее ключа от ТАРДИС и сумки, что была больше внутри, чем снаружи. Она положила ладонь на отворот, но не взяла его, просто сжала в кулаке замшевую ткань и крепко стиснула. Позже она подумала, что где-то в этот момент ее мать и заметила сумку, висящую у нее на плече, и еще одну, свисающую в ее свободной руке. - Роза? – Неуверенно произнесла Джеки, прежде чем рискнуть выдвинуть догадку. – Так он попозже вернется за своим пальто? И во второй раз меньше, чем за день, Роза без слов упала в руки своей матери.

~*~

Ее обгоревшая кожа быстро перешла в бронзовый загар, озадачивающий ее по-зимнему бледных друзей, соседей и членов семьи. Пресытившись телевизором еще до конца первого дня, Роза взялась помогать с парикмахерскими клиентами ее мамы или бегала до Теско за покупками, когда у них заканчивалось молоко или печеные бобы. Она выходила перекусить чипсами или на пару стаканчиков в паб с Шарин и девчонками, а Джеки сделала ей крайне необходимую стрижку и полноценную окраску. Сумки ее оставались нераспакованными. За исключением, конечно же, пальто Джанис Джоплин, которое она любовно повесила в своем шкафу, словно тайное напоминание. Не то, чтобы она ждала, что он вернется и заберет его, или что-то типа того. Однако, зная, как сильно он любил это пальто, просыпаясь, она удивлялась, что оно не исчезло – похищенное в ночи, когда ее бдительность была ослаблена. Однако, на этот раз он действительно был парнем, не дающим вторых шансов. Не то, чтобы она не ожидала, что он мог просто тихо появиться и исчезнуть, так, чтобы она его даже не поймала. Она представляла его себе повсюду, скрывающимся на периферии ее жизни, наблюдая, но никогда не вмешиваясь. Планируя взломы с проникновением и грандиозные побеги с целью вернуть свое пальто, только чтобы быть пойманным с поличным, и тогда она смогла бы потребовать, чтобы он взял ее обратно на борт ТАРДИС… или умолять об этом, в зависимости от фантазии. Господи, он не вернулся даже за своим проклятым пальто. А ведь он так любил эту дурацкую замшевую тряпку, как трехлетка свою пустышку… Нет, она знала, что он не вернется. Правда, знала. Но она до сих пор видела сны о нем – и о Джоне тоже, только чтобы еще больше все усложнить. Если она надеялась, что неторопливая жизнь поможет ей разобраться с потерей, она жестоко ошиблась. Это было хуже – настолько хуже в отсутствии руки, за которую можно было бы держаться, когда ей требовалось утешение, или приключений, которые могли бы помочь отвлечься. Горе, к тому же, проявлялось самыми странными способами: в одну минуту побежать за воришкой, укравшим сумку, а в следующую – расплакаться над пакетиком съедобных бусинок в отделе для выпечки в супермаркете. Джеки, по большей части смирившись с поведением своей дочери, просто заваривала бесконечные чашки чая и наблюдала, как она тихо становилась все более и более несчастной. - Ты не можешь так продолжать, солнышко, - сказала она ей после того, как более трех недель прошло все в тех же повторяющихся циклах скорби. – Тебе нужно поговорить с ним. - Если бы он хотел меня увидеть, он бы вернулся, - упрямо настаивала Роза. – Он бы позвонил. Он бы вернулся за своим дурацким пиджаком… Но тихое ворчание Джеки, в конце концов, сделало свое дело, и она собралась с духом позвонить ему. Когда его голос загремел ей в ухо, Роза на мгновение перестала дышать, прежде чем осознала, что это было всего лишь сообщение на проклятом – подумать только – автоответчике. Она отключилась, прежде чем оно даже закончило проигрываться, сокрушенная, но мать приободрила ее попробовать снова и оставить сообщение, если он не ответит. Первое в итоге ограничилось бездыханным: - Привет, - за которым не последовало ничего, кроме Розы, глотающей воздух и пытающейся выдавить что-нибудь, хоть что-нибудь изо рта, прежде чем сообщение оборвется. Во второй раз она смогла оставить нечто более вменяемое, хоть и торопливое, с просьбой перезвонить ей. Третье было опять же лучше – может, и неразбериха с заиканием, но по крайней мере, она смогла сформулировать, что была бы не прочь отправиться в приключение, если он окажется поблизости. Кроме того, у нее до сих пор было его пальто Джанис Джоплин. На случай, если он гадал, куда оно делось. После отвратительной неуклюжести первых трех сообщений, они стали более частыми и начали выходить прилично. Она прокомментировала его нелепое сообщение на автоответчике, поругала за то, что не перезванивал ей («Могу поспорить, что ты слушаешь, как я их наговариваю, да ведь?»), пригрозила звонить каждые полчаса, пока он не ответит на телефон, а затем перезвонила вновь, чтобы извиниться за то, что угрожала ему такими глупостями. Вскоре она перешла на пустую болтовню о своей маме и друзьях, и чепухе, которую показывали по телевизору, сфокусировавшись на бессмыслице, пока саму себя не вогнала в тоску. В отсутствии чего-нибудь еще, что можно было бы сказать, она попыталась принести извинение за то, как вела себя в последний раз, когда они говорили, но это все закончилось тем, что трубку она кинула, заливаясь слезами, до того униженная, что удалилась в свою комнату и не покидала ее. - Что ж, если не собираешься пытаться поговорить с ним, так, по крайней мере, займись чем-нибудь! – В конце концов, раздраженно высказалась Джеки спустя два дня, вытряхивая Розу из постели. – Выйди из дома! Сделай что-нибудь! Я уже устала от зрелища твоей хандрящей физиономии. Роза даже не улыбнулась. Однако, она последовала совету своей матери. Спустя еще несколько дней молчаливого самобичевания и слез, конечно же. Она сняла остатки денег со своего банковского счета и отправилась в приключение. Настоящее, к тому же – за пределы Лондона и все такое. Она впервые путешествовала по-настоящему одна, и в начале Роза была радостно взволнована тем, что самостоятельно отправляется в путь. Но когда покрытые граффити поезда и древние, скрипящие автобусы не преподнесли ничего, кроме равнодушных, неприветливых незнакомцев, несклонных к тому, чтобы разговаривать или хотя бы улыбнуться ей… Она все продолжала тянуться за рукой Доктора. Или поворачиваться, чтобы указать ему на что-то, что увидела из окна, только чтобы в самый последний момент вспомнить, что его с ней не было. Осознание того, что она была одна, всякий раз было словно пощечина. Осознание того, что именно так, должно быть, ощущалась вся вселенная для Доктора, когда он путешествовал в одиночку? Это ранило даже глубже, чем ее меланхолия, и она начала горевать по нему в совершенно новом ключе. К счастью, место ее назначения было несложно найти – даже несмотря на то, что путешествие туда было длиннее и бестолковее без ТАРДИС. Деревня все еще была там, хоть и чуть больше размером и посовременнее, чем во времена Розы. Школа, однако, пала жертвой пожара, вскоре после Второй Мировой войны, и сейчас от нее остался лишь большой обугленный остов, непригодный для обитания. Ей часто снился Фэррингем с тех пор, как она вернулась домой, как она обыскивала комнаты в поисках сама не знала чего. В последние несколько дней Джон заметно отсутствовал в ее подсознании, возможно, вытесненный ее болезненной потерей Доктора, который, казалось, всегда маячил за пределами ее досягаемости. Школа, однако, была постоянной, за которую она с радостью ухватилась – в особенности, после того, как вспомнила о том, как путешествие в прошлое и встреча с ее папой помогли ей примириться с его смертью. Она не могла вернуться и вновь встретиться с Джоном без помощи ТАРДИС (да и Доктор, скорее всего, все равно бы этого не позволил, учитывая риск создания огромного парадокса или порчи ее собственной временной линии), но она несомненно могла отправиться в то место, где провела большую часть их совместного времени. Так что большую часть дня она провела, исследуя полуразрушенные постройки и разыскивая по пути некоторые из своих старых любимых местечек. В поле, где они частенько устраивали пикники, по центру стоял полуразвалившийся сарай, но укромную полянку, на которой он впервые попытался заняться с ней любовью, было удивительно легко найти, и она оказалась удивительно неизменившейся, учитывая, как много времени прошло. Единственные заметные изменения были в высоте деревьев и присутствии маленького обветшалого шалаша на одном краю. Вне всякого сомнения, тайное убежище, построенное бывшими учениками школы. Роза пробралась мимо зазубренных жестяных банок, заросших дикими цветами, разрушенного круга из камней, который когда-то мог быть костром, и, наконец, запнулась о жестяную коробку из-под печенья, намертво заржавевшую под действием лет. Она провела почти пять минут, пытаясь открыть ее обкусанными ногтями, и не была разочарована, когда обнаружила сокровищницу потерянных пуговиц, открытку с красоткой из сороковых годов и маленький свинцовый самолетик с до сих пор нетронутой окраской. Местный библиотекарь и поклонник истории, мистер Грегори, был вне себя от радости, когда она преподнесла ему свои сокровища. Высокий, сутулый мужчина, бывший в одном из последних выпущенных из этой школы классов, он также был исключительно рад вытащить для нее все, какие у него только были, книги и предметы, имеющие отношение к Фэррингему. - Говорите, ваша прабабушка была библиотекарем? – осведомился он, лихорадочно роясь в своей масштабной коллекции книг и папок. - Недолго, ага, - сказала Роза, аккуратно просматривая пачку старых фотографий, в основном, земель и домов, хотя там и были несколько изображений студентов в классе. Она узнала несколько лиц, хоть они и были размыты от времени. Она смутно задумалась о том, чем они сейчас занимались, эти мальчики. Сколько из них вообще до сих пор были живы? Ходил ли где-то до сих пор на церемонии Дня Памяти Тимоти Латтимер – его яркие карие глаза потускнели от времени, а фантастическая история Доктора стала лишь воспоминанием? Ее размышления были прерваны мистером Грегори, передавшим ей книгу, открытую на глянцевой странице с фотографиями. - Конец 1913-го, вы сказали? – произнес он с немалым самодовольством в голосе. – Вот они, тут. Профессор и миссис Джон Смит. Он указал на фотографию, и на мгновение Роза ощутила дезориентацию, глядя на нее. В начале она даже не могла припомнить, когда та была сделана – снимок всего персонала, стоящего перед школой. Там, на расплывчатой сепии были Джоан и Рэтклифф, Рокасл в своей преподавательской шапочке. Джон в своем галстуке-бабочке и твиде стоял позади Розы, такой серьезной во всех ее неуютно элегантных одеждах. И вот, рука Джона, безобидно лежащая на ее плече. Она вдруг со внезапной ясностью вспомнила, как развернулась от его прикосновения и нервно улыбнулась ему, прежде чем фотограф окликнул их, привлекая к себе внимание. Она вспомнила его небольшую ответную улыбку и то, как он сжал ее плечо, когда лампа вспыхнула, запечатляя их образ навечно… Носовой платок возник рядом с ее рукой, и она удивленно вздрогнула, только теперь осознав, что плачет. - Да, это слегка потрясает, верно? – Доброжелательно произнес мистер Грегори, в то время, как Роза промакнула лицо, а затем высморкала нос. – Оглядываться назад? - Ага, - глухо согласилась она. Затем, - Можно мне ее копию? - О, фотографии? Конечно. – Мистер Грегори направился к своему древнему копиру и вскоре вернулся со слегка искаженной копией запрашиваемой страницы. – Полагаю, у вас не много осталось ее фотографий? – выдвинул он догадку, когда Роза дрожащей рукой взяла бумагу. - Нет, - тихо произнесла она. – Ни одной. «Их обоих», - про себя добавила она. Но мистер Грегори вновь говорил. - Думаю, это важно, иногда оглядываться назад, - говорил он ей, аккуратно возвращая книги и фотографии на их законные места. – Чтобы убедиться, что мы не забываем, откуда пришли. Вы не согласны? Очень катартично. Роза не смогла сделать ничего, кроме как кивнуть и молча взять еще один платок, прежде чем удалиться, еще раз поблагодарив его за всю его помощь. Фотография осталась в сложенном состоянии в кармане ее толстовки, когда она пошла вдоль по главной улице к автобусной станции, с которой она могла бы вернуться обратно в Лондон. Большая часть деревни осталась нетронутой с тех пор, как она в последний раз шла по этой улице, но там и сям она видела оставшиеся следы разрушения, учиненного Семейством – дома, которые явно были уничтожены или повреждены, а затем заново отстроены или отремонтированы. Пустые клумбы со зловеще выглядящей черной землей, на которой ничто не могло вырасти. Деревенский клуб, давно реконструированный и расширенный – крыша была восстановлена в том месте, где она ее обрушила… «Возможно, скорбь никогда не уйдет по-настоящему», думала она, пока ждала на холоде стыковочного автобуса, что отвезет ее обратно в Лондон. Если девяносто с чем-то лет не смогли до конца залатать разрушения этого места, тогда как время сможет хоть когда-нибудь исцелить ее? Руки у нее замерзли, потираясь друг о дружку в бесплодной попытке поддержать циркуляцию крови. В тайне она пожалела, что не прихватила с собой его пальто. Оно было слишком большим, и волочилось бы позади нее, но оно было уютно теплым, а карманы всегда были полны любопытных вещей, о которых она могла порасспрашивать его… Бездумно Роза сунула руки внутрь флисового кармана толстовки, и ее пальцы сомкнулись на полузабытой ксерокопии. Лист бумаги трепыхался и шуршал на резком ветру, когда она вынула его. И, впервые с тех пор, как оказалась дома, Роза не гадала, скучал ли Доктор тоже по ней. Вместо этого она думала о всех тех случаях, когда он говорил ей, что никак не может позволить себе оглядываться, о том, как больно было говорить о потерях и страдании его долгой, долгой жизни. О том, насколько проще было отпустить прошлое и двигаться дальше… О том, что проще было держаться на расстоянии от людей, которых ты любишь, чтобы не было так больно, когда, в конце концов, ты их потеряешь. Но пока острые складки бумаги прижимались к ее коже, а ее тихие слезы размывали дешевые чернила, Роза не могла не покачать головой ему в ответ. - Ты ошибаешься, - пробормотала она вслух. – Это не так. Она оставила ему шесть сообщений подряд, когда вернулась домой той ночью, рассказав все о сгоревшей школе и сокровищах, которые она обнаружила в обветшалом укрытии. Объяснила географию расширившейся деревни и все о книгах мистера Грегори и ксерокопии старого фото, которую она получила. Она рассказала ему, что ей стало легче после того, как она вернулась туда – лучше могло бы быть только воспользоваться ТАРДИС, чтобы совершить вылазку в прошлое и пересечь свою собственную временную линию, чтобы увидеться с ним и попрощаться. Пусть не боится, она выучила урок в прошлый раз и не собирается больше делать что-нибудь подобное, уж спасибо. Следующим утром первое, что она сделала, это дошла до библиотеки и нашла словарь, чтобы посмотреть, что значит «катартично». Затем она оставила ему еще одно сообщение, с гордостью объявив, что не только пошла и по собственной воле выучила новое слово, она также могла наизусть воспроизвести его определение из словаря. Было настолько легче говорить с ним вот так, без необходимости иметь дело с его неловкой суетливостью или постоянными попытками сменить тему разговора. «Это почти катартично,» - пошутила она, зная, что он улыбнется ее попытке включить новое слово в свой словарный запас. Словно вести дневник или журнал, где она могла сказать все, что хотела. Это также приносило утешение, думать, что он слушал – хоть даже и не отвечал. На протяжении недели после ее визита в Фэррингем она оставляла сообщения почти каждый день – иногда по три-четыре, если у нее было что-то интересное, чтобы рассказать ему. Однако, когда время продолжало идти, а ответа до сих пор никакого не последовало, она оставила ему длинный односторонний разговор, рассуждая, не сломан ли его автоответчик и, значит, он не получает ни одного ее сообщения. Или, возможно, он не хочет разговаривать с ней или встречаться с ней, или забирать назад свое пальто – она на самом деле считала, что то ему куда более дорого, чем он демонстрировал это сейчас! Эта мысль не раз приходила ей в голову, знаешь ли, и она несколько раз упоминала об этом в своих сообщениях, но прошло уже столько дней, а она до сих пор ничего не услышала от него… Привет! Говорит Доктор. Боюсь, что в данный момент меня нет, но можете свободно оставить сообщение, если хотите. Я, скорее всего, вышел… сражаться… не знаю, с болотными монстрами, или с кем там еще. Как бы то ни было. Будем надеяться, что автоответчик работает! Временами он немного барахлит. Ладно. Как бы мне закончить с-БИИИИП. - Не знаю, зачем до сих пор их оставляю, - после короткой паузы начала она свое сообщение. – Прошли уже недели, и ты до сих пор не объявился. Полагаю… я вроде как надеялась, что ты говорил серьезно, когда сказал, что никогда не бросишь меня. Не то, чтобы ты меня бросал, я попросила, но… прости. Не знаю, почему плачу. В любом случае! Я до сих пор, знаешь. Тут. С радостью бы увиделась как-нибудь, если будешь поблизости. И у меня до сих пор твое пальто. Просто к твоему сведению. Скучаю по тебе. Она закончила звонок, а затем откинулась на спинку дивана, прислонив телефон на мгновение к нижней губе. Рядом с ней Джеки была поглощена «Женой путешественника во времени», но немедленно подняла взгляд, когда ее дочь заговорила. - Он не вернется – верно? Джеки молча отметила страницу и покорно отложила книгу в сторону. - Я на самом деле сделала это, - уныло продолжала Роза, рассеянно постукивая телефоном по зубам. – Я все испортила – верно? Он на самом, самом деле не вернется за мной. За неимением ничего другого, чем могла бы все исправить, Джеки обняла и прижала дочь к своему боку. -Ох, милая, - вздохнула она, принявшись поглаживать Розу по волосам. – Он, скорее всего, просто заплутал. Или отвлекся. Или перемахнул слишком далеко и объявится в следующий вторник, даже не поняв, что опоздал. Роза содрогнулась в руках своей матери. - Что, если он ранен? - Роза… - Что, если он путешествует совсем один, и его ранило, и он не может… - Роза резко умолкла и возобновила свое беспокойное глодание краешка телефона. Джеки аккуратно высвободила устройство из ее пальцев и отложила в сторону, прежде чем вернуться к объятию. – Я никогда не должна была покидать его, мама. Если с ним что-нибудь случилось… - Он взрослый мальчик, Роза он может о себе позаботиться… - Но он не может, - настояла Роза, высвободившись из рук ее матери, лицо ее было унылым. – Почему, ты думаешь, он берет с собой людей, мама? Он так… а я просто оставила его… - Она покачала головой, а затем оперлась локтями о колени. – Он никогда меня не простит. Я обещала… Она вытерла щеки, а затем прикрыла рот на долгое мгновение. Когда это не уменьшило ее дрожи, она обхватила руками лицо и сжала с такой силой, что ощутила, как кровь стучит в висках. Рядом с ней Джеки подвинулась поближе и прижалась к своей дочери, ее теплая тяжесть была утешающей и мирной и всем, чего Розе сейчас не хотелось. Она страстно тосковала по тонким конечностям и мягким волосам. По непрестанному звону энергии, который он, казалось, постоянно распространял вокруг себя, даже когда сидел абсолютно неподвижно. По его руке в ее руке, их линиям жизни, крепко прижатым друг к другу, в то время, как они бежали. Она думала, что скучала по нему, когда вела неспешный образ жизни с Джоном. Теперь же она скучала по нему еще сильней, чем считала возможным. Даже больше, она испытывала боль от понимания, которое приходило только с потерей. Теперь она начала понимать, яснее, чем когда-либо раньше, почему он не мог позволить себе любить ее. И больше всего ей хотелось быть в состоянии показать ему, что она поняла и простила его и все равно до сих пор хотела путешествовать с ним. Кто мог лучше всех помочь облегчить одиночество, как не тот, кто познал потерю? С последним тихим всхлипом Роза закрыла глаза и прижалась к своей матери.

~*~

Той ночью Розе снилась ТАРДИС. Она преследовала Доктора по коридорам, следуя за звуком его смеха, но ей никак не удавалось заметить его целиком. Проблеск полосатой ткани, тихое хихиканье – все привело ее в, казалось бы, пустую комнату управления. А затем, без всякого предупреждения, раздался скрипящий, рычащий звук двигателей, когда он отправил их в полет по вселенной. Роза дернулась, потеряв равновесие на решетчатом покрытии, когда корабль качнуло. И, запнувшись, она едва не упала… С кровати. Своей старой кровати, полупустой в ее старой комнате в квартире ее мамы. С колотящимся сердцем она отметила темные силуэты мебели, тусклый серый свет, льющийся из окна, безошибочный звук двигателей ТАРДИС, до сих пор эхом звучащий из ее сна… До сих пор звучащий. До сих пор звучащий. До сих пор. Роза выскочила из постели.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.